10035

230	Рената Уитц

Вданном деле ЕСПЧ выступил против оспаривания права на свободу слова (статья 10), поддержав конституционную поправку Венгрии, запрещающую полицейским становиться членами политических партий и принимать участие в политической деятельности. ЕСПЧ отклонил доводы о неопределенности венгерской поправки, заявив, что «так или иначе… нельзя с абсолютной точностью дать определение поведению, которое может повлечь за собой участие в политической деятельности» (пункт 36). Из вышеупомянутого следует, что в посткоммунистических странах имеются национальные «точки чувствительности», которые различаются в зависимости от законно допустимого уровня политического участия служащих вооруженных сил86. В крайнем случае, можно утверждать, что даже участие военнослужащих или полицейских в голосовании во время всеобщих выборов представляет собой «политическую деятельность», которая ставит под угрозу нейтралитет вооруженных сил. Однако следует отметить, что политическая активность военнослужащих, их участие в политическом процессе — это отнюдь не бескомпромиссная проблема. Можно разрешить военнослужащим голосовать на всеобщих выборах и даже присутствовать на политических собраниях, но в то же время категорически запрещать проведение политических собраний в военных учреждениях. В этой связи следует учитывать, что не только правила «конфликта интересов», запрещающие военнослужащим и представителям вооруженных сил вступать в члены политической партии, могут эффективно гарантировать их нейтралитет. Другой не менее важной гарантией институционального нейтралитета является «подтверждение нейтралитета». В то же время нельзя забывать, что защита нейтралитета вооруженных сил может значительно урезать политическую свободу представителей вооруженных сил87. Более того, в российских законах о выборах имеются специальные правила для привлечения военнослужащих к предвыборной агитации88.

Впольском законе содержится ряд положений, которые охраняют нейтралитет государственной службы и запрещают «прикреплять агитацион-

русский язык см.: Европейский Суд по правам человека: процедура и практика по делам военнослужащих. С.211–226). §46.

86Следует отметить, что во многих правовых системах масштабы запрета на участие в политике полицейских и военнослужащих уточняются вне рамок правил проведения выборов. Эти правовые положения в данной работе не рассматриваются.

87Вопросы участия военнослужащих в политической и партийной деятельности здесь подробно не рассматриваются.

88П.5 ст.62 Федерального закона от 20 декабря 2002 года №175-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и п.9 ст.54 Федерального закона от 10 января 2003 года №19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации».

Свобода слова во время предвыборных кампаний

231

ные плакаты к внутренним и внешним стенам правительственных зданий, зданий местной администрации и судов»89. На бумаге это правило выглядит как простое ограничение времени, места и характера выступлений, но на практике оно означает разделение между правительственными и партийными выступлениями. В конечном счете, данное ограничение слегка затрудняет «увязку» партийных посланий с правительственной политикой в буквальном смысле этого слова.

Похоже, Литва в Законе о выборах, пытаясь отделить правительственную речь от партийной пропаганды во время избирательной кампании, зашла дальше, чем другие посткоммунистические страны. Закон запрещает действующим властям использовать привилегированный доступ к средствам массовой информации в целях агитации: «Если для осуществления полномочий представителям власти необходимо передать в СМИ важные новости, это может быть сделано только на пресс-конференции. Государственные или муниципальные средства массовой информации или программы, финансируемые из государственного или муниципального бюджета, могут передавать эту конференцию полностью или частично только в записи, не содержащей элементов предвыборной агитации»90.

Хотя это положение и не решает проблемы, возникшей в венгерском случае из-за ограниченности компетенции комиссии, литовский закон предлагает наиболее близкий к идеальному вариант разграничения между правительственной речью (правительственными выступлениями и заявлениями) и предвыборной агитацией, о котором шла речь в решении Федерального конституционного суда ФРГ.

При исследовании ограничений, устанавливаемых в отношении формы политической пропаганды, особенно много трудностей возникает при рассмотрении регламентации выражений, используемых в предвыборной агитации, например: положение Закона о выборах в парламент Болгарии разрешает использовать только официальный язык91. В многонациональных государствах подобные правила могут отрицательно повлиять на обоснованность решений, принимаемых представителями непривилегированной части населения. Может показаться, что болгарское правило соответствует конституционным нормам в отношении использования официального языка92 и запрета на формирование политических партий по этническим,

89Статья 90(2) Закона о выборах в парламент Польши.

90Статья 54(2) Закона о выборах в парламент Литвы.

91Статья 54(2) Закона о выборах в парламент Болгарии.

92Согласно статье 3 Конституции Болгарии, официальным языком является болгарский. Статья 36 устанавливает, что законом могут быть установлены случаи, в которых используется только официальный язык. Право на голосование, закрепленное в статье 42 Конституции, также подчиняется условиям, которые устанавливает закон.

232	Рената Уитц

расовым или религиозным признакам93. Так, в 1992 году в одном из своих хорошо известных решений Конституционный суд Болгарии отказался ввести запрет на партию турецкого меньшинства (имеется в виду движение за права и свободы, ДПС, в авторском оригинале — Movement for Rights and Freedoms)94. А в 2000 году болгарские конституционные судьи решили ввести запрет на этническую партию Македонии (Объединенная македонская ассоциация «Илинден» — это «Ильин день») за нарушение суверенитета и территориальной целостности Болгарии (то есть за деятельность против «единства нации»)95. Так решение суда показало «силу» конституционных ограничений в отношении этнических партий. Следует отметить, что в 2001 году Европейский Суд по правам человека постановил, что запрет Верховного административного суда Болгарии на названную македонскую ассоциацию (общественную организацию, а не политическую пар-

93См. статью 11 Конституции Болгарии. Это же положение запрещает партиям узурпировать государственную власть. Кроме того, в соответствии со статьей 44 Конституции Болгарии, «никакая организация не должна наносить ущерб государственному суверенитету, национальной целостности, единству нации, а также не должна разжигать расовую, национальную, этническую или религиозную вражду или посягать на права и свободы граждан; никакая организация не должна создавать тайные или военизированные структуры или стремиться к достижению своих целей с помощью насилия».

Следует отметить, что, хотя Болгария и не подписала Европейскую хартию о языках меньшинств, в 1999 году она все же ратифицировала Европейскую рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств. После того как Болгария подписала в 1997 году Европейскую рамочную конвенцию, Конституционный суд Болгарии постановил, что Рамочная конвенция и Конституция Болгарии не имеют расхождений. Решение №2 от 18 февраля 1998 года по делу №15 1997 года, объявлено судьей Тодором Тодоровым (Обн., ДВ, бр.22 от 24.02.1998).

94Решение №4 1992 года. от 21 апреля 1991 года по делу №1 1991 года, объявлено судьей Александром Арабаджиевым (Обн., ДВ, бр.35 от 28.04.1992). Анализ исторических предпосылок и обстоятельств, при которых было вынесено решение, см.: Vassilev R.V. Post-communist Bulgaria’s Ethnopolitics // The Global Review of Ethnopolitics. Vol.1. 2001. No.2. P.37–53 (http://www.ethnopolitics. org/archive/ volume_I/issue_2/vassilev.pdf).

95Решение №1 от 29 февраля 2000 года по делу №3 от 1999 года (Обн., ДВ, бр.18 от 07.03.2000).

По этому делу см.: Daskalovski Ž. Bulgaria’s Secret // Central Europe Reivew. Vol.2. No.10. 2000. 13 March (http://www.ce-review.org/00/10/daskalovski10. html). В этом деле члены парламента Болгарии обратились в Конституционный суд с просьбой признать, что создание этнической партии Македонии противоречит Конституции и представляет собой угрозу национальной безопасности Болгарии. Правительство Болгарии также поддержало эту просьбу.

Свобода слова во время предвыборных кампаний

233

тию) нарушает право на свободу создания объединений и свободу выражения мнения, которые находятся под защитой Европейской конвенции о защите прав человека96.

Приведенные выше примеры и соответствующая судебная практика имеют большое практическое значение и для российского контекста, поскольку Конституционный Суд Российской Федерации должен вынести решение в отношении конституционности запрета этнических и религиозных партий97. В то же время Европейский Суд по правам человека признал приемлемой жалобу татарской организации «Ватан». Региональная организация «Ватан» была распущена российским судом в соответствии со статьей 16 Федерального закона «Об общественных объединениях» за нарушение территориальной целостности Российской Федерации, подрыв национальной безопасности и разжигание ненависти98. Еще не вполне ясно, будут ли российский Конституционный Суд и ЕСПЧ использовать аналогичные доводы в данном деле.

Названные случаи, касающиеся болгарской партии и общественной организации, обращают внимание еще на одну важную проблему. Конституция Болгарии также защищает право на свободу выражения мнения99 и право на поиск информации100. Однако даже в том случае, если не будут действовать положения Конституции Болгарии, запрещающие создание этнических партий, требование об исключительном использовании официального языка в предвыборной агитации будет по-прежнему ограничивать участие крупных этнических меньшинств Болгарии (турок, македонцев, цыган) в избирательном процессе, почти не вызывая подозрений с точки зрения других положений Конституции, которые защищают свободу слова и поиска информации. Необходимо подчеркнуть, что

96Дело Станков и объединенная организация Македонии «Илинден» против Болгарии. Заявления №29221/95 и 29225/95. Решение от 2 октября 2001 года. При рассмотрении этого дела Первая секция Европейского Суда использовала статьи 10 и 11 Европейской конвенции. Анализ данного дела см.: Ringelheim J.

Identity Controversies Before the European Court of Human Rights: How to Avoid the Essentialist Trap? // German Law Journal. Vol.3. 2002. No.7 (http://www. germanlawjournal.com/print.php?id=167).

9716 ноября 2004 года российский Конституционный Суд провел слушание по делу

опроверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона «О политических партиях». По этому делу проходили такие организации, как «Православная партия», «Русский общенациональный союз», «Российская христиан- ско-демократическая партия».

98Дело Ватан против России (Vatan v. Russia). Жалоба no.47978/99. Решение от 7 октября 2004 года.

99Статья 39 Конституции Болгарии.

100Статья 41 Конституции Болгарии.

234	Рената Уитц

ограничение конституционных прав избирателей на доступ к информации и участие в публичных дебатах не может быть оправдано на том же основании, что требование о знании языка, предъявляемое к кандидатам, претендующим на ту или иную должность101. В конце концов, избиратели не участвуют в повседневной работе выборного органа. Важно подчеркнуть, что как только встает вопрос о возможности участия избирателей в публичных дискуссиях на своем родном языке, возникает много существенных проблем в отношении положений конституций и законов о введении тех или иных языковых ограничений102. Таким образом, языковой вопрос сам по себе может вызывать беспокойство в контексте выборов, независимо от (не)существующих механизмов политического представительства национальных и этнических меньшинств.

Многие избирательные кодексы, помимо правил, касающихся времени, места и формы проведения агитационных мероприятий, содержат прочие ограничения. Закон о выборах в парламент Румынии содержит общее положение, которое запрещает использование незаконных методов и форм проведения предвыборной агитации103. Закон о выборах в Парламент Чехии предусматривает особое обязательство общего характера о честном освещении хода избирательной кампании и запрещает распространение лживой информации104. Распространение лживой информации во время избирательной кампании также запрещается законом Польши105. Закон о выборах в парламент Литвы устанавливает отдельный запрет на

101Похожие доводы, приведены латвийским правительством перед Европейским Судом по правам человека, см. в деле Подколзина против Латвии (Podkolzina v. Latvia). Заявление №46726/99. Решение от 9 апреля 2002 года. В этом деле речь шла о латвийских избирательных правилах, касающихся знания русского языка. Европейский Суд по правам человека постановил, что требования о знании языка, предъявляемые к членам национального парламента, были подкреплены законными целями и обеспечивали соблюдение национального законодательства. По данному делу Европейский Суд постановил, что к кандидату были применены несоразмерные санкции.

102См.: российский Федеральный закон «О языках народов Российской Федерации» и одно из последних постановлений Конституционного Суда от 16 ноября 2004 года. Постановления российского Конституционного Суда по делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 10 закона Республики Татарстан «О языках народов Республики Татарстан», о части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан «О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан», пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан «Об образовании» и пункта 6 статьи 3 российского Закона «О языках народов Российской Федерации».

103Статья 44 Закона о выборах в парламент Румынии.

104Статья 16(2) Закона о выборах в парламент Чехии.

105Статья 91 Закона о выборах в парламент Польши.

Свобода слова во время предвыборных кампаний

235

негативную предвыборную агитацию106. Очень четко и подробно запрет на распространение лживых агитационных сообщений и других высказываний, порочащих достоинство, честь или репутацию кандидатов, прописан в российском законе107.

Полный разбор конституционных положений о защите репутации общественных деятелей и лживых заявлениях в ходе активного обмена мнениями по вопросам, затрагивающим общественные интересы, выходит за пределы настоящей работы. Достаточно процитировать судью Верховного суда США Бреннана, который занимался рассмотрением дела Корпорация «Нью-Йорк Таймс» против Салливана (New York Times v. Sullivan),

Верховный суд США, 376 U.S. 254 (1964):

«[Ошибочные] утверждения неизбежны в свободной дискуссии, и они также должны быть защищены, если свобода самовыражения нуждается в «пространстве для дыхания», поскольку ей «необходимо выжить».

Ошибка, наносящая [ущерб] официальной репутации, не дает бóльших оснований для подавления высказываний, которые бы в другом случае являлись свободными, чем фактическая ошибка. В случаях, когда дело касается должностных лиц суда, данный Суд постановил, что беспокойство за честь и достоинство судов не оправдывает наказания за критические высказывания в адрес судьи или его решений как за преступление, выразившееся в неуважении к суду. [Критика] действий государственных чиновников не теряет своей конституционной защиты только из-за того, что она является эффективной и, таким образом, негативно отражается на их официальной репутации.

Правило, обязывающее лицо, критикующее действия официальных лиц, гарантировать истинность всех своих фактических утверждений (причем под страхом судебного решения о признании его клеветником, рамки которого, по сути, не определены), ведет к подобию «самоцензуры». То, что закон допускает защиту истинности утверждений при возложении бремени доказывания на ответчика, не означает, что следует избегать лишь лживых высказываний. При наличии такого правила потенциальные критики действий официальных лиц будут воздерживаться от демонстрации своего критицизма, даже если они уверены в истинности своих утверждений и даже если они действительно истинны, только из-за сомнений в возможности доказать это в суде или из-за страха перед рас-

106Статьи 52(2) и 53(3) Закона о выборах в парламент Литвы.

107П.6 ст.64 Федерального закона от 20 декабря 2002 года №175-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и п.6 ст.56 Федерального закона от 10 января 2003 года №19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации». Этот запрет предназначен для издателей с тем, чтобы не допустить опубликования подобных заявлений. Такие же правила применяются к выборам Президента.

236	Рената Уитц

ходами, связанными с таким доказыванием. Они будут стараться делать лишь такие заявления, которые «находятся как можно дальше от зоны риска». Следовательно, такое правило сдерживает накал и ограничивает разнообразие публичных дискуссий»108.

Европейский Суд по правам человека в соответствии со статьей 10 Европейской конвенции вынес следующее решение относительно свободного обсуждения общественных дел и защиты репутации общественных деятелей (дело Лингенс (Lingens) против Австрии, решение от 8 июля 1986 года)109:

«41. …свобода выражения мнения, как она определяется в пункте 1 статьи 10, представляет собой одну из несущих опор демократического общества, основополагающее условие его прогресса и самореализации каждого его члена. При соблюдении требований пункта 2 свобода слова охватывает не только “информацию” или “идеи”, которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и такие, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет “демократического общества”.

Эти принципы приобретают особое значение в том, что касается прессы. Хотя пресса и не должна преступать границы, установленные inter alia для “защиты репутации других лиц”, тем не менее на нее возложена миссия по распространению информации и идей по политическим вопросам, а также по другим проблемам, представляющим общественный интерес. Если на прессе лежит задача распространять такую информацию и идеи, то общественность, со своей стороны, имеет право получать их…

42. Свобода печати наделяет к тому же общество одним из самых совершенных инструментов, позволяющих узнать и составить представление об идеях и позициях политических лидеров. В более общем виде можно сказать, что свобода политической дискуссии составляет стержень концепции демократического общества, которая проходит через всю Конвенцию.

Соответственно, пределы допустимой критики в отношении политиков как таковых шире, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего первый должен проявлять и большую степень терпимости к

108Дело Корпорация «Нью-Йорк Таймс» против Салливана (New York Times v. Sullivan), Верховный суд США, 376 U.S. 254, 271–273, 279 (1964). Подроб-

ный анализ этого дела в сравнительной перспективе на русском языке см.: Конституционные права в России: Дела и решения: Учебное пособие / Отв. ред. А.Шайо. М.: Институт права и публичной политики, 2002. С.443–457.

109Европейский Суд по правам человека: Избранные решения. Т.1. М., 2000. С.524. Подробный анализ этого дела в сравнительной перспективе на русском языке см.: Конституционные права в России: Дела и решения. С.474–487.

Свобода слова во время предвыборных кампаний

237

пристальному вниманию журналистов и всего общества к каждому его слову и действию. Нет сомнения, что пункт 2 статьи 10 позволяет защищать репутацию каждого, то есть распространяется и на политиков, даже когда они выступают не в личном качестве; но в таких случаях противовесом подобной защиты выступает интерес общества к открытой дискуссии по политическим вопросам».

В отношение норм уголовного права, касающихся критики в адрес правительства, Европейский Суд по правам человека значительно расширил вышеизложенные принципы в своем решении по делу Кастеллс против Испании (Castells v. Spain) от 23 апреля 1992 года110:

«46. Свобода политической дискуссии, несомненно, не является абсолютной по своей природе… Пределы допустимой критики в отношении Правительства шире, чем в отношении рядового гражданина или даже политического деятеля. В демократической системе действия или упущения Правительства должны стать предметом пристального внимания не только законодательных и судебных властей, но также прессы

иобщественного мнения. Более того, доминирующее положение, которое занимает Правительство, делает необходимым, чтобы оно демонстрировало сдержанность, когда встает вопрос об уголовном преследовании за критику, особенно когда имеются другие средства ответа на неоправданные нападки его противников или средств массовой информации. Тем не менее у компетентных органов государственной власти как гарантов общественного порядка остается открытой возможность принятия мер, в том числе уголовно-правового характера, направленных на то, чтобы адекватным образом, без излишних эксцессов реагировать на безосновательные или недобросовестные обвинения порочащего характера».

Доводы судьи Бреннана в деле Корпорация «Нью-Йорк Таймс» против Салливана вызвали серьезные подозрения относительно целесообразности и конституционности ограничений на свободное обсуждение общественных дел. Это сообщение вызывает особую тревогу в такой важный период времени, как проведение избирательной кампании. Хотя принципы конституционного права США не являются обязательными для стран Европы, нельзя не заметить, что Европейский Суд по правам человека занял на удивление похожую позицию в деле об ограничении свободы выражения мнения в целях защиты репутации общественных деятелей (дело Лингенса) и в деле о недопущении критики в адрес правительства (дело Кастеллса). Данные принципы европейского права одинаково действуют

ив отношении избирательных кампаний. Как отмечалось в комментарии

110Европейский Суд по правам человека: Избранные решения. Т.1. С.743. Подробный анализ этого дела в сравнительной перспективе на русском языке см.: Конституционные права в России: Дела и решения. С.498–503.

238	Рената Уитц

к Своду рекомендательных норм при проведении выборов (2002), составленному при участии Венецианской комиссии:

«На самом деле во многих странах существуют правовые ограничения на свободу слова, которые в качестве сдерживающих мер могут быть приемлемы, но могут и способствовать злоупотреблению властью в странах с нелиберальными и недемократическими традициями. Теоретически, эти ограничения должны предотвратить “злоупотребление” свободой слова, например, гарантируя непорочность кандидатов и представителей государственной власти или защищая конституционную систему. Но, практически, они могут привести к цензуре любых заявлений с критикой в адрес правительства или вызвать необходимость в конституционных переменах, хотя в этом и заключается суть демократических дискуссий. Например, по мнению некоторых международных организаций, закон о выборах в Белоруссии нарушает европейские нормы, так как он запрещает публиковать в предвыборных агитационных материалах “оскорбительные или порочащие заявления в адрес должностных лиц Республики Беларусь или других кандидатов”, характеризует клевету в отношении кандидатов как их оскорбление и налагает на самих кандидатов ответственность за отдельные оскорбления, нанесенные их сторонниками»111.

К тому же многие правовые нормы, защищающие репутацию и честь кандидатов, предусматривают возможность для ответного действия со стороны заинтересованного лица112. Известный прототип права на ответ содержится во французском законе о прессе 1881 года113. Поэтому недооценить репутацию этого права и средства защиты довольно трудно. Не говоря об общем смысле права на ответ, очевидно, что в самом контексте избирательной кампании оно может сохранить свободу слова (доступ к печатным изданиям и/или электронным средствам информации) должностных лиц, подталкивая действующее правительство к самозащите от любой критики, которую можно использовать как должное основание для ответной реакции на законных основаниях. На первый взгляд, право на ответ может показаться удобным инструментом для создания равных

111Свод рекомендательных норм при проведении выборов. 2002 (http://venice.coe. int/docs/2002/CDL-EL(2002)005-e.asp?PrintVersion=True&L=E).

112См.: например, статью 91 Закона о выборах в парламент Польши; статью 15(11) Закона о выборах Президента Словакии; а также статью 58 Закона о выборах в парламент Болгарии; п.6 ст.64 Федерального закона от 20 декабря 2002 года №175-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и п.6 ст.56 Федерального закона от 10 января

2003 года №19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации».

113 Статья 13 Закона «О свободе прессы» (Loi sur la liberté de la presse) от 29 июля 1881 года.

Свобода слова во время предвыборных кампаний

239

условий игры, но при этом оно налагает определенное бремя на издателей (и владельцев) средств массовой информации. Следовательно, взвешивая все «за» и «против» права на ответ в условиях избирательной кампании, следует учитывать не только возможности этого права для сохранения свободы правительственной речи, но и его «замораживающий» эффект.

Помимо правил, защищающих честь и репутацию кандидатов, российские законы о выборах содержат явный запрет на действия, направленные на «захват власти, смену конституционной системы и нарушение целостности Российской Федерации насильственным путем», а также запрет на «военную агитацию» и «агитацию, разжигающую социальную, расовую, национальную и религиозную ненависть или вражду»114. Следует подчеркнуть, что подобные запреты при регулировании избирательных кампаний широко распространены во всех правовых системах, рассматриваемых в настоящей работе. Поэтому повторение этих правил в положениях о выборах может быть в определенном смысле даже чрезмерным. Более того, нужно понимать, что правила, запрещающие действия, направленные на свержение правительства, могут стать мощным орудием в руках самого правительства и судебной власти, желающих подавить возникновение оппозиции. В то же время нежелание правительства применять правила, запрещающие во время избирательной кампании высказывания, разжигающие ненависть, может привести к запугиванию и, следовательно, подавлению групп избирателей в таких масштабах, что пропаганда ненависти способна заставить замолчать также и другие группы избирателей, которые и не являлись субъектами подобных высказываний. Достаточно показать, что кампания несет в себе угрозу «захвата власти».

Хотя конституционные принципы, запрещающие высказывания, разжигающие ненависть, в данной работе подробно рассматриваться не будут, однако необходимо сделать несколько замечаний. Прежде всего, нельзя забывать о том, что многие международные инструменты явно предусматривают ограничение свободы выражения мнения в целях подавления выступлений, разжигающих ненависть. В соответствии со статьей 20(2) Международного соглашения о гражданских и политических правах «любая пропаганда национальной, расовой или религиозной ненависти, которая провоцирует дискриминацию, враждебность или насилие, запрещается законом». А в статье 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации подробно описываются меры, кото-

114П.1 ст.64 Федерального закона от 20 декабря 2002 года №175-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и п.1 ст.56 Федерального закона от 10 января 2003 года №19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации».