- •Сергей Станиславович Балмасов Русский штык на чужой войне
- •Введение
- •На защите территориальной целостности Ирана
- •История русской военной организации
- •Повседневная служба
- •Воинская форма, экипировка
- •Наградная система
- •Вооружение
- •Бытовые особенности
- •Отношения между русскими инструкторами
- •Боевая служба
- •Денежный вопрос
- •Разложение казаков, проступки и наказания
- •Персидское казачество на заключительном этапе
- •Британские интриги и ликвидация Персидской казачьей дивизии
- •Русские офицеры и будущий персидский шах
- •Русские военные в Персии после расформирования дивизии
- •Роль инструкторов Персидской казачьей дивизии в ее гибели
- •Персия после ликвидации казачьей дивизии
- •Заключение
- •Турция и Греция: междоусобная белогвардейская война
- •Саудовская Аравия
- •Эфиопия
- •Глава II Балканы
- •Королевство сербов, хорватов и словенцев (Югославия)
- •Из армии – в пограничники
- •Проступки
- •«На войне как на войне»…
- •Неожиданные гонения
- •Возвращение на службу
- •Известные пограничники-белогвардейцы
- •В вооруженных силах
- •Болгария: в борьбе со старым заклятым врагом
- •Условия переезда. Первые месяцы жизни здесь белоэмигрантов
- •Начало осложнений. Причины
- •Конец правительства Стамболийского
- •Белоэмигранты и правительство Цанкова
- •Коммунистическое восстание
- •Борьба в центральной и южной Болгарии
- •Служба белогвардейцев в Болгарии после подавления восстания
- •Албания
- •Начало
- •Русские в Албании после краха «красного попа»
- •Русские наемники в политических делах Албании
- •Конец русской албанской общины
- •Венгрия
- •Польша
- •Осколки Империи. Украина и прочие
- •Румыния
- •Чехословакия
- •Глава IV Испания
- •Война против рифов
- •Испанский иностранный легион
- •Русские военные летчики на испанской службе
- •Гражданская война 1936–1939 гг
- •Астурийская предыстория
- •Начало, едва не ставшее концом
- •Внешний «фон»
- •Путь в Испанию
- •Русские франкисты в общем контексте иностранных добровольцев у националистов
- •Мотивы приезда
- •Причина малочисленности испанских белых
- •Мечты о «Белом возрождении» разбиваются об идеи франкистов и их союзников
- •«Часовой», развенчавший стереотипы
- •Легион против республиканцев
- •Прочие русские на испанской военной службе
- •Радиовещание и пропаганда
- •Русский отряд
- •Белоэмигранты в испанской армии: рассеяние сохраняется
- •Испанская смерть русского генерала
- •Окончание войны
- •Значение русского добровольчества
- •Белые против белых
- •Российский флаг на Параде Победы
- •И вот тогда считать мы стали раны, товарищей считать…
- •Запоздалое признание
- •Судьба добровольцев. За и против СССР
- •Русские ветераны Гражданской войны в Испании
- •Аргентина и Уругвай
- •Бразилия
- •Боливия
- •Чили
- •Колумбия
- •«Как мы воевали с Перу. Рассказ русского участника войны
- •На буксире через океан
- •Белем-дель-Пара
- •В поход
- •Вверх по Амазонке
- •Манаос
- •Военные занятия
- •Обед у главнокомандующего
- •Парагвай
- •Появление россиян в Парагвае
- •«Русский индеец» И.Т. Беляев
- •Русские на парагвайской военной службе
- •Русские и Чакская война
- •Сражение за Сааведру (декабрь 1932 – март 1933)
- •Битва за Нанаву. Перелом в войне
- •Боливийско-парагвайская война после Нанавы
- •Завершение войны
- •Итоги войны. Потери
- •Значение победы Парагвая
- •Роль белогвардейцев в победе над Боливией в «Чакской войне 1932–1935 гг
- •Сколько же их было, «русских парагвайцев»?
- •Споры о «русской жертве»
- •Вечная память: парагвайцы россиянам
- •Русские в Парагвае после окончания Чакской войны
- •Судьба архивов русских парагвайцев
- •Русские и «фашистский режим» Стресснера
- •Русские в Парагвае на начало XXI века
- •Воспоминания и записки русских офицеров о военной службе в Парагвае
- •Заключение
- •Примечания
Завершение войны
1 июня 1935 г., спустя три с лишним года после начала войны, при посредничестве других стран Латинской Америки стороны заключили перемирие. Мирный договор одобрили лишь спустя три года, 21 июля 1938 г. после долгих переговоров.
И, несмотря на победу Парагвая, из-за нажима США и некоторых стран Южной Америки, Асунсьону, сохранившему контроль над «застолбленными» И.Т. Беляевым землями, удалось лишь отчасти воспользоваться плодами своих достижений в этой войне.
И хотя большая часть спорного района Чако отошла им, в стране наблюдалось сильное недовольство относительно «украденной победы». Боливия сохранила свои нефтяные месторождения. Кроме того, по условиям договора, Асунсьон должен был выделить боливийцам земельный участок на берегу реки Парагвай для сооружения порта по транспортировке «черного золота» за пределы Южной Америки[1163].
Итоги войны. Потери
Какова же была цена победы? В этой войне боливийцы только убитыми потеряли 60 тысяч солдат и офицеров, а парагвайцы – до 40 тысяч.
Если сопоставить эти потери относительно численности населения, то их пропорции приближаются к процентному показателю потерь ведущих стран-участниц Первой мировой войны.
Особого внимания заслуживают пленные. Военные эксперты, оценивая боевые качества той или иной армии в той или иной кампании, придают большое значение их численности. Многие из них полагают, что чем меньше этот показатель – тем боеспособнее считается эта армия.
Стоит заметить, что парагвайцы потеряли пленных в десятки раз меньше, чем боливийцы. Так, русские офицеры парагвайской армии писали: «За всю войну случаи попадания в плен парагвайцев были редки, поскольку они обычно не сдаются и предпочитают этому смерть. Боливийцы в этом отношении являются им прямой противоположностью».
Авот свидетельство войскового старшины Ергунова в его письме
сфронта в апреле 1934 г.: «Для характеристики парагвайской армии сообщаю: в плену находятся 170 солдат, преимущественно раненых, и один тяжелораненый офицер. Боливийских пленных у нас – 15 тысяч человек!»[1164]
Всего же в ходе войны, по официальным данным, парагвайцы захватили более 30 тысяч человек пленных, тогда как пленных парагвайцев было не более тысячи.
Однако на самом деле реальные цифры боливийских потерь пленными были намного больше. Дело в том, что парагвайцы, не готовые принять такое количество сдавшихся врагов, далеко не всегда могли обеспечить их продовольствием и особенно водой.
Поэтому в пути следования к концентрационным лагерям пленные боливийцы испытывали страшные лишения. Нередко за время этапирования погибало свыше половины пленников. Люди умирали в мучениях от жажды или сходили с ума.
Показательно, что при этом боливийцы даже не пытались сбежать: 90 процентов пленных были индейцами или метисами, которым плохо жилось в их родной стране, и в плену они чувствовали себя лучше, чем дома.
На родине, несмотря на богатство Боливии сырьевыми ресурсами (не только нефтью, но и цветными металлами), они влачили жалкое существование. В большинстве своем это были вчерашние поденщикибатраки (пеоны), день и ночь трудившиеся на богачей-плантаторов, или рабочие, которые, не разгибая спины, за копейки работали на рудниках.
Характерно, что уже после войны, когда по международным законам Боливия вынуждена была заплатить Парагваю за содержание своих пленных солдат и офицеров семь миллионов долларов, произошел курьез. Большинство «узников», к которым парагвайцы относились хорошо, отказались вернуться домой.
Их удалось выгнать лишь при помощи силы, пообещав впоследствии принять всех желающих[1165].
Впрочем, это было потом. А пока русские эмигранты удивлялись тому, что огромные толпы сдавшихся боливийцев находились прямо в сердце Парагвая, Асунсьоне, практически без охраны, которая состояла из одного вооруженного парагвайской винтовкой пленного же
боливийца, которым этим был ужасно горд. Сами же пленные работали столько, сколько хотели сами. Как говорится, трудились от скуки.
Такое отношение пусть к пленному, но все же противнику было по меньшей мере странным: ведь, по сути, тем самым создавалась угроза того, что в случае их восстания она может быть захвачена ударом «изнутри». Это должно было сразу решить судьбу всей кампании.
Однако парагвайское командование не могло выделить дополнительные силы для охраны пленных из-за дефицита людской силы. Кроме того, оно и мысли не допускало о том, что эти многотысячные толпы могут восстать и тем более захватить столицу.
Секрет такого отношения к пленным врагам парагвайцев прост: им некуда было бежать, никто не угнетал их непосильным полурабским трудом, как на родине, и не морил голодом. Более того: местные женщины, и так страдавшие от отсутствия мужского внимания, проявили к недавним врагам сострадание, подкармливали их и даже давали деньги.
Обленившиеся и заметно потолстевшие в плену боливийцы и думать не хотели, чтобы снова бежать на фронт и тем более восставать. Они прекрасно помнили, как, находясь в своей армии, они умирали от жажды и метких парагвайских пуль. Жизнь в плену оказалась для них милей, чем суровая действительность на воле[1166].
При этом пребывание в Асунсьоне тысяч военнопленных никак не отразилось на криминогенной ситуации в парагвайской столице. По общему мнению международных экспертов и русских эмигрантов, этот город даже во время войны был едва ли не самым безопасным в мире. Но этому в немалой степени способствовало то, что кругом денно и нощно несли службу полицейские патрули[1167].
Что же касается малочисленности парагвайских пленных, объясняемой исключительными качествами местных солдат, их стойкость, по признанию русских офицеров, была вызвана «не только героическими примерами войны 1865–1870 гг., но и тем, что боливийцы нередко скальпировали пленников»[1168]. В основном это делали служившие в боливийской армии индейцы.
Нельзя не сказать и об отношении к парагвайским пленникам в Боливии. Сами боливийцы писали: «Один парагвайский пленный, приезжавший на трамвае в Каракалу, сговорился с местной чолой
продать ей свое плюшевое одеяло всего за три песо. Присутствовавший при этом израненный в боях с парагвайцами же боливиец в гневе обрушился на женщину – «последний, мол, стыд потеряла!».
При этом он просто так дал парагвайцу три песо, который, очень довольный, остался при своем одеяле. Это было время дождей, похолодало, и пленному, наверное, было бы очень несладко в его летней солдатской форме.
Мне не раз приходилось быть свидетелем похожих сцен и хотелось думать, что подобные вещи происходят и с нашими боливийскими пленными в Парагвае, этой таинственной для нас стране, о жизни которой мы не имели ни малейшего представления»[1169].
Постепенно уважением к парагвайцам прониклись не только боливийские военные, по достоинству оценившие боевые качества своих противников, но и все боливийское население. Местные жители считали своим долгом не только поздороваться и пообщаться с работавшими в Ла-Пасе на строительстве бульвара Боливара парагвайскими пленными, но и принести для них что-нибудь съестное. Сами парагвайцы свидетельствовали, что даже дети дарили им сигареты.
По достоинству оценили качества парагвайских солдат и местные революционеры, пытавшиеся вбить парагвайцам в головы, что их правительство тоже виновато в разразившейся войне и навербовать из этой «потенциально революционной» среды кадры для вооруженной борьбы «против капитализма».
Однако за редчайшим исключением приобщить к «марксизму» и сделать из пленных бунтарей не удалось. Они прекрасно понимали правоту своего правительства, вступившего в войну вынужденно, уже по факту агрессии[1170].
Значение победы Парагвая
События Чакской войны 1932–1935 гг. оказали очень большое влияние не только на дальнейшее развитие Боливии и Парагвая, но и всего региона в целом. Разгром направляемых немцами боливийцев
нанес огромный урон авторитету Германии в странах Латинской Америки, где до этого он был практически непререкаемым.
Следует заметить, что германское влияние в регионе было обусловлено несколькими причинами, в том числе и не связанными с «воинской силой» Германии. Одной из них было то, что практически во всех странах Южной Америки еще с середины XIX века существовали крупные немецкие общины, которые через столетие, к началу Чакской войны, в общей сложности насчитывали здесь свыше одного миллиона человек.
Не был исключением и Парагвай, где немцы до прихода русских также играли большую роль. Само собой, эта солидная по численности и влиянию германская «партия», располагавшая к тому же серьезными финансами, оказывала сильное влияние на весь регион. А раз так, то значительная часть населения одновременно симпатизировала и Германии в целом.
Причем параллельно росту нацистских настроений в Германии схожие процессы происходили и в немецкой общине Латинской Америки. Поэтому неудивительно, что уже в середине 1930-х гг. во многих странах региона множились местные нацистские партии из немцев и метисов, проталкивавшие в своих странах германофильскую политику.
Но, пожалуй, наибольшее влияние нацистов наблюдалось в Боливии, где они пользовались наибольшими симпатиями населения из числа государств региона. Еще в 1928 г. в этой стране, которую называли «Южно-Американская Пруссия», активно работал глава нацистских штурмовиков и второй человек в Национал-Социалистской Партии Германии (НСДАП) Эрнст Рем.
О том, какое влияние гитлеровский Берлин оказывал на Ла-Пас, говорит тот факт, что во время Чакской войны в боливийских школах детей воспитывали в нацистском духе[1171].
И в случае победы над Парагваем прогерманские силы могли бы вообще взять эту страну под свой контроль. Более того, усилившись за счет этой победы, нацисты получили бы возможность диктовать свою волю региону[1172].
Следует заметить, что сам Гитлер вплоть до середины 1943 г. всерьез планировал организовать союз со странами Южной Америки.