!Учебный год 2024 / Жогин Н.В

буне» убедительно показал те неисчислимые бедствия, которые приносит использование в качестве доказательства показаний платных осведомителей и подобных «свидетелей». Притт подчеркивает, что показания осведомителей еще более сомнительны, чем показания соучастников. Осведомители работают на тех и оплачиваются теми1, для кого они добывают нужные сведения. Их «успех в работе» определяется тем, как много людей можно засудить на основании сообщенных ими данных. «Если таких данных в отчете нет, то они ничего не заработают... Но более того, многие осведомители, возможно даже большинство, не избирают подобного рода профессию добровольно, а принуждаются к этому властями, имеющими в своем распоряжении такие сведения, на основании которых может быть возбуждено уголовное преследование, грозящее этим лицам осуждением и длительным лишением свободы» 2.

Исключительное значение придается показаниям осведомителей в деятельности политической полиции. Многочисленные судебные процессы против коммунистов и других прогрессивных деятелей убеждают, что показания платных осведомителей были единственными «доказательствами» виновности подсудимых3.

Показания платных агентов ФБР были единственными «доказательствами» обвинения и на состоявшемся в 1965 году процессе Коммунистической партии США.

Член Верховного суда США У. Дуглас в особом мнении по делу Левиса так охарактеризовал существующую практику: «Мы быстро вступаем в такие времена, где отсутствует право личности на неприкосновенность ее частной жизни, где каждый человек может быть под наблюдением, где нет тайн от правительства. Агрессивные нарушения правительством права человека на неприкосновенность частной жизни возрастают в геометрической прогрессии» 4.

Наглядной иллюстрацией этих слов могут служить и принятые в последние годы нормативные акты, которые легализовали практику, признаваемую ранее незаконной. Например, упоминавшийся закон о контроле над преступностью 1968 года признал подслу-

1 Так, известный по многим процессам осведомитель Поль Кроуч получил 10 тыс. долларов от ФБР и примерно такую же сумму от Департамента иммиграции и натурализации. Другой штатный «свидетель» Мэтт Кветик дал показания против 292 человек (см. D. N. Рritt, Spies and Informers in the Witness box, London, 1958, p. 54).

2D. N. P r i t t , op. cit., pp. 14—15.

3Интересно отметить, что даже после того, как Матусоу под присягой подтвердил, что ранее даваемые им показания были ложными, вынесенные обвинительные приговоры против прогрессивных деятелей были оставлены

всиле, а сам Матусоу приговорен к трем годам тюремного заключения

(см.	X. М а т у с о у , Лжесвидетель,	М., 1956).
4	См. L. W e i n r e b , Criminal	Process, Mineola, N.-I., 1969, p. 303.

111

шивание телефонных разговоров допустимым способом получения доказательств по широкому кругу уголовных дел. Расширение прав полиции имеет место и при производстве иных действий, направленных на получение вещественных и письменных доказательств.

Специфической чертой англо-американского доказательственного права является трактовка эксперта как «сведущего свидетеля», приглашаемого в процесс по инициативе либо обвинения, либо защиты. Сторона, вызвавшая эксперта, оплачивает все необходимые расходы и фактически бесконтрольна в выборе эксперта. Состязательная форма экспертизы приводит к тому, что в одном и том же деле могут быть проведены две экспертизы: одна — обвинением, а другая — защитой. Практические последствия состязательной формы экспертизы проявляются прежде всего в двух отношениях. Во-первых, финансовая зависимость эксперта от пригласившей его стороны, безусловно, влияет на объективность его заключения. «Мнение эксперта, — пишет известный американский адвокат А. Катлер, — иногда колеблется под влиянием той стороны, которая больше платит, чтобы получить это мнение» 1.

Другим следствием состязательной формы экспертизы является ее фактическая недоступность неимущему обвиняемому. Дело в том, что расходы на производство экспертизы, как правило, составляют крупную сумму, уплатить которую может далеко не каждый. По свидетельству Дж. Фрэнка, стоимость производства экспертизы колеблется от 1000 до 5000 долларов2. Из всего сказанного видно, что общий кризис законности, переживаемый в настоящее время империалистическими государст-

вами, находит		яркое проявление в		доказательственном праве
и теории доказательств этих стран.
1	A. S. Catler,		Successful Trial Tactics,	N.-I., 1949, p. 185
2	J. Frank,	B.	Frank, op. cit, p. 98.

ГЛАВА III

ЦЕЛЬ, ПРЕДМЕТ И ПРЕДЕЛЫ ДОКАЗЫВАНИЯ

§ 1. СОДЕРЖАНИЕ ИСТИНЫ КАК ЦЕЛИ ДОКАЗЫВАНИЯ

В гл. II настоящей работы была показана целенаправленность уголовного судопроизводства да достижение объективной истины; было показано также, что в судопроизводстве созданы оптимальные условия для этого. Вместе с тем характеристика объективной истины как цели доказывания предполагает необходимость более детального исследования особенностей содержания (структуры) последней с учетом целей и задач уголовно-процессуаль- ной деятельности в системе социалистического правосудия.

В ст. 2 Основ законодательства о судоустройстве указывается, что правосудие в СССР призвано охранять от всяких посягательств:

а) закрепленный Конституцией СССР и конституциями союзных и автономных республик общественный и государственный строй Союза ССР, социалистическую систему хозяйства и социалистическую собственность;

б) политические, трудовые, жилищные и другие личные и имущественные права и интересы граждан СССР, гарантированные Конституцией СССР и конституциями союзных и автономных республик;

в) права и охраняемые законом интересы государственных учреждений, предприятий, колхозов, кооперативных и иных общественных организаций.

Правосудие в СССР имеет своей задачей обеспечение точного и неуклонного исполнения законов всеми учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами СССР.

В первой части ст. 2 Основ законодательства о судоустройстве называются объекты, охране которых от всяких посягательств должно служить правосудие. Перечень подлежащих охране объектов является общим для всех органов Советского государства. В этом отношении цели правосудия не отличаются от целей других видов государственной деятельности. Цели социалистического правосудия также подчинены общим задачам Советского государства.

113

Во второй части ст. 2 Основ формулируется специфическая задача правосудия с учетом природы этой деятельности, характерных для нее путей и средств защиты указанных в законе объектов. Осуществляя ее, социалистическое правосудие обеспечивает охрану общественного и государственного строя СССР,

социалистической системы хозяйства и социалистической собственности, прав и интересов граждан, государственных и общественных организаций.

Всей своей деятельностью	суд	воспитывает	граждан	СССР
в духе преданности Родине и	делу	коммунизма,	в духе	точного

и неуклонного исполнения советских законов, бережного отношения к социалистической собственности, соблюдения дисциплины труда, честного отношения к государственному и общественному долгу, уважения к правам, чести и достоинству граждан, к правилам социалистического общежития. Выступая в качестве самостоятельной задачи правосудия (ст. 3 Основ), правовое и нравственное воспитание советских граждан служит одновременно средством решения задачи точного и неуклонного исполнения законов.

Названные в ст.ст. 2, 3 Основ законодательства о судоустройстве цели и задачи являются общими для правосудия по уголовным и гражданским делам в целом.

Ими определяются цели и задачи уголовного судопроизводства. «Основная цель уголовного судопроизводства состоит в обеспечении охраны социалистического общества, охраны прав и законных интересов граждан, в обеспечении всемерной защиты трудящегося человека, его жизни, здоровья, достоинства, его имущества, добытого честным трудом»1. Вместе с тем, в уголовном судопроизводстве социалистические общественные отношения защищаются не от всяких посягательств, а от п р е с т у п н ы х посягательств.

Ц е л и уголовного судопроизводства достигаются решением соответствующих им задач в ходе и в результате этого судопроизводства. В ст. 2 Основ задачи сформулированы применительно к уголовному судопроизводству как единому целому, включающему деятельность всех органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, и должны разрешаться по всем уголовным делам.

Основы подразделяют задачи уголовного судопроизводства на две взаимосвязанные группы.

К первой группе относятся: быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с- тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один не-

1 «Заседание Верховного Совета СССР пятого созыва, вторая сессия. Стенографический отчет», М., 1959, стр. 501.

114

виновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден. Эти задачи являются специальными для уголовного судопроизводства, и их осуществление возложено т о л ь к о на органы предварительного расследования, прокурора и суд при расследовании и разрешении уголовных дел.

Во вторую группу задач включаются: способствование укреплению социалистической законности, предупреждению и искоренению преступлений, воспитанию граждан в духе неуклонного исполнения советских законов и уважения правил социалистического общежития. Органы дознания, следователь, прокурор и суд обязаны принять в пределах своей компетенции все предусмотренные законом меры по укреплению социалистической законности, предупреждению и искоренению преступлений, воспитанию граждан. Но эти задачи присущи как уголовному судопроизводству, так и разнообразной по характеру и направленности деятельности ряда других государственных органов, учреждений, а также общественных организаций.

Задачи уголовного судопроизводства образуют единую систему. Все они взаимосвязаны, взаимообусловлены, разрешение каждой из них зависит от разрешения остальных. Так, быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных обеспечивает правильное применение закона, что в свою очередь служит гарантией справедливого наказания виновных. И обратно, правильное применение уголовных и уголовно-процессуальных законов способствует быстрому и полному раскрытию преступлений, ограждению невиновных от необоснованного привлечения к уголовной ответственности и осуждения. Быстрое раскрытие преступлений служит гарантией полного выявления всех преступных действий и изобличения лиц, их совершивших. Только при условии быстрого и полного раскрытия преступлений, изобличения виновных, правильного применения закона и решения вопросов наказания могут последовательно решаться задачи предупреждения и искоренения преступлений, воспитания граждан, укрепления социалистической законности и т. д.

В процессуальной литературе предпринимались попытки разделения задач уголовного судопроизводства на его задачи в целом и задачи (или цели) производства по отдельному уголовному делу1. Такой подход представляется недостаточно обоснованным.

1 Н. Н. Полянский различал задачи уголовного правосудия «по всем

вообще уголовным делам» и цель уголовного процесса «в каждом конкретном уголовном процессе» (см. Н. Н. П о л я н с к и й , Вопросы теории советского уголовного процесса, М., 1956, стр. 52—70). М. С. Строгович

наряду	с	целями правосудия, задачами уголовного судопроизводства опре-
деляет	и	цель уголовного	процесса «по конкретному уголовному делу»
(М. С. С т р о г о в и ч , Курс			советского уголовного процесса, т. I, M., 1968,
стр. 39—44).

115

Те задачи, которые стоят перед органами предварительного расследования, прокурором и судом по конкретному уголовному делу, являются и задачами по всем другим уголовным делам. От успешности их разрешения по каждому делу зависит и успех всей уголовно-процессуальной деятельности, — в какой мере уголовное судопроизводство служит достижению целей социалистического правосудия по уголовным делам. Иными словами, задачи, решаемые по уголовному делу, — всегда конкретизация общих задач уголовного судопроизводства.

Решению задач уголовного судопроизводства подчинена вся система предусматриваемых законом уголовно-процессуальных действий и возникающих при их осуществлении правоотношений, в том числе действий и правоотношений в области доказывания.

Каждое следственное (судебное) действие, непосредственно связанное с собиранием, проверкой и оценкой доказательств, его содержание и форма, как и вся совокупность этих действий, согласуются с целями и задачами уголовного судопроизводства и, в конечном счете, определяются ими.

Достижение целей проводимых действий представляет собой не что иное, как последовательное решение органами предварительного расследования, прокурором и судом ряда взаимосвязанных промежуточных задач (по собиранию, проверке и оценке доказательств) на п у т и к ц е л и д о к а з ы в а н и я — достижению

истины.

Доказывание — разновидность практической познавательной деятельности. Поэтому целью доказывания всегда является познание всех существенных обстоятельств, имеющих значение для принятия правильного решения по уголовному делу. Изменяется и совершенствуется сам процесс доказывания в советском уголовном процессе, его правовое регулирование: расширяется круг допустимых следственных (судебных) действий, уточняются их цели и задачи, улучшается порядок проведения действий, применения технических средств и др., но цель доказывания — достижение истины остается неизменной.

Результаты познания в уголовном процессе, как и в других областях познавательной деятельности, используются в практических целях в специфической области борьбы с преступностью для решения задач уголовного судопроизводства. Отсюда особенность цели доказывания в уголовном процессе состоит в ее уголовно- и процессуально-правовом характере. Закон устанавливает содержание цели доказывания и обязывает к ее достижению органы расследования, прокуратуры и суд.

Цель доказывания и задачи уголовного судопроизводства взаимосвязаны. Достижение цели доказывания — необходимое условие решения всех задач уголовного судопроизводства, осуществления целей социалистического правосудия. Без правиль-

116

ного познания того, что произошло в действительности, не может идти речь о раскрытии преступления, изобличении виновных, правильном применении закона. Достижение истины обеспечивает

иреализацию уголовным судопроизводством задачи способствовать укреплению социалистической законности, предупреждению

иискоренению преступлений, воспитанию граждан. Успешная защита социалистических общественных отношений от преступных посягательств, меткость уголовной репрессии обеспечивается достижением цели доказывания.

В свою очередь задачи уголовного судопроизводства влияют на содержание цели доказывания, на содержание истины и ее обоснование. В содержание цели доказывания, в объем познания входит только то, что необходимо для осуществления задач уголовного судопроизводства, а результаты познания выражаются в форме, обеспечивающей решение тех же задач. Поэтому цель познания в уголовном судопроизводстве не может быть исчерпана лишь установлением определенных действий, фактов объективной действительности1.

Чтобы правильно определить содержание истины, необходимо учитывать, что факты объективной действительности, которые познаются в уголовном судопроизводстве, представляют собой явления общественной жизни. Поэтому должна быть правильно познана и их подлинная общественно-политическая сущность,

т.е. их значимость среди других явлений общественной жизни.

Всоответствии с задачами уголовного судопроизводства следователь, суд обязаны определить наличие и степень общественной опасности совершенных действий, состав преступления, который в них содержится. Суд обязан также определить меру

наказания лицу, признанному виновным. Другими словами,

1 В настоящем параграфе рассматривается именно цель познания (доказывания) в уголовном процессе, ее содержание в целом, а не детальная процессуальная и уголовно-правовая интерпретация, которая явится предметом § 2 и 3 этой же главы. В связи с этим надо иметь в виду следующие моменты с тем, чтобы не создалось впечатления противоречивости позиции: а) говоря о цели познания (доказывания) в уголовном судопроизводстве, мы имеем в виду к о н е ч н у ю цель; б) ее достижение предполагает использование как «информационных» (собирание фактических данных), так и «чисто» логических методов познания, соотношение которых рассматривается ниже; в § 2—3, когда речь идет о предмете доказывания, имеется в виду предмет «информационного» доказывания (которое иногда именуется «доказыванием в процессуальном смысле», т. е. урегулированное нормами доказательственного права; этот предмет доказывания не исчерпывает цели познания в уголовном судопроизводстве, но служит его составной частью и базой для правовой оценки; г) когда в § 1 в соответствии с его предметом говорится о цели познания и цели доказывания как идентичных понятиях, имеется в виду доказывание в широком смысле как деятельность по достижению истины, включая И «информационное», и логическое, и непосредственное дознание. Такая неоднозначность общего термина «доказывание» — необходимое следствие того, что его исследование в § 1 и § 2—3 идет на различных уровнях.

117

следователь, суд дают конкретному событию, которое было предметом производства по делу, юридическую оценку. Такая оценка фактов, в которой главным образом находит свое выражение их общественно-политическая оценка, является одной из характерных особенностей познания в уголовном процессе1.

В процессуальной литературе не всегда учитывается этот существенный признак предмета познания, имеющий важное значение для правильного понимания содержания истины, достигаемой органами расследования и судом. Поэтому даваемые некоторыми авторами определения ее содержания фактически отвечают на вопрос о соотношении результатов познания с объектом познания, не раскрывая содержания самих этих результатов.

«Материальной			истиной	в	уголовном		процессе, — пишет
М.	С.	Строгович, — называется			полное соответствие			выводов
следствия и суда			объективным фактам			действительности» 2. Ана-
1	В	уголовно-процессуальной		литературе		при	рассмотрении	вопроса

о содержании истины нередко говорится о необходимости для следователя и суда давать установленному преступлению не только правовую, но и общественно-политическую оценку. При этом, как правило, не поясняется, чем отличается правовая оценка от общественно-политической оценки действий обвиняемого. Это трудно сделать, потому что общественно-полити- ческая оценка установленных следователем и судом фактов выражается не в чем ином, как в правовой оценке. В уголовном судопроизводстве общественно-политическая оценка означает именно правовую оценку. Только на основании закона и в его пределах суд может решать вопросы о квалификации действий обвиняемого и его наказании. Правовая оценка здесь совпадает и с моральной оценкой, так как уголовно-правовые нормы соответствуют нравственным нормам. Оценка действий с точки зрения моральных норм может иметь самостоятельное значение, например, в тех случаях, когда в действиях лица отсутствует состав преступления, но имеется отступление от правил социалистического общежития (см., например, ст. 13 УПК РСФСР). Не решая здесь проблемы соотношения права и морали, необходимо подчеркнуть, что общественно-политическая оценка поступков, действий человека не представляет собой (за названными пределами) какой-то особой категории, действующей в уголовном судопроизводстве наряду с правовой оценкой или вопреки ей.

Иногда соотношение юридической и общественно-политической оценок сводят к следующему: «Юридическая оценка преступления выражается в виде суждения о необходимости квалифицировать деяние по определенной статье действующего закона, а общественно-политическая оценка преступления и преступника — в виде суждения о необходимости определить лицу соответствующую меру наказания в пределах санкции действующего закона» (А. И. Т р у с о в , Основы теории судебных доказательств, М., 1960, стр. 22). Но тогда получается, что квалификация преступления исключается из общественно-политической оценки, а наказание — из юридической оценки, что противоречит прямым указаниям закона (ст.ст. 20, 32 Основ уголовного законодательства). Очевидно, правильнее относить к правовой оценке и квалификацию и наказание, а также не противопоставлять об- ществено-политической оценке юридическую оценку.

2 М. С. Строгович, Уголовный процесс, М., 1946, стр. 73; е г о же, Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе, М., 1955, стр. 15; е г о же, Курс советского уголовного процесса, т. I, M., 1968, стр. 132.

118

логичное определение содержится и в работах других авторов 1. Такое определение достигаемой в уголовном процессе истины правильно подчеркивает ее объективный характер. Но признание за результатами познания значения объективной истины еще не дает само по себе ответа на вопрос о содержании истины. Философское определение истины как истины объективной не преследует цели раскрытия конкретного содержания всех знаний, получаемых в различных областях науки и практической деятельности. Это входит в задачу конкретных естественных и общественных наук. Определение содержания истины, достигаемой следователем и судом, зависит от особенностей, присущих познаваемым общественным явлениям.

'Сравнивая истины, достигаемые при познании явлений при-

роды и явлений общественной жизни, мы обнаруживаем, что в содержание первой не входит общественно-политическая сущность познаваемого объекта. Это объясняется тем, что в человеческом представлении, если оно верно отразило объективную действительность (а именно такое представление мы и называем истиной), может быть только то содержание, которое имел познаваемый объект. Естественно, что в содержание явлений природы, законов ее развития не может войти то, что им не присуще, а потому и не находит отражения в сознании познающего субъекта. Общественно-политическую сущность могут иметь только те истолкования, выводы, которые делаются из познанных явлений природы.

Познание закономерностей развития общества, происходящих в нем процессов, действий классов, социальных групп и отдельных лиц направлено на уяснение их сущности как общественных явлений. Без вскрытия социальной сущности явлений общественной жизни их правильное познание невозможно2.

Следовательно, для истины, устанавливаемой при познании общественных явлений, характерно то, что наряду с фактической

1 М. М. Гродзинский, Улики в советском уголовном процессе,

«Ученые труды ВИЮН», вып. VII, М., 1944, стр. 3.

2 С появлением общества возникает новая форма движения, основная особенность которой заключается в том, что все общественные явления наряду со своими природными свойствами получают и социальные качества, составляющие их сущность как явления общественной жизни. Эта двойственность свойств (природных и социальных) присуща и человеку, в котором социальные качества также составляют его природу, сущность. К. Маркс, критикуя философию права Гегеля, писал: «...Он забывает, что сущность «особой личности» составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстрактная физическая природа, а ее социальное качество, и что государственные функции и т. д. — не что иное, как способы существования и действия социальных качеств человека. Понятно, следовательно, что индивиды, поскольку они являются носителями государственных функций и властей, должны рассматриваться по своему социальному, а не по своему частному качеству» (К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с , Соч., т. 1, стр. 242).

119

стороной в ее содержание входит и правильная оценка общест- венно-политической сущности исследуемого объекта. Эта особенность свойственна не только истине, достигаемой общественными науками, но и истине, устанавливаемой в различных областях общественной практической деятельности, одной из которых является уголовно-процессуальная деятельность.

Для успешного выполнения задач, стоящих перед органами социалистического правосудия, им необходимо познать во всех его существенных особенностях конкретное явление общественной жизни — действие (бездействие), совершенное человеком и расцениваемое законом как преступление.

Деяние определенного лица и до момента его обнаружения существовало как преступное — общественно опасное, виновное и противоправное — и именно этим своим качеством отличалось от других действий, совершаемых людьми, и от других явлений, происходящих в природе и обществе. Этого не учитывают те процессуалисты, которые не включают в сложное содержание истины по делу правовую квалификацию, выражающую обще- ственно-политическую сущность этого деяния. Такая позиция чаще всего аргументируется тем, что «оценку фактов нельзя включать в содержание материальной истины, поскольку истина — это суждение о том, что существует или существовало вне зависимости от сознания познающего лица. Можно по-разному оценить установленные факты, но от этого они не перестанут быть установленными» 1.

Приведенная аргументация исходит из того, что общественнополитическая (правовая) оценка фактов, значимых для уголовного судопроизводства, может быть оторвана от их существа и носит субъективистский характер. Между тем, речь идет о раскрытии самого существа явления общественной жизни. Естественная смерть и убийство, пожар от грозового разряда и пожар от умышленного поджога отличаются друг от друга по своей природе, по своим признакам, существующим в реальной действительности. Имевшие место убийство и умышленный поджог не перестанут быть преступлением от того, что следователь или суд не знали о них соответственно до момента расследования и судебного разбирательства или неверно признали эти факты не общественно опасными. Следователь и суд могут по-разному оценить деяние и квалифицировать его (например, как убийство неосторожное, умышленное с отягчающими обстоятельства-

1 Выступление Р. Д. Рахунова при обсуждении монографии М. С. Строговича «Материальная истина и судебные доказательства в со-

ветском уголовном процессе»	(«Советское государство и право» 1956 г.
№ 4, стр. 141). Аналогичные	соображения приводят М. А. Чельцов («Со-

ветский уголовный процесс», М., 1962, стр. 125) и другие сторонники этого взгляда на содержание истины.

120