Учебное пособие 800345

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

табличек относятся следующие группы: образование, законотворчество, посетители из зарубежных стран, реформация.

Ключевыми словами тестов мемориальных табличек категории «Государственные деятели» стали reformer (26), social reformer (14), philanthropist (12), social (12), politician (11), education (5), officer (5), philosopher (5), activist (4), campaigner (4). Большая часть семантических ядер обозначает людей, которые в определенной мере занимаются государственной деятельностью, развивая различные ее ветви (образование, политика, реформация, законотворчество и т.д.).

5.Религиозные деятели.

Рис. 9. Ключевые слова тексов мемориальных табличек Лондона категории «Религиозные деятели»

Hugh Price Hughes 1847-1902 Methodist Preacher lived and died here [2*]. – Здесь жил и умер методистский проповедник Хью Прайс Хьюз (1847-1902).

Обозначенная группа текстов мемориальных табличек несет в себе информацию об исторических личностях, которые сыграли важную роль в развитии религиозной стороны жизни города Лондона. Среди ключевых слов мемориальных текстов, посвященным религиозным деятелям, отмечаются следующие: theologian (6), reformer (4), preacher (3), scholar (3), clergyman (2), evangelist (2), educationalist (2), philosopher (2), poet (2), social (2).

Отметим, что к данной категории часто относят личностей, которые также вносили вклад в литературное дело и государственное управление, однако важно подчеркнуть, что обозначенные области касаются именно религии, т.е. поэты и государственные деятели, которым посвящены мемориальные таблички категории «Религиозные деятели», писали религиозные тексты или проводили реформы в сфере религии.

6.Спорт.

Рис. 10. Ключевые слова тексов мемориальных табличек Лондона категории «Спорт»

37

Выпуск № 1 (53), 2022

ISSN 2587-8085

Harold Abrahams 1899-1978 Olympic athlete lived here [2*]. – Здесь жил Гарольд Абрахамс (1899-1978) олимпийский спортсмен .

Группа мемориальных табличек, относящихся к категории «Спорт», посвящена историческим персоналиям, которые внесли большой вклад в развитие спорта Великобритании. Лексическими маркерами мемориальных текстов, относящихся к категории

спортсмены, являются следующие: boxer (3), champion (3), cricketer (3), sportsman (3), tennis (3), footballer (2), holder (2), politician (2), record (2), speed (2). Большая часть ключевых слов обозначает виды спорта или ранг спортсмена в рамках определенного вида спорта, что делает релевантным выделение данной категории.

Для визуализации полученных данных, перенесем их в формат диаграммы. Ранжирование культурных смыслов, которым посвящены тексты мемориальных табличек, происходит следующим образом:

1.Деятели искусства – 43%;

2.Деятели науки – 28%;

3.Государственные деятели – 24%;

4.Исторические места – 2%;

5.Спортсмены – 2%;

Диаграмма 2. Культурные смыслы, которым посвящены тексты мемориальных табличек на английском языке

Деятели искусства

Деятели науки

Государственные деятели

Исторические места

Спортсмены Религиозные деятели

6.Религиозные деятели – 1%.

Выводы.

Культурная память города неразрывно связана с городским пространством, поскольку она формирует культурно-исторический образ города, выражаясь при этом в культурных смыслах, которые могут существовать лишь в рамках городского пространства. Текст мемориальной таблички представляет собой лингвокультурный конструкт, являющийся средством вербальной ретрансляции культурной памяти города. Мемориальная табличка может рассматриваться как вербальный носитель культурно-исторической информации, передаваемой городом всем участникам городской коммуникации. Культурологический потенциал мемориальных табличек выражается в содержательно-концептуальном наполнении текстов. Среди текстов мемориальных табличек города Москвы были выделены следующие категории: история (исторические события, места, личности), искусство, наука, война (герои войны, военные подвиги, места, события). Мемориальные таблички Лондона

38

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

представлены кластерами: деятели искусства, науки, политические и религиозные деятели, спортсмены и исторические места. Результаты сравнительного анализа культурноисторического и языкового наполнения мемориальных табличек Москвы и Лондона позволили выделить ряд национально-культурных особенностей формирования памяти города, нашедших отражение в языковом оформлении мемориальных текстов.

Обращают на себя внимание следующие особенности: 1. В обоих мегаполисах в вербальной форме преимущественно фиксируется память о деятелях культуры и науки, при этом в дискурсивном пространстве Москвы культурный кластер представлен гораздо более широко, чем в Лондоне. 2. Значительный пласт культурно-исторической памяти Москвы представлен событиями, связанными с Великой Отечественной войной, что нашло соответствующее воплощение в текстах мемориальных табличек. Несмотря на то, что Великобритания также принимала участие во Второй мировой войне, данный факт не зарегистрирован в памяти Лондона, ретранслируемой посредством мемориальных табличек. Очевидно, что данное различие в культурно-исторических образах мегаполисов связано с национально-культурным восприятием событий той эпохи и политическим контекстом. 3. В культурно-исторической памяти Лондона зафиксированы преимущественно данные о местах и персоналиях, тогда как культурно-исторический образ Москвы изобилует отсылкой к значимым событиям. Представляется, что в данном факте нашло отражение общей склонности британской культуры к приданию ценности индивиду и его достижениям на фоне традиционного русского коллективизма.

Представляется, что полученные данные будут способствовать развитию лингвоурбанистических исследований, направленных на изучение способов моделирования лингвокультурного ландшафта города. Перспективным видится обращение к сравнительным исследованиям новых локаций как в рамках мегаполиса, так и в кросс-культурном разрезе.

Библиографический список

[1]Ассман Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. Пер. М.М. Сокольской. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 368 с.

[2]Fabiszak M., Mickiewicz A., Buchstaller A.I., Brzezińska A.W., Alvanides S., Griese F., Schneider C. Ideology in the linguistic landscape: Towards a quantitative approach // Discourse & Society. – 2021. –Vol. 32(4). – pp 405–425.

[3]Беседина Е.А., Буркова Т.В. Коммеморативные знаки (на примере мемориальных досок) в правовом пространстве регионов Российской Федерации: к постановке проблемы //

Гуманитарный научный вестник. –	2018. –	№1. –	С. 1–11. URL:
http://naukavestnik.ru/doc/gv1801Besedina.pdf DOI10.5281/zenodo.1183952

[4]Федотова Н.Г. Культурная память города: концептуальный анализ // Ученые записки Новгородского государственного университета. – 2018. – С. 81–84.

[5]Федотова Н.Г. Практики городской коммеморации: особенности формирования культурной памяти города // Вестник Томского государственного университета Культурология и искусствоведение. – 2020. – № 39. – С. 130-141.

[6]Зоц И.В., Сулейманова О.А. Проблемные «зоны» современной урбанистики в глобальном пространстве: транслитерация урбанонимов // Вопросы ономастики. – 2019. –

№16(4). – C. 135-150.

[7]Сулейманова О.А., Карданова-Бирюкова К.С., Фомина М.А., Холодова Д.Д. Лингвогеографическое моделирование образа города: опыт формирования иноязычного сопровождения // Эффективность массовых коммуникаций: социальный и языковой аспекты. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием.

–2016. – С. 207-217.

39

Выпуск № 1 (53), 2022

ISSN 2587-8085

[8]Сулейманова О.А., Холодова Д.Д. Система городской навигации города Москвы как проблема мультикультурного моделирования лингвистического образа города. English Studies at NBU. – 2015. – № 1(1), с. 97-115.

[9]Assmann Ja. Communicative and Cultural Memory. – New York, 2011. – 383 p.

[10]Mlynář J. Language and Collective Memory: Insights from Social Theory // Slovak

Journal of Political Sciences. – 2014. № 09. – Pp. 217-236.

[11]Suleimanova O.A., Kholodova D.D.. “3T in Linguistic Navigation Through Megapolis”.

In Falkner-Schumacher, Verena. Translation, Transcription, Transliteration. Innsbruck: University of Innsbruck. – 2014. – pp. 217-222.

		Список анализируемых источников
[ 1*]	Каталог мемориальных досок города Москвы // Правительство города
Москвы. URL:		https://data.mos.ru/opendata/7705021556-memorialnye-doski-goroda-moskvy
(дата обращения: 30.10.2021г.)
[ 2*]	Каталог мемориальных досок города Лондона // Британская государственная

Комиссия по историческим зданиям и памятникам Англии English Heritage. URL: https://www.english-heritage.org.uk/visit/blue-plaques (дата обращения: 07.11.2021г.)

References

[1]Assman Ia. Kul'turnaia pamiat'. Pis'mo, pamiat' o proshlom i politicheskaia identichnost'

vvysokikh kul'turakh drevnosti. Per. M.M. Sokol'skoi. – M.: Iazyki slavianskoi kul'tury, 2004. – 368 s.

[2]Fabiszak M., Mickiewicz A., Buchstaller A.I., Brzezińska A.W., Alvanides S., Griese F., Schneider C. Ideology in the linguistic landscape: Towards a quantitative approach // Discourse & Society. – 2021. –Vol. 32(4). – pp 405–425.

[3]Besedina E.A., Burkova T.V. Kommemorativnye znaki (na primere memorial'nykh dosok) v pravovom prostranstve regionov Rossiiskoi Federatsii: k postanovke problemy //

Gumanitarnyi nauchnyi vestnik. –	2018. –	№1. –	S. 1–11. URL:
http://naukavestnik.ru/doc/gv1801Besedina.pdf DOI10.5281/zenodo.1183952

[4]Fedotova N.G. Kul'turnaia pamiat' goroda: kontseptual'nyi analiz // Uchenye zapiski Novgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2018. – S. 81–84.

[5]Fedotova N.G. Praktiki gorodskoi kommemoratsii: osobennosti formirovaniia kul'turnoi pamiati goroda // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta Kul'turologiia i iskusstvovedenie. – 2020. – № 39. – S. 130-141.Assmann Ja. Communicative and Cultural Memory. – New York, 2011. – 383 p.

[6]Zots I.V., Suleimanova O.A. Problemnye «zony» sovremennoi urbanistiki v global'nom prostranstve: transliteratsiia urbanonimov // Voprosy onomastiki. – 2019. – №16(4). – C. 135-150.

[7]Suleimanova O.A., Kardanova-Biriukova K.S., Fomina M.A., Kholodova D.D. Lingvogeograficheskoe modelirovanie obraza goroda: opyt formirovaniia inoiazychnogo soprovozhdeniia // Effektivnost' massovykh kommunikatsii: sotsial'nyi i iazykovoi aspekty. Materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem. – 2016. – S. 207-217.

[8]Suleimanova O.A., Kholodova D.D. Sistema gorodskoi navigatsii goroda Moskvy kak problema mul'tikul'turnogo modelirovaniia lingvisticheskogo obraza goroda. English Studies at NBU. – 2015. – № 1(1), s. 97-115.

[9]Assmann Ja. Communicative and Cultural Memory. – New York, 2011. – 383 p.

[10]Mlynář J. Language and Collective Memory: Insights from Social Theory // Slovak Journal of Political Sciences. – 2014. № 09. – Pp. 217-236.

40

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[11] Suleimanova O.A., Kholodova D.D.. “3T in Linguistic Navigation Through Megapolis”. In Falkner-Schumacher, Verena. Translation, Transcription, Transliteration. Innsbruck: University of Innsbruck. – 2014. – pp. 217-222.

Analyzed sources

[ 1*] Katalog memorial'nykh dosok goroda Moskvy // Pravitel'stvo goroda Moskvy. URL: https://data.mos.ru/opendata/7705021556-memorialnye-doski-goroda-moskvy (data obrashcheniia:

30.10.2021g.)
[ 2*]	Katalog memorial'nykh dosok goroda Londona // Britanskaia gosudarstvennaia

Komissiia po istoricheskim zdaniiam i pamiatnikam Anglii English Heritage. URL: https://www.english-heritage.org.uk/visit/blue-plaques (data obrashcheniia: 07.11.2021g.)

VERBAL MODELLING OF CITY MEMORY: EVIDENCE FROM CONTENT-ANALYSIS

OF MOSCOW AND LONDON MEMORY PLAQUES

I.V. Tivyaeva, T.D. Nikitina

Moscow City University,

Doctor of Philology, Professor, Department of Linguistics and Translation Studies, Institute of Foreign Languages

Irina Vladimirovna Tivyaeva e-mail: [e-mail]

Moscow City University,

Student, Department of Linguistics and Translation Studies, Institute of Foreign Languages Tatyana Dmitrievna Nikitina

e-mail: [e-mail]

Statement of the problem. The study focuses on the potential of verbal forms representing city memory in revealing specifics of the cultural and historic image of the megalopolis. Relying on texts of Moscow and London memory plaques, the research aims to demonstrate national and cultural specifics of modelling the historical landscape of urban areas.

Results. Content-analysis of Moscow and London memory plaques revealed a number of specific cultural and historic clusters represented in memorial texts and objectified via recurrent lexical markers. The obtained data allowed identifying, comparing and contextualizing culture dominants of city memory manifested on the verbal level.

Conclusion. Texts of memorial plaques serve as a verbal form of representing city memory. Culture dominants identified in texts of Moscow and London memory plaques as a result of applying the content-analysis procedure reflect national specifics of modelling historical and linguacultural image of the megalopolis.

Key words: memorial plaque, city memory, linguocultural landscape, memorial text, linguistic urban studies.

41

Выпуск № 1 (53), 2022

ISSN 2587-8085

УДК 811.001.5

DOI 10.36622/VSTU.2022.57.60.003

СИМВОЛИКА ЦВЕТА В ЗООНОМИНАЦИЯХ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Е.M. Дорогайкина

Сибирский государственный университет науки и технологий имени академика М.Ф. Решетнева,

кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранного языка Екатерина Михайловна Дорогайкина

e-mail: [e-mail]

Постановка задачи. В статье ставится задача описать совокупность языковых форм, способов и функций цветообозначений, выраженных зоонимами, чтобы получить о них целостное представление в виде системы образов, определяющих жанрово-типологические характеристики старофранцузского текста. Рассматриваются два разных жанра средневекового периода: животный эпос – крупный литературный жанр, наиболее репрезентативный с точки зрения презентации зоонимов, и старофранцузские фаблио – небольшие рассказы, являющиеся представителем жанров малых литературных форм.

Результаты. Рассмотрены грамматические, лексические и символические значения в системе зоономинацийцветообозначений, их функционирование в художественном тексте указанных жанров. На основе методики лексико-грамматического анализа, релевантной для диахронических исследований, выявляются структурные модели номинаций, выраженных знаменательными частями речи. Определены способы языкового оформления, используемые в тексте каждого из анализируемых жанров. Выявлено лексическое значение зоономинацийцветообозначений и их грамматическая структура. Проанализированы символические значения цветообозначений, выраженных зоонимами, которые рассматриваются как свидетельство экстралингвистической стороны в зооморфной репрезентации средневекового общества.

Выводы. В качестве структурной формы в репрезентации цветообозначений, выраженных зоонимами в жанрах животного эпоса и фаблио, представлены однословные, двухсловные и многословные зоонимы, со стороны значения, это прямые и косвенные номинации. Посредством анализа цветовых номинаций в диахроническом художественном тексте изучаются аксиологические единицы и концепты, входящие в представление об образах персонажей животных, как аллегорий человеческой личности. Символические значения цветообозначений, связываемые с животными в разных литературных традициях, образуют единый и устойчивый комплекс мифологизированных значений.

Ключевые слова: символ, номинативный аспект художественного текста, диахронический текст, зоономинации, цветообозначения, символическое значение.

Для цитирования: Дорогайкина Е.M. Символика цвета в зоономинациях Средневековья / Е.M. Дорогайкина // Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования». – 2022. – Вып. 1 (53). – С. 42-53.

Введение.

Описание цвета помогает воссоздать современному человеку более раннюю картину мира разных исторических периодов и дополнить антропоморфные и зооморфные представления новыми знаниями.

Предметом нашего интереса является средневековый период, который в истории французского языка имеет особо важное значение, так как является периодом становления французского письменно-литературного языка. Смысловой основой для литературнохудожественных текстов Средневековья являлась жизнь средневекового человека, где цвет олицетворял бытие человека в метафорической, символической и гротескной форме.

Теория цветообозначений имеет давнюю традицию, широко разработана и остается актуальной до настоящего времени. В современных исследованиях не ослабевает внимание к данной проблематике, о чем свидетельствуют структурно-семантические исследования на примере романских языков (Соколова 2016). Разработан вопрос коннотативной проблематики цветообозначений как культурно-национальной специфики

________________________

© Дорогайкина Е.M., 2022

42

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

(Воробьева 2020) и в структуре языкового сознания носителей русской и французской культур (Петрова 2008). Среди диахронических исследований изучены способы обозначения цвета и света в художественных произведениях старофранцузского периода (XI-XIII вв.) и их переводах на современный французский язык (Волкова 2007, Шерхонова 2012). Однако, что касается анималистических представлений, цветообозначения в этой области разработаны недостаточно. Этот вопрос делает актуальным настоящее исследование.

Цель статьи состоит в том, чтобы определить лингвистический механизм цветономинаций-зоонимов в старофранцузских текстах жанров животного эпоса и фаблио, а также выявить экстралингвистические факторы в виде их символической специфики, повлиявшей на становление французского языка в контексте культурного кода эпохи. Особое значение представляет выявление символических значений языковых единиц – цветообозначений, поскольку в средние века цвет имел важное значение в жизни людей. В жизни от него прямо могли зависеть настроение, эмоции и физическое самочувствие. Анализируя различные смысловые аспекты цвета, специалисты по Средневековью изучают исторический и культурный опыт человека, которому свойственно постоянное стремление осознанно называть предметы и явления, окружающие его.

Значительное место занимает цвет в антропоморфной и зооморфной репрезентации социального общества. В качестве примера можно привести знаменитое французское произведение в жанре животного эпоса – старофранцузский «Роман о Лисе». Стихотворный «Роман о Лисе» возник как произведение на рубеже XII–XIII веков. Яркое и остросюжетное, это произведение стало настоящим шедевром европейской средневековой литературы. В одном жанровом ряду с ним стоят другие произведения о животных.

Тема цветообозначений привлекала к себе внимание многих лингвистов, которые рассматривали ее с различных точек зрения: от описания значения цветовых прилагательных с помощью компонентного анализа (Шрам, 1981), в рамках семантического поля или закрытой семантической группы (Москович, 1981, Теслер, 1989) до применения методов филологической топологии (Полубниченко, Шхвацабая, 1985). При этом нередко в лингвистической литературе высказывались замечания по поводу символической нагрузки цветов в различных культурах (Апресян, 1995), исследовались особенности функционирования имен цвета в наиболее этноспецифической области языка – фразеологии (Голикова, 1983, Примович, 1981). В 2000-2017 годы вышли работы Мишеля Пастуро ставшие бестселлерами для описания цветовых обозначений Средневековья с точки зрения истории, а также семантического, стилистического и символического анализа (Пастуро 2000–2017).

Изучение цветовых номинативных характеристик в истории языка – это сложная задача и для ученого лингвиста не только в связи с отнесением предмета исследования к истории языка, но и в связи с необходимостью широкого рассмотрения ряда философских или междисциплинарных явлений. Вероятно, поэтому встречается мало исследовательских работ, посвященных мифологии и символики цвета (Колмогорова 2001, Игнатьева, Шерхонова 2012, Шерхонова 2013). Практически нет работ с описанием номинативных конструкций в бестиарных категориях.

История цвета, история общества и проблемы цвета представляются как социальные. В средние века в связи с тесной связью жизни и церкви поднимается вопрос о формальном принципе изображения цвета, о представлении божественных существ (не всегда людей) в антропоморфном облике (статуи, идолы, изображения). Появляются понятия цветоборчества (война с цветом), при котором слишком яркие, вызывающие цвета исчезают из церковного обихода. Ученые считают, что если в цветовой лексике определение цвета вызывает вопросы, то нужно, прежде всего, изучить феномен этой лексики, ее формирование и функционирование в рамках идеологии обществ, которые эту лексику используют.

Так, одно из предложенных учеными толкований этимологического значения латинского слова color, производит его от глагола celare – «скрывать» [1**, с. 50], то есть цвет – это то, что скрывает, отвлекает, обманывает. Ученым, которые занимались проблемами цвета, приходилось задумываться не только над исследованиями зачатков

43

Выпуск № 1 (53), 2022

ISSN 2587-8085

законов математики и оптики, но и над идеями богословов тех времен, считавших свет и цвет тончайшей субстанцией, из которой возникло все вещественное. М. Пастуро замечает, что точку зрения, согласно которой существительное color происходит от глагола celare, сегодня разделяет большинство филологов. Исидор Севильский в «Etymologiae» (кн. XIX, 17,1) определяет color иначе – от слова calor, обозначающее «жар», и объясняет, что цвет, в

таком случае, рождается из огня или солнца: «Colores dicti sunt quod calore ignis vel sole perficiuntur» [цит. по 1, с. 31].

В Западной Европе на протяжении долгого времени сохраняется определенная критическая позиция по отношению к цвету в искусстве и жизни. Еще в Древней Греции цвета природы не считались истинными. Воспринимались только те цвета, которые добыл человек, то есть краски, следовательно, также одежда и ткань. Воспринятые человеком цвета природы считались неоднозначным, их было сложно выявить и указать названия для их различия. До возникновения геральдической науки и появления научных хроматических наблюдений в XII-XIII веках больше всего информации по цветовой символике ученым могли дать трактаты по литургии, в которых цвета впервые были рассмотрены как концепты, то есть как абстрактные категории, а не как нечто прямо связанное с освещением, материалом или естественными красками в природе. Данные источники могут служить основным доказательством восприятия и объяснения символики цвета для периода. Так, символические представления об основных цветах сводятся к следующим. Существовал трактат Лотарио Конти «О символике цветов» 1195 года, где описывалась богослужебная функция цвета в Риме конца XII века. Для ученых этот трактат ценен тем, что в нем уделяется больше места символике цветов, чем в более ранних текстах, а также описывается и поясняется богослужебная функция цветов. Например, красный, синий, зеленый, желтый четко выражены и отграничены друг от друга в современности, но в древних обществах дело обстояло наоборот. Границы между цветами были размыты, а такие показатели, как освещенность предмета, материал, из которого он сделан и способ обработки этого материала, имели более важное значение, чем расцветка. Неизбежно для лингвистов возникают трудности при переводе слов и выражений, обозначающих цвет, а также при попытках подсчитать, какие цвета упоминаются часто, а какие реже. Можно выделить наиболее значимые тенденции: доминирующее положение белого и красного, в меньшей степени – черного, редкие употребления желтого и зеленого, видимое отсутствие синего [2, с. 23–25].

Упоминание о цвете в связке с животным миром представляется следующим. По мнению художника Кальвина «нет большей мерзости, чем, когда мужчины переодеваются женщинами или животными», поэтому само существование театра оказывалось под вопросом. Отсюда возникает проблема самого влияния символики животного и его цвета для периода Средневековья. Человек, всегда греховный по определению, в эти годы становится хуже животного [1].

Говоря о цвете нельзя не упомянуть о сложности его получения и о красильном ремесле Средневековья, сложности которого во многом обязана и сама суть символики цвета. Красильное дело в средние века было большой и специфической индустрией. Ремесло считалось одним из древнейших, сложнейших, очень неблагодарных. В Средние века профессия красильщика была ремесленной, существовала отдельно от других. Согласно М. Пастуро, это весьма закрытое и строго регламентируемое ремесло. В своей работе «Символическая история Европейского Средневековья» ученый пишет, что, начиная с XIII века во множестве документов оговариваются подробности организации этого ремесла и обучения ему, размещение красильных мастерских в городе, права и обязанности красильщиков, список разрешенных и запрещенных красителей. Исследования в рамках популярной в 1930-1970-х годах экономической истории позволяют понять, что данное ремесло всегда представлялось сомнительным и в той или иной степени осуждалось [3, с.

183–205].

Символ – в литературоведческом понимании – тип образа, который, в отличие от тропа, имеет прямой предметный смысл, разворачивающийся в бесконечный спектр значений [4, с.

44

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

226]. Современное его понимание было заложено на рубеже XVIII-XIX вв. и развито европейскими и русскими символистами. Так, исследование А.Н. Веселовского показало, что символ – способ выражения «невыразимой» другими средствами целостности мира – в этом смысл и внесмысловая активность его неисчерпаемой многозначности. Символ проявляется как единораздельная цельность конкретного и всеобщего. В нем есть предметный план, который имеет самостоятельное значение, а не является лишь служебным моментом по отношению к универсальному [5, с. 139].

С точки зрения этимологии слово символ происходит от греческого «sumballein», означающего «связать вместе». Слово «symballon» ранее обозначало знак узнавания: предмет, разделенный на две половинки, соединение которых вместе позволяло носителям каждой части предмета признавать друг в друге родственные связи и попытаться извлечь пользу из новых обстоятельств. Данную этимологическую ссылку дает французский ученый Люк Бенуас в своей работе «Знаки, символы и мифы». Ученый отмечает важность символического языка духовного порядка, говорит о том, что изучение биологии и символики животных имеет особое значение в купе с другими науками о живом, считает полезным проследить процесс эволюции знаков с момента их появления до какой-либо отдаленной метаморфозы, особенно в области ритуалов и мифов, показав их функциональную связь [6, с. 5–6]. Необходимо также отметить, что Л. Бенуас считает символом и сам разговорный язык. Он определяет его как символ второго порядка: «…так как человек начал разговаривать с момента своего возникновения, а письменность существует не более 30 000 лет, в течение которых она прошла этапы от доисторических петроглифов, содержащих послания в виде своеобразных «комиксов», и египетских и китайских идеограмм, иллюстрировавших только идею, до силлабической и алфавитной азбуки финикийцев, передававших слово и звук без обязательной эволюции и перехода от одного к другому» [6, с. 104–105].

Применительно для периода Средневековья значение символа изложено в трудах итальянского ученого медиевиста Умберто Эко. В работе «Искусство и красота в средневековой эстетике» (2015 г.) автор определяет символ, как знак или выражение, отсылающее нас к неясной реальности, не выразимой в словах и понятиях реальности, глубоко противоречивой, неуловимой, отсылающей к божественному Откровению, которое никогда не исчерпывается, но распространяется на Западе во времена Средневековья и позднее в эпоху Возрождения. От Библейского аллегоризма символ переходит в литературу и находит подтверждение в литературной традиции. Ученый отмечает, что в период Средневековья значение символа было подвергнуто основательному теоретическому осмыслению, познанию и выражению, породив впоследствии энциклопедии, средневековые бестиарии – источники информации на протяжении всех средних веков. Интересным представляется рассмотрение символизма цвета, как одного из фактических универсальных символических значений [7, с. 116, 123, 130, 137].

Вышеизложенная задача рассмотрения символизма цвета в связи с зооморфной лексикой является сложной. Как уже отмечено историками, «…невозможно безоговорочно применять к изображениям, памятникам и предметам, созданным в прошедшие века, наши современные определения, концепции и классификации цвета. У людей прошлого эти критерии были иными» [8, с. 8]. Данную мысль дополняет в своих работах французский ученый Мишель Пастуро в серии научных книг «История цвета» (2000-2017). Ученый пишет о том, что «сказанное относится не только к категориям науки, но и к особенностям восприятия»: например, глаз древнего или средневекового человека воспринимает цвета и цветовые контрасты иначе, нежели глаз человека современного. В любую эпоху зрительное восприятие является феноменом культуры. По этой причине при исследовании артефакта историк может допустить анахронизм, особенно если дело касается цветового спектра, который был открыт только в XVII веке, разделения цветов на основные и дополнительные, или теплые и холодные, закона контрастов, существующих психологических и физиологических проявлений воздействия цвета. Сегодняшние знания, особенности

45

Выпуск № 1 (53), 2022

ISSN 2587-8085

восприятия и общеизвестные вещи не идентичны тем, какими они были вчера и какими станут после [8, с. 8].

Материал исследования.

В данной статье были рассмотрены языковые средства, с помощью которых символика цвета представлена в бестиарных категориях Средневековья. Для анализа нами выбраны произведения, имеющие непосредственную связь с репрезентацией животного мира, однако представляющие разные жанры литературы периода становления французского письменнолитературного языка. Первое произведение взято из жанра животного эпоса, жанра крупных литературных форм. Это знаменитый средневековый «Роман о Лисе» – памятник французской литературы – произведение, репрезентирующее жанр животного эпоса на старофранцузском языке. Также рассматриваются примеры цветовых зоономинаций в тексте жанра фаблио (забавные истории, общее название которых произошло от ассоциации с латинскими баснями (fable)), представителя малых литературных форм, с упоминанием символической цветовой зоонимической лексики. В целом в рамках проведенного исследования проанализировано около 350 страниц текста (60 тысяч словесных знаков).

«Роман о Лисе» ученый А. Л. Штейн считает произошедшим из жанра фаблио, то есть маленького рассказа в стихах, описывающего какой-то отдельный жизненный факт [9, с. 29– 31]. «Роман о Лисе» не является романом в современном понимании этого термина, он представляется сборником отдельных ветвей, написанных между ХII и ХIII веками на романском языке. Каждая ветвь развивает историю, богатую приключениями героев, а действие романа заставляет читателя много размышлять. Роман включает псевдоисторические или легендарные повествования на народном языке, романском. Персонажи, события и ситуации романа имеют символический, знаковый характер, являются носителями определенных функций в системе целого произведения. В некотором смысле в романе ставятся дидактические задачи для описания феодального общества XII-XIII веков, которое представлено с различных точек зрения, в том числе в яркой палитре образов персонажей животных с непосредственным упоминанием цвета.

Отдельный интерес представляет цветовая палитра средневековых образов животных, переданная в средневековых фаблио. Фаблио является стихотворным повествовательным произведением с острой развязкой, не очень большим по размеру, посвященным какомулибо комическому, но примечательному и поучительному событию из жизни рядовых представителей общества, изображаемых сатирически, о чем рассказывается с бытовыми подробностями и в предельно сниженном стиле [10, с. 4].

Коммуникативная функция текста, обеспечивающая обмен информацией между его носителями и связь поколений, коррелируется с номинативной в связи с потребностью в новых наименованиях. Там, где речь идет о понятиях, ориентированных на конкретный мир, возможен их эквивалентный перевод на другой язык. Некоторые предметы могут иметь и большую весомость в определенных культурах, однако при вхождении в другую языковую среду это принципиально не значимо. Иная ситуация складывается для диахронических номинаций ввиду передаваемой ими культурной нагрузки. Содержание понятий напрямую зависит от культуры. В образных выражениях аккумулирован специфический опыт, видение

ипредставление людей определенного культурного пространства. Так, средневековая эстетика создает в текстах образы животных «помещенных в цветовую палитру»: птиц в зеленых зарослях, диких зверей различного окраса, рыб в цветной воде и так далее. В этот период устанавливается однозначная связь между эстетическим и художественным, причем

ито и другое основывается на формальных критериях. Художественные формы становятся близки человеку, не требуют сложного понимания, могут постигаться на эмпирическом уровне.

46