318_p1821_B6_9225

тавлять общее частному. Кровь – постоянный метонимический образ жизни – объединяет все ипостаси существования – крестьянского, индустриального, поэтического: «Вымрут стихи, // Не обагрённые // Кровью эпохи»196. Поэтому конфликт с историей переживался как собственная вина несоразмерности чувств, а не идейного несоответствия: «И стыдно – // Пока ты, прильнув к окну, // Залежи чувств // В башке своей роя, // Вырыдал, выгадал // Ночь одну – // Домну пустили // В Магнитострое»197. Гигант индустрии ведёт себя так же, как коренник тройки: «Здорово там // Хохотал огонь // И улыбались бригадиры»198. Акцентный стих, ораторская интонация резонируют с чувством жизни, с природной доминантой сознания. Так реализуется третье открытие П. Ва-

сильева – синтез маяковской и есенинской линии в послереволю-

ционной русской поэзии, которые самими поэтами воспринимались как несовместимые.

Насколько оригинален Васильев и можно ли считать его представителем сибирского «звериного стиля», если мы отмечаем звериное чутье в восприятии мира Вс. Ивановым и звериную чуткость в поведении Виринеи у Л. Сейфуллиной? Насколько «звериный стиль» оппонирует традиционному гуманизму или он дополнителен к нему? Принадлежит ли он коренным сибирякам, т. е. обусловлен не культурным, а природным фактором, или, как всякий большой стиль, допускает творческий резонанс и порождает миметическую волну? Сравнение с поэзий В. Итина позволит приблизиться к решению вопросов.

Вивиан Азарьевич Итин (1893–1938) родился в Приура-

лье, в Уфе, юридическое образование получил в Петрограде, в 1918 году навестил родных – и, отрезанный восстанием белочехов, оказался в Сибири. Художник и романтик, он сразу принял революцию, был близок с Л. Рейснер. В Сибири работал переводчиком при американском Красном Кресте, но перешёл на сторону партизан и в дальнейшем совмещал юридическую деятельность с агитационной. Автор утопии «Страна Гонгури» (1922), переработанной версии первого, одобренного Горьким фантастического рассказа «Открытие Риэля» (1917). В 1923 году В.

196Васильев П. Н. Указ. соч. С. 103.

197Там же. С. 103.

198Там же. С. 104.

101

Итин перебирается в Новониколаевск, входит во все организационные структуры Союза сибирских писателей, с 1934 года редактирует «Сибирские огни».

В обращении 1923 года к коренному сибиряку И. Итин не чувствовал себя чужим.

Ив. Ерошину

Ты весь тайга, я весь пришелец, – Но также мне поют снега

Ипагоды недвижных елей, – Медвежьи тёмные лога.

Икажется – не променяю

Наш грубый радостный простор На чудо городского рая, На кружево далёких гор…

Но поклянёмся: в белом дыме Седой метельной пустоты Зажечь огнём непредставимым Невероятные мечты! 199

В. Зазубрину

…Террор ясен и бить так просто. В наших душах нам нужней чека – Пулей маузера, в подвалах мозга, Пригвоздить ревущие века.

А иначе на предельной доле Как сдержаться? Перейдя черту, Тангенс высочайшей воли Вдруг проваливается в пустоту.

…Жаждой радости и дрожью горя Беззаветно полня чрево бытия, Нужнопальцычувствовать– нагорле Своего второго я200.

Но восприятие пришельца выдаёт акцент на холод, снега, «седую метельную пустоту». Тем не менее «Наш грубый радостный простор» – раскатистая строка, казалось бы, вполне соответствующая сибирской простоте форм. Но они, как показывает анализ религиозных аллюзий у Вс. Иванова и Л. Сейфуллиной, внутренне очень непросты, и эта непростота связана не только с образом человека, но и с переживанием пространства. У П. Васильева образ тройки пылает огнём, о холоде напоминают сани – но снег только ускоряет движение до полёта. У В. Итина жар привнесён в «метельную пустоту», подвижную, но стылую, «невероятными мечтами». Так в экспрессии «пришельца» проступает её миметическая сущность, искренняя и сотворённая: волевой порыв приходит извне, а не рождён этим пространством. Так же и со специфическим вопросом о «местном гуманизме» – апелляцией к железной воле ЧК, призванной как спасение для «наших душ», когда «с

199Итин В. Солнце сердца. Новониколаевск, 1923. С. 56.

200Там же. С. 57–58.

102

тёмной кровью мысли бьются»201. Романтическая метафора со слишком очевидным натуралистическим ореолом звучит как присяга времени. Стихотворение «Я люблю борьбу и, чем – трудней, тем больше…», посвящённое В. Зазубрину, показывает очевидное знакомство со «Щепкой» или, по крайней мере, с замыслом этой повести. Судя по пафосу жестокого самоукрощения – «Нужно пальцы чувствовать – на горле // Своего второго я» – сознание Зазубрина, в отличие от его героя, не страдало избытком гуманистической рефлексии. И солидарность В. Итина продиктована гордостью от принадлежности к когорте избранных.

Об этом свидетельствует следующее за двумя первыми посвящение Л. Сейфуллиной из сборника «Солнце сердца» – стихотворение «Наша раса». «Непонятная дышит сила, // Переплёскивает берега… // О, как радостно жутко было // По невидимым тропам шагать! // За врагом быстроногим и ловким, // По пятам, опустить штыки… // На прикладе ижевской винтовки // Острой пулей царапать стихи. // Ничего, что мой томик Шекспира // На цигарки свертели в пути, – // Взбита старого мира перина, // Будет радостней жизнь любить… <…> На плечах светозарная масса, // Лучезарной памяти сад… // Небывалая наша раса // Никогда не вернётся назад!»202. Выспренняя риторика, патетическая интонация, «светозарная» и «лучезарная» живописность как знак экстатического подъёма чувств, наконец, радость охоты на врага – всё это свидетельство скифства, раннего гумилевского адамизма, поиск сугубо литературного языка и «окультуренная» первобытность чувств. «Непонятная сила» непонятна, потому что она не личного, но внешнего, захватывающего происхождения, и лирическое «мы» – лучшее тому подтверждение. Следовательно, для Итина революционный язык и гуманизм, с лёгкостью распрощавшийся с трагедиями Шекспира, выцарапывающий стихи пулей,– открытие новой и необратимой реальности.

Итак, экспрессия в сибирской поэзии – сибирской по происхождению или по воспринятой стилистике – не обязательно связывает воедино «звериное» с воинственным «гуманизмом» классового отбора. Это обусловлено не собственным статусом –

201Итин В. Указ. соч. С. 57.

202Там же. С. 59–60.

103

П. Васильев ощущал свою уязвимость, а В. Итин, занимая властные посты, был защищён до поры, но, в конце концов, расстрелян воспетой им организацией «как японский шпион». Это связано с трактовкой «природности»: для В. Итина она важна как оправдание жестокости классовой войны. У П. Васильева она страстная, ярая, буйная, беспощадная в драке, но не жестокосердная – и потому органически свободная в своих рефлексах, чувствах, помыслах, в модуляциях голоса. Одно из последних стихотворений «Прощание с друзьями» (1936) – пророчество, плач о себе и слава жизни: «Попрощайтесь, попрощайтесь, дорогие, со мной, я еду // Собирать тяжёлые слёзы страны. <…> “Ой и долог путь к человеку, люди, // Но страна вся в зелени – по колени травы. // Будет вам помилованье, люди, будет, // Про меня ж, бедового, спойте вы…”»203. Стихийная философия жизни, которую исповедовал П. Васильев, не эгоцентрична, не биосоциальна, не эстетизирована как новая реальность, жестокость которой нуждается в духовном оправдании. Философия жизни П. Васильева есть выражение творческой силы, неукротимой и непредуказанной в своих проявлениях.

Вопросы для самопроверки

1.Почему литературный процесс рубежа 20–30-х годов в Сибири не отличался богатством художественных направлений?

2.Можно ли говорить о противоречии идеолога и художника в творческом сознании В. Зазубрина?

3.Почему природное и евангельское миропонимание у Вс. Иванова не противоречат друг другу?

4.Прочитайте повесть Л. Сейфуллиной «Перегной» и сравните принцип изображения революции в сибирской деревне: кто из героев убедительнее? каков художественный смысл натурализма?

5.Почему Иркутск не стал главным местом действия производственного романа П. Петрова?

6.Какую духовную и художественную ценность представляют творческие открытия П. Васильева?

7.Что общего можно найти в творчестве рассмотренных поэтов и писателей, представителей ранней советской сибирской литературы?

203 Васильев П. Н. Стихотворения и поэмы. С. 89.

104

Заключение

Обзор литературного процесса первых двух десятилетий революционной эпохи показывает, что ни во время гражданской войны, ни в последующий период Сибирь не была отделена от России ни политически, ни духовно. Сама война не оборвала творческую жизнь, не противопоставила поэтов и писателей друг другу, в условиях борьбы белых и красных сохранялась нравственная и человеческая солидарность не только в бытовых отношениях, но и журнальной полемике с властью. Настоящая гражданская война в литературе развернулась с конца 20-х годов и привела, как и во всей стране, к истреблению лучших художественных сил. История сибирской литературы демонстрирует собственные страницы общенациональной трагедии.

Интеллектуальный и творческий потенциал сибирских авторов был настолько высок, что они – как Вс. Иванов и П. Васильев

– определили важнейшие духовные и поэтические открытия общерусской литературы. Творческая жизнь на зауральском пространстве в главных своих проявлениях не страдала провинциализмом и вторичность идей и стиля. Писатели и критики находились в непосредственном диалоге с неофициальной, но значимой, независимой философской и художественной мыслью современности. В начале 20-х годов в Сибири вслух обсуждали неизданный роман «Мы» Е. Замятина, идеи трактата О. Шпенглера «Закат Европы», в котором говорилось о кризисе фаустовской европейской цивилизации и предрекалось пришествие цивилизации рос- сийско-сибирской. Анализ степени участия сибирского мироощущения в выстраивании ценностной и эстетической системы литературы раннего советского периода показывает не только глубокий резонанс с общими настроениями эпохи, но и активность архетипического для русской культуры христианскоязыческого гуманистического потенциала.

Обзор тематики, проблематики и поэтики сибирской литературы позволяет считать её не сугубо художественной версией социального процесса, но объективным свидетельством содержания исторических событий, позиций сторон и духовного потенциала белого и красного движения. Доверие литературе обеспечено интеллектуальной честностью авторов, независимо от их политических убеждений. Критерий эстетической ценности применим к

105

большинству произведений ранней советской поэзии и прозы. Чаще всего художественность обусловлена природным талантом писателя, а не принадлежностью его литературной школе или усвоенным методам агитационного искусства. Подъём словесной культуры, социальное происхождение авторов отражали чрезвычайно высокий творческий потенциал народа, энергию духовного поиска, неотделимого от насущных интересов практической жизни – землепашества, строительства, добычи природных богатств. Лучшие произведения ранней советской эпохи свидетельствуют о реальной социальной базе грандиозной утопии пересоздания жизни. Гибель художников символизировала обречённость утопии в конфликте с идеологией, побудившей и оформившей народное движение к высоким идеалам общего существования, но выродившейся в политику истребления. Произведения сибирских писателей фиксируют внутренний процесс этой трансформации.

Парадокс преображения национальной катастрофы в витальный подъём 20-х годов, питающий творческие достижения и энергию народной жизни, и подавление витальной силы репрессивной догматической идеологией – объективная картина перехода революции в фазу реакции. Парадокс литературы состоит в том, что обе фазы могут быть представлены в художественно значимом отображении.

106

Темы рефератов

1.Изображение революции в «Иркутской летописи» Н. С. Романова и в романе П. П. Петрова «Половодье».

2.Образ Пушкина в восприятии коммунаров «Майского утра».

3.Поэма А. Блока «Двенадцать» в восприятии коммунаров «Майского утра».

4.Революционная проза Сибири в восприятии коммунаров «Майского утра».

5.Революционная поэзия Сибири в восприятии коммунаров «Майского утра».

6.Классика русской литературы в восприятии коммунаров «Майского утра».

7.Принципы описания белого движения в сибирской литературе периода гражданской войны.

8.Стеротипы агитационной поэзии периода гражданской войны.

9.Парадоксы революционного сознания И. Славнина.

10.«Барка поэтов» как явление культурной жизни Иркутска начала 20-х годов.

11.Лиро-эпос раннего И. Уткина.

12.Отражение революции в поэзии П. Драверта.

13.Футуризм в сибирской поэзии.

14.Характер Антона Сорокина и формы творческой реализации личности.

15.Трансформация идеологии областничества в сибирской литературе советского времени.

16.Историческая поэма «Сказ о Ермаковом походе» Г. Вяткина: стилистика эпоса.

17.Историческая поэма Г. Вяткина «Франциск Ассизский»: лирический подтекст.

18.История «Сибирской бригады» и место группы в литературном процессе рубежа 20–30-х годов.

19.Гуманистические идеи Ф. М. Достоевского в восприятии В. За-

зубрина.

20.Правда гражданской войны в изображении Вл. Зазубрина и А. Серафимовича.

21.Поэтический эпос Л. Мартынова 30-х годов.

22.Проблематика и типология конфликтов в рассказах из цикла «Тайное тайных» Вс. Иванова.

23.Эволюция конфликта в «Партизанских повестях» Вс. Иванова.

107

24.Сравнительный анализ принципов изображения революционерки в повести Л. Сейфуллиной «Виринея» и драме К. Тренёва «Любовь Яровая».

25.Сравнительный анализ изображения жизни алтайцев в поэме «Арбачи» П. Кучияка и романе А. Коптелова «Великое кочевье».

26.«Поэма о фарфоровой чашке» И. Гольдберга как образец производственного романа 1930-х годов.

27.	Сопоставительный	анализ	мирочувствования	и	поэтики
В. Маяковского и П. Васильева.
28.	Сопоставительный	анализ	мирочувствования	и	поэтики
С. Есенина и П. Васильева.
29.	Художественное воплощение конфликта с советской действи-
тельностью у П. Васильева.
30.	Проблематика и	художественные особенности			повести
В. Итина «Страна Гонгури».

108

Библиографический список

1. Высоцкий А. Литература сибирская [Электронный ресурс] // Сибирская советская энциклопедия : в 4 т. / под ред. М. К. Азадовского. Т. 3. – Новосибирск : Сиб. краев. изд-во ОГИЗ, 1929–1933. Режим доступа: www.yugzone.ru/x/sibirskaya-sovetsaya-encslopediya-1/

2. Гладковская Л. А. Жизнелюбивый талант: Творческий путь В. Иванова / Л. А. Гладковская. – Л. : Сов. писатель, 1988. – 302 с.

3.Очерки русской литературы Сибири. Т. 2. Советский период. – Новосибирск : Наука, 1982. – 630 с.

4.Поршнёв Г. И. Книжная летопись Иркутска за годы революции

(1917–1919 гг.) / Г. И. Поршнёв. – Иркутск, 1920. – 76 с.

5.Правдухин В. Творец – общество – искусство. Статьи о современной литературе. 1921–1923 гг. / В. Правдухин. – Новониколаевск : Изд-во «Сибирские огни», 1923. – 144 с.

6.Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902–1924 гг. – Иркутск

:Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1994. – 556 с.

7.Русские писатели 1800–1917 : биогр. слов. – М. : Большая Россий-

ская энциклопедия. – Т. 1–5. – 1989–2007. – 672 с.

8.Русские писатели 20 века : биогр. слов. – М. : Большая Российская энциклопедия; Рандеву – А. М., 2000. – 808 с.

9.Троцкий Л. Д. Литература и революция. Печатается по изданию 1923 г. / Л. Д. Троцкий. – М. : Политиздат, 1991. – 400 с.

10.Трушкин В. П. Восхождение / В. П. Трушкин. – Иркутск : Вост.-

Сиб. кн. изд-во, 1976. – 380 с.

11.Трушкин В. П. Литературный Иркутск / В. П. Трушкин. – Иркутск :

Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1981. – 352 с.

12.Трушкин В. П. Пути и судьбы / В. П. Трушкин. – Изд. 2-е, испр. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1985. – 477 с.

13.Трушкин В. П. Из пламени и света / В. П. Трушкин. – Иркутск : Вост.-

Сиб. кн. изд-во, 1976. – 367 с.

14.Чужак Н. К диалектике искусства. От реализма до искусства как одной из производственных форм. Теоретико-полемические статьи. – Чита, 1921. – 120 с.

15.http://ru.wikipedia.org/wiki /Памир_(литературная_группа)

Художественная литература

16.Васильев П. Н. Стихотворения и поэмы / П. Н. Васильев. – Уфа : Башкирское книжн. изд-во, 1976. – 216 с.

17.Вяткин Г. А. Раненая Россия : стихи / Г. А. Вяткин. – Омск :

Книжн. изд-во, 1992. – 112 с.

18.Гольдберг И. Поэма о фарфоровой чашке : роман, повести, рассказы

/И. Гольдберг. – М. : Сов. писатель, 1965. – 551 с.

109

19.Зазубрин В. Два мира. Горы / В. Я. Зазубрин. – Иркутск : Вост.-Сиб.

кн. изд-во, 1980. – 560 с.

20.Зазубрин В. Щепка // Зазубрин В. Общежитие / В. Я. Зазубрин. – Новосибирск : Новосибирск. кн. изд-во, 1990. – 414 с.

21.Иванов В. Дитё // Иванов В. «У» : роман; Дикие люди : рассказы / Вс. Вяч. Иванов. – М. : Книга, 1988. – 398 с.

22.Иванов Вс. В. Избранные произведения : в 2 т. Т. 2. Бронепоезд 1469 : повесть; рассказы / Вс. В. Иванов. – М. : Худож. лит., 1985. – 366 с.

23.Итин Вивиан. Солнце сердца / В. Итин. – Новониколаевск : Сибир-

ские огни, 1923. – 80 с.

24.Коптелов А. Л. Великое кочевье : роман, повесть / А. Л. Коптелов.

–Барнаул: Алт. кн. изд., 1985. – 544 с.

25.Лыткин Ф. Призыв : стихи / Ф. Лыткин. – Иркутск : Вост.-Сиб. кн.

изд-во, 1969. – 42 с.

26.Мартынов Л. Н. Воздушны фрегаты : новеллы / Л. Н. Мартынов. – М. : Современник, 1974. – 328 с.

27.Маслов Георгий. – Красноярск : ИПК «Платина», 1998. (Серия «Поэты свинцового века»). – 56 с.

28.Петров П. П. Золото : роман / П. П. Петров. – Иркутск : Вост.-Сиб.

кн. изд-во, 1970. – 295 с.

29.Петров П. П. Половодье : роман / П. П. Петров. – Иркутск : Вост.-

Сиб. кн. изд-во, 1973. – 368 с.

30.Сейфуллина Л. Н. Перегной. Виринея // Сейфуллина Л. Н. Четыре главы : повести, рассказы / Л. Н. Сейфуллина. – М. : Современник, 1989. – 335 с.

31.Сибирский Г. Шири таёжные – дали безбрежные / Г. Сибирский. – Иркутск : Типография М. П. Окунева, 1920. – 80 с.

32.Славнин И. Перекличка : стихи / И. Славнин. – Иркутск : Вост.-Сиб.

кн. изд-во, 1970. – 44 с.

33.Сорокин А. С. Хохот жёлтого дьявола: Повесть, рассказы. Возвращение : рассказы, очерки, сказки / А. С. Сорокин, Г. А. Вяткин. – Иркутск :

Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1986. – 461 с.

34.Топоров А. М. Крестьяне о писателях / А. М. Топоров. – Изд. 5-е. –

М. : Книга, 1982. – 304 с.

35.Уткин И. П. Комсомольская песня / И. П. Уткин. – Иркутск : Вост.-

Сиб. кн. изд-во, 1973. – 144 с.

110