chernyshev_sergei_tekhnoekonomika_komu_i_zachem_nuzhen_blokc

постоянно теряет лечебные свойства и нуждается в качественном обновлении. По доле в общем объёме инвестиций в НИОКР Большая фарма сегодня уступает только отрасли информационно-коммуникационных технологий (23 % от совокупных затрат топ-1000 против 28 % соответственно – по данным Booz & Company). В совокупности эти две зоны исследований и разработок опережают все остальные, вместе взятые. Для национальных государств, провозглашающих политику модернизации и инноваций это – потенциальные зоны прорыва.

Вот необходимые условия, при которых такой прорыв осуществим.

•Готовность и способность национального государства сотрудничать с глобальными корпорациями в парадигме открытых инновационных сетей.

•Наличие у страны достаточного инновационного потенциала, который ТНК больше не удаётся присваивать более простыми способами: через контролируемую «утечку мозгов», скупку на корню изобретений вкупе с изобретателями и т. п.

•Понимание заинтересованными глобальными корпорациями первых двух обстоятельств

иих готовность к сотрудничеству.

На днях Ларс Соренсен, президент Novo Nordisk, впервые дал интервью российским СМИ.

–Сейчас многие фармпроизводители утверждают, что создание производства в России – это обязательное условие, в противном случае компания просто не сможет работать на нашем рынке.

–Местные производители, безусловно, пользуются преференциями. Но, как я понял из

разговора с г-ном Христенко, политика госзакупок сейчас пересматривается. Государство готово обеспечить равные возможности импортерам и компаниям, имеющим локальное производство, но взамен просит их участия в разработках новых препаратов. В планах российского правительства – создание инновационной фармотрасли. Без участия иностранных партнеров это невозможно.

Индийские разработчики, например, до сих пор занимаются только копированием старых препаратов. Аналогичная ситуация в Китае – мы производим там препараты, которые изобретены и разработаны в Дании. Ученые этих стран пока не могут предложить новые продукты, хотя о строительстве инновационной фармотрасли их правительства объявили раньше российского.

–Сколько вы инвестируете в новые разработки?

–Ежегодно около 15–16 % от прибыли. В прошлом году вложили чуть больше $1,5 млрд.

–Есть мнение, что крупным компаниям вроде Pfizer выгоднее покупать разработки, а не проводить их самим. Согласны вы с этим мнением?

–Крупные фармкорпорации действительно все чаще покупают разработки у научных

институтов или небольших компаний, работающих в сфере биотехнологий. Они доводят их у себя до финальной стадии и выводят на рынок уже готовый препарат. Большая часть нашей продукции создается своими силами, но не стану отрицать: иногда мы тоже покупаем нов ые разработки. В основном сотрудничаем с биотехнологическими компаниями из Великобритании, США, Австралии и Европы.

–В России приходилось покупать разработки?

–Нет, но мы пытались купить проекты в Индии. Неудачно. У нас было три совместных проекта с местными учеными. Все они оказались неудачными из-за повышенной токсичности созданных препаратов.

Ведомости, 23.06.2010

Сказанное выше, трактуемое с максимально возможным оптимизмом, позволяет заключить: все три необходимых условия для России выполнимы. Но достаточны ли?

Глобальная товарно-сырьевая экономика означает поток продаж. Глобальная инновационная – поток проектов. Сегодня и в обозримом будущем, действуя в пресловутом режиме «ручного управления», мы в состоянии осилить за год пяток – хорошо, пусть десяток

офсетных сделок типа Рош-ХимРар. Это не просто ничего, а хуже чем ничего. Такое (да и вдесятеро большее) количество не создаёт никакого нового качества.

В Сколкове, нещадно хвалимом и незаслуженно ругаемом задолго до рождения, наверняка будет понаделано множество диковин и понаворочено инноваций. Но есть одна совершенно объективная вещь, наличие либо отсутствие которой там, собственно, и решит – быть или не быть?

В Сколкове должна быть отстроена зона, – почти по Стругацким, – противоречивого и опасного взаимодействия между национальным государством с его инновационным сырьём (в лице ещё не сбежавших «левшей» с их венчурными артелями) и глобальными корпорациями с их R&D-сталкерами, падкими до чужих мозгов и секретов.

Самое подходящее слово, чтобы намекнуть на функционал этой зоны – биржа. Но мы должны торговать нашими инновационными продуктами, исследователями, лабораториями, открытиями не так, чтобы их скупили на корню и увезли, как пеньку, лыко или ворвань. Нужно торговать так, чтобы в результате созданных альянсов исследователи и лаборатории остались на месте, а главное – чтобы у нас появилась доля в новой собственности, которая будет создана с использованием наших инноваций.

Это аналог фондовой, а не товарной биржи. Здесь продаются, покупаются, обмениваются доли в собственности на активы, в том числе интеллектуальные, а не партии товаров и услуг.

В Сколкове должны быть представлены и сопоставлены, с одной стороны, представительства R&D-структур глобальных корпораций, а с другой – нацеленные на них пучки отобранных и подготовленных российских стартапов (по образцу проекта Ульви Касимова www.startupindex.ru).

Незаменимую роль здесь предстоит сыграть новой интеллектуальной «диаспоре» последних двух десятилетий. Беглецы из развалин советской науки, в которых обе стороны (порой обоснованно) будут усматривать двойных и тройных агентов, шкурно и кровно заинтересованы в успехе биржи инноваций, в капитализации своей роли посредников на ней.

Но главное даже не в этом. Иннобиржа – будь то в Сколкове, Беловодье или деревне Гадюкино – должна строиться как единичный, но вовсе не уникальный экземпляр вполне определённого институционального типа. Как уже сказано, сделки между сторонами нужно сделать массовыми, рутинизировать, поставить на поток. Уже в силу этого их необходимо обеспечить соответствующими институтами, инструментами и стандартами, вплоть до детальных, автоматизируемых регламентов взаимодействия заинтересованных сторон на каждом из этапов. Такое Сколково – соединение конструкторского бюро, ракетного завода и космодрома в одном флаконе. И здесь нет места для изобретательской блажи и административного «волюнтаризма»: Королёв и Курчатов ведь не выдумали ни цепной реакции, ни формулы ракетной тяги. Функционально-обусловленное устройство Сколкова – как бы оно ни именовалось, где и кем ни создавалось – объективно предзадано. Тем не менее, именно ему суждено стать главным российским изобретением нового века.

Великая задача конкретного воплощения этой объективности нам и предстоит. А покуда нужна предварительная работа страны и государства по трём сходящимся направлениям:

•систематическое налаживание сотрудничества с транснациональными корпорациями по модели открытых инновационных сетей;

•конкурсный отбор и подготовка отечественных инновационных проектов и венчурных

фирм к интеграции в глобальные сети;

• работа по модернизации крупных отечественных корпораций с целью придания им глобальных качеств.

Новый корпоративный университет

1 ноября 2010 г.[46] Двенадцать лет назад мы с коллегами предприняли попытку создать учебное заведение

нового типа – ЦКП (Центр корпоративного предпринимательства). На взлёте проект за пятилетку породил общероссийскую программу «Тысяча предпринимательских кадров», а потом постепенно увяз и утонул в рутине. Уцелел только ЦКП-Владивосток, на днях

отметивший десятилетие. Тогда так и не удалось объяснить ни себе, ни другим, кого именно мы готовили в ЦКП, чему и зачем учили. Метафора «предпринимательства» казалась чересчур широкой, неконкретной, а кое-кому – и сомнительной.

Загадку эту на самом-то деле загадал ещё Маркс, а затяжной XX век так и застрял перед бородатым сфинксом. Капиталист с пролетарием оба самоуничтожаются в акте порождения постиндустриального общества.[47] Кто же новый хозяин этого общества, и как, кстати, он там хозяйствует?

Подсказка есть у ветхого С. Платонова. В акте преодоления-овладения новый хозяйствующий субъект превращает частицу собственности из отчуждённой силы – в

производительную. Выражаясь попроще: предприниматель производит на свет новую собственность и заодно – в этом акте – самого себя как собственника доли в ней.

Российское проклятье в том, что евросоюзническое «aufheben» неизменно понимается у нас либо как «уничтожение» (жесткая большевистская версия), либо как «устранение препятствий к появлению» (мягкая либеральная). Если ставится задача создать свободных граждан – большевик приступает к поголовному истреблению душителей свобод, а либерал издаёт декрет о соизволении всем стать свободными и предоставляет откликнувшимся госгарантию под потребительские кредиты.

Солдатами не рождаются, собственниками – тем трижды более. Готовые институты произрастают на деревьях куда реже кренделей.

Создавать новую собственность. Управлять её производительностью. Становиться и оставаться собственником.

Этому мы собираемся учиться и учить в новом кадровом проекте.

Кого и для чего готовит новый университет?

Новый университет готовит собственников. То есть тех, кто умеет профессионально создавать новую собственность и управлять производительностью вновь созданной или старой собственности так, чтобы увеличивалась её стоимость, эффективность

и мощность.
Сегодня	эту	компетенцию	чаще	всего	называют предпринимательской (в

шумпетерианском смысле). Речь идёт об умении на регулярной основе создавать новые бизнесы – в противопоставлении умению управлять ими.

В настоящее время собственников в явном виде не готовят нигде.

Компетенция собственника охватывает совокупность способностей выстраивать и контролировать систему отношений с субъектами всех форм собственности (частной,

корпоративной, общественной) на активы, фонды и ресурсы, доступ (access) к пользованию которыми необходим для создания новой и/или повышения производительности существующей собственности.

Можно выделить три уровня новой компетенции:

• предпринимательская компетенция – умение управлять активами: создавать новые бизнесы, новые цепочки добавленной стоимости, из своих и чужих активов в рамках предпринимательских проектов, производить добавленную стоимость – иными словами, новую собственность – и присваивать её часть, соответствующую предпринимательскому вкладу;

• корпоративная компетенция – умение управлять фондами: строить корпорации, управляющие потоком предпринимательских проектов и оптимальным образом распределяющие между ними корпоративную собственность, т. е. совокупность фондов, находящихся в распоряжении корпорации;

• стратегическая (универсальная, общественная) компетенция – умение управлять ресурсами: совместно с другими собственниками в рамках общенациональной идентичности осваивать природные и человеческие ресурсы страны, производить на их основе продукты и услуги, удовлетворяющие общественные потребности, и использовать для этого совокупность общественных способностей.

Предпринимательская компетенция в новом университете лежит в основе всех других. Задача нового университета – подготовить группу лидеров предпринимательской

корпорации и команды сотрудников для каждого из них. Строительство ведётся снизу-вверх: вначале будущим лидерам надо «поставить руку»: обучить предпринимательству согласно единому стандарту, даже если они интуитивно, опытным путём уже овладели искусством или приёмами предпринимательства; ведь будущим лидерам предстоит обучать других людей предпринимательству в рамках своих проектов, выбирая лучших из лучших. Сегодняшний учащийся как бы воспроизводит себя вчерашнего и далее им руководит. Таким образом, лучшие предприниматели поднимаются на корпоративный этаж. Затем начинается овладение формами взаимодействия корпорации с государством и обществом, и постепенно наиболее продвинутые лидеры корпорации формируют её универсальный, общественный, медийный интерфейс.

Иными словами, корпоративный университет строится по принципу «всплывающей пирамиды». Каждый следующий уровень пирамиды строится по поводу низлежащего и настраивается над ним. В противном случае конструкция без фундамента провалится.

С точки зрения подкачки кадров извне и поставки их наружу, новый корпоративный университет можно использовать в трёх базовых режимах.

•Заслонка закрыта, кондиционер гоняет воздух только внутри автомобиля, меняя его качество, но не количество и не состав. Университет постоянно переподготавливает людей внутри корпорации, организуя освоение новых компетенций и кадровый лифт. Но в результате корпорации потребуется «подсос» кадров на более низкие должности.

•Заслонка открывается, идёт подкачка стажёров извне. При этом корпорация включает в

свой кадровый корпус всех выпускников, быстро и экстенсивно расширяясь.

• Подготовка кадров не просто обеспечивает, но и опережает рост корпорации. Поскольку внутренние возможности кадрового лифта ограничены, выпускники университета отправляются колонизировать окружающий мир.

Чем новый университет отличается от старых?

Новый университет не готовит бизнесменов.

Предполагается, что бизнесменов готовят существующие бизнес-школы, их можно купить на рынке (тема качества их подготовки здесь не обсуждается).

Собственник – не бизнесмен. Собственник направляет деятельность бизнесменов в нужное ему русло – аналогично тому как бизнесмен руководит наёмными сотрудниками. Естественно, при этом собственник среди прочего должен иметь достаточно детальные представления о бизнесе и соответствующие навыки (подобно тому как автовладельцу – для руководства наёмным либо персональным водителем – полезно иметь любительские права, общие представления об устройстве автомобиля и о правилах дорожного движения).

Таким образом, практические навыки управления бизнесом и знания, полученные в хорошей бизнес-школе, создают преимущества при поступлении в новый корпоративный университет, но сами по себе мало помогают овладению компетенцией собственника-предпринимателя.

Новый университет не фокусируется ни на образовании, ни на воспитании.

Классическая педагогика выстроена на триаде образование – обучение – воспитание. До сих пор в ней доминировало образование.

В новом корпоративном университете центральным процессом является обучение – специальным образом организованная передача компетенций от мастера к подмастерью. Причём обучение происходит в рамках реального предпринимательского проекта, максимально приближено к месту и времени фактической реализации проекта. В связи с этим центральный формат обучения в корпоративном университете – проектные сессии разного типа и уровня.

Корпоративный университет учит проектной деятельности, предметом которой является собственность. Конечно, обучение не живет без воспитания и образования. При прочих равных образованный стажёр легче осваивает проектный опыт и переносит его на новый

предмет. Воспитание позволяет чувствовать и понимать социокультурные рамки предпринимательской деятельности, видеть новые тенденции и осуществлять целеполагание.

Однако, в новом корпоративном университете функции, связанные с образованием и воспитанием, в основном вынесены за формальные рамки учебного процесса. Целесообразно отбирать на конкурсной основе уже образованных стажёров и стимулировать их к самообразованию, принимать в университет тех, кто до этого получил хорошее воспитание, или предусмотреть соответствующую работу с участием лучших педагогов факультативно, например – на основе системы наставничества.

Это означает, что новый университет естественнее всего строить на платформе либо в тесном взаимовыгодном сотрудничестве с сильным классическим университетом.

Новый университет сводит к минимуму лекционно-семинарские формы работы.

В отказе от этой архаики, сохранившейся в основном в рамках постсоветской высшей школы, нет ничего оригинального. Например, британские университеты уже давно в значительной степени базируются на тьюторстве, т. е. неформальном руководстве учёбой студента со стороны преподавателя плюс библиотечном освоении всего объёма опубликованных знаний по предмету.

Лекционно-семинарская форма требуется в тех исключительных случаях, когда новое знание уже возникло, необходимо для обучения, но не отчуждено от личности его обладателя, и транслировать его обучаемым иным современным способом невозможно. Очевидно, такие ситуации будут представлять редкое исключение.

При этом прямое личное общение стажёра с педагогом-мастером не только не исключается, но поощряется. Однако, оно вовсе не сводится к трансляции и ретрансляции текстов и разбирательству с ними в семинарском режиме вопросов и ответов.

Новый университет избегает учебных примеров, имитационных моделей и кейсов. Традиционный университет создаёт искусственную реальность – типа детской игры, в рамках которой дети под присмотром педагогов играют в «дочки -матери». Долгое время этот способ был безальтернативен. Новый университет использует рискованный метод обучения в рамках подлинной (первичной) реальности, т. е. погружает обучаемого и обучающего в реальный проект, в рамках которого производит перенос деятельности с мастера на подмастерье.

Обучение во время полета на самолете очень опасно, потому что самолет может упасть. Пока хирург обучает ассистента, больной может умереть. Но безопасная учебная модель, искусственно воспроизводящая некоторые черты реальности, быстро устаревает. Кроме того, при таком моделировании ученики понимают, что деятельность ненастоящая, и возникает расхолаживающее ощущение игры понарошку. В новом корпоративном университете обучающая деятельность сама по себе, онтологически подлинна, и проблема отставания модели от реальности исчезает. Одновременно создаётся мощная мотивация для всех участников. Риск «полёта в спарке» ограничивается путём строгого конкурсного отбора мастеров и стажёров, а также культурологической, методологической, психологической поддержки.

Конечно, в новом университете используется и виртуальная реальность – в дополнение к офлайновой, но используется принципиально новым способом. Она постепенно перестаёт быть игрушечной, упрощающей моделью, снижающей риски и позволяющей «симулировать» реальную деятельность. Виртуальная реальность – в прямом словарном смысле слова virtual – становится не просто новой частью подлинной, онтологической реальности, но частью её управляющей надстройки. В этом смысле виртуальная реальность и процесс обучения, который в ней происходит в новом университете, важнее и подлиннее, чем привычная офлайновая реальность. Эта деятельность осуществляется с помощью новых мультисубъектных информационных технологий и инструментов, подобных существующим многопользовательским онлайновым играм и сетевым сообществам. Игра превращается в плацдарм новой реальности, который не просто становится частью старой, но должен обеспечить её завоевание.

Как работает новый университет?

Принцип плацдармов. Традиционные университеты в лучшем случае готовят студентов к деятельности, которая уходит в историю, как старые полководцы учат будущих танкистов скакать на коне с шашкой. В худшем – готовят специалистов по утопической специальности (согласно некой идеологеме, например, «научному коммунизму» или «свободному рынку»). Но это не порок, а запрограммированное свойство: традиционные университеты приспособлены не столько для того, чтобы обучать конкретной деятельности, сколько для трудоустройства преподавателей и присмотра за студентами.

Если же ставится задача готовить людей к завтрашней деятельности, нужно как можно точнее понять, как она будет устроена. Новый корпоративный университет должен иметь понятийный фундамент, обосновывающий и объясняющий, какой именно тип деятельности будет востребован завтра.

Всякий тип деятельности, относится ли его расцвет к далекому прошлому или светлому будущему, в тех или иных анклавах, укладах, формах всегда существует в любом обществе уже сегодня. Поэтому необходимо, как можно конкретнее описав этот тип, найти его плацдармы в настоящем.

Новая деятельность всегда испытывает острый кадровый голод. На плацдармы десантируются стажёры, которые обучаются прямо в боевой проектной обстановке, у бывалых предпринимателей, вместе с ними.

Таким образом, принцип плацдармов – это кадровая поддержка постиндустриальных управленцев в тех сферах и конкретных проектах, где новый тип деятельность уже возник.

Принцип расширения поля реализованных возможностей. Первые субъекты нового типа деятельности по отношения к старому потрясающе эффективны – как каратисты среди инвалидов. Для них весь мир – непаханое поле. Номинально предприниматель может реализовать огромное количество проектов, но физиологически обычно вынужден ограничиться одним. Поэтому на практике на каждую осуществлённую возможность приходится масса нереализованных. Смысл корпоративного университета состоит в том, чтобы нового человека «удвоить», «утроить», т. е. позволить делать вместо одного проекта – два или три. В первую очередь это достигается за счет решения кадровой проблемы. В этом смысле новый университет стремится к органичному расширению реальности, а не занимается насильственным «внедрением» в жизнь собственных ментальных конструкций.

Принцип раскрытия наличного потенциала. Потенциально любой человек, не страдающий церебральным параличом, способен овладеть новым типом деятельности – вопрос только в скорости реализации его способностей и потребном бюджете.

На ранних этапах овладения новым типом деятельности, когда технологии ещё несовершенны, для обучения надо отыскивать и отбирать стажёров, которые социально и психологически предрасположены к данному типу деятельности, уже успели приобрести опыт проектной деятельности. Идеальный вариант: находить и присваивать кандидатов, максимально готовых к новому типу деятельности. Это путь собирательства – в противовес земледелию.

По мере совершенствования технологии обучения планка требований к кандидатам будет понижаться, а круг потенциальных стажёров расширяться.

Принцип репликации. Репликация – термин из генетики, означающий процесс синтеза точной копии молекулы ДНК. Новый университет исходит из того, что компетенцию невозможно создать путем рассуждений о ней. Нужно просто приложить к матрице адекватно организованной структуры деятельности мастера неоформленную структуру подмастерья с целью сборки «оттиска».

Приходится учитывать, что носители практической компетенции чаще всего не способны ни понять, ни объяснить, в чем состоит секрет их успеха. Они, как правило, не видят себя со стороны, или видят превратно. Согласно принципу репликации, обучение происходит через перенос практической формы деятельности с действующего предпринимателя на

участвующих в проекте стажеров, исключая трату времени на чтение учебников или выслушивание «охотничьих рассказов».

Принцип имплантации. Из библейской притчи о сеятеле известно, сколь важна среда, в которую падают зёрна нового типа деятельности, и где должна произойти репликация. В этом смысле искусственные кейсы, деловые игры и т. п. могут быть полезны лишь ограниченно. Чтобы перенести матрицу деятельности с мастера на подмастерье, нужно находиться в плаценте проектной деятельности, погрузиться в её живую ткань, в тело реальной задачи.

Принцип институционального синтеза компетенций. Продолжая генетическую аналогию, в синтезе новой ДНК из аминокислот опыта задействовано большое количество органоидов и молекул, организующих этот процесс: рибосомы, рестриктазы, транспортные молекулы и т. п. В новом университете эти функции выполняют педагоги, в роли которых выступают методологи, эконом– и политтехнологи, культурологи и т. д.

Процесс сборки, в котором синтезированы необходимые компетенции, называется проектной сессией. Классическая функция педагогики – оптимизации освоения и передачи нового знания и опыта – реализуется не столько через трансляцию разнообразных сведений, сколько через структуру и технологию процесса обучения, отражающую объективную структуру институтов собственности.

Принцип цепной реакции. В новом корпоративном университете «подмастерье» должен не просто стать копией мастера, но в свою очередь быть способным, готовым, мотивированным порождать себе подобных. Для этого недостаточно передать матрицу типа деятельности, необходимо передать способность к репликации.

Это свойство может быть передано за счёт конкретной структуры проектных сессий. Нужно, чтобы на опыте конкретного предпринимательского проекта мастер и подмастерье не на словах, а на деле осуществили «предметно-практическую рефлексию», вышли за пределы прежнего типа деятельности. Мы стремимся, чтобы на ограниченном материале они приобрели способность самостоятельно разрабатывать любые предпринимательские проекты аналогичного типа, доводить их до конца и оснащать новыми кадрами.

Как финансируется новый университет?

Из сказанного выше следует, что элементарной единицей учебного процесса в новом университете является проект, в котором создаётся новая собственность и формируются новые собственники.

Основное производство Пикалёвского комбината, помимо глинозёма, в качестве своих отходов даёт ещё сырьё для цементной и стекольной промышленности. Аналогично, новый университет, помимо кадров, производит на свет новое качество проектов, новую компетенцию старых собственников («мастеров»), и самое главное – новую собственность (в результате проектов, доработанных, обеспеченных управленческими кадрами и доведённых до успешного конца). Простейшей разновидностью проектов, с которыми имеет дело новый университет, являются инвестиционные. Следовательно, добавленная стоимость в них добавляется несколькими способами параллельно[48] [2].

Поэтому деятельность университета – за вычетом краткого периода становления и возврата стартовых инвестиций, должна быть не просто самоокупаемой, но высокоприбыльной.

Затратная часть бюджета нового корпоративного университета в основном складываться из трёх статей:

1.Настройка и адаптация инструмента проектных сессий под конкретную задачу и набор проектов, их подготовка и проведение.

2.Обработка результатов проведённых проектных сессий, их воплощение в документы и планы дальнейших действий.

3.Совершенствование методологии, технологии, инструментария проектных сессий. Самой затратной, естественно, является третья. Но здесь следует отметить, что за

прошедшее десятилетие проделана большая работа и накоплен, помимо практического

опыта, обширный документированный материал: публикации, стенограммы реализованных проектных сессий, аудио– и видеоматериалы. На первые 2–3 года исследования и разработки можно будет свести к капитализации накопленного материала, его воплощению в IT-продукты.

При организации проектной сессии все технические задачи (помещение, питание, презентационная логистика и т. п.) могут быть отданы на аутсорсинг. Бюджет проектной сессии, за вычетом логистической и презентационной частей, сводится к гонорарам ведущих экспертов и оплате расходов на работу группы ассистентов. Университету не требуется собственное здание и аудиторный фонд.

Постоянный персонал нового университета как части предпринимательской корпорации

– небольшая группа высококвалифицированных специалистов, тесно связанная с её руководством, готовая адекватно и оперативно воспринимать и отрабатывать корпоративный заказ. Кроме того, для проектных сессий необходимо поддерживать стабильное ядро из 3 –5 экспертов и 5–7 ассистентов, привлекаемых в основном на контрактной основе.

Тайна миссии Сколково: девять ключей к глобальной экономике инноваций[49]

Введение

Про «Сколково» говорят много, но главное по-прежнему скрыто в недоговоренностях. Обычное дело: наверняка, когда запускали человека в космос, по ходу дела тоже нанесли немало чуши – к счастью, та осталась засекреченной.

Говорят, задача «Сколково» – коммерциализация инноваций. Согласились. Но все помалкивают вот о чём: если замысел воплотится, по масштабам и последствиям он обречен далеко превзойти и атомный проект Курчатова, и ракетный Королева. А что представляли собой эти проекты? С одной стороны – создание гигантских НИИ и КБ, затраты в полбюджета страны, геополитические последствия – новое стратегическое равновесие, передел мира и т. п. И еще – едва ли не самое важное – появление новой, невиданной породы людей: атомщиков, ракетчиков… Их вторжение в жизнь со своим духовным миром, образом жизни – «Девять дней одного года» распахнули новый век. А с другой – это просто две успешные «инновации», только и всего.

Если «Сколково» поймает ветер удачи, в России наряду с уже существующей сырьевой экономикой появится новая, инновационная? Да, но это не самое важное.

Что такое «центр коммерциализации инноваций»? В ми ре покуда нет ни одного. Наивно воображать таковым Кремниевую долину. Жители там усердно занимаются своим бизнесом

– мелким и средним. А «коммерциализация», как кит в планктоне, выныривает и плывет сама по себе, когда и куда хочет.

«Сколково» как центр коммерциализации инноваций – проект не российский, а вселенский. Проекты Курчатова и Королева задумывались и заказывались как локальные, но последствия оказались глобальны. «Сколково» – проект изначально, по определению мировой, и реализован может быть только с этим пониманием. Мало того, что он открыто, публично рассчитан на приток знаний, ресурсов, институтов «оттуда». Важнее, что он предназначен для решения глобальных задач – угаданных, но не поставленных.

1. Глобальные корпорации полного цикла – источник спроса на инновации

Магические слова сказаны у колыбели «Сколково» Владиславом Сурковым: центральная проблема проекта – спрос на инновации; такой спрос могут предъявить только глобальные корпорации полного цикла. Тем не менее, по-прежнему в ходу наивные грезы о том, будто заказчиком (а не субподрядчиком) инноваций может стать малый и средний бизнес.

Откуда требования глобальности и полного цикла?

Полный цикл. Результатом коммерциализации изобретения всегда должен быть продукт, удовлетворяющий массовый спрос. В свою очередь, он появляется в конце длинной цепочки производств, в начале которой – сырье (нефть, металлы, биоресурсы и т. п.). Если инновация

меняет в ней хотя бы одно звено-передел, изменения поневоле потребуется распространить на всю цепочку, точнее – сеть.

Если у звеньев цепочки разные хозяева, с каждым из них нужно договариваться об их модернизации – не только с тем, у кого непосредственно внедряется инновация, но и с теми, кому выпало несчастье оказаться в последовательности переделов до и после обновляемого. Гораздо проще, если у всей цепочки единый собственник. Но последний вариант и есть глобальная корпорация полного цикла, это своего рода продуктовая подотрасль. Такие корпорации держат в своих руках все – за двумя важными исключениями: начала цепочек (территориально-сырьевые ресурсы принадлежат не им, а национальным государствам) и конца (национальные рынки, включая растущий сектор бюджетного спроса, находятся в тех же руках).

Перед глобальной корпорацией проблема «внедрения» попросту не стоит, она для этого создана. Корпорации же неполного цикла, а тем более холдинги и т. п., не способны «внедрить» у себя инновации: это неизбежно потребует менять структуру своего спроса и предложения, рушить устоявшиеся сети отношений с другими корпорациями, убеждать, ломать… Либо у цепочки один хозяин типа Госплана/Газпрома, либо задача видимого решения не имеет.

Глобальность. Полный цикл содержать дорого, очень дорого. В поисках минимальных издержек по каждому из звеньев, двигаясь в логике аутсорсинга и локализации переделов, полноцикловые корпорации давно расползлись на весь земной шар, кругом поставили заводы и внедрили стандарты качества и, по большому счету, в этом друг с другом почти сравнялись. Куда же смещается зона их соревнования?

Во-первых, они состязаются за скорость и качество обновления своих производственных цепочек – а это при прочих равных определяется уровнем R&D. Но конвейеры современных

– и своевременных – инноваций обходятся очень недешево. Для того чтобы отбить вложенные деньги, не хватит никакого национального рынка. Глобальная корпорация просто вынуждена продавать свой продукт на всех континентах.

Отсюда неизбежность второй зоны соревнования: за упомянутые выше начальные и конечные звенья производственных цепочек, за благосклонность национальных государств, за снижение издержек доступа к их территориально-сырьевым ресурсам и спросу населения.

2. «Сколково» – биржа альянсов государств и глобальных корпораций

Золотые рыбки коммерциализации, за которыми инноваторы закинут удочки в сколковский пруд, оказались транснациональными кашалотами. Влезут ли они туда, а главное – зачем приплывут?

Для чего проект «Сколково», эта исчезающе малая площадка в периферийной стране, может понадобиться глобальным корпорациям полного цикла?

В сфере их интересов, во-первых, энергетические, сырьевые, пространственные ресурсы территорий; во-вторых, институциональные условия производства на этих территориях; в-третьих, население – либо платежеспособное, либо со спросом, спонсируемым из госбюджета. Поэтому глобальные корпорации не особо интересуются субъектами размером меньше, чем страна. Они предпочитают договариваться с национальными правительствами. Мелочевку типа мало-среднего бизнеса, местных медиа, НКО и т. п. при необходимости скупают на корню, а инноваторов импортируют, причем те в большинстве прибывают своим ходом.

Итак, в современном мире есть два типа хозяйствующих макросубъектов:

• глобальные корпорации полного цикла, контролирующие производственные цепочки и непосредственно заинтересованные в инновациях;

• национальные государства, которые контролируют начала и концы этих цепочек: с одной стороны, сырьевые и территориальные ресурсы, а с другой – конечный спрос населения.

В качестве центра коммерциализации инноваций «Сколково» обязано стать зоной встречи и согласования двух обозначенных интересов.

Какая бы сделка ни заключалась по поводу инноваций, какие бы субъекты в ней ни фигурировали – частные, корпоративные, общественные – все они, по факту, не более чем посредники, подрядчики, разменные фигуры в глобальной партии указанных двух. Предмет подобного альянса – предоставление корпорации государством доступа к национальным условиям производства или страновому спросу на ее продукты и услуги. В обмен на гарантии и преференции в таком доступе транснациональная корпорация – наряду с денежными платежами – может оказывать услуги по локализации производственных единиц, переносу компетенций, передаче своих процессов на аутсорсинг и т. п. Частные элементы ее услуг могут быть связаны с адаптацией национальных инноваций или, наоборот, передачей корпоративных на доводку в местные лаборатории. Разновидностью такого рода контрактов являются входящие у нас в моду офсетные сделки.

Мораль. Если на деле, а не на словах создавать в Сколково зону коммерциализации инноваций (что бы ни разумели под «Сколково» – точку на глобусе, сеть таких точек, экстерриториальный и/или виртуальный субъект), здесь систематически, на регулярной основе должны заключаться сделки и формироваться альянсы между глобальными корпорациями полного цикла и национальным государством. Как минимум (но не обязательно) одним.

3. «Сколково» – корпорация полного цикла по коммерциализации инноваций

Понятно, почему разные силы стремятся подгрести и прильнуть к такому проекту. Каждая из влиятельных групп толкает и дергает его в свою сторону. От Королева и Курчатова тоже требовали осуществить пуски к юбилейным датам, хотя это вовсе не вытекало из логики их проектов, структуры программ, наличных ресурсов. Чаще всего это приводило к неудачам: несвоевременно запускаемое – взрывается. Аварии бросали тень на всю программу, давали соперникам повод разыгрывать карту несостоятельности команды и проекта…

В фокусе «Сколково» тоже сходится множество интересов, нагружающих чистую картину сиюминутными подробностями и привычными авралами. Надо срочно открыть финансирование каких-нибудь проектов. Вытекает ли это из логики главной задачи? Конечно, нет. Но может пригодиться на каком-то из этапов. Хорошо бы прежде понять и договориться, какие еще там этапы и сколько их… Но нет – действовать, действовать и действовать!

Выдвигаются и более продвинутые идеи: давайте соберем все институты развития – ВЭБ, Роснано, РВК, Фонд Бортника – и за каждым застолбим свою зону, попробуем выстроить между ними разделение труда. Но найти в эмпирическом раскладе нишу для нового «центра коммерциализации» не получится. При таком масштабном замахе проект «Сколково» должен выступить в роли генподрядчика по отношению к остальным институтам развития, сколько бы их ни было, встроить их в целостную функциональную схему, а недостающие создать. Это означает – стать глобальной корпорацией полного цикла по коммерциализации инноваций.

Государство скорее ощущает, чем понимает насущную необходимость создать центр коммерциализации еще чего-нибудь, кроме углеводородного сырья и металлов. Возникла идея капитализировать инновации. Глобальная машина по продаже сырья в стране есть. Надо отдать себе отчет, что машина коммерциализации чего-либо иного, сопоставимая по масштабу с сырьевой, тоже должна быть глобальной.

Из «Сколково» должен развернуться аналог «Газпрома» – «Мозгпром» полного цикла, работающий на экспорт.

4. «Сколково» – узел реинтеграции страны в глобальное хозяйство