!!Экзамен зачет 2023 год / Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства
.pdf<3> Там же. С. 373.
К этому можно добавить, что вынесение за рамки предписания п. 1 ст. 313 ГК РФ оснований возложения исполнения на третье лицо не означает отсутствия таковых оснований. Они, как это уже упоминалось выше, будут присутствовать тогда, когда имеется само возложение, ибо последнее есть волевой акт соответствующего субъекта гражданского права (должника).
Указанные основания возложения исполнения могут опираться на совершенно различные юридические факты. Практика свидетельствует, что главенствующее место среди этих юридических фактов занимает сделка, и прежде всего договор. Наиболее типичной ситуацией выступает случай, когда третье лицо является должником обязанного перед кредитором лица. Иными словами, третье лицо само является должником должника или его дебитором.
Экономичность гражданского оборота по самой своей сути подталкивает участников этого оборота к тому, чтобы избежать излишних издержек при исполнении обязательств. Зачем должнику получать исполнение от своего дебитора, с тем чтобы потом передать объект этого исполнения своему кредитору? Значительно проще дать указание дебитору передать объект исполнения непосредственно кредитору. Здесь и открывается одно из оснований возложения исполнения на третье лицо - договор. В описанной ситуации мы имеем дело именно с договором. Дебитор должника обязан произвести исполнение в соответствии с условиями имеющегося между ними обязательства. На практике условия такого обязательства далеко не всегда предусматривают обязанность дебитора передавать объект исполнения кому-либо еще, кроме самого кредитора. Поэтому указание кредитора в этом втором обязательстве для должника (третьего лица) не обязательно для него. В связи с этим указание кредитора об исполнении иному лицу представляет собой оферту в соглашении, приводящем к изменению договора между ними и возникающем, если последует акцепт. В том случае, когда третье лицо, являющееся дебитором должника, согласно передать объект исполнения иному лицу, сам факт выполнения такого указания следует рассматривать в качестве акцепта упомянутой оферты. Конечно, такой акцепт может быть сделан не только посредством конклюдентных действий, но и в другой форме.
Договор между должником и третьим лицом может изначально предусматривать исполнение указанному или не указанному в нем лицу. Если условия договора не позволяют признать его договором в пользу третьего лица (ст. 430 ГК РФ), то, по нашему мнению, здесь обнаруживается изначальное возложение исполнения обязательства на третье лицо. В тех случаях, когда этот договор не устанавливает конкретное лицо, которому следует произвести исполнение, последующее указание контрагенту (третьему лицу) на него не следует рассматривать как оферту. Третье лицо, являющееся дебитором должника, уже обязано произвести исполнение отличному от кредитора лицу. Оно связано соответствующим условием заключенного договора. Данное основание возложения имеет сложный юридический состав: во-первых, это условие договора, предусматривающее обязанность исполнить обязательство не указанному конкретно в договоре лицу, и, во-вторых, это действия соответствующей стороны в договоре, указывающие на конкретное лицо. Два этих обстоятельства и составляют возложение исполнения на третье лицо.
Поэтому идущий в литературе спор о наличии у должника обязанности исполнить указание кредитора об исполнении третьему лицу либо об отсутствии такой обязанности невозможно разрешить, как это пытается сделать А.А. Кот <1>, без учета различных обстоятельств такого указания: если исполнение третьему лицу предусмотрено условиями обязательства должника и кредитора, исполнение третьему лицу обязательно для должника; если условиями обязательства исполнение третьему лицу по указанию кредитора не предусмотрено, у должника такая обязанность отсутствует, и, следовательно, он вправе проигнорировать указание кредитора, исполнив обязательство в соответствии с условиями договора.
--------------------------------
<1> Кот А.А. Понятие и характерные особенности перехода прав кредитора к третьим лицам в гражданском праве России // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып. 6 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2003. С. 246.
Иногда на практике указание на плательщика как на лицо, на которое возложено исполнение обязательства должника, изначально включается в договор между кредитором и должником, что у сторон правоотношений вызывает некоторое недопонимание в правильной квалификации отношений. Так, при рассмотрении одного из дел Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ указал следующее. Доводы ответчика, приведенные в доказательство того, что заключенный между ним и истцом контракт является трехсторонним договором простого товарищества (договором о совместной деятельности), третьей стороной в котором является организация, производящая оплату, нельзя признать состоятельными. Как видно из вводной части контракта, предметом данного контракта является купля-продажа товара, а сторонами, покупателем и продавцом соответственно, - ответчик и истец. Названная ответчиком организация (согласно контракту - "представитель") не является стороной по данному контракту, а
действует в качестве лица, на которое ответчиком возложено исполнение обязательств, вытекающих из данного контракта (п. 1 ст. 313 ГК РФ) <2>.
--------------------------------
<2> Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1999. С. 214.
Договорные основания возложения исполнения на третье лицо могут быть самыми различными. По договору купли-продажи одна сторона дает указание другой поставить товар или уплатить покупную цену отличному от кредитора лицу; по кредитному договору заемщик указывает третьему лицу на необходимость перечисления суммы кредита своему контрагенту; должник договаривается с третьим лицом о безвозмездном погашении последним его обязательства перед кредитором (дарение) <1>; арендодатель указывает на перечисление суммы арендной платы иному лицу и т.п.
--------------------------------
<1> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. С. 347 (автор главы - В.В. Витрянский); Гражданское право. Т. 2: Учебник. Изд. 4-е, перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 141 (автор главы - И.В. Елисеев). В литературе особо отмечается, что это возможно лишь в том случае, если обязанности должника не должны быть исполнены им лично (см.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996. С. 304 (автор коммент. - А.Л. Маковский)).
Мы склонны считать, что любое предоставление по договору с теоретической точки зрения может быть исполнено не должником, а иным лицом, ибо если какие-либо действия может произвести один, то они могут быть произведены и другим. Иное дело, что эти действия могут качественно отличаться друг от друга. Например, если на концерте обязался выступить известный артист, а вместо него обязательство перед театром исполняет субъект без слуха и голоса.
В литературе отмечается, что указание основного общества своему дочернему обществу исполнить обязательство кредитору основного общества также представляет собой случай возложения исполнения обязательства на третье лицо <2>. При этом упомянутое указание основного общества дочернему противопоставляется договорному основанию возложения исполнения обязательства на третье лицо. По нашему мнению, такое противопоставление может вызывать некоторые вопросы. Основное и дочернее общества выступают самостоятельными субъектами в гражданском обороте. Тот факт, что основное общество имеет возможность в силу корпоративного права влиять на волю дочернего общества или даже определять ее формирование, не затрагивает оценку волеизъявления общества в обороте в качестве того или иного юридического факта. Поэтому оценку основания возложения исполнения обязательства основного общества на дочернее следует производить исходя из волеизъявления этих самостоятельных субъектов. Если соответствующие органы управления дочернего общества принимают необходимое решение и производят исполнение обязательства основного общества, то взаимоотношения между этими обществами как самостоятельными субъектами гражданского оборота следует оценивать исходя из предусмотренных гражданским правом оснований возникновения прав и обязанностей (п. 1 ст. 8 ГК РФ). Практика свидетельствует, что исполнение обязательства подчиненной организацией рассматривается судом как соответствующее п. 1 ст. 313 ГК РФ <3>. Вместе с тем, если решение об исполнении обязательства дочерним обществом за третье лицо принимается в связи с корпоративным влиянием основного общества, действия дочернего общества не могут быть отвергнуты в тех или иных обстоятельствах основным обществом, поскольку последнее само и определяло эти действия.
--------------------------------
<2> Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. С. 412 (автор главы - М.Я. Шиминова).
<3> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001 - 2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2004. С. 224.
Основания исполнения обязательства должника третьим лицом в нормах иностранного гражданского законодательства об исполнении обязательств, как правило, не устанавливаются. Более того, сам факт существования возложения нередко вообще в соответствующих нормах в отличие от отечественных предписаний не упоминается. Схожий подход возможно обнаружить и в дореволюционном гражданском праве. Основной акцент делается на обязанности кредитора принять надлежащее исполнение от третьего лица, если только должник не обязан исполнить обязательство исключительно лично. Столь единообразный подход в гражданском праве, очевидно, можно объяснить известным влиянием римского права. Здесь, по свидетельству
романистов, считалось, что исполнение может быть осуществлено третьим лицом, независимо от того, каким отношением оно связано с должником <1>.
--------------------------------
<1> См.: Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник / Под ред. В.С. Нерсесянца. С. 471.
Таким образом, установление в нормах гражданского законодательства об исполнении обязательства должника третьим лицом оснований такого исполнения выступает характерной особенностью периода советского гражданского права и представляет собой известное ограничение использования этого института. Объяснение этому обстоятельству, очевидно, следует отыскивать в известном влиянии административного метода управления плановой экономикой, присущего тому периоду.
В то же время отсутствие ограничений по основаниям исполнения обязательства должника третьим лицом вовсе не означает, что любое надлежащее исполнение, предложенное посторонним лицом, кредитор обязан принять.
3. Условия возложения исполнения
Редакция п. 1 ст. 313 ГК РФ может привести к выводу о том, что отечественное законодательство допускает возложение исполнения обязательства должником на третье лицо не во всех случаях, а только тогда, когда из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. Иными словами, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично, возложение исполнения обязательства на третье лицо не допускается, а совершенное возложение будет противоречить предписанию указанной нормы.
Такое понимание института возложения исполнения на третье лицо можно назвать достаточно традиционным в отечественной цивилистике. Так, В.С. Толстой пишет, что "возложение исполнения на третьих лиц допустимо только при том условии, что это не противоречит закону, договору основного должника и его кредитора либо существу отношений между ними" <1>. Здесь же автор проиллюстрировал сказанное: "...невозможно, например, переложить на третье лицо исполнение обязанности написать художественное произведение" <2>. В том же смысле высказываются и современные учебные работы. В частности, указывается, что ст. 313 ГК РФ разрешает вопрос о том, что должник вправе возложить исполнение на третье лицо, если только из нормативного акта, договора, существа обязательства не вытекает обязанность личного исполнения самим должником <3>.
--------------------------------
<1> Толстой В.С. Исполнение обязательств. С. 76.
<2> Попутно заметим, что, на наш взгляд, употребление термина "основной должник" не вполне удачно, ибо может вызывать ошибочное представление о том, что третье лицо является дополнительным должником.
<3> См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. С.П. Гришаева. С. 144 (автор главы - Г.Д. Отнюкова). В том же ключе см.: Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. С. 411 (автор главы - М.Я. Шиминова); Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 367 (автор главы - Г.И. Стрельникова).
Такое понимание института возложения исполнения на третье лицо представляется нам не совсем верным как с теоретической точки зрения, так и с позиций практической целесообразности.
Самым общим исходным пунктом для такой оценки выступает принцип свободы договора. Обязательство кредитора и должника по общему правилу связывает лишь стороны этого обязательства (п. 3 ст. 308 ГК РФ). Как было установлено выше, возложение исполнения происходит, как правило, по соглашению между должником и третьим лицом. Это последнее соглашение с юридической точки зрения достаточно автономно (самостоятельно) по отношению к соглашению между кредитором и должником. Следовательно, в силу принципа свободы договора каких-либо препятствий к заключению соглашения об исполнении третьим лицом обязательства должника его кредитору быть не должно. Возложение исполнения на третье лицо потому и допускается без согласия кредитора, что сам факт соглашения о возложении исполнения совершенно не затрагивает интересы кредитора, ибо его права требования определяются не этим соглашением, а договором с должником. Само по себе соглашение между третьим лицом и должником о возложении исполнения обязательства теоретически не может каким-либо образом затрагивать права кредитора. Даже если третье лицо приступит к исполнению обязательства за должника, все юридические возможности кредитора по защите своих прав на получение надлежащего исполнения от должника сохраняются в его арсенале. Если кредитор имеет право
требовать личного исполнения обязательства должником, исполнение этого обязательства третьим лицом без согласия или одобрения кредитора не может признаваться надлежащим. В этом смысле представляется обоснованным вывод М.И. Брагинского, который указывает, что "во всех случаях, когда сторона передает исполнение обязательства третьему лицу, несмотря на существующий в законе или договоре запрет на такую передачу, она принимает риск действий последнего на себя" <1>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. С. 377.
В литературе приводится пример недопустимости возложения исполнения обязательства должника на третье лицо. Так, М.И. Брагинский указывает, что в договоре хранения, за упоминаемыми здесь же исключениями, хранитель вправе передать поклажу и тем самым исполнение своего обязательства третьему лицу лишь при наличии согласия на то поклажедателя
<2>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<2> Там же. С. 372.
Всамом деле, передачу вещи на хранение третьему лицу при отсутствии указанных в ст. 895 ГК РФ условий (вынужденность к тому силой обстоятельств, необходимость соблюдения интересов поклажедателя и невозможность получить согласие поклажедателя) следует признать нарушением обязательств хранителя по договору хранения. Однако означает ли нарушение его обязательств перед стороной договора хранения автоматическое уничтожение его же договора с третьим лицом? Не будут ли при таком подходе нарушаться права третьего лица по договору с должником? Не лишится ли добросовестное третье лицо всех преимуществ договорной защиты своих прав при автоматическом уничтожении его договора по причине нарушений обязательств должника перед кредитором? Можно ли признать справедливым отказ поклажедателя от принятия по окончании срока договора сохраненной в целостности вещи только на том основании, что ему стало известно о хранении вещи третьим лицом без его согласия? Каково влияние последующего одобрения кредитором возложения на третье лицо исполнения обязательства, которое должно было исполняться лично должником? Все эти и многие другие вопросы побуждают более взвешенно подойти к разрешению этой проблемы. Возможно, здесь необходим более детальный подход в урегулировании всех разнообразных вариантов возникающих отношений.
Воснову одного из направлений такой разработки мог бы лечь уже упоминавшийся принцип свободы договора, а также другой принцип, в общем плане заключающийся в том, что потенциальная возможность исполнения сама по себе не представляет собой обязательного требования для законности самого соглашения (за исключением абсолютной невозможности, которая понимается как невозможность ни для какого лица исполнить обязательство) <1>. Повторимся, должник вправе договориться с третьим лицом о возложении исполнения его обязательства в любом без каких-либо исключений случае. Однако интерес кредитора в личном исполнении обязательства должен быть защищен, так как в противном случае цель заключенного договора не достигалась бы в полной мере. Но и интерес добросовестного третьего лица заслуживает защиты. Поэтому можно было бы предложить не уничтожать соглашение о возложении исполнения обязательства на третье лицо только на том основании, что обязательство должно быть исполнено лично. В силу сохранения и одного, и другого договора и кредитор, и третье лицо получили бы в распоряжение весь арсенал средств защиты, который предоставляет право в связи с нарушением договора. Кредитор вправе был бы не принимать ненадлежащего исполнения, а третье лицо в случае нарушения его прав по договору с должником также могло бы опираться в защите своих прав на условия заключенного с должником договора.
--------------------------------
<1> Этот подход используется в Европе в том числе и в аспекте исполнения обязательства третьим лицом (см., напр.: Towards a European Civil Code / Ed. by A.S. Hartkamp, M.W. Hesselink, E.H. Hondius, C.E. du Perron, J.B.M. Vranken. P. 169 - 170).
Интересно заметить, что гражданское право в вопросе регулирования возложения исполнения на третье лицо нередко оставляет неосвещенными правоотношения, возникающие в связи с соглашением должника и третьего лица о возложении исполнения. Это новое правоотношение видится отличным от отношений должника и кредитора, а потому и не регулируется специально, ибо к такому договору подлежат применению общие положения <1>.
--------------------------------
<1> Схожий подход можно обнаружить в объяснениях к соответствующим статьям проекта Гражданского уложения Российской империи (см.: Гражданское уложение. Проект / Под ред. И.М. Тютрюмова; Сост. А.Л. Саатчиан. Т. 2. С. 213).
Принципы Европейского договорного права в статье, посвященной исполнению третьим лицом, разрешают вопрос о случаях, когда кредитор не вправе отказаться от предложенного третьим лицом исполнения, совершенно не затрагивая возможности или невозможности самого возложения исполнения обязательства должником на третье лицо (ст. 7.106) <2>.
--------------------------------
<2> Principles of European Contract Law. Part I and II / Ed. by Ole Lando, Hugh Beale. P. 338.
В отечественной практике арбитражных судов также можно обнаружить случаи, когда предметом судебной оценки выступала правомерность принятия кредитором исполнения. Так, по одному из дел отмечалось отсутствие в договоре запрета на передачу исполнения третьему лицу, что послужило основанием признания действий кредитора по принятию исполнения правомерными и соответствующими ст. 313 ГК РФ <3>.
--------------------------------
<3> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 26.02.2002 N
КА-А40/677-02.
Еще одна проблема, близко примыкающая к вопросу о возложении исполнения обязательства на третье лицо, касается реальных договоров. В качестве примера можно использовать конструкцию договора займа, являющегося односторонне обязывающим реальным договором.
На практике встречаются случаи, когда два участника гражданского оборота намереваются вступить в заемные отношения, оговаривают все условия займа, однако фактически денежные средства заемщику передает не заимодавец, а по его поручению третье лицо. При этом документы, оформляющие договор займа (договор в виде единого документа, подписанного сторонами, письма сторон), свидетельствуют о намерении вступить в заемные отношения именно тех лиц, которые оформили и подписали эти документы.
В соответствии с п. 1 ст. 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. При этом договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей.
Исходя из этого, до передачи денег или вещей в собственность заемщику заимодавец никаких прав не имеет и в обязательственных отношениях с заемщиком не состоит. Поскольку договор займа является односторонне обязывающим, у заимодавца нет и не может быть какихлибо обязательств перед заемщиком <1>. Поэтому, следуя буквальному смыслу п. 1 ст. 313 ГК РФ, в этом случае возложение заимодавцем исполнения обязательства по предоставлению займа на третье лицо невозможно, поскольку никакого обязательства, исполнение которого можно было бы возложить на третье лицо, строго говоря, нет, а заимодавец не является должником заемщика.
--------------------------------
<1> Так называемая кредиторская обязанность заемщика в данном случае в расчет не принимается.
Здесь надо также заметить, что ВС РФ, оценивая отношения по кредитному договору и, как можно судить по тексту судебного акта, полагая, что на стороне банка-кредитора отсутствует долг, указал следующее. Пункт 1 ст. 313 ГК РФ, предусматривающий возможность возложения должником исполнения обязательств на третье лицо, никакого отношения к банковским операциям, связанным с выдачей кредита, не имеет <2>. Косвенным образом из арбитражной практики также можно сделать вывод, что Президиум ВАС РФ полагает, что у банка-кредитора по кредитному договору отсутствует денежный долг, поскольку при наличии у банка обязательств по выдаче кредита не допускается прекращение обязательств зачетом встречных требований в том случае, если заемщик имеет денежное требование к банку <3>.
--------------------------------
<2> См.: Определение ВС РФ от 17.08.1999 N КАС99-199. Представляется, что в случае перечисления суммы кредита по указанию заемщика третьему лицу имеет место не отношение по возложению исполнения обязательства на третье лицо, а речь должна идти об особом условии кредитного договора, по которому для экономии затрат и времени суммы кредита перечисляются выбранным заемщиком субъектам для удовлетворения его хозяйственных нужд. Арбитражная практика исходит из допустимости предоставления кредита путем перечисления денежных средств контрагентам заемщика по распоряжению последнего (см.: Постановление Президиума ВАС РФ от 28.01.1997 N 3256/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 5. С. 96).
<3> См.: п. 11 Обзора практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 N 65 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 3. С. 11).
С точки зрения гражданского оборота, однако, экономическая, хозяйственная, в том числе организационная, потребность в заключении договора займа (кредита) между одними лицами и предоставление суммы займа по такому договору третьим лицом, безусловно, может возникать. Арбитражные суды в таких случаях применяют к отношениям по предоставлению третьим лицом займа положения ст. 313 ГК РФ <4>.
--------------------------------
<4> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 22.03.2002 N А33-14511/01-С1/Ф02-651/02-С2. Эта практика соответствует позиции Президиума ВАС РФ, занятой по аналогичному делу, рассмотренному ранее в порядке надзора (см.: Постановление Президиума ВАС РФ от 23.12.1997 N 5589/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 5. С.
63).
В связи с этим можно говорить о необходимости de lege ferenda расширения применения принципа, заложенного в п. 1 ст. 313 ГК РФ, на случаи возложения стороной реального договора на третье лицо совершения действий, необходимых для возникновения договорного правоотношения, если это не противоречит закону, существу соответствующего обязательства и намерениям сторон.
4. Проверка кредитором факта возложения исполнения должником обязательства на третье лицо
В практической деятельности участников гражданского оборота сам факт возложения исполнения должником обязательства на третье лицо проявляется для кредитора и иных лиц в разнообразных формах. Наиболее распространены случаи указания третьим лицом в соответствующих документах (платежных поручениях, накладных, актах приемки-передачи и т.п.) на то, что исполнение производится за должника либо по конкретному обязательству, договору, иному основанию. Нередки также случаи, когда третье лицо, производя, например, платеж за должника, указывает в графе платежного документа о назначении платежа, что платеж осуществляется за соответствующий товар, при этом ни договор, по которому продавался товар, ни должник по этому договору зачастую не указываются. Встречаются и такие случаи, когда третье лицо либо должник письменно уведомляют кредитора о состоявшемся возложении исполнения обязательства на третье лицо.
Необходимо отметить, что неквалифицированное оформление отношений, возникающих в связи с возложением исполнения обязательства должника на третье лицо, приводит при рассмотрении впоследствии различных споров к затруднению в доказывании действительно сложившихся между сторонами отношений. Нередки случаи, когда соответствующим сторонам в споре не удается доказать факт возложения исполнения обязательства на третье лицо.
Представляется, для того чтобы избежать затруднительных ситуаций, сторонам в коммерческом обороте следует при возложении исполнения обязательства на третье лицо направлять кредитору письменную информацию с подробным и точным указанием на обязательство, исполнение которого возложено на третье лицо, точное наименование (имя) третьего лица, юридический факт (сделку, включая договоры, деликт, неосновательное обогащение и др.), из которого возникло соответствующее обязательство и иные данные, которые позволяли бы избежать неопределенности в будущем.
Одним из существенных моментов в данном аспекте является выяснение ответа на вопрос - обязан ли кредитор проверять факт возложения исполнения обязательства на третье лицо?
По нашему мнению, исходя из целей института возложения исполнения обязательства на третье лицо, а также учитывая динамичность современных гражданских, и в особенности предпринимательских, отношений, целесообразно было бы исходить из отсутствия у добросовестного кредитора обязанности по проверке факта возложения исполнения обязательства на третье лицо. При этом следует считать, что если при производстве исполнения
кредитор не знал и не должен был знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на третье лицо либо не знал об обстоятельствах, с очевидностью свидетельствующих об отсутствии возложения, принятие кредитором такого исполнения не может иметь для него негативных последствий, и его интерес в принятии исполненного должен быть защищен гражданским правом.
Констатация в суде отсутствия факта возложения исполнения на третье лицо нередко приводит к удовлетворению исков третьих лиц о взыскании полученных кредитором в качестве исполнения сумм от третьих лиц как его неосновательного обогащения. При этом практика арбитражных судов не всегда отличается единообразием по оценке наличия или отсутствия обстоятельств, подтверждающих возложение исполнения обязательства на третье лицо. Так, по делам, связанным с возвратом за заемщика сумм кредитов третьими лицами <1>, встречаются случаи, когда третьи лица, перечисляя соответствующие суммы, указывают в платежных документах так называемый ссудный счет заемщика, не уточняя, что платеж осуществляется за заемщика по соответствующему кредитному договору. При этом некоторые арбитражные суды полагают недостаточным наличие указания третьим лицом на ссудный счет должника <2>, а другие полагают это обстоятельство достаточным для констатации факта возложения исполнения обязательства на третье лицо и проявления воли третьего лица на платеж за должника <3>.
--------------------------------
<1> Подробнее о проблемах возврата суммы кредита третьим лицом см.: Гаврин Д. Исполнение третьим лицом обязательства должника по кредитному договору // Хозяйство и право. 2002. N 12. С. 76 - 81.
<2> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от
20.01.1998 N Ф09-1097/97-ГК.
<3> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 05.09.2000 N А33-4590/00-С1-Ф02-1790/00-С2.
Практика ВАС РФ исходит из того, что для решения вопроса о том, возникло ли у кредитора, получившего платеж от третьего лица, неосновательное обогащение вследствие принятия им денежных средств третьего лица (утверждающего об ошибочности платежа) как исполнения, предложенного за должника по обязательству, необходимо установить наличие этого обязательства и предусмотренные ст. 313 ГК РФ правовые основания совершения третьим лицом платежа за должника <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 13.10.1998 N 3784/97 // Вестник ВАС РФ. 1999. N 1. С. 45.
Этот подход возможно оценить исходя из того, допустимо ли признание неосновательным обогащением платежа, внешне подпадающего под исполнение, если сам должник совершил его по ошибке. Сделка, совершенная по ошибке, является недействительной. Следовательно, по общему правилу ошибочно исполненное подлежит возврату (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Однако исполненное по обязательству, даже если такое исполнение и было ошибочным, нецелесообразно подвергать возврату, если оно во всем остальном соответствует должному. Поэтому представляется, что в законодательстве на основании возможности, заложенной в предписании п. 2 ст. 167 ГК РФ, следует установить изъятие, предусмотрев, что исполнение по обязательству, произведенное как должником, так и третьим лицом по ошибке, не подлежит возврату, если исполнение соответствует условиям обязательства и оно принято кредитором (концепция совпадения).
5. Исполнение обязательства третьим лицом по собственному побуждению
В действующем российском гражданском законодательстве один из случаев исполнения обязательства третьим лицом за должника при отсутствии возложения урегулирован в п. 2 ст. 313 ГК РФ и ограничен обозначенными в этой норме условиями, но его следует рассмотреть лишь после отыскания ответа на более общий вопрос - в каком случае третье лицо может по своему собственному побуждению (proprio motu) исполнить обязательство за должника?
С теоретической точки зрения исполнение обязательства третьим лицом за должника может либо допускаться законодательством без каких-либо ограничений, либо такое исполнение может обставляться определенными условиями. В этом случае нельзя не придать юридического значения и отношению должника к такому исполнению, производимому третьим лицом. Очевидно, что должник может либо одобрять это исполнение, либо относиться к нему индифферентно, либо возражать против исполнения обязательства посторонним лицом. Отдельно следует выделить случаи, когда отношение должника к исполнению обязательства иным лицом на момент производства такого исполнения неизвестно, т.е. должник не знает о том, что третье лицо
осуществляет за него исполнение обязательства. Точно так же необходимо выяснить, какие последствия для всех трех участников соответствующих правоотношений устанавливаются в обязательственном праве при отсутствии или наличии указанных условий.
Гражданскому праву известны различные подходы к решению очерченных вопросов <1>.
--------------------------------
<1> См.: Май С.К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. С. 103 - 104.
Исходя из презумпции заинтересованности кредитора в получении удовлетворения и от третьего лица, можно выделить прокредиторскую, продолжниковскую и сбалансированную концепции по возможности исполнения обязательства третьим лицом в зависимости от наличия или отсутствия согласия (одобрения) должника.
Прокредиторской концепции в гражданском праве придерживается большинство законодательств. Она исходит из того, что согласие должника на исполнение за него обязательства не требуется. Третье лицо может исполнить обязательство должника, даже если он возражает против этого, находится в неведении или никак не проявляет своего отношения <2>. Более старые законодательства прямо предусматривали возможность исполнения обязательства третьим лицом без согласия должника <3>. Соответственно, кредитор вправе принять такое исполнение, которое будучи надлежащим, приводит к прекращению обязательства, за исключением особых случаев перехода права к третьему лицу, о них будет сказано ниже особо. Таким образом, прокредиторская концепция совершенно игнорирует волю должника, несогласие которого с производимым за него исполнением третьим лицом может быть учтено лишь самим кредитором. Кредитор в случае несогласия должника с таким исполнением вправе отказаться принять его, не рискуя впасть в просрочку. Последнее правило отсутствует в ГК Латвии, который в этом вопросе, судя по тексту закона, занимает наиболее крайнюю прокредиторскую позицию. В ст. 1815 указано, что если предмет обязательства относится исключительно к личным действиям обязанного, то обязательство должно быть исполнено им самим. Во всех других случаях исполнение обязательства может быть совершено вместо должника, даже без его ведома и помимо его воли, третьим лицом. Согласно § 1423 Австрийского гражданского кодекса согласие должника на исполнение обязательства третьим лицом не требуется.
--------------------------------
<2> См., напр.: Larenz R. Lehrbuch des Schuldrechts. Bol. I. Allgemeiner Teil. 14, neubearb. Aufl.
S. 192.
<3> Статья 690 Саксонского гражданского уложения гласила: если требование простирается на исключительно личное действие должника, то этот последний сам обязан исполнить требование. В прочих случаях исполнение может быть учинено другим лицом вместо должника, даже без согласия последнего, и веритель обязан принять такое исполнение со стороны другого лица (см.: Саксонское гражданское уложение. СПб., 1885. С. 160).
О праве кредитора отказаться принять исполнение при несогласии должника здесь ничего не говорится.
Параграф 267 ГГУ устанавливает, что если должник не обязан исполнить обязательство лично, то исполнение обязательства может быть осуществлено третьим лицом. Согласия должника не требуется. Здесь же устанавливается, что кредитор может отказаться принять исполнение, если должник не согласен. Схожий подход закреплен в ст. 6.30 ГК Нидерландов, где также особо указывается, что кредитор не считается находящимся в просрочке при отказе принять исполнение, если должник не согласен. Однако в силу предписаний ст. 6.73 ГК Нидерландов голландскую правовую систему, на наш взгляд, все же следует отнести к группе, разделяющей сбалансированную концепцию, поскольку указанное выше правило не будет применяться, если третье лицо имеет законный интерес в исполнении обязательства за должника.
Несколько иной аспект выставлялся в ст. 1613 проекта Гражданского уложения Российской империи, где указывалось, что обязательство, не требующее непременно исполнения его лично самим должником, может быть исполнено вместо должника, даже без его ведома, посторонним лицом. Точно так же предусматривалось право кредитора отказаться от принятия исполнения при несогласии должника. Сам текст этой статьи, касаясь отчасти лишь неосведомленности должника, как будто не решал вопроса о случаях его несогласия с исполнением. Однако из объяснений к данной норме становится очевидным, что составители проекта считали верным игнорировать несогласие должника. "Интерес верителя состоит лишь в том, чтобы доставляемое ему удовлетворение вполне соответствовало возникшему в его пользу обязательству, но если такое соответствие не обусловливается личными качествами должника, то для верителя безразлично, производится ли исполнение самим должником или кем-либо посторонним. С этой точки зрения безразлично также, производит ли третье лицо исполнение по поручению должника или с его согласия, или же, напротив того, без его ведома, или даже против его воли" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Гражданское уложение. Проект / Под ред. И.М. Тютрюмова; Сост. А.Л. Саатчиан. Т.
2.С. 212 - 213.
Кпрокредиторской концепции относятся также те новые Гражданские кодексы бывших союзных республик СССР, которые в отличие от Модельного кодекса Содружества Независимых Государств и ГК России испытали на себе большее влияние немецкой кодификации. Так, ст. 431 ГК Азербайджана устанавливает весьма схожее с германским регулирование исполнения обязательства третьим лицом. Почти такое же положение вещей обнаруживается в ГК Туркменистана (ст. 383).
Продолжниковская концепция стоит на защите интересов должника, требуя непременного согласия или одобрения должника исполнения обязательства за него третьим лицом. Этот подход за некоторыми частными исключениями во многом разделяется в общем праве. В английском праве исполнение без разрешения должника не допускается <1>. Платеж третьего лица только в том случае освобождает должника от обязательства, если третье лицо было уполномочено на это или этот платеж был впоследствии одобрен <2>.
--------------------------------
<1> Хотя на практике договорные обязательства очень часто исполняются третьим лицом посредством той или иной юридической техники (см., напр.: Whittaker S. Performance of Another's
Obligation: French and English Law Contrasted // http://ouclf.iuscomp.org/articles/whittaker.shtml). <2> Principles of European Contract Law. Part I and II / Ed. by Ole Lando, Hugh Beale. P. 340.
Сбалансированная концепция пытается примирить интересы всех трех участвующих в соответствующих правоотношениях лиц и основывается на некотором компромиссе. В наиболее общем виде она может быть разделена на три основных подхода.
Первый заключается в том, что третье лицо может исполнить обязательство за должника, а кредитор обязан его принять, если третье лицо имеет законный интерес в исполнении чужого обязательства (ст. 6.73 ГК Нидерландов), аналогичный подход наблюдается во французском праве <3>. Принципы европейского договорного права (ст. 7.106) ставят обязанность кредитора принять надлежащее исполнение от третьего лица и без согласия должника в зависимость от того, имеет ли третье лицо законный интерес в исполнении, и учитывая, исполнил ли должник обязательство или не следует ли с очевидностью, что он не исполнит его в срок.
--------------------------------
<3> Ibid.
Второй предусматривает возможность для должника выступать против исполнения обязательства третьим лицом, если он докажет, что такое исполнение наносит ему ущерб <4>.
--------------------------------
<4> Морандьер Л.Ж. де ла. Гражданское право Франции. С. 525.
Третий подход связан с отсутствием суброгации, если исполнение произведено третьим лицом без согласия должника (ст. 1236 Гражданского кодекса Бельгии).
Текст ст. 313 ГК РФ при буквальном его толковании напрямую не открывает возможности с однозначностью ответить на вопрос - может ли третье лицо исполнить обязательство за должника без согласия или вопреки согласию последнего. Сравнение п. 1 и 2 показывает, что в первом случае идет речь о возложении обязательства должником на третье лицо, и, следовательно, здесь нет сомнений в согласии должника. Во втором же случае исполнение производится по инициативе третьего лица, имеющего законный интерес в сохранении прав на имущество, и согласия должника не требуется. Может ли третье лицо исполнить обязательство за должника независимо от наличия у него интереса в исполнении за должника и без согласия или вопреки возражениям последнего, закон ответа не дает. От ответа на этот вопрос зависит отнесение российского подхода либо к прокредиторской, либо к сбалансированной концепциям, рассмотренным выше.
Толкование ст. 313 ГК РФ показывает, что в п. 2, где речь идет об исполнении обязательства третьим лицом по собственной инициативе, законодатель особо указывает, что в этом случае исполнение может быть произведено третьим лицом и без согласия должника. Логично предположить, что если бы закон исходил из общего правила о возможности исполнения обязательства за должника в любых случаях, не было бы необходимости отдельно указывать на это для случаев исполнения обязательства третьим лицом при наличии у последнего интереса в сохранении имущества (п. 2 ст. 313 ГК РФ). Очевидно, что такое специальное указание для этих случаев и понадобилось поместить в закон для того, чтобы учесть интерес третьего лица, дав ему возможность исполнять за должника обязательства и без его согласия, так как в противном случае по общему правилу должник мог бы возражать против исполнения обязательства третьим лицом.
Таким образом, можно предположить, что российское обязательственное право исходит из общего принципа о возможности исполнения обязательства третьим лицом лишь с согласия
должника, за исключением случаев, указанных в п. 2 ст. 313 ГК РФ, когда третье лицо подвергается опасности утратить свое право на имущество должника вследствие обращения на него взыскания кредитором.
Всвязи с этим необходимо ответить на вопрос о правах и обязанностях лиц для случаев, когда должник не согласен с исполнением обязательства третьим лицом, которое не подпадает под действие гипотезы п. 2 ст. 313 ГК, а также уяснить весьма важный практический аспект - должен ли кредитор, принимая исполнение от третьего лица, во всяком случае проверять наличие согласия должника?
Статья 313 ГК РФ не дает ответов на эти вопросы. Затруднительно отыскать на них ответы и
влитературе.
Вделовой практике кредитор, принимая исполнение, предложенное за должника, как правило, ограничивается лишь уяснением вопроса о том, за какого должника и по какому обязательству производится исполнение. С точки зрения интересов кредитора это положение вещей вполне объяснимо, ибо кредитор заинтересован в получении надлежащего исполнения, а возможный интерес должника в личном исполнении обязательства не совпадает с интересом кредитора в своевременном получении исполнения. Возложение на кредитора обязанности по проверке наличия или отсутствия факта возложения или согласия кредитора на исполнение третьим лицом, очевидно, могло бы во многих случаях чрезвычайно затруднить оборот, потребовав соответствующих организационных, материальных затрат и потерь во времени. Если исходить из презумпции добросовестности участников оборота, то необходимость такой проверки могла бы обернуться негативными последствиями для всех участвующих в данных правоотношениях лиц - и должника, и третьего лица, и кредитора.
Всвязи с этим представляется необходимым рассмотреть вопрос о целесообразности установления в обязательственном праве опровержимой презумпции наличия согласия должника на исполнение обязательства третьим лицом, возложив бремя опровержения и риск упущения в своевременности опровержения на должника. На наш взгляд, введение такой презумпции было бы полезным как для сохранения динамизма современного гражданского оборота, так и для защиты интересов добросовестных кредиторов.
Принятие кредитором исполнения, предложенного за должника третьим лицом, обязательно для кредитора, если у него отсутствуют основания полагать, что такое исполнение производится вопреки воле должника, а также если такое исполнение допускается законом вопреки воле должника (п. 2 ст. 313 ГК РФ). Действующее законодательство не предусматривает каких-либо специальных норм, позволяющих кредитору приостановить принятие исполнения, предложенного третьим лицом, или отказаться от его принятия до выяснения наличия согласия на то должника или факта возложения.
Обширная практика исполнения обязательств по поставке товаров и их оплате третьими лицами может привести к выводу о наличии обычая делового оборота, согласно которому кредитор не обязан проверять наличие факта возложения исполнения обязательства или согласия должника на его исполнение третьим лицом.
Представляется, что едва ли есть основания для отказа в таком подходе и для тех случаев, когда должник не был согласен с исполнением за него обязательства третьим лицом, однако кредитору об этом ничего известно не было.
Варбитражной практике встречаются дела, где вопрос о согласии должника на исполнение его обязательства третьим лицом был предметом судебного исследования. Так, при рассмотрении иска третьего лица к должнику о взыскании неосновательного обогащения, которое образовалось
всвязи с погашением третьим лицом долга ответчика перед банком по кредитному договору, ответчик возражал против удовлетворения предъявленного иска, мотивируя это отсутствием его предварительного согласия на принятие финансовой помощи от истца. Арбитражный суд кассационной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции, которым в иске было отказано,
вчастности, указал, что материалы дела подтверждают, что с финансовой помощью истца ответчик молчаливо согласился, ибо задолженности по кредитному договору он не имеет, о чем свидетельствуют копии балансов ответчика <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 02.12.1999 N
КГ-А41/3963-99.
В другом деле было установлено, что третье лицо частично оплатило цену товара за покупателя, не указав в платежном поручении, что уплачивает продавцу сумму во исполнение обязательства покупателя перед продавцом. Арбитражный суд посчитал обязательство покупателя в части этого платежа прекратившимся, поскольку в судебном заседании представитель третьего лица (плательщика) подтвердил, что оплата производилась за покупателя, и отрицал наличие каких-либо договорных отношений с продавцом, а последний не