5. «Столкновение цивилизаций» или «конец истории»: с. Хантингтон, ф. Фукуяма

Идея «множественности Современностей», предполагавшая цивилизационную неоднородность Модерна, не была единственным вариантом интерпретации нового этапа мировой истории, начавшегося после крушения режимов «реального социализма» в Восточной Европе и прекращения идеологического противостояния между сверхдержавами, одна из которых перестала существовать.

Распад СССР и триумф либеральных ценностей привели к возрождению идеи «конца истории», прокламированного в конце 1980-х гг. американским исследователем Фрэнсисом Фукуямой. Согласно Фукуяме, мир после «распада» трансформировался в цивилизованное однородное пространство, в котором в соответствии с представлением об отсутствии битв между демократическими государствами должны были закончиться войны. Политическая реальность очень быстро продемонстрировала утопичность идеи «конца истории». Нужны были новые объяснения. Действительно, они были очень скоро найдены.

В 1993 г. известный американский политолог Сэмюэл Хантингтон в статье, напечатанной в летнем номере «Foreign Affairs», предложил рассматривать «столкновения цивилизаций» как основной фактор, генерирующий международные конфликты. Он начал со статистики конфликтов, демонстрируя, что их значительная часть приходится на регионы, по которым проходят «цивилизационные разломы» (в качестве примеров - Балканы, Прибалтика, Кашмир, Синьцзян и многие другие). Типологию цивилизаций, развитую в работах Шпенглера и Тойнби, Хантингтон использовал для обоснования следующего тезиса: различия во взглядах на мир, прежде всего ценностные, которые вырабатывались в течение веков в рамках отдельных цивилизаций, не могут не привести к конфликтам на международной арене. Этот аргумент - своеобразное развитие идей Тойнби о том, что цивилизации как наиболее крупные социальные общности должны играть существенную роль в мировой политике. Хантингтон подчеркнул, что особенности культуры и цивилизационные различия гораздо более устойчивы и труднее изменяются, чем политические и экономические. Учитывая тот факт, что в соответствии со стандартной типологией цивилизаций их религиозные компоненты являются наиболее существенными характеристиками, мир, по представлениям Хантингтона, должен погрузиться в эпоху квазирелигиозных войн.

После событий 11 сентября 2001 г. в СМИ по всей планете возник настоящий бум обсуждения идеи «столкновения цивилизаций». С одной стороны, произошедшее 11 сентября вроде бы свидетельствовало в пользу тезисов Хантингтона. С другой - эти идеи были подвергнуты весьма серьезной критике различными исследователями и общественными деятелями как на Западе, так и в среде исламской интеллигенции. Например, живущий в США культуролог и мыслитель Эдвард Саид обратил внимание на то, что события 11 сентября нельзя считать подтверждением идеи «столкновения цивилизаций» по такой причине: в данном случае речь идет об акте ограниченной группы лиц, не отображающих ни в какой мере исламскую цивилизацию в целом, а типичные для массового сознания попытки распространения способов поведения отдельных представителей того или иного социума на весь социум не могут служить основанием для серьезных выводов исследователей мировой политики. Однако неясно, с чем (в случае событий 11 сентября) приходится иметь дело, - с антиамериканизмом некоторых групп в арабских и мусульманских странах или с проявлением фундаментальных различий во взгляде на мир и перспективы его развития, которые неустранимы путем переговоров и компромиссов. Первое, судя по реакции общественности в большинстве мусульманских стран, гораздо более вероятно.

Теории, подобные идеям о «конце истории» и «столкновении цивилизаций», встречаются при их интерпретации по крайней мере с одной серьезной трудностью: чрезвычайно сложная сфера мировой политики, в которой действует огромное количество субъектов самой разной природы (отдельных людей, партий, движений, международных и неправительственных организаций, наций-государств), т.е. субъектов, находящихся в неодинаковых условиях и движимых различными ценностями и интересами, при объяснении ее динамики редуцируется к одному простому фактору. Такой подход позиционирует теории типа «конца истории» и «столкновения цивилизаций» не среди научных теорий, а скорее среди идеологий. Это, впрочем, не мешает подобным идеологемам, как бы они ни соотносились с эмпирической реальностью мировой политики, становиться серьезными факторами эволюции данной реальности.

4