Sovetskaya_voennaya_razvedka_v_Kitae

1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки

вителями французской компартии появилось обвинение в том, что нити шпионажа ведут в советское представительство. Вопрос о внесении существенных корректив в организацию

иведение зарубежной военной разведки был безотлагательно поставлен на повестку дня.

Впринятом 5 мая 1927 г. постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) говорилось: «Обязать ИККИ, ОГПУ и Разведупр в целях конспирации принять все меры к тому, чтобы товарищи, посылаемые этими организациями за границу по линии НКИД

иНКТорга, в своей официальной работе не выделялись из общей массы сотрудников полпредств и торгпредств. Вместе с тем обязать НКИД обеспечить соответствующие условия для выполнения возложенных на этих товарищей специальных поручений от вышеназванных организаций». Эта была прелюдия к принятию более серьезных решений.

Следствием публикации документов, захваченных во время налета китайской полиции на советское полпредство в Пекине явилось постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 12 мая 1927 г., в котором, в частности, говорилось: «…г) Поручить комиссии в составе тт. Косиора, Ягоды, Литвинова и Берзина пересмотреть все инструкции НКИД, ИККИ, РВСР

иОГПУ по вопросу о порядке хранения архивов, рассылки

ихранения шифровок и др. конспиративных материалов, посылаемых за границу в направлении максимального обеспечения конспирации... ж) Считать необходимым посылку специального человека в Китай с целью обеспечить уничтожение всех сколько-нибудь компрометирующих документов

ипредотвратить возможность провала остальных. Обязать ОГПУ выделить для этой цели ответственного работника, согласовав его кандидатуру с НКИД и Секретариатом ЦК…»

Втот же день, 12 мая, в помещениях общества «АРКОС Лимитед» и торговой делегации Советского Союза в Великобритании был произведен обыск, который, по утверждению английского правительства, «…окончательно доказал, что из дома № 49, расположенного на улице Мургейт, направлялись

иосуществлялись как военный шпионаж, так и подрывная деятельность на всей территории Британской империи». «АРКОС Лимитед» — акционерное англо-русское кооперативное общество, через которое осуществлялась большая часть тор-

241

Глава 2

говли СССР с Англией. Акционерами «АРКОС» были главным образом советские государственные организации. Полиция, по утверждению английской стороны, не обнаружила скольконибудь заметного разграничения комнат или функций между членами торговой делегации и сотрудниками «АРКОС».

Премьер-министр Великобритании Болдуин, выступая в палате общин 24 мая 1927 г. в ходе дебатов по вопросу англосоветских отношений, пространно ссылался на документы, захваченные английской полицией при налете на помещения «АРКОС» и советского торгового представительства, а также на телеграммы, посланные и полученные советской дипломатической миссией в Лондоне.

27 мая министр иностранных дел Великобритании Чемберлен вручил советскому поверенному в делах Розенгольцу ноту о расторжении английским правительством торгового соглашения 1921 г. и о приостановлении дипломатических отношений между СССР и Великобританией.

Постановление Политбюро от 28 мая 1927 г. было знаковым. Оно было жестким и однозначным в части использования представителями спецслужб и других международных организаций советских официальных представительств за рубежом в качестве «крыши». Предписывалось, в частности, следующее:

«а) Совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНО ГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна (Красный интернационал профсоюзов. — Авт.),

МОПРа (Международная организация помощи борцам революции. — Авт.)...

в) Проверить состав представительств ИНО ГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна, МОПРа.

г) Строжайше проверить состав сотрудников полпредств, торгпредств и прочих представительств за границей.

д) Безусловно отказаться от метода шифрпереписки телеграфом или радио по особо конспиративным вопросам. Завести систему конспиративных командировок и рассылки писем, каковые обязательно шифровать.

е) Отправителей конспиративных шифровок и писем обязать иметь специальные клички, запретив им подписываться собственным именем...

242

1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки

з) Еще раз проверить архивы представительств с точки зрения строжайшей конспирации и абсолютного обеспечения от провалов».

Весь комплекс мероприятий по реорганизации военной разведки, вытекавший из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 28 мая 1927 г., получил название «перевода всей нашей зарубежной работы на нелегальные рельсы».

Перестройка работы за рубежом на новых началах ставила перед военной разведкой следующие основные задачи:

—«насаждение сети связистов» в советских официальных органах в интересовавших «нас странах»;

—создание работоспособных и «совершенно изолированных» от «нашего официального мира» нелегальных агентурных аппаратов;

—подготовка нелегальных баз агентуры на мирное и военное время;

—организация каналов связи для агентуры;

—внедрение среди наших зарубежных работников правил конспирации.

Руководство военной разведкой считало, что подобную работу легче было проделать вначале в крупных странах с развитой экономикой и мировыми связями, а затем постепенно сделать то же в других странах.

Задача «насаждения сети связистов» в наших официальных органах находилась в противоречии с требованием майского постановления Политбюро — «…совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства» Разведупра

иИНО ГПУ — и выше сформулированной задачей — создание «совершенно изолированных» от «официального мира» нелегальных резидентур. Полностью постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 28 мая 1927 г. так и не было выполнено. Необходимо было сохранить позиции разведки — «крышевые» должности — в официальных советских представительствах, конечно же, не в тех масштабах и не с тем пренебрежением к требованиям конспирации, чем раньше. И «совершенное выделение» происходило насильственным путем только в результате разрыва межгосударственных отношений. По состоянию на август 1927 г., официальным связистом в Токио являлся секретарь военного атташе, а в Харбине — технический работник на КВЖД.

243

Глава 2

Для перевода военной разведки за рубежом на нелегальные рельсы необходимо было прежде всего сменить весь руководящий состав резидентур, подлежавших переводу на нелегальное положение. Нельзя было перевести на нелегальное положение людей, работавших ранее в официальной миссии в той же стране и поэтому «основательно учтенных полицейскими властями».

При назначении новых руководителей приходилось считаться не только с качествами назначаемого, характеризовавшими его пригодность для работы, но и данными, благоприятствовавшими или препятствовавшими легализации этого работника в стране предназначения.

Для того чтобы резидент и его ближайшие помощники имели возможность просматривать агентурный материал, фотографировать его или снимать копии до момента отправки в Центр, писать организационные письма, вести хотя бы упрощенную отчетность по расходованию оперативных денежных средств и т. д., не проваливая при этом себя и всю агентурную сеть, нужно было организовать «…целый ряд контор, магазинов, фотоателье и конспиративных квартир». Все это необходимо было соответствующим образом легализовать перед местными властями, для чего требовались надежные, нескомпрометированные люди и денежные средства.

Как раз в этот период завершила свою работу комиссия под председательством члена Оргбюро ЦК ВКП(б) Н. А. Кубяки, которой вменялось в обязанность рассмотреть возможность сохранения или отзыва действующих резидентов в основных странах. Результаты работы были изложены в «Постановлении комиссии тов. Кубяка о резидентах IV управления Штаба Рабочекрестьянской Красной армии за рубежом» от 15 июля 1927 г.

Следует отметить, что выводы комиссии, сделанные на основаниипредставленныхматериаловIVуправлением,былиотнюдь неоднозначны. Всего из 17 рассмотренных кандидатур резидентов, не считая их помощников, семь человек отзывались в связи с реорганизацией, двое оставлялись не месте до реорганизации, а восьмерых комиссия не возражала оставить на месте.

Отзывались следующие резиденты:

Аулицем Петр Петрович — резидент в Гельсингфорсе (Финляндия) с июня 1926 г. (член РКП(б) с 1918 г.). В выводах

244

1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки

комиссии было сказано: «Работает по агентурной разведке с 1921 г. За рубежом с 1923 г. Был резидентом в Афинах в 1925 г… Агентурную работу знает и может работать. Характер самостоятельный. Имеет инициативу. Результаты работы удовлетворительные. Морально и политически устойчив. Отзывается в связи с реорганизацией. Против оставления на разведработе не возражать».

Завадский Леон Николаевич — резидент в Ревеле (Таллине) с июля 1926 г. (член РСДРП с 1910 г.). «В разведке с 1920 г. на различных должностях Разведупра Штаба РККА и азведота штаба Западного военного округа… Был на подпольной партийной работе в Польше с декабря 1918 г. по апрель 1920 г. Продолжительной практической работой приобрел достаточный навык в агентуре, но применить эти познания на самостоятельной работе в качестве резидента не сумел. Нет четкости и уверенности в работе. Страдает некоторой рутиной и инертностью. Заграничная обстановка отражается плохо на его состоянии. Отозвать и дать возможность передышки на работе в СССР».

Витолин Алексей Мартынович170 — резидент в Варшаве

сиюля 1925 года (член РКП(б) с 1919 г.). «В разведке с 1922 г. В политическом отношении развит хорошо, усидчиво работает над своим развитием. Спокойная и настойчивая натура. При отправке в Варшаву не имел агентурного опыта и в первое время выполнял обязанности посредника между нелегальным аппаратом. Постепенно, благодаря весьма добросовестному отношению к делу и собственной инициативе, вырос до опытного резидента. Минусом в работе является отсутствие военного образования, особенно при условиях работы в Польше. Отзываются все в связи с реорганизацией. Не возражать против оставления на разведработе». Ко «всем», которые отзывались вместе с Витолиным, были отнесены «технические помощники» Озолин и Крекшин.

Кирхенштейн Рудольф Мартынович171 — резидент в Париже с 1927 г. (член РСДРП с 1907 г.). «Был резидентом в Берлине

с1924 г. до 1926 г. До того — начальник разведота ЛВО и ККА (Кавказской краснознаменной арми. — Авт.). В разведке — с 1919 г… Опытный агентурник (так в тексте. — Авт.) с доста-

точной политической и военной подготовкой. За все время

245

Глава 2

работы в агентуре зарекомендовал себя с хорошей стороны. Весьма подвижный и настойчивый. Подходить к людям и руководить ими умеет. Морально и политически вполне устойчив. Отзывается в связи с реорганизацией. Не возражать против дальнейшего использования на разведработе». Нелегальные «технические сотрудники» Килачицкий, Богуславский, Черняк, Рязанова, Давидсон оставлялись на месте. Килачицкого предлагалось «проверить через ОГПУ».

Песс Август Яковлевич172 — резидент в Вене с мая 1927 г. (член Социал-демократии латышского края с 1913 г.). «В агентуре с 1920 г. был резидентом в Ревеле, Гельсингфорсе до июня 1923 г. В Берлине с 1924 г. в качестве сотрудника для связи… Имеет большой практический опыт в агентуре. Ценный разведчик. Старый стойкий революционер. Его работа отличается четкостью и ясностью поставленных задач. В руководстве тверд и весьма настойчив. Обладает большими организационными способностями. Не имеет военного образования, что, однако, на работе не отражается. Отозвать в связи с реорганизацией и болезненным состоянием». Зильберштейн, Рапопорт, Фридрих — нелегальные технические сотрудники оставлялись на месте.

Биркенфельд Янис Христианович173 — резидент в Риме с августа 1925 г. (член РСДРП с 1912 г.) «В агентуре с 1920 г. Работал резидентом в Ревеле в 1921 г. В 1923 г. — в Берлине

вкачестве сотрудника резидентуры. Резидентом в Праге — в 1924 г… Старый опытный разведчик. Характер твердый и выдержанный. Политически развит хорошо. Проявляет инициативу. Тяготится долгим пребыванием за границей. Намечен к отзыву в связи с реорганизацией. Морально и политически устойчив… Против дальнейшего использования на разведработе не возражать».

Московичи (он же Анулов) Леонид Абрамович174 — резидент в Праге с ноября 1926 г. (член РКП(б) с 1919 г.). «В разведке — с ноября 1923 г… Был послан пом[ощником] резидента (в Прагу. — Авт.). После вынужденного отъезда резидента вступил

висполнение обязанностей последнего. За это время показал, что еще не имеет достаточного навыка для руководства резидентурой. Не умеет достаточно оценить людей. Послана смена. Принять к сведению сообщение о предстоящем отзыве».

246

1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки

На месте до реорганизации были оставлены двое: Альтман-Буков Борис Яковлевич175 — резидент в Ковно

(Каунас) (Эстония) с августа 1926 г. (член РКП(б) с 1919 г.). «В разведке с 1921 г., за рубежом — с 1922 г. Был арестован в Польше, где просидел 2½ г. Пом[ощник] резидента в Берли-

не — с середины 1925 г. до лета 1926 г… Опыт агентурной и подпольной работы (служил по связи ИККИ) большой. При аресте в Польше проявил большую выдержанность. Весьма живой и энергичный. Работает с большим увлечением, проявляя широкую инициативу и организационный размах. Умело разбирается в обстановке. Морально и политически устойчив. Оставить на месте до реорганизации».

Касванд Эдуард Оттович176 — резидент в Берлине с января 1926 г. (член РКП(б) с 1919 г.). «До того служил в Разведупре Штаба РККА пом[ощником] н-ка III отдела. Окончил курс Военной академии в 1923 г… Известен по работе как энергичный и развитый работник с инициативой. Обладает твердым характером, умением руководить подчиненными. Широкий политический кругозор. До отправки в Берлин не имел агентурного опыта; в данное время в его лице имеем выдающегося агентурного работника. Умеет быстро распознавать людей и подходить к ним. Оставить на месте до реорганизации. Не возражать против дальнейшего использования в другой стране». Нелегальных сотрудников берлинской резидентуры Лозовского, Яновского, Зозовского, Маркина (они же — «технический состав») предлагалось оставить на месте.

К числу тех резидентов, против оставления на разведывательной работе которых «комиссия тов. Кубяка» не возражала, были отнесены следующие:

Страздынь Ян Мартынович177 — резидент в Стокгольме с марта 1927 г. (член РКП(б) с 1918 г.). «Служит в разведке с сентября 1923 г. С февраля 1925 г. по ноябрь 1926 г. — начальник Разведота Монг[ольской] армии… Имеет солидный строевой стаж и удовлетворительные военные познания. Опытный работник разведки вообще. В агентурной разведке большой практики не имеет, но обладает достаточной инициативой и пониманием дела. Отрицательная сторона — некоторый недостаток общего развития. Морально и политически устойчив. Не возражать против оставления на месте как секретаря военного атташе».

247

Глава 2

Фрейман Ян Янович178 — резидент в Риге с июня 1926 года (член РКП(б) с 1918 г.). «В разведке — с ноября 1920 г. С апреля 1922 г. до августа 1923 г. работал в составе резидентуры в Риге

вкачестве пом[ощника] резидента… Обладает хорошим общим кругозором, политически развит. Хотя с военным делом знаком лишь по опыту и не имеет теоретической подготовки, знает его для агентурной работы вполне удовлетворительно. Прекрасно ориентируется в латвийской обстановке. Настойчив. Весьма осторожен в работе и умело применяет конспирацию. Отрицательная сторона — боязнь самостоятельной ответственной работы. Не возражать против оставления на месте, как секретаря военного атташе».

Тылтынь Ян Альфредович (Ян-Альфред Матисович)179 — резидент в Северо-Американских Соединенных Штатах» (так до 40-х годов ХХ в. в ряде официальных документов России и СССР назывались Соединенные Штаты Америки) с конца 1926 г. (член РСДРП(б) с 1917 г.). «В разведке с 1922 г. До того слушатель дополнительного курса Академии. Пом[ощник] резидента в Париже до середины 1926 г… Весьма способный, дисциплинированный и преданный делу работник. Показал большие успехи и организационный талант в агентуре на совершенно нелегальной работе. В короткий срок сумел организовать достаточно прочный и четкий агентурный аппарат в С.-А. С. Ш., удовлетворяющий нашим требованиям. Настойчиво работает над своим общим и специальным образованием. В его лице имеем одного из ценнейших работников. Не возражать против дальнейшего использования на месте». Нелегальные помощники — А. И. Гурвич (Гурвич-Горин)180 и Смоленцев также оставлялись на месте.

Крымов Маргазиан Галлиулович181 — резидент в Константинополе с мая 1927 г. (член РКП(б) с 1919 г.). «Окончил курс Военной академии в 1924 г., Восточный отдел академии

в1926 г., после чего прибыл в наше распоряжение. В ноябре 1926 г. командирован в Константинополь пом[ощником] резидента. Аттестация за время пребывания в академии во всех отношениях хорошая… Изучил страну, местные условия работы и приобрел достаточный опыт для самостоятельной работы. Не возражать против оставления на месте вместе с помощниками» (Таканаевым и Кинсбурским).

248

1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки

Смагин Василий Васильевич182 — резидент в Токио с октября 1926 г. (член РСДРП(б) с 1917 г.). «Окончил курс Военной академии в 1924 г. и Восточный факультет в 1926 г., после чего прибыл в распоряжение Разведупра Штаба РККА. Командирован в Японию в октябре 1926 г… Аттестация за время пребывания в академии хорошая во всех отношениях. Опыта в нашей работе не имеет; первые шаги говорят за то, что с течением времени может выработаться толковый работник. Не возражать против оставления на месте как секретаря военного атташе».

Сухоруков Василий Тимофеевич — резидент в Ханькоу (Китай) с июня 1927 г. (член РСДРП(б) с 1917 г.). «До ноября 1924 г. слушатель восточного отдела Академии РККА. С 1925 г. резидент в Мукдене до мая 1927 г… Как в военном, так и в политическом отношении вполне подготовленный работник. Агентурную работу любит и приобрел некоторый опыт за время нахождения в Мукдене. Отрицательная черта — некоторая прямолинейность и неуживчивость. Не возражать против оставления на месте».

Рахманин Влас Степанович — резидент в Шанхае (Китай) с июня 1927 г. (член РКП(б) с 1918 г.). «Окончил курс Военной академии в 1925 г., после чего прибыл в распоряжение Разведупра Штаба РККА. В 1926 г. резидент в Харбине… В политическом отношении подготовленный и выдержанный партиец. Имеет хорошую работоспособность и настойчивость. За время руководства резидентурой в Харбине зарекомендовал себя с хорошей стороны и приобрел довольно богатый агентурный опыт. Не возражать против оставления на месте».

Кучинский Николай Макарович — резидент в Харбине (Китай) с 1927 г. (член РКП(б) с 1918 г.) «Окончил академию в 1924 г. и Восточный отдел академии в 1926 г. С октября 1926 г. был в командировках в Харбине в качестве сотрудника резерва… Аттестация за время пребывания в академии во всех отношениях удовлетворительная. Имеет некоторый агентурный опыт и в данное время вступил в исполнение обязанностей резидента. С работой справляется. Не возражать против оставления на месте».

Как ни странно, при вынесении вердикта учитывалось все (краткие сведения по службе, партстаж, характеристика), кроме основного — причастности к работе советских пред-

249

Глава 2

ставительств за рубежом. Из всех резидентов, по которым было принято решение «не возражать против оставления на месте», только один (Тылтынь Ян-Альфред Матисович) находился на нелегальном положении. Все остальные были связаны с официальными советскими представительствами за рубежом. Поэтому говорить о «нелегальных позициях» военной разведки не приходилось. Более того, трое из числа тех, кого рекомендовали оставить на своих постах (В. В. Смагин, Н. М. Кучинский и В. Т. Сухоруков), имели минимальный агентурный опыт. Такое впечатление, что свои выводы «комиссия тов. Кубяка» никоим образом не связывала с майским постановлением «директивной инстанции»; более того, не прониклась важностью принятых в этой связи решений о переводе разведки на нелегальные рельсы.

Особое внимание в тот период было обращено руководством IV управления на выполнение зарубежными сотрудниками требований конспирации.

Благополучная и сравнительно бесперебойная работа ряда крупных резидентур, «свободные» на первый взгляд полицейские условия в отдельных странах создавали у большинства агентурных работников состояние беспечности и приводили к игнорированию требований конспирации. Настроения эти постепенно переносились и на такие страны, где разведка периодически подвергалась тяжелым ударам, обстановка требовала сугубой осторожности и необходимы были методы работы глубокого подполья.

В результате нелегальные сотрудники военной разведки далеко не всегда снабжались достаточно надежными паспортами и необходимыми для легализации документами. Они без нужды посещали советские официальные представительства, без достаточных на то оснований общались друг с другом, бывали друг у друга на дому, устраивали прогулки, вечеринки. Нелегальные сотрудники резидентур поддерживали «явную» связь с родственниками и знакомыми, проживавшими в месте их пребывания или работавшими в качестве официальных сотрудников в представительствах СССР за рубежом.

Встречи с агентами обставлялись и устраивались подчас непродуманно: выбор места для встреч сплошь и рядом бывал случайным — зачастую в одном и том же месте в течение

250