новая папка 2 / 17514

То вдруг обрушат сверху глыбу; То на кого нашлют угар, Под час иной - на скот заразу;

Истрашную всегда проказу, Чрез знахарей-кареляков, На свадьбе сочинят. В волков

(Да, да, в волков!) - гостей и свадьбу. Невеста ищет жениха, А он... Далеко ль до греха!..

Он, бедный, в чью-нибудь усадьбу Охотой рвется на капкан!..

Так духи всем располагают: Тузят ленивых поселян

Икрасных девушек пугают...

Так в тереме, наедине, Карелка сказки говорила, А мне молва их повторила, И эти сказки - вот оне:

Сказка первая

"Зачем тут ели вдруг не стало? Ее унес наш богатырь:

На Мурму шел он в монастырь; Вдруг стадо на него напало, Как войско целое, волков (Конечно, посланных духами). Но, вмиг управившись с волками, Добрался он и до духов

Ивидимых своей дубиной Громил и бил он, как пестом, А невидимок гнал крестом, Считал их козни - паутиной!..

Исилой честного креста

Он их - воздушных скоморохов! Их не спасла и высота!..

Ион - правдива повесть та - Из озера сонливых лохов Пробил в Онегу ворота:

Истал пролив там Саламейский...

Пускай с насмешкою злодейской Клевещут духи на него:

Он не боялся ничего!

Мы помним змея Тугарина: Он триста сажен был длиной

Игоры подымал спиной;

Но Заонегина дубина

Ему далась порядком, знать: Мы помним, изо всей Карелы Сошлась, как туча, наших рать: Метали камни, копья, стрелы, А змей бойцов и не слыхал!

И, лежа на скалах Онеги, Им в уши бурею свистал

Ипол-Онеги расплескал Хвостом. Но все от Заопеги Он не ушел! Избитый чуть, Чертя густою кровью путь, Чуть сонный, и Укшу дотащился

Итам у Косалмы свалился.

Он так лежит там и теперь:

Ис той поры огромным телом Загородил на Кончу дверь {38}

Илег, как толстая плотина; Его покрыла пыль и тина, На нем скопилася земля -

Ивырос лес. Теперь там пашня,

Два дома, мельница, поля...

Так наш силач - живая башня - Свою отчизну сторожил; Возвысил нас, себя прославил И рати всех воздушных сил (Он с ними крепко не дружил)

Истрашных леших в грош не ставил, Подчас щелчки давал горам; Две сосны с корнем, вместо весел,

Исойму на плеча - и весел,

Не дует в ус водяникам!..

Сказка вторая

Шумит шелойником Онега, Идет, нахмурясь, Заонега; А лешие в своих лесах Поют. В их хриплых голосах

Есть что-то дикое. Но что же И про кого поют они?

Их что-то мрачное тревожит: Они нам, говорят, сродни?.. Не знаю я, в котором веке

Бывали очень близки к нам {39}, И вот теперь о человеке Грустят, грустят, к его бедам В их песнях слышно сожаленье. Поют: "Зачем он, бедный, пал, Оброс грехом и стал так мал - Забыл свое предназначенье!.. Ныл век, когда его был рай!.. Теперь, возвышенного чуждый, Зарылся он в земные нужды...

Родись, томись и умирай!

Что день, что час - все ближе к гробу!" Так лешие поют в лесах, Но в бесковарных их сердцах Они к нам не питают злобу.

Сказка третья

На сойме едет Заонега, Сам надувает паруса.

А кто на камени у брега Сидит и чешет волоса?

То водяник! И вдруг не стало!.. И не колыхнется вода!

Что ж под водою заблистало? Сады, деревни, города, Жемчуг, хрустальные дороги

Изолоченые мосты.

Ив этом царстве красоты

Сидел монарх, на троне, строгий. Он строг, но светел он умом.

И, как вода, он чист. И духи Долговолосые по нем - Правдивы все, умны... Но сухи И в обхождении своем

Страх как неласковы. Все честность Да правоту при них храни.

Зато грядущего безвестность Читают, как букварь, они! Они не терпят в человеках

Жеманства, чванства, хвастовства, Двумыслня в полунамеках, Притворства, лжи и удальства.

В лице - стыдливость, даже томность,

Будь в нраве тихость и, с умом Большим, во всем большая скромность!. Но где ж сыскать все это? В ком?..

Сказка четвертая

Гладка, как зеркало, Онега; Осенний воздух свеж и чист; Ни синий, ни янтарный лист Не шелохнется. Заонега После обеденного сна Идет путем к лесному Уру {*} {* Ур - озеро.} Сбирать душистую мамуру: Она в то время новизна!

Все тихо, тихо и сонливо; Порой лишь под овсяной нивой Взревет медведь; но вот жужжит

Ивьется... Что такое!.. Мухи?.. Но Заонега говорит:

"Я знаю вас, воздушны духи! Надоедать вы мастера:

У вас любимая игра, Чтоб человека обморочить,

Иосмеять, и опорочить, Подслушать, сплетней наплести, Кутить, мутить, болтать, ввести В обман и потчевать ловушкой;

Что ж, человек вам дан - игрушкой?.."

Духи-насмешники

"Ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! - И эхо вторит: "Ха! ха! ха!" - Вот так-то судит сын греха!

Мы виноваты?.. Вот прекрасно! У них и тяжбы и грабеж; Язык - игла, и нрав - как еж;

В душе разврат, и в сердце страстном На злое похоть, лесть и ложь!

Их судит думный дьяк из платы; Они друг друга тянут в суд; Друг друга лишь во сне не бьют! А духи чем же виноваты?..

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

Смотри! Повсюду неизменность: Все так же ловит мух паук, Ползет стезею грязный жук.

Все та ж зимой в медведе леность, Все так же жаден тощий волк

Итак увертлива лисица: Задолго весну слышит птица:

Ивот лебяжий белый полк Летит в карельские озера, А человек?.. Хоть для примера Возьми себе любого сам

Ивскрой: заметь, разметь, исчисли Его желания и мысли!..

Сегодня данник небесам,

Инабожен, и осторожен!

А завтра, смотришь, брат бесам И вечно ложен, ложен, ложен...

Подьячий врет перед дьяком; Дьяком лукавым пред царем Перелукавлеи воевода:

Им ложь - что соль! Мила свобода,

Все просят воли от судьбы, А сами жалкие рабы - Ковша, и штофного наряда,

Иженщины лукавой взгляда...

ИБогу - свечку, а рублю Закабалить готовы душу!"

Заонега

"Ну полно ж врать: я не люблю! Вы знаете: я вас не трушу!" - Так Заонега... Но кипит Воздушников лихая сила! Хохочет, дразнит и шумит - Уж Заонегу рассердила...

Но Лазарь в Мурме {40} зазвонил (Угодник с братией там жил) -

Идухи тотчас присмирели,

ИЗаонега стал смирен. Прогнал врагов вечерний звон: То в Мурме повечерье пели...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Где наш пустынь карельских житель? Где наш, знакомый нам, монах?.. Его, как говорят, в мечтах Ласкал дарами искуситель,

Ичто ж успел?.. В его очах Негодование блеснуло,

Исердце с гневом оттолкнуло Нечистый дар и злой совет;

Ион не возвратился в свет, Где все развратом накипело: Остался он с своей Карелой.

Но уж с тех пор он стал не тем! Он созерцания нутом Взошел на высшие ступени Духовности. Он видел: тени Лежали густо на земле,

Илюди, в диком пьянстве страсти, На ветхом, ветхом корабле, Без путеводных звезд, без снасти, Неслись безумно по морям К каким-то дальним берегам...

Ион беседовал, как с книгой Разогнутой, с природой... и Пленил он прихоти свои, В лохмотьях риза, дыбом влас,

Ивзор его так мутно бродит, Порою из туманных глаз Как будто молнии сверкают, Уста померкшие дрожат,

Итело укротил - веригой...

Теперь опять он в терем входит: Вериги из-под риз звенят,

Исодроганья обличают

Какой-то исступленный ум...

Под шумной Кивача стремниной, В стране лесной, в глуши пустынной Не одичал ли?.. Бурю дум Он без порядка, без искусства, Порой младенческие чувства С любовью детской выражал.

Ему все что-то как мечталось, Он видел: Бог Свой суд держал -

Ивсе земное распадалось...

Так, под защитой горних сил, Являлись с грешный мир пророки, Или вещания Сивилл Про тайны, времена и сроки...

Вот озирается кругом - И, мнится, видит он народы

Иреющий над ними гром,

Ислышит стон больной природы...

В словах - душа, в душе - пожар...

Кипит... хладеет... Видит - шар, Как мир, на волосе повешен Над самым теменем земли:

Падет - ив прах!.. Уж жребий взвешен! Они прошли, они легли, Истлели сонмы поколений...

Ивот... дрожат его колени...

Он в страхе видит все и всех, Смущенный тайною грозою...

А иногда холодный смех Сменяет жаркою слезою.

Он что-то слышал, что-то зрел

Изагремел, как голос Вечи, -

Ивот, как мог я, как умел, Списал его, в отрывках, речи:

1

"...Земля приемлет образ гроба, Сокрылась жизнь сердец - любовь: Везде кипит, бунтует злоба, И вырос грех до облаков...

Но ты, властитель тьмы и света! Не прогневись на сих детей! Они запутались в тенета!

Приди и вынь их из сетей!

Ты можешь спорные их рати Одним ударом раздробить: Одною каплей благодати Всю горечь моря усладить...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

2

Гремит на ясном небе гром,

Ихлынул в мир разврат, как воды, И, мнится, воздух стал грехом!.. Почто смущаются народы?

Искать блаженства где? и в чем? Повсюду пламенным мечом Сечет обиженная совесть

Итлеют заживо сердца;

Ни в чем желанного конца!

Все - недосказанная повесть...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

3

В пустыне в полночь я вставал {*} {* В сем монологе монаха видно подражание одному ни псалмов Давидовых, именно 76-му.}

Ипред Тобой, мой Бог, молился; Свои грехи воспоминал

Имудрости Твоей дивился...

Как правы все Твои судьбы! Они вращаются незримо, А мы, страстей своих рабы,

Мы в вихрь сует неудержимо

Ирвемся на свою беду! Повсюду ум наш, сея хитрость, Забыл, несчастный сей слепец,

Что сквозь его сквозную скрытность Все зрит, все ведает Отец!..

В своих лукавых изворотах Он хочет совесть заглушить

Иим в размноженных заботах

Дни нашей жизни потопить. Слышна, видна в час ночи совесть,

Ив темноте ясней грехи:

Икто-то нам, душой глухим,

Опрежних днях заводит повесть:

Отом, как люди, в простоте, Без мудрований, без изгиба, Не бились грустно в суете, Как в сеть уловленная рыба. И говорит нам тайный глас: "Пора вам Богу покориться, И хоть немного, хоть на час

Покинуть ложь, престать гордиться, Не изрывать друг другу ям...

Ужо идет и близко к вам Суда таинственное мреже!" Но вы сказали: "Это ложь! Все времена одни и те же, Что предки делали, мы то ж!" Но времена совокупляет Судьи невидимая длань:

Уж на душах тоска, как дань Лежит и втайне их сгрызает! Я вижу дни. . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

4

Что вдруг душа моя грустит

Ипала в думе боязливой, Как птица робкая над нивой, Когда орел над ней шумит?.. Смутился ум, прильнул язык, Невольно движутся колени...

Но Ты послышал сердца крик -

Исвет Твой вспыхнул в смертной сени.

Ты озарил меня лучом - И я во тьме увидел ясно:

С Тобой нет бед нигде, ни в чем, А без Тебя везде опасно...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

5

Небес в лазоревом стекле Вдруг ангелов я слышу голос, И мне казалось, на земле Меня держал лишь тонкий волос. Земное стало все мечта, Ничтожество и суета!..

Как высь от ангелов светлела! Как их дружина сладко пела! Я на себе не слышал тела!

Ястал легок, эфирен сам И полный дивного покою: Сдавалось мне, тогда рукою

Ямог коснуться небесам!.. Увы! От жизненной работы Мне труден стал наземный путь, И, от докучливой заботы Болея, наболела грудь. Напойте ж песен мне святыни, Жильцу безгорестной тиши!

Ябуду их в земной пустыни Беречь, как счастие души!..

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

6

Поверьте мне, я вижу их! - Не сомневайтесь больше, други! -

Явижу вечно молодых И их лазуревые круги.

Поверьте: это не мечты!..

Явижу райские цветы!

Икак они играют ими,

Исами свежие, как цвет! Какой невыразимый свет Там, над долинами святыми?.. Они легки, они в венках:

Я вижу лиры в их руках...

Там смешано повсюду злато С неизъяснимой белизной!

Ивсе кругом так чисто, свято,

Исам я становлюсь иной:

Парю пареньем бестелесных, Тону в их радостной тиши...

Но уж бежит покой души, Исчез видений ряд чудесных, Я на земле, на ниве слез,

Закрылся верх - я житель низа. По ароматами небес Моя благоухает риза...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

7

Так, есть таинственные блага! Их взор не зрит, не слышит слух; Млека и меда слаще влага Из высших кладезей в наш дух Стезями тайными втекает...

Но плоть груба: она не знает Сих невещественных утех!.. Как радостно наш дух играет, Когда к нему нисходит мир!.. Тогда в душе совсем иное!

Ичто пред тем иным земное?..

Ичувствий упоенных пир,

Ипылкие порывы страсти,

Иславы блеск, и прелесть власти, - Что не сулит лукавый мир...

Ивсе ничто!.. Хотя б я бездны Вскрывал и словом закрывал, Хотя б надсолнечные звезды,

Как с древ плоды, рукой срывал, - Я не вкусил бы той отрады, Которой жаждет так душа, Когда, небесностью дыша,

Летит, парит в святые грады...

Какой там мир?.. Но чей язык Неизглаголанность расскажет? Мне скудность слова мысли вяжет! Вам слышен ли поющий лик?..

Вам виден ли сей час чудесный? Понятна ль эта тишина?

Какой, без вечера, прелестной Она зарей освещена?..

Иэтот воздух ароматный, Который нежит и сладит

Икровь и страсти холодит? Но нет! Я вижу, необъятны

Для мертвых букв, для тесных слов Блаженство с радостью незримой...

Но что уму непостижимо, То может разгадать любовь!..

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

8

Увы! Земля влечет меня!

Я угнетен влияньем звездным И, плен свой зная н стоил,

Влачусь вокруг скользящей бездны. Исторгнися, душа моя, Из сих теснящих отношении

И, вольная, как дух, как гении, Лети в надзвездные края, Пари по широте вселенной!..

Но ты устала, и полет Уже тяжел для утружденной...

Так намять понесенных бед, Не раз испытанное горе

Претит пловцу пускаться в море. Сама в себя уединясь, Путей боишься ты воздушных,

И, в чувствах, пред тобой послушных, Как ветка под дождем, склонясь, Ты отдыхаешь по-земному...

Но навык к счастию иному В тебе, как тайна, зацелел:

Ты помнишь, прежде ранней птицы (Как пояс розовой денницы На синем куполе светлел)

Ты облетала звезды утра, И там, куда не вступна тьма,

Средь злата, роз и перламутра, Ты уяснялася сама...

. . . . . . . . . . . . . .

9

Над Кивачом, на выси дальной Горит алмазная звезда...

Так и в душе моей печальной Звездится радость иногда. Но скоро дум докучных тучи Ложатся на минутный свет: Вот подо мной песок зыбучий.

Имне в земном опоры нет! Подай с небес, Отец, мне руку, Меня на скользком укрепи, Отвей любви дыханьем муку

Ипосвети в глухой степи!

Я без приюта, без вожатых, Впотьмах над бездной я стою!

Тут глубь, там грома перекаты - Я Твой! Храни главу мою...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

10

Лесная ночь была темпа! Теней н ужасов полна!.. Не смела выглянуть лупа!

Как гроб, молчала глубина! У них в руках была страна: Она во власть им отдана...

И вот с арканом и ножом

Вкраю, мне, страннику, чужом. Ползя изгибистым ужом, Мне путь широкий залегли.

Меня, как птицу, стерегли...

Сердца их злобою тряслись. Глаза отвагою зажглись; Уж сети цепкие плелись...

Впустыне движутся скалы: Куют при кликах кандалы: И ставят с яствами столы, Чтоб пировать промеж собой Мою погибель, мой убой...

Я шаг вперед... остановился, Припал с тоской к земле сырой. Как нищий, Богу помолился - И страх с души моей скатился Огромной черною горой...

Нашла моя молитва Бога, Сошла к молящему любовь -

И агнцу бедному прорезалась дорога Сквозь стражу гладную волков!..

. . . . . . . . . . . . . .

11

Премудрый Бог, Ты избрал время Для неизбежного суда!

Нас гнет к земле пороков бремя, Как древо гнется от плода...

Сердца от злобы стали камень! Но мы иссохли во грехах, Как сено летнее в лугах.

Исе! Твой взор, Твой гнев - как пламень. Он попалит нас всех дотла!..

Но, опаленные тобою, Довольней будем мы собою,

Истанут наши жизнь, дела -

Хрусталь гранистый с чистым златом! Повеет здравие, целя, И благодати ароматом Облаговонится земля!..

. . . . . . . . . . . . . .

12

Уж близок день, уж близок день Твоей непотемнимой славы! Пройдут как сон, пройдут как тень Земные, ветхие уставы!

Увидим мы, узнаем мы, Чего досель не знали, Над чем ломалися умы,

Что детским сердцем постигали Лишь нищие умом. Пора!

Что быть имело - всё сбылося, И всё протекшее слилося В одно туманное вчера...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

13

О вы, имеющие уши И растворенны очеса,

Раскроите дремлющие души: Се к вам глаголят небеса!.. Но вы объяты глухотою. Потухли ваши очеса: Быстрой движенья колеса Сей род кружится суетою...

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

14

До нас доходит весть, о Боже, Что посетишь Ты скоро нас, Что скоро мертвых потревожит Седьмой трубы призывный глас. Земля развратом накипела,

Игрех на ней болит, как струп! Любовь живая отлетела,

Ичеловечество - как труп, Прикрытый златом, ждущий гроба; Еще им движет... только злоба! Кто шепчутся?.. О брате брат! Кто сеть плетет?.. Отец на сына! Какая страшная картина:

Везде умышленный разврат! Суды полны гневливых жалоб, Теснится ропотность в устах:

Им счастья предков было мало б.

Ивот уж жмутся в теснотах

И, в час улики с наготою, Не зная, где и как им быть, Гласят горам, чтоб тяготою От зоркой правды их закрыть.

Где ласка к ближним? где услуга? Чистосердечие - на смех!

Ивсяк со злобой друг на друга Чужой высказывает грех!.. Судитесь, злобствуйте! Но время Уж доплетает свой венец!

Искоро треснет гроб, и бремя С могилы сбросит прочь мертвец

И, страхом оживленный, вспрянет! Он пр_и_дет - прореченный час,

Исолнце ярко в полночь встанет, Безвестных птиц промчится глас, И, двигнувшись, растают горы,

Иотпахнется ветхий век!

Ижалостно потупит взоры

Пред Судиею человек!..

15

Господь повел меня из града {41} В пустые дальние поля, Костей мертвела там громада, Белелась от костей земля;

Глухой, безгласный и могильный Лежал раскат пустой страны: