272_p2098_D19_10483

сию. Дюркгейму, – и вслед за ним – Радклифф-Брауну, кто установил зависимость социальной солидарности от разде- ляемой символической системы, – принадлежит заслуга оп- ределения социальной функции символизма недвусмыслен- ным образом: как изначальной политической функции, ко- торая не может быть сведена к структуралистской функции коммуникации. Символы, по преимуществу, являются инст- рументами социальной интеграции: как инструменты по- знания и коммуникации они делают возможным согласие по поводу значения социального мира, и это согласие играет фундаментальную роль в воспроизводстве социального по- рядка. “Логическая” интеграция выступает предваритель- ным условием “моральной” интеграции»107.

Таким образом, Бурдье видит основы социальной соли- дарности в современных обществах, прежде всего, в созда- ваемых доминирующей группой и индуцируемых на осталь- ное общество символических комплексах, являющихся слож- но структурированными как по своему содержанию, так и по учету когнитивных особенностей людей. Показательно, что французский теоретик не избегает понятия насилия в своей концепции. Однако традиционная дихотомия насилия и символического комплекса, находящаяся в основе солидар- ности, и обнаруживаемая в подходах как представителей классического периода социальной науки, так и более позд- него периода, снимается Бурдье за счет их синтеза. Если ис- тория действительно есть процесс развития идеи свободы (Гегель), она же, судя по заключениям Бурдье, есть и про- цесс развития «идеи власти». Власть никуда не исчезает, имеет в виду французский мыслитель, она здесь, она всегда остается рядом, даже если и не практикует прямые формы принуждения. Другими словами, рефлексивность граждан по поводу общественных отношений вообще, и солидарности, в частности, несомненно возросшая в последнее столетие, сопровождалась, судя по всему, и возросшей рефлексивно- стью власти, находящейся в постоянном «творческом поиске» новых и более совершенных средств укрепления своего до- минирующего положения и формирования социальной соли-

107 Bourdieu P. Language and Symbolic Power. P. 166.

71

дарности, как одного из ключевых элементов такого упроче- ния.

В настоящее время тема социальной солидарности чрез- вычайно активно обсуждается в международном обществоз- нании, где исследователи руководствуются мотивами, свя- занными с тревогой по поводу проблем с социальной инте- грацией современных обществ, и задаются вопросами о воз- можных направлениях повышения уровня социальной кон- солидации и в, казалось бы, вполне «благополучных» стра- нах. Ни что иное как обеспокоенность ослаблением социаль- ных связей лежит в основе ставшего классическим труда Ро- берта Патнэма «Боулинг в одиночку», в котором автор дока- зывал, что американское общество стоит на пороге социаль- ной дезинтеграции, обусловленной возросшими отчуждени- ем, индивидуализмом и взаимным равнодушием108. Недавно Патнэм, впрочем, несколько скорректировал своё мнение, утверждая сейчас, что социальная солидарность в американ- ском обществе резко возросла после террористической атаки 11 сентября 2001 г., что, однако, распространяется не на все сегменты социума – этнические и расовые меньшинства, по мнению социолога, не столь увлечены идеей и практикой консолидации Америки, которой по-прежнему угрожает рас- кол на «две нации» – активную и зажиточную белую моло- дежь и малообеспеченные цветные меньшинства109.

Проблема социальной консолидации вызвала к жизни в западном обществоведении и такие концепты, как «комму- нитарианизм» Амитаи Этциони и Роберта Нисбета110, «тре- тий путь» Энтони Гидденса111, «кооперативный мьютуализм» Кевина Карсона112, «солидаризм» Эдварда Тириакьяна113,

108См.: Putnam R. D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. N. Y., 2000. 544 p.

109См.: Putnam R. D., Sander T. H. Still Bowling Alone? The Post-9/11 Split // Journal of Democracy. 2010. Vol. 21. № 1. P. 9–16.

110См.: Etzioni A. The Monochrome Society. Princeton, 2001. 336 p.; Nisbet, R. The Present Age: Progress and Anarchy in Modern America. N. Y., 1988. 145 p.

111См.: Giddens A. The Third Way: the Renewal of Social Democracy. Cambridge, 1998. 166 p.

112См.: Carson K. A. Studies in Mutualist Political Economy. BookSurge Publishing, 2007. 386 p.

72

«ассоциативная демократия» Пола Хёрста114, «прагматичный коммунитарианизм» Кармен Сирьяни115, и другие концепты, включая такие оксюмороны, как «свободный коллективизм» и «кооперативный индивидуализм».

Важно то, что все эти концептуализации отражают са- мый живой интерес, сохраняющийся к проблематике соци- альной солидарности в западном обществоведении. Отметим ещё раз, что после беспрецедентных террористических атак на Соединенные Штаты этот интерес приобрел ещё более повышенный характер. Как доказывает Р. Патнэм, «терро- ристы, осуществившие атаку 11 сентября, преследовали цель разрушить убежденность и решительность Америки, но, как мы видим, спустя почти три тысячи дней, прошедших с того судьбоносного дня, они добились обратного – усиления граж- данского сознания молодежи Соединенных Штатов»116.

По мнению Э. Тириакьяна, можно «рискнуть предполо- жить, что механическая солидарность, характерная для до- современного, до-индустриального общества, определенно была вызвана к жизни в Соединенных Штатах во время и после 11 сентября. Все сегменты населения, все регионы страны почувствовали, что атака на Мировой торговый центр и на Пентагон была преступным насилием против американского народа, заставившим всех американцев осоз- нать – что их объединяет. Американский флаг вновь стал символом коллективной идентичности, появившись на хра- мах, лацканах и автомобилях; клятва верности флагу, кото- рую до того пытались опротестовать некоторые организации, снова вошла в публичную сферу. Эта обновленная механиче- ская солидарность реализовывалась во многом на религиоз- ный манер: обряды и ритуалы, подтверждающие сакраль- ность коллективности, и речи президента, изобиловавшие

113См.: Tiryakian E. A. For Durkheim: Essays in Historical and Cultural Sociology. Burlington, 2009. 360 p.

114См.: Hirst, P. Q. Associative Democracy: New Forms of Economic and Social Governance. University of Massachusetts Press, 1994. 222 р.

115См.: Sirianni C., Friedland L. Civic Innovation in America: Community Empowerment, Public Policy, and the Movement for Civic Renewal. Berkeley, 2001. 371 p.

116Putnam R. D. Still Bowling Alone? The Post-9/11 Split. P. 10.

73

религиозными образами, включая призывы к “крестовому походу” против международного терроризма»117.

Несмотря на, казалось бы, мобилизационный характер этой солидарности, она, естественно, возникла не на пустом месте и является действительной «реактивацией» уже нара- ботанных множественных соединений и связей социальной ткани американского общества.

Необходимо отметить и то обстоятельство, что теоретиче- ские находки зарубежных исследователей часто не остаются в виде некоего академического изыска, а выходят в социаль- ный мир, воздействуя на него достаточно серьезным образом. Это относится, например, к Р. Патнэму, организовавшему при Гарвардском Университете так называемый «Семинар Сагуаро», где концепция социальной консолидации, при- нявшая лапидарную форму максимы «вместе – лучше», об- суждается самыми разными социальными кругами, и стано- вится основой различных социальных инициатив118. То же можно сказать и об организации «Коммунитарианистская Сеть» («Communitarian Network»), созданной А. Этциони в

1993 г., и являющейся сегодня достаточно влиятельным объ- единением экспертов и политиков. Общеизвестно значение для социально-экономического развития современной Вели- кобритании концепции «Третьего Пути» Э. Гидденса, повли- явшей на внутреннюю экономическую политику кабинета лейбористов, равно как и на социальную политику других европейских правительств, оказавшихся перед вызовами но- вого, глобального капитализма. Тем самым проблема соци- альной консолидации осознана в западном обществоведе- нии, трактуется в качестве одной из приоритетных задач и получает свое развитие в виде различного рода экспертных объединений и общественных инициатив.

В России, вне всякого сомнения, проблема социальной солидарности стоит сегодня неизмеримо острее, нежели в западных странах, и отечественные обществоведы не обходят её стороной. Проблематика интеграционных процессов в се- годняшнем российском обществе исследуется в работах таких

117Tiryakian. For Durkheim. P. 143.

118См: The Saguaro Seminar on Civic Engagement in America at Harvard University's Kennedy School of Government. URL: http://www.bettertogether.org

74

отечественных авторов, как А. С. Ахиезер, рассматривающий проблему исторических оснований солидарности в россий- ском обществе сквозь призму своей концепции монологиза- ции российской культуры119; Л. Д. Гудков, также отказы- вающий российскому обществу в исторических традициях солидарности120; А. П. Заостровцев, анализирующий истори- ческое состояние солидарности в российском обществе в кон- тексте проблематики общественного договора121; В. И. Пан- тин и В. В. Лапкин, усматривающие в российской традиции присутствие солидарности, но трактующие её в качестве ре- зультата инициативы власти, всегда стремившейся достичь согласия с обществом принудительными методами122; В. Г. Федотова, полагающая, что аномия в нашем обществе возникла по причине радикального отказа от прежде кол- лективно санкционированных ценностей и норм и полного разрушения механизма социального конструирования ре- альности123; С. А. Кравченко, осуществляющий попытку анализа особенностей солидарности в российском обществе с позиций нелинейной динамики124; Н. Е. Тихонова, усматри- вающая «общественный договор» между властью и народом в сегодняшней России и рассматривающая его как основанный на «взаимном ненасилии»125.

119См.: Ахиезер А. С. Монологизация и диалогизация управления (опыт российской истории) // Обществ. науки и современность. 2004. № 2. С. 24–34.

120См.: Гудков Л. Б. Феномен негативной мобилизации // Общественные науки и современность. 2005. № 6. С. 46–57.

121См.: Заостровцев А. П. Конституционная экономика, общественный до- говор и российское общество // Обществ. науки и современность. 2008. № 1. C. 56–68.

122См.: Пантин В. И., Лапкин В. В. Политическое самоопределение россий- ского общества // Обществ. науки и современность. 2006. № 4. С. 78–87.

123См.: Федотова В. Г. Факторы ценностных изменений на Западе и в Рос- сии // Вопр. философии. 2005. № 11. С. 3–23.

124См.: Кравченко С. А. Гуманистическая концепция Т. Лукмана и нели- нейные реалии российского общества // Социол. исслед. 2006. № 8. С. 3–13.

125См.: Тихонова Н. Е. Личность, общность, власть в российской социокуль- турной модели // Обществ. науки и современность. 2001. № 3. С. 30–40.

75

Глава 2

СОЦИАЛЬНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ И ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОСТИ

Мир меняется, и вместе с ним меняется представление о социальной солидарности, равно как и сама солидарность в своём содержательном и дискурсивном планах. Очевидно, что характер и тип социальной солидарности всегда носят исторически оперативный характер и находятся в зависимо- сти от определенного модуса общественно-экономических от- ношений. Данный модус включает в себя не только характер политических и экономических реалий, но и общую «фоно- вую» систему диспозиций, в которой функционирует данное общество, т. е. как внутренние, так и внешние проблемы и вызовы самого разного порядка – от экологических до циви- лизационных. Специфика формирования и поддержания социальной консолидации в условиях современности опре- деляется, на наш взгляд, в значительной степени процесса- ми глобализации во всех её измерениях – от экономического до социокультурного и политического.

Как показал осуществленный нами анализ, проблема- тика солидарности в современном мире поднимается в рабо- тах исследователей, как правило, в связи с тремя основными темами, к которым относятся: проблема оснований и источ- ников солидарности в глобализирующемся мире; солидар- ность и проблемы демократии и социальные гарантии в ус- ловиях глобализации. Рассмотрим их последовательно, и сделаем попытку сформулировать своё видение феномена социальной консолидации в его содержательном аспекте.

76

2.1. Проблемы и основания солидарности в глобализирующемся мире

Тема оснований и источников солидарности в сегодняш- нем мире на самом деле продолжает теоретические рефлек- сии по поводу солидарности как таковой, однако с серьезным методологическим фокусом на особенностях этого феномена в условиях стремительно глобализирующегося мира. Вызовы глобализации, которые достаточно подробно описаны в мно- жестве работ, включают в себя и вызовы самим основаниям общественного организма, к которым относятся тесно свя- занные между собой феномены социальной идентичности, этнокультуры, национального суверенитета, характера об- щественных отношений, то есть всего того, из чего и форми- руется социальная консолидация общества.

Дж. Александер, напомним, говорил о проблематичности формирования единства на основании формальных призна- ков принадлежности к одной социально-профессиональной группе или классу, причем в качестве главных препятствий на этом пути он рассматривал возросшую плюралистичность мира и жизненных практик индивидов, вкупе с постмодер- нистской релятивизацией любого «метанарратива», к кото- рым, прежде всего, относятся именно идентификационные характеристики личности и/или группы126.

Идентификационная невнятность, неокончательность любых социально-профессиональных атрибуций создают ус- ловия для, скорее, обратного солидаризации процесса – ин- дивидуализации. «Неопределенность наших дней, – говорит Зигмунд Бауман, – является могущественной индивидуали- зирующей силой. Она разделяет, вместо того чтобы объеди- нять, и поскольку невозможно сказать, кто может выйти вперед в этой ситуации, идея “общности интересов” оказыва- ется все более туманной, а в конце концов – даже непости-

126 См.: Александер Дж. Прочные утопии и гражданский ремонт // Социол.

исслед. 2002. № 10. С. 3–11.

77

жимой. Сегодняшние страхи, беспокойства и печали устрое- ны так, что страдать приходится в одиночку. Они не добав- ляются к другим, не аккумулируются в “общее дело”, не имеют “естественного адреса”. Это лишает позицию солидар- ности ее прежнего статуса рациональной тактики и предпо- лагает жизненную стратегию, совершенно отличную от той, что вела к созданию организаций, воинственно защищавших права рабочего класса»127.

Бауману вторит Хабермас, по мнению которого, на гло- бальном уровне проблемы согласованности, уже сейчас остро стоящие на уровне европейском, становятся еще острее. Это объясняется, по мнению ученого, тем, что «гражданская со- лидарность коренится в особых коллективных идентично- стях», в то время как «космополитичной солидарности при- ходится опираться только на моральный универсализм прав человека», а «политической культуре мирового общества не хватает общего этико-политического измерения, необходимо- го для соответствующего мирового содружества»128.

Близкое мнение в рамках сформированной им парадиг- мы «общества риска» высказывает и Ульрих Бек, рассуж- дающий о том, что раньше «человек рождался уже принад- лежащим к определенному классу. Это определяло его судь- бу... Ситуации риска, напротив, несут в себе другую опас- ность. В них нет ничего само собой разумеющегося... Такого рода подверженность опасности не вызывает социальной сплоченности, которая ощущалась бы как пострадавшими, так и другими людьми. Не появляется ничего, что могло бы сплотить их в социальный слой, группу или класс... в клас- совом обществе бытие определяет сознание, а в обществе риска сознание... определяет бытие»129.

Эрик Хобсбаум вообще говорит о невозможности выде- ления каких-то четких идентификационных характеристик, без которых солидарность, мягко говоря, труднодостижима: «Что объединяет сегодня западную цивилизацию? Я не знаю, что такое западная цивилизация. Существует цивилизация

127Бауман З. Возвышение и упадок труда // Социол. исслед. 2004. № 5. С. 82.

128Habermas, J. The Postnational Constellation: Political Essays. Cambridge, 2001. Р. 104–108.

129Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000. С. 44.

78

модернити – она основана на современных технологиях, со- временной науке, даже, если хотите, на определенной куль- турной общности, – но она уже не является западной. Если вы пойдете на симфонический концерт в Токио, в репертуаре оркестра будут те же произведения, что и на симфоническом концерте в Миннеаполисе»130.

В свою очередь, Френсис Фукуяма говорит о том, что бо- лее устойчивый и солидарный мир возникает тогда, когда жизненные планы ориентированы на других людей и счи- таются с их интересами: «Люди созданы естественной эволю- цией в виде общественных животных, которые, как правило, стремятся погрузить себя в море общественных связей. Цен- ности не строятся произвольно, но служат важной цели: сде- лать возможными коллективные действия. Люди также на- ходят большое удовлетворение в том, что эти ценности и нормы общие. Солипсистские ценности противоречат собст- венной цели и ведут к дисфункциональному обществу, где люди не могут работать совместно ради общей цели»131.

Таким образом, западными исследователями, где подра- зумевается, где говорится впрямую об отсутствии у людей некой действительной расположенности друг к другу, без ко- торой формирование солидарности не может быть успеш- ным. Вероятно, прав Рендалл Коллинз, полагающий, что «Конфликт – это не антипод солидарности. На самом деле антипод солидарности – безразличие, или когда кто-то кого- то избегает»132.

Уместно, на наш взгляд, будет привести определение, которое дает солидарности «Критический словарь социаль- ной науки», по мнению авторов которого, солидарность это – «Социальная власть в её итоговом, наиболее совершенном состоянии. Солидарность относится к условиям, в которых группа людей рассматривает друг друга как товарищей, ори- ентированных в своей совместной деятельности на достиже- ние общей цели. Когда имеет место солидарность, социаль-

130 Хобсбаум Э. «Масштаб посткоммунистической катастрофы не понят за пределами России» // Свободная мысль – XXI. 2004. № 9. С. 10.

131Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехологи- ческой революции. М., 2004. С. 179–180.

132 Коллинз Р. Мой путь в социологии // Социол. исслед. 2006. № 11. С. 128.

79

ные связи – крепки, взаимная поддержка – искренна, а ис- пользование связей в личных целях – немыслимо»133.

Подчеркнем, что указанные авторы говорят преимуще- ственно о западных обществах, но подразумевают, разумеет- ся, известную универсальность данных процессов, которые раньше или позже «накроют» все регионы. Впрочем, вели- ким остается соблазн приписать проблемы такого рода ис- ключительно западной цивилизации, и обнаружить (подобно российским философам конца XIX – начала XX в.) «здоро- вые» антитезы в российском обществе. Например, В. А. Ядов говорит о том, что «Утрата сущностных свойств общинного устройства (человечность непосредственных взаимосвязей, вера в идеалы, “локальность” и т. д.) воспринимаются ныне в западных обществах как потеря неких непременных черт социальности. Этим объясняются такие тенденции, как отказ от концепции “плавильного котла” в США, развитие в евро- пейских странах многообразных форм самоорганизации на уровне соседства (community), сохранение и даже возрожде- ние религиозных конфессий, деноминаций, фундаментали- стских течений, формирование “сетевых структур” в бизнесе, науке и культуре, и, наконец, в интернет-коммуникациях. Постмодернистская философия – прямая реакция на изме- нения такого рода»134. В принципе, мы готовы согласиться с этим мнением, с той лишь поправкой, что утрата сущностных свойств социальности не есть проблема исключительно за- падных обществ.

В отечественной философии проблематика оснований солидарности также достаточно активно анализируется сего- дня. В частности, Р. Х. Симонян пытается обнаружить воз- можности солидарности на «мезоуровне» социальных систем, к которым он относит, прежде всего, локальные территори- альные сообщества. Вектор мезопроцессов направлен на по- иск оптимальных форм объединения малых, локальных со-

133Young, T. R., Arrigo B. A. The Dictionary of Critical Social Sciences. Boulder, 1999. Р. 311.

134Ядов В. А. Россия как трансформирующееся общество: резюме многолет- ней дискуссии социологов [Электронный ресурс]. – Публикации Института социологии РАН, 2001. URL: http://www.situation.ru/app/j_artp_499.htm (дата обращения: 09.01.2012)

80