книги2 / 169-1

всего [курсив мой. — Е. Ч.] добром платили. И медсан- бат наш не обстреливали».1

Выезд в афганский кишлак для оказания меди- цинской помощи населению мог закончиться тра- гически, и это возмущало несправедливостью. Ме- дики вынуждены были всегда быть настороже, как бы и не было линии фронта, надо было всегда быть готовой к нападению, и это до сих пор в памяти. Можно сказать, что пережитый страх не оставляет женщин и сегодня, практически во всех воспоми- наниях описывается, как тяжело было в мирной жизни отвыкать от постоянной готовности к напа- дению.

Опасность гнездилась всюду, кто знает, что под слоямилохмотьевмаленькогооборвышаилипочтен- ного старца? Они с оружием, а мы даже в руках его не держали! Красный крестик на шапочке — вот и вся защита!2

На основе текстов воспоминаний можно рекон- струировать образ врага, а также образ афганских мирных граждан. Враг — коварен и неоправданно жесток, действует и открыто, и тайно, подготовлен к такой войне лучше, чем советские войска, лучше вооружен, имеет более современные медицинские средства первой помощи. Мирные жители по боль- шей части малограмотны и нецивилизованны, на- стороженно относятся даже к врачам, хотя и гото- вы принимать медицинскую помощь, могут быть благодарны. Однако поведение мирных жителей непредсказуемо, исрединихмогутбытьте, ктопод- держивает врага. При этом очевидно, что в мораль-

1Короткова Т. И. Командировка… на войну // Мило- сердие, испытанное войной: воспоминания участников Афганской и Чеченской войн. С. 90.

2Цихалевская Н. Н. Всегда нужно сделать первый шаг.

С. 144.

280

ном плане действия советских войск оцениваются как более справедливые, так как они действовали открыто, как и действия советских врачей, которые лечили и помогали. Тот факт, что гуманитарный характер помощи врачей в Афганистане никак не оценивается сегодня, отмечает с горечью практиче- ски каждая женщина. Как и то, что афганцам был оставлен полностью обустроенный привезенным советским оборудованием госпиталь, и про это тоже никто не помнит.

Военные события в Чечне отличались прежде всего тем, что воевать нужно было на территории России, в условиях неожиданно вспыхнувшего межэтнического конфликта. В этом регионе в со- ветское время вполне мирно проживали предста- вители разных этнических общностей, поэтому освоение новых реалий — «свой — чужой» — в кон- тексте межэтнического противостояния, как сви- детельствуют бывшие медсестры, давалось первое время не просто.

Наши хирурги оперировали вместе с чеченски- ми медиками. Опытнейшие хирурги они были, чего уж скрывать. И операционная сестра тоже чеченка была… Однако, когда стали поступать наши солда- ты, она демонстративно сначала отошла от опера- ционного стола, а потом и вообще ушла. И мужчи- ны-хирурги сутки спустя тоже нас оставили. Видимо иногда национальная рознь и политика оказывается сильнее «Клятвы Гиппократа».1

Очевидно, что разгоравшаяся вражда оценива- ется как недопустимая с точки зрения этического кодекса медиков. Впоследствии происходило даль- нейшее осознание невозможности понять перспек- тивы завершения этого конфликта, в котором на стороне врага, как и в Афганистане, могут быть те, кого призвали защищать.

1 Короткова Т. И. Командировка… на войну. С. 190.

281

В середине пути сломалась машина, на которой ехала я и еще два солдата. Пришлось остановиться околочеченскогокладбища. Атамкругомзнакиснад- писями, призывающими отомстить за неотомщен- ных соотечественников.1

Так же как и в Афганистане, враг — непредска- зуем, коварен, имеет лучшую подготовку, оснащен более современными средствами первой помощи.

У боевиков медикаменты были в десятки раз луч- ше. Ониполучаликанадскуюгуманитарнуюпомощь. А там и перевязочный материал, и антибиотики ши- рокого спектра действия. Возвращаясь из команди- ровки в Чечню, я везла с собой «иглы-бабочки». Мы о таких даже и не слышали в то время, а враги наши активно использовали в то время.2

Отношение к местному населению в воспомина- ниях описывается как настороженное. Так же, как и в Афганистане, медицинская помощь принималась с благодарностью, но это совершенно не означало, как пишут бывшие медсестры, что налаживались дружеские отношения. И поэтому Чечня не на- зывается, как правило, своей/родной/российской территорией, на которую напали враги: «чужая республика»,3 «боевая и враждебная Чечня».4

Однако также женщины считают важным опи- сать не только эпизоды проявления неприязни, но

1Рогова В. В. Господь укрепил меня в вере… в Чечне

//Милосердие, испытанное войной: воспоминанияучаст- ников Афганской и Чеченской войн. С. 216.

2Игошева С. М. Ах война, что ж ты подлая сделала.

С. 176.

3Галицких М. Г. Я родилась хирургической сестрой // Милосердие, испытанное войной: воспоминания участ- ников Афганской и Чеченской войн. С. 162.

4Завьялова А. Н. Главное — сберечь душу // Там же.

С. 168.

282

и те ситуации, когда местные жители проявляли дружелюбие, радушие. Сегодня им важно показать, что медики выше вражды и видят конфликт с точки зренияобщечеловеческихценностей. Следуетотме- тить, что в текстах воспоминаний специально не от- мечается религиозное различие воюющих сторон, также не подчеркивается в этом отношении пре- имущество православного христианства.

Âåðà â Áîãà

В числе тех, кто решился на публикацию своих воспоминаний, по большей части медсестры, уча- ствовавшие в военном конфликте в Чечне, пишут о вере. На это влияло как изменение отношения к ре- лигии в постсоветской культуре конца девяностых, так и сложность боевых условий, в которых находи- лись медсестры.

Когда проезжали Самару, увидели на железнодо- рожных путях женщин. Они стояли на коленях и мо- лились вслед уходящему эшелону. Заметив в окнах девичьи лица, застыли в изумлении. Тогда впервые стало страшно — что приготовила каждому судьба?1

Те, кто указывает, что основной опорой в слож- ной реальности войны для них была вера в Бога, тот факт, что остались живыми, объясняют промыслом Божьим.

Во время службы со мной была икона Божьей Матери. Она всегда лежала со мной в моем блокноте. Господь очень укрепил нас в вере.2

1Игошева С. М. Ах война, что ж ты подлая сделала.

С. 177.

2Рогова В. В. Господь укрепил меня в вере… в Чечне.

С. 219.

283

Я думаю, что если человек морально устойчив, развивался правильно, ему не нужна никакая под- держка со стороны. Он со всем может справиться сам… Мне помогал Бог. Он хранил меня — я всегда шла ровно по жизненной дорожке. Живая вернулась с войны, меня там не ранило…1

Материалы воспоминаний также позволяют уви- деть, какимобразомправославнаякультуравлияетна осмыслениеситуацийморальноговыбора. Напервый планвыходитконцептхристианскогомилосердия.

Мучения, боль, смерть совсем молодых мальчи- шек окружали нас повседневно. Работали без отдыха днем и ночью, раненых поступало много. Наше ми- лосердие не знало границ.2

А ведь главные принципы Этического кодекса медсестер — гуманность и милосердие. Но кто, ска- жите, сегодня включает на работе сердце?3

Вопытерефлексииоморальныхдилеммахмож- но видеть, что требовались определенные духовные усилия, чтобы проявлять милосердие к врагу, кото- рый проявлял жестокость и коварство.

Не могу я, не имею права обвинять эту действи- тельно очень добрую душевную санитарочку, что она простить чеченцам свою поломанную жизнь не мо- жет. Но и пацана этого искромсанного мне жалко. Не виноват он, что его сородичи тупым ножом горло русскому солдату пилили.4

1Клокова Л. Х. Девушка по имени Любовь // Милосер- дие, испытанное войной: воспоминания участников Аф- ганской и Чеченской войн. С. 27.

2Матлина С. Глазами афганской медицинской сестры.

3Клокова Л. Х. Девушка по имени Любовь. С. 26.

4ТаньковаЯ. КакябыласанитаркойвЧечне. URL: https:// www.kp.ru/daily/23274/28750/ (датаобращения: 18.01.2022).

284

В понимании особенности своей профессии практически все медсестры осознают историческую связь с институтом сестер милосердия, возникшим в России еще в середине XIX в., и, возвращаясь к во- енным событиям в своих воспоминаниях, они пи- шут о милосердии как о главном моральном каче- стве медсестры, трактуя его скорее в христианском контексте. В рамках православной культуры мило- сердие понимается как «особое чувство, которое имеет своим источником Бога и которое выража- ется в доброте, благожелательности, сострадании к ближним, в долготерпении к согрешающим и про- щении обид врагам».1 При этом раскрывая содер- жание этого понятия, отмечается, что речь идет не только о помощи телу, но и о помощи духовной. То есть недостаточно просто накормить или лечить, нужно еще «наставить на путь истины заблужда- ющегося, отвлечь человека от греха, исправить по- рочного, утвердить колеблющегося среди искуше- ний, утешить скорбящего, снисходить к немощам слабых».2 Концептмилосердияочень важен в опыте рефлексии медицинских сестер, так как позволя- ет им подчеркнуть их особую миссию на войне: не только оказывать медицинскую помощь, но под- держивать духовно, морально. Также этот концепт является универсальным моральным основанием в практиках оправдания морального выбора.

Память о войне

Медсестры вспоминают о военных конфликтах в новой реальности, когда уже освоены новые ценности и переоценено советское прошлое. Для них очевидно, что память о войне в Афганистане и Чечне хранится

1Духовные рассуждения и нравственные уроки Схи- архимандрита Иоанна Маслова / Ред. Н. В. Маслов. М.: Самшит-издат, 2011. С. 237.

2Там же. С. 238–239.

285

только ветеранами — непосредственными участника- миэтихсобытий. Несправедливымбывшиемедсестры полагаютстатусэтихконфликтов— забытыевойны.

Мы вернулись из «страны чудес» обожженные солнцем не только в прямом, но и в переносном смысле. Мы — лишь малюсенькая частичка людей, которые побывали на войне в то время, когда основ- ная часть народа жила, как обычно... И поскольку миссия наша в Афганистане так и не была до конца определена, на всех уровнях власти и идеологии по- пытались забыть о ней как можно скорее.1

Психологически и морально бывшие медсестры во многом до сих пор чувствуют себя отличными от тех, кто не был на войне. Они травмированы и много говорят о страхе, о том, что долго привыкали к спокойной жизни. А также отмечают, что на ро- дине нередко встречались с настороженным к себе отношением.

Первоначально я была словно контуженная, про- сто не в себе. По ночам часто кричала: «Подавайте ра- неного!» [курсив автора. — Е. Ч.]. Было очень тяжело.2

Меня, например, дважды не взяли на работу, уз- нав на собеседовании, что я служила в Чечне. Однаж- ды, когда муж учился в ординатуре имени Бурденко, к нам в гости пришли его ребята, те, кто учился вме- сте с ним… Прощаясь, после приятно проведенного вечера, они признались: «Ребята, вы такие классные! Спасибовам. Мыдумали, ктопобывалвЧечне— другие!»

[курсив автора. — Е. Ч.].3

1Цихалевская Н. Н. Всегда нужно сделать первый шаг.

С. 149.

2Клокова Л. Х. Девушка по имени Любовь. С. 26.

3Рогова В. В. Господь укрепил меня в вере… в Чечне.

С. 219.

Сегодня они задаются вопросами о том, почему так плохо были готовы войска к боевым действиям, почему было отсталым медицинское оборудование

инесовременными медикаменты. Очевидно, что женщины продолжают помнить молодых призыв- ников, которые погибли у них на глазах. Но особен- но, если гибель была случайной: от собственного неумения, инфекций и просто трудностей аккли- матизации. Такие жертвы военных конфликтов они считают несправедливыми.

Как показало изучение текстов воспоминаний медсестер, в своих моральных установках женщины ориентированы на нравственные ценности совет- ской культуры, которые остаются для них значимы- ми. То, что о военных конфликтах в Афганистане

иЧечне помнят только участники этих событий, а статус ветеранов не сопоставим со статусом вете- ранов Великой Отечественной войны (1941–1945), существенно влияет на рефлексию о ситуациях морального выбора. В моральной аргументации бывшие медицинские работники опираются на те нравственные образцы, которые воспроизводятся

вроссийской культуре как безусловно ценные — это санинструкторы Великой Отечественной войны. Однако можно отметить, что большое влияние на осмысление миссии медсестер играет концепт ми- лосердия.

286

Глава 13

ОПЕРАТОР БПЛА: ПРОБЛЕМА АНАЛИЗА МОРАЛЬНОГО ОПЫТА1

Развитие военной техники достигло момента, когда армии разных стран все чаще применяют ро- ботизированные беспилотные летательные аппа- раты (БПЛА). Изначально данные устройства были призваны гуманизировать военные действия, по- скольку они значительно снижают потери среди мирного населения региона боевых действий, а так- же сохраняют жизнь самому оператору. Однако в ходе использования БПЛА окончательное решение об атаке всегда остается за оператором, который сталкиваетсясрядомэтическихпроблемвходереф- лексии личного опыта войны.

НачинаясконцаВтороймировойвойнымежду- народное сообщество постоянно пересматривало список запрещенных военных средств, использова- ние которых носило крайне негуманный характер. В частности, к такому типу вооружения относятся: кассетные бомбы, фосфорные боеприпасы и экс- пансивные пули. Идеи пацифизма и теории спра- ведливойвойныполучилидополнительноеразвитие в работе Майкла Уолцера «Справедливые и неспра- ведливые войны: нравственный аргумент с истори- ческими иллюстрациями»,2 вышедшей после окон-

1Исследованиевыполненоприфинансовойподдерж- ке Российского научного фонда (проект № 20-18-00240).

2Walzer M. Just and Unjust Wars: A Moral Argument with Historical Illustrations. New York: Basic Books, 2015.

288

чания Вьетнамской войны в 1977 г. Последователям теории справедливой войны удалось выработать ряд принципов (jus ad bellum, jus in bello, jus post bellum), соблюдение которых позволяет дать мо- ральную оценку военным конфликтам с точки зре- ния гуманности и целесообразности ведения войн.

Благодаря наработкам Майкла Уоцлера, Пола Кристофера, Ника Фоушина, Брайана Оренда раз- работка военных технологий в последней трети XX в. велась в соответствии с принципами минимизации сопутствующего ущерба гражданскому населению и увеличения заботы о военнослужащих с целью предупреждения случаев халатности командовани- я.1 Использование в современных конфликтах бес- пилотныхлетательныхаппаратов(БПЛА), атакже ав- тономных систем наблюдения позволяет собирать большое количество информации о потенциаль- ных угрозах, что в свою очередь дает возможность составить более объективную картину и минимизи- ровать фактор человеческой ошибки.

Однако несмотря на то, что операторы снабже- ны большим количеством разведывательных дан- ных и находятся за тысячи километром от места военныхдействий, входеинтервьюониподчеркива- ют, что их работа отличается от простой видеоигры.2 Возможность ошибки, неверная трактовка данных, нечеткость и размытость изображения, запаздывания видео — все эти факторы рождают сомнение в вер- ности принятого решения. Операторы вынуждены принимать на себя ответственность и переосмыслять свой военный опыт в рамках гражданской жизни. Эти и многие другие аспекты позволяют демарки- ровать личный моральный опыт операторов бес-

1Уоцлер М. Триумф теории справедливой войны (и опасности успеха) // Логос. 2019. № 3 С. 117–138.

2Макаров О., Титков О. Летчики? Солдаты? Геймеры?

//Популярная механика. 2014. № 12. URL: https://www. popmech.ru/weapon/53407-kak-rabotayut-operatory-bpla (дата обращения: 12.04.2022).

289

пилотников от опыта других военнослужащих и гражданских специалистов, которые столкнулись

сужасами войны лично.

Входе изучения зарубежных и отечественных исследований нам удалось выделить ряд факторов, которые наиболее сильно влияют на конструиро- вание идентичности и выстраивание ценностных ориентиров операторов БПЛА. Прежде всего к ним относятся:

— социальный конструкт «операторы БПЛА»,

— психологические особенности работы опера- торов дронов,

— моральные травмы (moral injury) операторов БПЛА.

Далее мы разберем каждую проблему подроб- нее, что впоследствии позволит яснее выделить га- битус «оператор БПЛА» на фоне остальных групп участников современных войн.

Социальный конструкт «операторы БПЛА»

Первыми операторами дронов становились быв- шие пилоты военных истребителей ВВС США, ко- торые по тем или иным причинам не могли нести службу в обычных подразделениях (эскадрильях) ВВС. Полномасштабное развитие подразделений, выполняющих боевые задачи с помощью пилоти- рованиядронов, началосьв2001 г., сразупослесобы- тий 11 сентября. Последующий военный конфликт в Ираке стал тренировочной площадкой для опера- торов-первопроходцев, которые собственным бое- вым опытом закладывали фундамент для создания будущих правил и протоколов операторов БПЛА.

В своих мемуарах полковник Томас Маккерли, стоявший у истоков проекта «Хищник» (MQ-1/RQ-1 Predator — одна из первых и самая распростра- ненная модель БПЛА современного типа), расска- зывает, что его настойчивое решение продолжить

290

военную службу в подразделении операторов бес- пилотников было негативно воспринято его сослу- живцами и ближайшими командирами: «Когда я подавал рапорт о переводе, Дог, командир моей эскадрильи, неодобрительно покосился на меня. Суровый летчик-истребитель старой закалки при- держивался мнения, которое в военно-воздуш- ных силах разделяли все (и я в том числе): „Хищ- ник“ — это прибежище неудачников. — Марк, ты уверен?».1 Подобное мнение товарищей по службе было популярным, поскольку операторы дронов не воспринимались как воины-защитники, которые преодолевают трудности, рискуя жизнью, дабы за- щитить свою страну, родных и близких.

Изъятие из социума, лишение маркера профес- сиональной и личной идентификации, отчужден- ность со стороны коллег — именно эти факторы часто испытывают на себе операторы БПЛА. Изна- чально операторами в США становились бывшие пилоты ВВС, которых переводили с престижной и социально одобряемой роли в позицию рядового «chair force» (диванные войска). Весьма показате- лен случай учреждения (и последующей отмены) медали «За особые боевые заслуги» (Distinguished Warfare Medal), предназначавшейся для операто- ров БПЛА и специалистов кибервойн. После уч- реждения медали в 2013 г. военная общественность раскритиковала награду, что привело к отставке министра обороны США и отмене вручения этой медали.2 Данная военная награда должна была снять напряженность вокруг обсуждения новых во- енныхподразделенийиускоритьпроцесспринятия

1Маккерли Т., Маурер К. Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона. М.: Эксмо, 2017. С. 2.

2Першин Ю. Ю. Психоэмоциональные расстройства операторов БПЛА (по материалам иностранных источ- ников): презентация проблемы // Вопросы безопасно-

сти. 2017. № 3. С. 17–30. URL: https://e-notabene.ru/nb/ar- ticle_23194.html (дата обращения: 12.04.2022).

291

операторов современных типа вооружения в воен- ноесообщество. Нослучайсотменойнаградылишь дополнительно продемонстрировал обособленную роль операторов беспилотников, их выключен- ность из числа обычных военнослужащих. В отчете Счетной палаты правительства США (Government Accountability Office) 2014 г. утверждается, что опе-

раторам беспилотников обычно предоставляется меньше возможностей для продвижения по службе или получения государственных наград, поскольку считается, что они не равноценны обычным боевым пилотам.1 Отсутствие равных возможностей при- знания заслуг и похвалы за хорошую службу может послужить причиной выгорания и появления сим- птомов посттравматического стрессового расстрой- ства у операторов.

Однако несмотря на пренебрежительное отно- шениесостороныпилотовВВСидругихпредстави- телейвоенногосообществаСША, впериодс2003 по 2010 г. количество боевых воздушных патрулей, ко- тороесовершалидроны, увеличилосьболеечемв20 раз. Это связано с целым рядом причин. Во-первых, использование дронов сохраняет жизнь военнослу- жащего в безопасности, что особенно выгодно для политического и дипломатического оправдания во- енных действий в глазах граждан. Во-вторых, нельзя исключать экономический аспект. Строительство одного военного истребителя обходится примерно в 28 миллионов долларов, столько же стоят много- летняя подготовка и тренировки пилота истреби- теля 1-го класса. Стоимость одного MQ-1A Predator (использовался ВС США с 1995 по 2018 г.) составля- ет около 4,5 миллиона долларов, что выглядит зна- чительно привлекательнее с экономической точки зрения. В-третьих, беспилотники являются более

1 Actions Needed to Strengthen Management of Unmanned Aerial System Pilots // Government Accountability O ce. 2014. URL: http://www.gao.gov/products/GAO-14- 316 (дата обращения: 12.04.2022).

292

точным и выгодным вооружением в ситуациях, когда не требуется полномасштабного вторжения (антитеррористические операции). Беспилотни- ки способны в течение долгого времени зависать в воздухе, собирая разведданные и обеспечивая под- держку наземным войскам. Иными словами, дроны позволяютизбежатьлишнегоуронаизатратзасчет точечного воздействия на противника.

Стремительное развитие военных подразделе- ний операторов БПЛА на вооружении ВС США, Великобритании и Израиля естественным образом привлекло внимание общественности, которая го- рячо обсуждала этическую составляющую, а так- же правоприменительные аспекты использования беспилотников в ходе военных конфликтов. В 2010 г. специальный докладчик ассамблеи ООН Филип Алстон подверг критике американское использова- ние беспилотников как в признанных зонах воору- женного конфликта, так и за их пределами.1 В этом же году Алстон выпустил статью «A Killer Above the Law?»2 (в соавторстве с Хуссейном Шамси), в кото- рой закрепил термин «ментальность Playstation», которая, по его мнению, присуща операторам БПЛА на службе ВС США, Великобритании, а так- же операторам — сотрудникам ЦРУ. Алстон на- прямую сравнивал военных операторов дронов с геймерами, играющими в видеоигры. По мнению Алстона и Шамси, физическая удаленность опе- раторов дронов приводила к «антисептическому»

1Alston P. Report of the Special Rapporteur on Extrajudicial, Summary or Arbitrary Executions: United Nations General Assembly, Human Rights Council. 2010. 28 May. A/ HRC/14/24/Add.6 URL: http://www2.ohchr.org/english/bodies/hrcouncil/docs/14session/A.HRC.14.24.Add6.pdf (дата обращения: 12.04.2022).

2Alson P., Shamsi H. A Killer Above the Law? // The Guardian. 2010. 8 February. URL: https://www.theguard- ian.com/commentisfree/2010/feb/08/afghanistan-drones-de- fence-killing (дата обращения: 12.04.2022).

293

эффекту морального самооправдания убийства. Якобы на человека, нажимающего на курок, чтобы выпустить ракету по удаленному врагу, факт при- менения дрона не оказывает никакого воздействия. Развиваетизакрепляетнегативноеотношениекопе- раторам дронов в общественном пространстве Вик Питтман, который в своей статье открыто называет операторов беспилотников ЦРУ «трусами», «убий- цами» и «социопатами».1

Демонизация образа оператора БПЛА в обще- ственном пространстве США и Западной Европы происходит по причине «сопутствующего ущерба» боевых операций с участием дронов. Несмотря на то что дроны предоставляют максимально реле- вантные данные (из возможных) о перемещении противника и помогают считывать потенциаль- но подозрительную активность террористов, на данный момент не удается полностью исключить жертвы среди гражданского населения. По данным независимого Бюро журналистских расследований

(Bureau of Investigative Journalism),2 с 2004 по 2012 г.

в Пакистане в результате ударов беспилотников по- гибло от 2562 до 3325 человек, из которых от 447 до 881 человек были идентифицированы как граждан- ские, в том числе 176 детей.3

Подобная печальная статистика максимально ярко и образно отображается в умах граждан, чье правительство публично одобряет использование беспилотников. Чувство жалости и милосердия, ко- торое мы испытываем при виде убитых невинных

1Pittman V. The New Face of American Serial Killers: Drone Operators // Sott.ru. 2013. 28 April. URL: http://www. sott.net/article/261394-The-new-face-of-American-serial-kill- ers-drone-operators (дата обращения: 12.04.2022).

2Цит. по.: Hijazi A., Ferguson C. J., Ferraro R. Psychological Dimensions of Drone Warfare // Current Psychology. 2019. N 38. P. 1285–1296. URL: https://doi.org/10.1007/ s12144-017-9684-7 (дата обращения: 12.04.2022).

3Цит. по.: Ibid.

294

женщин и детей, в дальнейшем перешло в чувство ненависти и отчуждения к тем, кто нанес эти ра- кетные удары с помощью дронов. Таким образом,

вобщественном дискурсе закрепилось негативное отношение к операторам БПЛА. В первую очередь операторыневоспринималиськакравныеввоенном сообществе, поскольку избегают риска получить ра- нение или травму. Во-вторых, для жителей региона,

вкоторомпроисходилибоевыедействия, операторы дронов всегда выглядели обезличенным источни- ком смерти и материальных лишений. И, в-третьих, граждане страны, военное командование которой проводитбоевоепатрулированиеспомощьюбоевых дронов, воспринимаютсогражданвнегативномклю- че, поскольку международные СМИ и правозащит- ные организации открыто осуждают использование БПЛА против малоразвитых стран. Стоит отметить, что эмоциональная критика использования беспи- лотников, которая воспроизводится в общественном дискурсе, частоигнорируетстатистикууспешныхво- енных операций при участии военных дронов. В ре- зультате чего возникший образ оператора БПЛА,

вчастности образ его этической субъективности, остается неполным и фрагментированным, создан- нымвдискурсе, которыйисключаетмнениедейству- ющих оперативных экипажей БПЛА. В своем иссле- довании Питер Ли приводит фрагмент из интервью

соператором беспилотника, который смирился с тем, что в общественном дискурсе его представляют аморальным и неэтичным: «Я думаю, нам просто придется жить с плохой прессой и обвинениями

втом, что мы убиваем гражданских лиц, зная, что на самом деле мы применяем оружие более безопасно, чем любой другой самолет».1

1Lee P. The Drone Operator and Identity: Exploring the Constitution of Ethical Subjectivity in Drones Discourses // Critical Approaches to Discourse Analysis across Disciplines (CADAAD). 2017. N 9 (2). P. 62–78. URL: https://core.ac.uk/ reader/132208700 (дата обращения: 12.04.2022).

295

Психологические особенности работы операторов дронов

Одним из главных аргументов «за» в дискуссии о правильности использования дронов в ходе во- енных конфликтов является указание на гарантию безопасности жизни и здоровья оператора в ходе боевого дежурства. Используя дистанционное ле- тальное вооружение, операторы избегают прямого боестолкновенияспротивником, темсамымисклю- чая физическую угрозу собственной жизни. Однако данный факт не означает, что операторы беспилот- ных комплексов избегают негативного психологи- ческого воздействия.

Группа специалистов из Школы аэрокосмиче-

ской медицины ВВС США (United States Air Force School of Aerospace Medicine) выпустила несколько исследований1, в которых изучалось психическое здоровье различных категорий военнослужащих ВВС, включая операторов беспилотников. Показа- тели психических расстройств у операторов БПЛА были схожи с показателями у пилотов ВВС во вре- мя операций «Иракская свобода» (Operation Iraqi Freedom) и «Несокрушимая свобода» (Operation Enduring Freedom): примерно 1 из 12 пилотов бес-

1 Chapelle W., Goodman T., Reardon L., Thompson W. An Analysis of Post-Traumatic Stress Symptoms in United States Air Force Drone Operators // Journal of Anxiety Disorders. 2014. N 28. URL: https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0887618514000656 (датаобращения: 12.04.2022);

Chappelle W., McDonald K., MacMillan K. Important and Critical Psychological Attributes of USAF MQ-1 Predator and MQ-9 Reaper Pilots According to Subject matter Experts // Wright-Patterson AFB, Ohio: Airforce Research Laboratory, 2011; Chappelle W., Salinas A., McDonald K. Psychological Health Screening of Remotely Piloted Aircraft (RPA) Operators and Supporting Units // Department of Neuropsychiatry, USAF School of Aerospace Medicine: Wright-Patterson Air Force Base, OH. Common Dreams, 2011.

296

пилотников получил первый диагноз ПТСР в своей военной карьере. Анализируя исследования Уэй- на Шапель, Алаа Хиджази и Кристофер Фергюсон отмечают, что стрессовые факторы, которые при- вычно связывают с боевыми действиями (изображе- ния трупов людей и разрушение инфрастуктуры, наблюдение за убийством гражданских лиц или дружественных наземных сил), не были указаны военнослужащими в ходе исследования.1 Напро- тив, большинство операторов ссылались на такие факторы стресса, как: долгий рабочий день, рабо- та по сменам, усталость от постоянного внимания к большому количеству аудиовизуальных данных, сложность машинного интерфейса, трудности со- вмещения работы и личной жизни, удаленное рас- положение военных баз, нехватка персонала, а так- же беспокойство о своей будущей карьере.

Военная служба операторов беспилотника не похожанаобычную, поскольку«врасчетБПЛАвхо- дят три специалиста:

—„пилотом“ являетсяоператоруправления„бес- пилотника“. Он задает аппарату высоту, скорость по- лета, маршрутидругиенеобходимыепараметры;

—операторнаблюдениявыполняетроль„штур- мана“. Он разрабатывает маршрут, управляет каме- рой, дешифрует объекты, попавшие в объектив;

—техник отвечает за исправность самого аппа- рата и всей аппаратуры, установленной на нем».2

Стоит отметить, что подобное разделение не является обязательным, поскольку зависит от типа

1Hijazi A., Ferguson C. J., Ferraro R. Psychological Dimensions of Drone Warfare.

2Сафонова А. В., Филоненко Л. В., Ковалев А. П. Учет психологических аспектов деятельности операторов бес- пилотных летательных аппаратов в подготовке будущих офицеров в военных вузах // Международный журнал психологии и педагогики в служебной деятельности. 2018. № 1. С. 100–106.

297

военного комплекса, которым управляют военнос- лужащие.

Подробнее изучая инженерные особенности устройства боевых комплексов, в которых исполь- зуется роботизированная автоматизация процессов

(Robotic Process Automation илиRPA), Б. Б. Величков-

ский выделил и систематизировал основные психо- логические проблемы управления БПЛА (таблица).1 По его мнению, более пристальное внимание к проектированию интерфейсов БПЛА позволит

ликвидировать негативные воздействий, которые испытывают на себе операторы. Величковский ука- зывает, что процесс проектирования интерфейсов должен носить двусторонний характер: с одной стороны, нужно постоянно улучшать точность и эф- фективность вооружения, чтобы сопутствующий ущерб ракетных ударов среди мирного населения и гражданскойинфраструктурыприближалсякнулю, с другой — необходимо стремиться к «преодоле- нию сенсорной изоляции, [устранению] недостат- ков автоматизации, нарушения коммуникации и осознания ситуации, преодоления негативных эф- фектов монотонии и поддержки [комфортной] ра- боты команд операторов».2 Наиболее перспектив- ными направлениями при разработке интерфейсов дронов, по мнению Б. Б. Величковского, являются разработка систем виртуальной реальности, созда- ние развитого искусственного интеллекта, а также вспомогательных прогностических дисплеев.

Представленные исследования психологических последствий деятельности операторов БПЛА позво- ляют отследить, какие воздействия могут негативно сказываться на внутреннем состоянии военнослужа- щего. Однако сами по себе они не являются факто-

1Величковский Б. Б. Инженерно-психологические про- блемы проектирования интрефейсов управления бес- пилотными летательными аппаратами // Национальный психологический журнал. 2020. № 1 (37). С. 33.

2Там же. С. 37.

298

Основные психологические проблемы управления БПЛА

Отсутствие слуховой и проприоцептивной информации

о полете, ограниченная зрительная информация, задержки

передачи изображения, низкое качество изображения

Значительныеразличиявуровнеавтоматизации, различная

автоматизацияразныхотрезковполета, ошибкиавтоматизации

Ненадежная коммуникация по радиосвязи

Длительный монотонный полет

Проблемы разделения функций между операторами, управление несколькими БПЛА одним оператором

Требования к подготовке операторов, перенос навыков

Ошибки автоматизации, потеря БПЛА, принятие ошибочных

решений

Сенсорная изоляция

Уровни автоматизации

Нарушения коммуникации

Необычные режимы

полета

Подбор команд операторов

Отбор и обучение

операторов

Стресс и эмоциональные

проблемы

299