книги из ГПНТБ / Бубличенко, Н. Л. В поисках горных богатств рудного Алтая

г

Н.Л.БУБЛИЧЕЦКО

ВПОИСКАХ

ГОРНЫХ

БОГАТСТВ

РУДНОГО

АЛТАЯ

МОСКВА «НЕДРА»

1974

ЗНАКОМЬТЕСЬ, J lJITAH!

Алтай! Кто его хоть раз увидел, никогда не забудет и полюбит навсегда. Это край бурливых речек, дремучей тайги, прозрачных озер, ущелий, «белков» — снеговых вершин, широких равнин и мелкосопочника, похожего на застывшие волны.

Сейчас Алтай— это край благоустроенных городов, железных дорог, огромных заводов, рудников, гидро­ станций, многочисленных научных и учебных заведений. Однако всего каких-нибудь 150—200 лет назад на Алтае жили лишь беглые люди, скрывающиеся здесь от произ­ вола и нищеты в царской России, да служилые, охраняв­

серебра — вызвало развитие в крае горной промышлен­ ности.

Рудный Алтай! Каких только руд здесь нет — свин­ ца, цинка, меди, серебра, золота и многих других ме­ таллов. М. И. Казанцев (1960), много лет руководивший здесь геологоразведочными работами, писал, что «благодаря эффективной работе коллектива алтайских работников, Большой Алтай в настоящее время занял первое место в Союзе по запасам свинца, цинка и одно из первых мест по запасам серы, благородных и редких металлов, а по запасам меди Алтай практически стал

3

таллов Алтай в настоящее время стоит впереди Канады, Азии и Африки и уступает только Америке и Австра­ лии. И хотя со временем эти соотношения изменились

не в пользу Алтая, он все еще остается «цветным вели­ каном».

Первые месторождения на Алтае были открыты в на­ чале XVIII века, хотя сведения о полезных ископаемых поступали намного раньше. Впрочем, это не были первые открытия. Горные богатства Алтая были известны еще легендарной народности «чудь». Кто же были эти инже­ неры древности? Часто говорят, что высокая культура того времени принадлежала «чуди». Чудь — это древне­ русское название эстов; в древних летописях чудью на­ зываются также племена, жившие во владениях Новго­ рода Великого к востоку от Онежского озера на реках Онеге и Северной Двине; отсюда же происходит и на­ звание «Чудское озеро» (около города Пскова). Знаме­ нитый ученый путешественник XVIII века Паллас, по­ бывавший на Алтае, ошибочно приписал его древнюю горную культуру той же народности. В действительности эта культура принадлежала древнеазиатским народам, которые впоследствии (VI—VIII века) слились с тюрк­

ский центр с годовой выплавкой 3—4 тонны цветных металлов (очень ориентировочно), обслуживавший об­ ширную площадь: Китай, Иран и даже Восточную Евро­ пу. По весьма приблизительным подсчетам добыча оло­ ва в Калбе стояла на том же уровне, что и у древних народов, живших на территории Франции.

Почти на всех современных рудниках Алтая и Калбы были обнаружены следы древних разработок; в Калбе еще и сейчас находят каменные наконечники стрел из кремнистых пород, каменные отбойные молотки, кайлы, сделанные обычно из плотных порфиритов черного цве­ та; нередки находки изделий из бронзы. Находки того времени выставлены в Эрмитаже (Ленинград) и крае­ ведческом музее Усть-Каменогорска.

Как и на Урале, начало горной промышленности Руд­ ного Алтая связано с деятельностью Акинфия Демидо­ ва — сына знаменитого тульского кузнеца. Жадный, ум­ ный и предприимчивый он быстро оценил огромные богатства Алтая.

4

В 1723 году по чудским разработкам местными жи­ телями были открыты медные руды, а в 1725 году начал работать первый медный рудник — Воскресенский (был открыт в воскресенье), расположенный по реке Локтевке (левый приток реки Чарыш) недалеко от Колыванского озера. Вот почему и весь горный округ стал называ­ ться Колывано-Воскресенским и лишь в 1834 году был переименован в Алтайский.

31 марта 1726 года последовал «высочайший» указ о разрешении А. Демидову начать горное дело на Алтае. Вероятно, эту дату и следует считать началом горной промышленности Алтая, но, возможно, это 1723 или

1725 год.

Еще и сейчас на Алтае можно услышать выражение «Кабинетские работы». Что же это такое? «Кабинет его императорского величества» был первоначально личной канцелярией Петра I. Впоследствии он превратился в управление, ведавшее хозяйственными и финансовыми делами царского «Двора» и самого царя. После учреж­ дения в 1826 году министерства императорского двора «Кабинет» вошел в состав подчиненных учреждений это­ го министерства. Горная промышленность Алтая долгое время находилась в ведении «Кабинета», куда была пе­ редана по указу царицы Елизаветы в 1747 году, после смерти Акинфия Демидова.

Первый завод для выплавки меди из руд Колыванского и Воскресенского месторождений был построен на реке Локтевке в 1727 году1 (рис. 1). В 1739—1742 годах был построен завод в городе Барнауле, а в 1744 году заложен Шульбинский завод. С 1750 по 1800год на Алтае возник ряд металлургических заводов: Павлов­ ский (1764 год), Сузунский (1765 год), Алейский (1771 год), Локтевский (на реке Алее, 1783 год), Гавриловский (1795 год). Кроме меди начали выплавлять сереб­

ро, золото и свинец.

Первое алтайское серебро пошло на изготовление гробницы («раки») Александра Невского21. «Рака» была

1 Цата *1725 год», обозначенная на памятнике, относится, воз­ можно, к постройке первой плавильной печи.

2 Ныне эта «рака» хранится в Эрмитаже (Ленинград), куда была перенесена из Александро-Нвеской лавры.

5

сооружена по приказу царицы Елизаветы: «...из первообретенного при ее благословенной державе серебра в монетном дворе в 1750—1753 годах из серебра, посту­ пившего с Колыванских рудников в количестве 90 пу­ дов» (надпись на гробнице). Это высокохудожественное произведение чеканной работы русских умельцев.

До Октябрьской революции (за 190 лет) было добы­ то около 10 миллионов тонн руды, из которой выплавле­ но приблизительно 150 тысяч тонн свинца, 31 тонна ме­ ди, 2650 тонн серебра и 3 тонны золота. По масштабам того времени это огромные цифры: достаточно сказать, что к концу XVIII века на Алтае выплавлялось 60% всего серебра в России.

Алтай — это край замечательного рабочего люда, та­ лантливых инженеров, ученых. Вот немногие тому при­ меры.

Фролов Козьма Дмитриевич (1726—18001 — сын мастерового, окончил лишь заводскую школу и в 18 лет начал трудовую деятельность специалиста (Виргинский, 1968). Им был сделан ряд удивительных для того вре­ мени инженерных открытий, особенно знамениты его гидротехнические сооружения. Дослужился он до долж­ ности начальника конторы Колывано-Воскресенских за­ водов и до чина берггауптмана (полковника горной службы), что, учитывая его происхождение (из семьи рабочих), было для тех времен редким явлением.

Фролов Петр Козьмич (1775—1839), сын К. Д. Фро­ лова (Виргинский, 1968)— не менее талантливый дея­ тель горной промышленности Алтая, под его руковод­ ством была построена одна из первых в России чугун­ ных дорог на конной тяге. И отец, и сын Фроловы, долго руководившие горным делом на Алтае, как и другие дея­ тели (Ползунов, Стрижков и др.) много сделали для облегчения труда простых тружеников.

Стрижков Филипп Васильевич (1769—1811), сын мастерового, создатель и руководитель Колыванской «Шлифовальной мельницы», возникшей по инициативе начальника горного округа Г. Качки.

Ползунов Иван Иванович, сын солдата Екатерин­ бургской горной роты, родился в 1728 году. В 1763 году он представил проект «огнедышащей воздуходувной ма­ шины», в которой впервые был применен принцип сдваи­ вания цилиндров (в Англии это было осуществлено лишь

7

в 1784 году), чем был достигнут равномерный ход ма­ шины. Было сделано автоматическое парораспределе­ ние, передача движения осуществлялась цепью. Машина была пущена в ход в 1766 году, то есть раньше, чем паро­ вая машина, изобретенная Уаттом (1768 год). Ползунов умер за несколько дней до пуска машины. Проработала она всего около 2 месяцев и за это время не только окупила себя, но и принесла доход около 12 000 рублей. Неумелые руки вскоре погубили машину и больше она не работала. Даже царское правительство заинтере­ совалось машиной Ползунова и пожаловало ему чин «берг-механикуса» с жалованием капитан-поручика и пообещало награду в 400 рублей. Тем не менее маши­ на была забыта, тяжелый ручной труд по-прежнему гос­ подствовал на горных предприятиях, а мастеровые, про­ служив 35 лет, получали пенсию 2 рубля в год.

Горный инженер Миклашевский так описывал в прошлом столетии свои впечатления об Алтае и об одном из представителей его рабочего люда: «Оставляя Бухтарминскую крепость и направляясь к Зыряновскому руднику по очаровательной долине реки Бухтармы, взо­ ры путешественника невольно останавливаются на вы­ соком гребне отдельной свиты гор, а подъезжая ближе, около этого гребня виднеется нечто в виде осыпи, ярким цветом своим рельефно отличающейся от окружающих горных пород. Это гребень — вершина горы Облакетной, а замеченная с дороги осыпь — ничто иное как отвал се­ ребро-свинцового рудника, названного по имени откры­ вателя его горнорабочего Алтайских заводов Заводин-

ским...

Открывателя рудника, отставного мастерового Ал­ тайских заводов Заводина я (Миклашевский) знал лич­ но; в 1855 году это был уже старик лет 65. Он расска­ зывал мне, что в молодости любил шататься по лесам и горам и вместе с тем был ярым охотником. Однажды на охоте ночь застала его на горе Облакетной, где он разложил огонь, а на другой день, желая испечь карто­ фель и разгребая золу, заметил в ней зерна свинца. Осмотрев свои охотничьи запасы и убедившись в цело­ сти их, он начал раскапывать место своей стоянки и на­ греб небольшой мешок руды, которую доставил на Зыря-

8

новский рудник и где по пробе она оказалась в два зо­ лотника серебра и несколько фунтов свинца в пуде...

Заводинский рудник работал не постоянно, а потому открыватель его пользовался рентой, присваиваемой ему 1668 ст. VII тома Свода законов только временно. Обык­ новенно оборванный и грязный, старик Заводин вдруг преобразовывался, как только узнавал в конторе о по­ лучении предписания Алтайского Горного Правления, которое делало его владельцем нескольких сотен руб­ лей; тотчас являлся новый армяк, красный пояс и такая же шапка, которые приобретались у соседних с Зыряновским рудником крестьян инородной волости (ясачных) — больших охотников до ярких цветов в одежде, особенно до красного — и Заводин, таким образом обновленный, являлся ко мне. «Что скажешь старик?» — «Пришел по­ благодарить Ваше Благородие за великие милости, по­ благодушествовало Горное Правление и вот, как изво­ лите видеть, я опять человек», — отвечал Заводин, вы­ ставляя при этом вперед свою красную шапку и низко кланяясь, после чего начинался бойкий рассказ о дикой козе, полный самой искренней задушевности, и затем сле­ довал длинный ряд наставлений о том, как надо рабо­ тать на его руднике, не лишенных сметки и здравого смысла. Но этот новый армяк, красный кушак и шапка не долго оставались достоянием Заводина; через неделю, много две можно было его встретить уже в другом, бо­ лее поношенном армяке, но с красной шапкой, сильно пошатывающимся со стороны на сторону. «Что скажешь друг?» Заводин остановится, отвесит поклон, покажет пальцем на красную шапку, махнет рукой по воздуху и побредет, пошатываясь, вперед; еще неделя — исчезнет и красная шапка и опять Заводин в прежнем армяке, подпоясанном веревочкой, вооружась костылем, *обра­ щается в жалкого, оборванного нищего, протягивающего руку за милостыней. Долго я наблюдал эту натуру, в которой было сосредоточено много сердечной теплоты, здравого смысла, но вместе с тем полную глубокого нравственного упадка... Да извинит меня читатель, встретив на страницах почтенного журнала такое от­ ступление от серьезного предмета...»1 Тяжелая доля гор­ ного рабочего не могла не волновать лучших людей того

1 <гГорный ж у р н а л 1871, т. 11, кн. V, стр. 193.

9