Коллективистское общество Идеал. Теория. Реальность

зывается на квалификации труда как процесса не «автоматически» (как это имело место в системе репродуктивного труда), а лишь в преломлении через собственно личностные качества работника, через его индивидуальные субъективные свойства. Отношение работника к своему труду приобретает решающее значение, ибо функциональное содержание труда не может быть отделено от суммарных жизненных проявлений личности работника, его индивидуальных особенностей в процессе труда. Труд каждого отдельного индивида оказывается непосредственно общественной деятельностью, то есть оказывается органической частью общественного процесса как коллективного бытия. Соответственно, кооперация труда меняется коренным образом: она становится взаимодействием личностей в процессе их взаимосвязи коллективистского типа.

Напомним, что в предшествующей – фабричной, как ее называл К. Маркс, – форме кооперации труда налицо был совместный труд (совместный, а не коллективный) работников, связанных друг с другом прежде всего и главным образом функциональной связью.

Труд в производстве становится последовательно творческим (сохраняющиеся в нем репродуктивные элементы не более чем второстепенны) и коллективным в своем исходном пункте – непосредственно на рабочем месте. Индивидуальное усилие как фактор результативности общественного производства оказывается теперь подчиненным коллективным усилиям и коллективной результативности. Поскольку истинное творчество вообще не может быть жестко локализовано (в пространстве и во времени), в итоге становится все менее обоснованной (даже при высокой степени условности) пропорция: «индивидуальный трудовой вклад в общественное производство – индивидуальная доля в общественном потреблении». Оптимизация труда такого типа в общественных целях требует во все возрастающей степени предварительной (фактически предварявшей собственно труд в рабочее время) гарантии не ограничиваемого «извне» (работодателем, кто бы ни выступал в этом качестве) участия в потреблении. Тип труда сам «втаскивает» общественное производство в объективно необходимое для его эффективности «распределение по потребностям».

121

Эксплуатация живого труда нового типа в форме присвоения прибавочной стоимости поэтому становится, в конечном счете, невозможной не только социально-экономически, но и технологически. Новый тип труда может быть последовательно эффективным для общества и одновременно целесообразным для индивида лишь в условиях коллективистских отношений.

Таковы в совокупности главные предпосылки перехода к коллективистским отношениям, заложенные в современных производительных силах. На первом плане здесь уже почти целиком стоят качественные характеристики новых производительных сил, а не их абсолютная мощь, не экстенсивные показатели их функционирования. Одной коллизии «бедные–богатые», во многом сопряженной лишь с экстенсивным наращиванием производительных сил, уже недостаточно, чтобы обусловить переход к социализму. Современная научно-техническая революция влечет за собой гораздо более сложные и многообразные социально-экономические следствия. Соответственно, много сложнее становятся в современном обществе факторы, обусловливающие возникновение общественных отношений, основанных на коллективистских началах.

На основе нового качества производительных сил в условиях современного капитализма по новому идет и процесс обобществления, объективно означающий формирование такого рода производственных отношений, которые во многом уже содержат в себе отрицание индивидуалистического, частнособственнического, эксплуататорского характера общества.

Крупная современная машинная индустрия, созданная капитализмом, представляет собой дальнейший огромный шаг в стихийном обобществлении производства. Процесс обобществления идет на всех основных уровнях экономических отношений.

Обобществление производства объективно (и в этом смысле – необходимо) выводит капитализм на уровне межнациональных корпораций далеко за рамки свободной конкуренции, за рамки индивидуального распоряжения собственностью и индивидуального командования организацией производства. Крупнейшие монополии (транснациональные корпорации в первую очередь) в достаточно жесткой мере осуществляют планомерное регулирование своего хозяйства, а так

122

как это хозяйство охватывает порой множество предприятий, часть из которых разбросана по всему свету, то сама планомерность здесь далеко выходит за пределы традиционной «внутризаводской» организации производства. Закономерной тенденцией этого антагонистического по своей сути процесса обобществления является формирование государственно-монополистического капитализма.

Государственно-монополистический капитализм первоначально проявил себя преимущественно в том, что отдельные отрасли либо некоторые крупнейшие предприятия переходили в прямую собственность государства. При этом государственный сектор в капиталистическом государстве, в конечном счете, функционировал в интересах монополистического капитала. Это сращивание монополий (и в первую очередь транснациональных корпораций) с государством, серьезно усиливающее их экономическое могущество, толкает капитализм к совершенствованию методов конкуренции, к своего рода обобществлению потребления через различного рода объединения потребителей, к преимущественно кооперативным формам обобществления производства и сбыта у мелких и средних производителей, у фермеров и т.п.

Всовременных условиях некоторые из этих процессов обретают новые черты. Например, избыточное огосударствление ряда отраслей и предприятий вызвало обюрокрачивание управления ими

исоответственное снижение гибкости в реагировании на меняющуюся конъюнктуру, снижение способности к техническому обновлению, общее снижение эффективности. Возникла очевидная тенденция к денационализации, к существенному изменению форм экономического взаимодействия национальных и транснациональных корпораций и государства. Однако от этого степень их взаимозависимости (и, соответственно, уровень обобществления в антагонистической форме) не снижается, а растет.

Врезультате всех этих процессов капитализм находит все новые и новые формы саморегулирования, обеспечения своего существования и развития. Однако своего рода «ценой» этого саморазвития является растущее обобществление, вплотную подводящее его к рубежу, отделяющему общество индивидуалистического типа от общества коллективистского типа.

123

В любом варианте государственно-монополистический капитализм повышает степень обобществления производства, вплотную подводит к реализации возможности экономического контроля общества за конечными целями производства и распределением материальных благ. Создается принципиальная материальная основа для возможности (не реализующейся, конечно, автоматически, само собой, но назревающей в ходе развития противоречий капиталистических отношений) перехода от государственного капитализма к государственному социализму, к каким-либо иным формам качественного сдвига в общественных отношениях в сторону установления в конечном счете доминирования коллективистских принципов в экономике и в социальных отношениях1.

Речь идет не об «автоматическом крахе капитализма» – еще в 20-е годы ХХ в. была доказана методологическая несостоятельность этого механического, вульгарного понимания формационного процесса.

Речь идет о сложном, противоречивом процессе приспособления капитализма к объективным изменениям его собственной матери- ально-технической базы, к условиям сосуществования с группой стран, непосредственно реализующих в своем развитии социалистическую тенденцию, к новым условиям эффективного функционирования. Это приспособление и ведет капитализм по пути все возрастающей (тоже лишь в конечной тенденции) степени обобществления производства, то есть по пути создания предпосылок и каких-то частных конкретных форм доминирования коллективистского принципа в системе общественных отношений. Именно в этом – и только в этом – мы видим то, что в свое время В.И. Ленин обозначил как «загнивание» и «умирание капитализма». Мы полагаем, что эти понятия имеют только формационный контекст. Сводить их к каким-то част-

1 Весьма любопытно, что об этом писал в 1880 г. (когда тенденция к переходу предприятий и отраслей в ведение государства была еще в самой начальной фазе) Ф. Энгельс: «…Лишь в том случае, когда средства производства или сообщения действительно перерастут управление акционерных обществ, когда их огосударствление станет экономически неизбежный, только тогда – даже если его совершит современное государство – оно будет экономическим прогрессом, новым шагом по пути к тому, чтобы само общество взяло в свое владение все производительные силы». Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 221, 222. Слова эти прямо перекликаются с анализом характера и сути государственно-монополистического капитализма, данным В.И. Лениным в его работах по теории империализма. – Авторы.

124

ным конкретным формам, буквальному (житейскому) «загниванию», «умиранию» и т.п. неправомерно1 с точки зрения фундаментальной теории, фундаментального подхода.

В условиях современного капитализма важнейшими предпосылками перехода к обществу преимущественно коллективистского типа являются: (а) нарастающее отчуждение трудящихся от распоряжения современными средствами производства; (б) резкая и нарастающая неравномерность и неправомерность распределения жизненных благ; (в) отсутствие достаточных гарантий социального положения, социального благополучия индивида. Эти предпосылки особенно становятся заметными на фоне растущего обобществления экономики и достигнутого потенциального производственного изобилия потребительских благ2.

1В последнее время появился ряд публикаций, где фактически вновь – после 20-х гг. – подвергнута критике теория «автоматического краха» капитализма. Однако авторы не отделяют эту теорию, в какой-то мере сохраненную «марксизмом учебников», от собственно научного понимания современного капитализма.

Сошлемся, в частности, на статью В. Медведева «Великий Октябрь и современный мир» (Коммунист. 1988. № 2), где современный капитализм трактуется не как третья его фаза – фаза умирающего капитализма, а как «…адекватная форма капиталистического производства» (стр. 6). Аргументация в пользу такого взгляда почти вековым сроком существования этой фазы мало о чем говорит: в свое время и фаза умирающего феодализма по своей длительности отнюдь не уступала фазе зрелого, развитого феодализма.

Наиболее последовательно отрицает саму возможность представления о современном капитализме как о «умирающем» В. Шейнис (см. его статью: Капитализм, социализм и экономический механизм современного производства // Мировая экономика и международные отношения (МЭиМО). 1988. № 9. С. 6 и др.). Этих же взглядов придерживается и Ю. Борко (см. его статью: О механизмах саморазвития современного капитализма // Коммунист. 1989.

№15). Он пишет: «…Фактически возможности развития капиталистической формации с течением времени не сужались, а расширялись» (Там же. С. 106).

По вопросу о характере современного капитализма может быть стоило бы напомнить достаточно ясную и, на наш взгляд, резонную постановку вопроса Н.А. Симонией: «…Период зарождения и начального этапа развития социальной революции всегда составляет особый период, главным содержанием которого является умирание старой формации и появление элементов нового уклада, который, однако, все еще существует (вместе с соответствующими элементами новой надстройки) в оболочке старых отношений собственности. Для буржуазной социальной революции таким периодом является абсолютизм, для социалистической – империализм». (Страны Востока: пути развития. М.: Наука, 1975. С. 22). Напомним, что Н.А. Симония различает социальную революцию, как «…эпоху общественного переворота» (Там же. С. 16) и политическую революцию, которую он трактует как «…частный момент этого общественного переворота (политический акт ниспровержения старой власти…». (Там же. С. 16). – Авторы.

2Эти процессы на конкретном материале анализа современного капитализма раскрыты, например, в публикациях Ю. Васильчука: «Формирование конкурентного механизма развития научно-технической революции при капитализме» (Рабочий класс и современный мир (РКиСМ). 1987. № 5. С. 26–39) и «Переход ко второму этапу научно-технической революции (новый механизм торможения и новая расстановка классовых сил)» (РКиСМ. 1988.

№3. С. 62–77). – Авторы.

125

Вусловиях современного капитализма производительные силы позволили достичь уровня, который в расчетах можно принять за исходный уровень материального изобилия, то есть когда производство на душу населения осуществляется в размере среднестатистических медицински обоснованных норм потребления. Однако при этом неправомерность распределения материальных благ и тесно связанная с нею неравномерность социальных возможностей людей в странах развитого капитализма не сократилась, а скорее возросла.

Всвое время К. Маркс создал теорию формального и реального подчинения труда капиталу1. Развитие капитализма от одной фазы к другой согласно этой теории выражено экономически сначала в переходе от формирования абсолютной прибавочной стоимости к доминированию относительной прибавочной стоимости, а затем в совершенствовании самих методов получения относительной прибавочной стоимости. Теория эта имеет не только большое методологическое значение для формационного анализа в целом и,

втом числе, для анализа характера развития и предпосылок социализма и его самого как первой фазы новой формации. Теория эта в

еесовременном применении и интерпретации позволяет многое понять в положении трудящихся в развитых странах капитализма, в характере современной формы противоречия между буржуазией и трудящимися классами общества.

Согласно теории формального и реального подчинения труда капиталу относительная прибавочная стоимость позволяет капиталу увеличивать степень эксплуатации (норму прибавочной стоимости) при (а) сокращающемся рабочем дне и при (б) растущей стоимости рабочей силы.

Во времена К. Маркса остаточным экономическим отношением, унаследованным капитализмом от феодализма (по закону исторической преемственности), было прямое и грубое давление капитала на жизненное положение трудящихся, на продолжительность их рабочего дня. С тех пор многое изменилось. Классовая борьба

1См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 319–320, 333–347, 516–527, 635–636, 747–748 и др.; Т. 48. С. 3–33; Т. 49. С. 31–136. – Авторы.

126

трудящихся в самых разных ее формах, политическая конфронтация со странами, где победила социалистическая революция, заставили пойти на сокращение продолжительности рабочего дня и на увеличение стоимости рабочей силы при возросшей интенсивности труда. К этому добавилось и давление возрастающих потенций производительных сил: с одной стороны, росли квалификационные требования к основной массе рабочей силы, с другой – развитие массового производства требовало наращивания емкости рынка, связанной с уровнем доходов населения. Так, повышение роли и увеличение масштабов относительной прибавочной стоимости создало возможность соответствующих социальных преобразований: сокращение рабочего дня и известный рост индивидуального потребления трудящихся, не уменьшая прибыли капитала.

С ростом образования, культуры, степени открытости и доступности социальной информации все более ясно осознается в современном буржуазном мире возможность относительного выравнивания степени материальной обеспеченности всех слоев и групп населения развитых стран. Причем не на уровне всеобщей бедности и принудительной уравнительности потребления, а на уровне всеобщего благосостояния, а также дифференцирования потребления преимущественно в зависимости от индивидуальных предпочтений. Идет процесс формирования осознания необходимости социальных гарантий для всего населения, необходимости выравнивания социальных возможностей для всех. Все в большей степени растет сознание, что и социальные гарантии, и возможности социального продвижения при нынешнем уровне развития материального производства в современном мире уже могут и должны быть независимыми от имущественного статуса личности, от малоуправляемой стихии определения занятости, от колебаний экономической конъюнктуры и т.п., то есть от всего того, что специфично именно для капиталистических экономических отношений.

В совокупности все изложенные выше факторы сегодня выступают как материальные предпосылки перехода к коллективист-

127

скому обществу, поскольку лишь общество этого типа в состоянии разрешить (а в какой-то части и снять) указанные противоречия.

Капитализм, оставаясь самим собой, по своей сути не может уничтожить эксплуатацию живого труда, не может устранить антагонистическую дифференциацию распределения, не может ввести и реализовать в полном объеме социальные гарантии. И хотя приспособление капитализма к изменившимся условиям смягчает остроту его противоречий, но снять их окончательно он не сможет. Вместе с тем капитализм, как это в общем виде и предвидел К. Маркс, оказался способен к весьма эффективному приспособлению к меняющимся условиям.

Однако, мы полагаем, что относительное экономическое благополучие современного капитализма по сравнению с современным социализмом в очень большой степени (если не в решающей) связано еще с коренными, принципиальными (формационного характера) просчетами в развитии социализма. Ряд грубейших отклонений от принципов социализма имел место еще в самом начале – в так называемый переходный период, то есть в ходе создания предпосылок развития по собственно социалистическому пути. Научное обеспечение развития уже тогда (в связи с культом личности) было подменено дилетантским произволом, субъективизмом. С тех пор общество социалистической тенденции мало продвинулось вперед по формационным критериям. Экстенсивное наращивание ряда показателей не давало должных сдвигов в собственно формационных качествах. Социалистическая тенденция не реализовывалась: налицо было топтание на месте.

В связи с этим преимущества коллективистских общественных отношений не были использованы, и социализм не смог на данном отрезке истории достаточно эффективно соревноваться с капитализмом, не смог выступить в качестве наглядного примера эффективности коллективистских отношений и, тем самым, реально продемонстрировать практически более перспективную тенденцию для процессов обновления, идущих в капиталистическом обществе.

128

Современный капитализм сумел повысить эффективность своей экономики за счет и научно-технической революции, и повышения степени обобществления. Однако социальные проблемы остались неразрешенными и, скорее всего, они для капитализма просто не разрешаемы.

Современный же социализм не решал задачи коренного изменения принципов функционирования экономики в соответствии с новыми условиями ее эффективного развития на своей собственной основе. Именно это «топтание на месте» отбросило реальный социализм назад в формационном соревновании двух систем. Теперь для достижения социализмом современного уровня экономического развития снова нужно будет создавать предпосылки, но уже другого типа, соответствующие современной научно-технической революции. Это возвращает социализм в его соревновании с капитализмом назад, к исходным (в формационном отношении) позициям, к 20-м гг. ХХ в., хотя и на более высоком уровне количественных масштабов производства. А отставание в экономическом развитии, в свою очередь, отбрасывает социализм назад и по степени разрешения социальных проблем (в общем соотношении качества жизни – и ведет к ситуации, напоминающей 20-е гг. ХХ в.). В итоге, по уровню и степени осуществления социальных гарантий современный социализм резко отстает от формационных требований, соответствующих потенциальным возможностям социалистического производства.

В заключение целесообразно напомнить, что в одной только Европе переход от феодализма к капитализму занял примерно три, а то и четыре века. Есть ли сейчас основания для исторического пессимизма по отношению к коллективистскому типу общества, если первая социалистическая революция произошла всего лишь около 70 лет назад?…

От абстрактной закономерности к конкретной революции

Социалистическая революция непосредственно не может быть вызвана одним лишь развитием производительных сил и обобще-

129

ствлением производства. Развитию этих предпосылок, в конечном счете, принадлежит решающая роль, но сам процесс перехода от экономических предпосылок к радикальному политическому преобразованию, каковым является революция, гораздо сложнее, чем это могло бы показаться поверхностному взгляду.

Прямолинейный детерминизм1 не раз ставил его сторонников в тупик при столкновении с действительной историей. Налицо было не только очевидное расхождение, но и противоречие между производственными, экономическими и социальными предпосылками социализма, создающими общую историческую тенденцию движения к коллективистскому обществу, и непосредственно революцией как коренным преобразованием политической организации общества, обусловленным соответствующим развитием самих политических отношений.

Еще у К. Маркса и Ф. Энгельса мы находим анализ этого противоречивого взаимодействия (применительно к условиям их времени): Парижская коммуна была прямым следствием революционной ситуации, созданной поражением в войне с Пруссией, но в самой Франции не было еще достаточной степени зрелости экономических предпосылок социализма.

Условия формирования революционной ситуации применительно к капитализму начала XX в. были исследованы В.И. Лениным. Им была создана концепция «слабого звена»2, показывающая конкретные пути развития революционной ситуации в условиях империализма того времени.

Одной из предпосылок возникновения революционной ситуации является «низы не хотят». Однако теоретическое осознание необходимости перехода к коллективистскому обществу осваивается в первую очередь теми, чья профессиональная деятельность развертывается на уровне теоретического сознания. А широкие массы осмысли-

1«…Экономическое движение в общем и целом проложит себе путь, но оно будет испытывать на себе также и обратное действие политического движения, которое оно само создало и которое обладает относительной самостоятельностью». Ф. Энгельс. Письмо К. Шмидту. 27 окт. 1890 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 417. – Авторы.

2Развернутая характеристика современной постановки теории «слабого звена» дана в упомянутой выше книге: Симония Н.А. Страны Востока: пути развития. М.: Наука, 1975. – Авторы.

130