Shaub_I_Yu_Mif_kult_ritual_v_Severnom_Prichernomorye_VII-IV_vv_do_n_e

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

суевериях человечества, 1995). Судя по всему, обычай питья крови врага существовал у древних ариев (Гусева, 1971, с. 131), подобно тому, как это делает витязь-победитель в монгольском эпосе (Ельницкий, 1977, с. 231).

Отделение головы от тела убитого врага — также весьма распро­ страненный у первобытных народов обычай, связанный с воззре­ ниями на голову как вместилище души или некоей магической силы (Фрэзер, 1980, с. 242 и др)74. Из родственных скифам этносов ана­ логичный обычай существовал у персов (Plut. Art., XIII) и близких к ним карманов75 Культ отрезанной человеческой головы был ши­ роко распространен у кельтов (Lambrechts, 1954)76.

Обычай отрезания человеческой головы в скифском мире нашел широкое отражение и в памятниках изобразительного искусства.

Так, на уже упоминавшемся золотом колпачке неясного назначе­ ния IV в. из кургана Курджипс на Кубани (см.: Галанина, 1980, с. 93; Булава, 1987) представлена дважды повторенная (с незначительны­ ми отличиями) группа из двух воинов, каждый из которых одной рукой держится за древко копья, воткнутого в землю острием вниз; в другой руке у одного из них меч, у второго — отрубленная мужская голова. Схожий сюжет представлен и на ажурной золотой пластине из Зубова кургана (Кнауэр, 2001, рис. 1) (рис. 31).

Изображение всадника с подвешенной к уздечке человеческой головой имеется и на бронзовом поясе из погребения VIII—VII вв. до

74 О шаманских истоках ритуального отсечения головы человека, воплощавшего умирающее и воскресающее божество, см.: Басилов, 1983, с. 139-143.

75 Страбон (XV. 2,14) сообщает, что «никто из них не женится, пока не принесет царю отрезанной головы врага. Царь кладет череп в царском жилище, а язык разрезает на мелкие куски и, смешав их с мукой и сам отведав, отдает есть принесшему и его родст­ венникам. Самым славным считается тот царь, кому приносят больше всего голов» (пер. Г. А. Стратановского)

76 К комплексу идей, связанных с отрубленной головой у скифов, можно провести ряд параллелей. Так, у кельтов отрезание головы было национальным обычаем (см., например: Reinach, 1913, р. 411 сл.; Lambrechts, 1954, р. 29 sv.). Здесь отрубленные че­ ловеческие головы легко могли трансформироваться в маски сатиров (Reinach, 1913. р. 46); в этой связи любопытна и скульптурная группа (имеется несколько ее вариантов), где представлен бог-всадник, борющийся со змееногим гигантом, имеющим огромную голову (Lambrechts, 1954, р. 91-92, fig. 38), причем эта голова то бородата, то безборода (ср. с головами сатиров на пантикапейских монетах). Кстати, у кельтов существовала и этногоническая легенда, аналогичная скифской (см.: Fontenroze, 1959, р. 149).

Отголоском мужских культов отсеченной человеческой головы у греков, вероятно, являеюя миф о сыне Ареса Кикне, который обратил в бегство самого Геракла (Pind. Olymp., X, 15-20). Этот Кикн отрубал головы проходящим через его владения чужезем­ цам, украшая этими головами храм своего отца (Schol. Pind. Olymp., X, 15-20).

140

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

Как известно, отрубленная голова играла важнейшую роль в ри­ туалах крымских тавров, в частности, в жертвоприношениях богине Деве. «Они приносят в жертву Деве и потерпевших кораблекрушение, и тех эллинов, которых они захватят, выплыв в море, таким образом: совершив предварительные обряды, они ударяют их дубинкой по голове, одни говорят, что тело они сбрасывают вниз со скалы (ведь святилище воздвигнуто на скале), а голову втыкают на кол; другие же соглашаются с тем, что голову втыкают на кол, однако говорят, что то тело не сбрасывают со скалы, но предают земле. С врагами, которых захватывают в плен, они поступают следующим образом: каждый, отрубив пленному голову, несет ее к себе в дом, затем, по­ садив на длинный кол, ставит ее, высоко поднятую над домом, чаще всего над дымоходом. Они утверждают, что это возвышаются стра­ жи всего дома» (Hdt. IV, 103). Как уже говорилось, изображения змееногой богини с отрезанной головой в руке можно сопоставить по смыслу как с изображением воинов, держащих отрубленные го­ ловы на золотом колпачке из кургана Курджипс, так и с материалами культового комплекса, обнаруженного на Елизаветовском городище на Дону, где отсеченные головы найдены вместе с кружальными вотивными блюдцами (см.: Brasinskij, Marcenko, 1984, S. 65 ff.).

Судя по всему (см.: выше), у причерноморских варваров наряду с оргиастической женской формой культа отсеченной человеческой головы, сопоставимого с аналогичными культами Восточного Сре­ диземноморья (см.: Шауб, 1987, е. 16), существовала и воинская мужская разновидность подобного культа. Возможно, самый рас­ пространенный тип золотых нашивных бляшек из курганов Север­ ного Причерноморья — разнообразные изображения голов — также связан с подобными культами.

Однако состояние наших источников не позволяет провести ме­ жду этими формами культа резкую грань, а возможно, ее и вовсе не существовало80.

Скальпирование греки рассматривали как исключительно скиф­ ский обычай и поэтому обозначали его глаголом a7iooici)0i^siv. Этот обычай практиковался и алтайскими скифами. «Достоверность со-

80 В данной работе мы намеренно оставили в стороне вопрос о весьма вероятной связи культа отсеченной мужской головы с представлениями об обитавших в Причер­ номорье воинственных женщинах-амазонках (см.: Шауб, 1993), а также о богине, схожей

с греческой Афиной. Об этом может свидетельствовать сарматский золотой фалар II в. (Северский курган, Кубань), на котором в варваризованной манере изображена «гигантомахия» с участием Диониса и Афины, рядом с которой лежит отсеченная голова од­ ного «гиганта», а другого она держит за волосы (см.: Анфимов, 1987. с. 188).

142

Глава IV Верования и культы местного населения Северного Причерноморья

Рис. 32. Кожаные седельные подвески. IV в. Пазырык. Курган 1

(Кнауэр, 2001, рис. 6)

общения Геродота подтверждается многочисленными этнографиче­ скими параллелями. Наблюдаются совпадения как в способе самой операции, так и в деталях использования скальпов. Нартовский эпос осетин сохранил воспоминания об обычае скальпирования и утили­ зации скальпов для шуб, некогда существовавшем на Северном Кавказе.

С. И. Руденко (Руденко, 1952, с. 134 сл.; Руденко, 1953, с. 264-272) считает, что седельные подвески алтайских скифов, представляющие собой вырезанные из кожи силуэтные изображения человеческих голов с волосами в виде лотосообразного орнамента (рис. 32), явля­ ются иллюстрацией к скифскому обычаю подвешивать скальпы, снятые с убитых врагов, к конской сбруе. По-видимому, скифы стре­ мились отвоевать те скальпы, которые попали в руки врагов, для того, чтобы приклеить их смолой к черепам и придать покойникам прежний вид. «Последнее обстоятельство объясняется распростра­ ненными среди первобытных племен представлениями о том, что,

143

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

став бестелесным духом, человек сохраняет свой внешний облик. Аналогичные представления отмечены у индейцев, которые срезали с тел убитых все участки кожи с волосяным покровом, так как вери­ ли, что в волосах человека заключена особая сила и что с ними связана душа человека» (Доватур и др., 1982, с. 302-303).

К обычаю изготовления плащей из человеческой кожи имеются осетинские параллели (Дюмезиль, 1976, с. 36 сл.). Об использовании кожи врагов в качестве накидок для всадников и лошадей родствен­ ных скифам гелонов сообщает римский географ Помпоний Мела (II, 14). Относительно употребления кожи, содранной с правой руки, для обтяжки колчанов кроме упоминания у Геродота ничего более не известно, но археологически подтверждается обычай отрубания правой руки у людей, принесенных в жертву (см.: ниже).

Скорее всего, существовала какая-то связь между отрубанием правой руки жертве богу-мечу у скифов и обрядами германо-скан­ динавского бога войны Тюра («однорукого») и аналогичного кельт­ ского бога Нуаду, не только однорукого, но еще и вооруженного мечом (Мелетинский, 1982, с. 536).

Что касается чаш из человеческих черепов (Воеводский, 1877), то они известны у многих народов — кельтов (в частности, галлов), ливийских панебов и др. Аммиан Марцеллин (XXVIII, 4) говорит о фракийских скордисках, что они приносили пленных в жертву богу войны и пили человеческую кровь из черепов. Этот обычай известен также у некоторых племен Южной Америки, у жителей Новой Зе­ ландии, в Полинезии, у славянских народов. Еще в XV в. среди тангутов был распространен обычай кровной мести; отомстивший пил из черепа убитого врага вино с кровью курицы, свиньи или со­ баки (Доватур и др., 1982, с. 304).

В скифских курганах Северного Причерноморья подобных чаш из человеческих черепов не обнаружено. Но на периферии скифско­ го мира находки чаш из черепов известны81.

Интереснейший материал, существенно обогативший наши зна­ ния относительно ритуалов, связанных с мечом и человеческими жертвоприношениями, дали раскопки курганов скифской эпохи нг

р. Ульке в Адыгее, проводившиеся в 1980-х гг. (см.: Балонов, 1987

с.41). Среди этих курганов VI—III вв., оставленных носителям* культуры, сходной со скифской, удалось выявить ряд памятников

81 Например, они были распространенными культовыми предметами у представите лей знати племен, обитавших в регионе лесостепного днепровского Левобережья VII-III вв. (см.: Бойко, 1987, с. 178)

144

Глава IV Верования и культы местного населения Северного Причерноморья

не являющихся погребальными, но напоминающих святилища «скиф­ ского Арея». На платформах в насыпях этих курганов были обна­ ружены останки расчлененных человеческих тел. Так, в кургане Уп. 1/1981 на поверхности платформы были найдены два скелета молодых людей. У одного отсутствовала правая рука, кости которой найдены на восточном краю платформы. Рука была отделена от ту­ ловища при жизни человека или вскоре после смерти. Находка в этом комплексе вместе с костями правой руки, отделенной от тела, же­ лезного меча позволяет сопоставить следы совершенного здесь в древности ритуала с человеческими жертвоприношениями «скиф­ скому Арею».

На платформе в кургане Уп. 4/1982 находился человеческий череп рядом с вещами из бронзы и драгоценных металлов. В северо-запад­ ной части памятника, у основания платформы, — скопление костей девушки вперемешку с костями лошади, оленя и различными веща­ ми. Западнее находилась только половина (передняя часть) скелета лошади, а неподалеку — верхняя половина человеческого скелета. На северной оконечности платформы найдены кости лошади, быка и ребенка, его череп находился в пасти лошади.

На платформе Уп. 5/1982 сохранились следы сложного ритуала. Здесь был неглубокий ров, перекрытый хворостом и тростником. Поверх него лежали скелеты молодых лошадей. Рядом с ними и в центре окруженного рвом пространства находились расчлененные скелеты подростков.

Итак, мы попытались продемонстрировать, что культ оружия (прежде всего, меча-акинака) был весьма широко распространен в скифском мире. С этим магически-фетишистским культом хорошо согласуются воинские обряды скифов и других туземных народов Северного Причерноморья, засвидетельствованные также у «варвар­ ских» народов древности и недавнего прошлого, которые находились на той же стадии духовного и социального развития, что и скифы. Культа антропоморфного бога войны, аналогичного греческому Аресу, у скифов, судя по всему, не существовало. Поэтому сразивший несчастного Лисимаха «буйный Арес номадов» боспорской эллини­ стической эпитафии (КБН № 120) — это метафора, а не религиозный образ82.

82 Греческий Арес, которого античные авторы дружно считали пришельцем из Фра­ кии. первоначально был просто персонификацией войны и смертоносного оружия, да и в классическую эпоху он был мифологической фигурой, почти не имевшей культа (см.: Nilsson, 1967. S. 517-519).

145

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

Скифский шаманизм

Многочисленные и впечатляющие погребальные сооружения, богатство и разнообразие погребального инвентаря скифских могил, культ черепов и другие обычаи, о которых столь красочно повествует Геродот, — все это позволяет утверждать наличие у скифов глубоких верований в посмертное существование души. Детально описав погребальные обычаи скифов, Геродот (Hdt. IV, 73-75) рассказыва­ ет следующее: «Совершив погребение, скифы очищаются таким способом: вымыв и умастив головы, они проделывают с телом сле­ дующее. Поставив три жерди, наклоненные одна к другой, они на­ тягивают вокруг них шерстяные покрывала. Сдвинув покрывала как можно плотнее, они кидают в чан, поставленный в середине жердей и покрывал, раскаленные докрасна камни. Растет у них в стране конопля... Скифы взяв зерна этой конопли, подлезают под покры­ вала и затем бросают зерна на раскаленные камни. Насыпанное зерно курится и выделяет столько пара, что никакая эллинская па­ рильня не сможет это превзойти. Скифы же, наслаждаясь парильней, вопят. Это у них вместо мытья» (пер. И. А. Шишовой). То, что Ге­ родот описывает неизвестную в его время в Греции коноплю, но не говорит о главном — об одурманивающем действии ее семян, содер­ жащих наркотик гашиш — весьма странно. Еще удивительнее тот факт, что отец истории сообщает о подобном дурманящем эффекте, которое оказывало окуривание «плодами» некоего «дерева» на род­ ственных скифам массагетов (Hdt. 1,202); Эти «деревья», несомнен­ но, являлись той же коноплей (Meuli, 1935, S. 123). Стоит вспомнить, что у Гесихия (v. кауусфц) конопля — это «скифское курение» такой силы, что бросает в пот всякого, ему предающегося. Нечто подобное сообщает о фракийцах Помпоний Мела (II, 2): «во время пиров они бросают в огонь, вокруг которого сидят, какие-то семена (quaedam semina), и поднимающийся дым вызывает в них веселье, схожее с опьянением». Таким образом, можно утверждать, что суть описанных действий Геродот явно не понял.

Связь погребального культа, парильни, окуривания коноплей и воплей уже Э. Роде (Rohde, 1910, S. 17) привела к мысли о том, что в описании скифской «бани» речь идет не о простом физическом очи­ щении, но о религиозной церемонии, важным элементом которой был экстаз. Однако смысл ее остался непонятным и для Роде.

Швейцарский филолог-классик К. Мейли (Meuli, 1935, S. 122 сл.) на основании многочисленных этнографических и исторических

146

Глава IV. Верования и культы местного населения Северного Причерноморья

параллелей пришел к выводу, что у Геродота ^описано камлание, осуществлявшееся не профессиональными шаманами, а старшим в семье или каким-либо родственником мужского пола (о других точ­ ках зрения на данный пассаж Геродота см.: Доватур и др., 1982, с. 315, комм. 458). Этот «семейный шаманизм» является его древнейшей стадией, из которой впоследствии развился шаманизм профессио­ нальный.

Соглашаясь с интерпретацией швейцарским исследователем све­ дений Геродота о «скифской бане», Г. М. Бонгард-Левин и Э. А. Грантовский (1983, с. 117-118) пишут: «В этом случае “вой” находяще­ гося в войлочной “юрте” — это пение “шамана”, пребывающего в состоянии экстаза, которое достигнуто под воздействием одурмани­ вающего дыма курящихся семян конопли. Сообщение Геродота и принадлежность описанного обычая к скифскому религиозному ритуалу подтверждаются материалами археологии — находками в скифских курганах Алтая V-IV вв.». По словам С. И. Руденко, во

	всех Пазырыкских курганах были найде­
	ны «связанные между собой вверху не три
	древка, как писал Геродот, но шесть древ­
	ков, а во втором Пазырыкском кургане
	сохранились и другие принадлежности
	для курения конопли, точнее гашиша, и
	семена самой конопли. В упомянутом кур­
	гане эти шестиноги были расставлены над
	медными сосудами прямоугольной фор­
	мы, на четырех ножках и в форме скиф­
	ского котла на поддоне. Оба сосуда были
	наполнены побывавшими в огне камнями,
	в них были обнаружены семена конопли,
	частично обуглившиеся. Показательно,
	что ручки котла оказались обернутыми
	берестой, так как от раскаленных камней
	сосуд нагревался, и без берестяной оберт­
	ки взять его руками не представлялось,
	очевидно, возможным. К древку одной из
	шестиног была привязана кожаная фляга
	с семенами конопли. Эта шестинога была
	покрыта кожаным покрывалом художест­	Рис. 33. Остов шалаша и мед­
	венной работы, а другая войлочным» (Ру­
		ная курильница. IV в. 2-й Пазы-
	денко, 1952, с. 243) (рис. 33). «Схожий	рыкский курган (Siberia, 2001,
	Шаманский обряд, совершаемый в юрте	fig. 130)

147

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

или чуме, описан в этнографической литературе. Тувинский шаман, например, устанавливал в полнолуние на маленький столик сосуд с дымящимся можжевельником, брызгал в него молоком и начинал камлание, сопровождаемое шаманскими песнями» (Бонгард-Левин, Грантовский, 1983, с. 118).

Возвращаясь к рассказу Геродота, следует отметить, что никто из вышеупомянутых исследователей не обратил внимания на схожее свидетельство Максима Тирского (Diss., XXVII, 4), которое, однако, судя по деталям, не восходит к данным «отца истории»: «Скифское племя пьет воду, но когда им захочется испытать удовольствие опь­ янения, то они устраивают костер, курят благовонные травы и, усев­ шись вокруг костра, как вокруг кратера, потчуют друг друга запахом, как другие питьем, и действительно опьяняются им, подпрыгивают, поют и пляшут».

Был ли скифский шаманизм, о котором свидетельствуют выше­ упомянутые факты, исконно скифским (т. е. иранским) или он яв­ лялся чем-то инородным, заимствованным в смешанной культуре скифов?

Горноалтайские находки были еще впереди, но уже в 1935 г. К. Мейли (Meuli, 1935, S. 128 сл.) уверенно высказался в пользу исконности шаманизма у скифов. Основанием для данного мнения послужили следующие рассказы Геродота (IV, 67): «Прорицателей у скифов мно­ го. Они прорицают с помощью большого числа ивовых прутиков следующим образом: принеся большие пучки прутиков, они, положив их на землю, разъединяют и, раскладывая прутья по одному, вешают и, произнося прорицания, одновременно снова собирают Прутья и опять по одному складывают. У них это искусство прорицания, идущее от отцов, а энареи — женоподобные мужчины; говорят, что им искус­ ство прорицания дала Афродита. Так вот они прорицают по коре липы. Прорицатель, разрезав кусок коры натри части, переплетая и распле­ тая их вокруг своих пальцев, пророчествует».

Ранее Геродот (I, 105) упоминает энареев, отмечая, что так назы­ вались скифы, наказанные Афродитой за святотатство «женской болезнью». Псевдо-Гиппократ (De аеге, 22) сообщает, что поражен­ ные этой болезнью скифы (согласно Аристотелю (Eth. Nicom. VII, 8), эта болезнь была наследственной в царских родах), одевались в женскую одежду, выполняли женскую работу, говорили женским голосом и что их почитали, вероятно, за дар прозрения. Этот автор, не веря в божественное происхождение болезни, объясняет ее след­ ствием повреждения половых органов при верховой езде или резуль­ татом неудачного оперативного вмешательства. Данное объяснение

148

Глава IV. Верования и культы местного населения Северного Причерноморья

V*

приняли многие ученые нового времени (см.: Доватур и др., 1982, с. 305, комм. 423; здесь собраны и прочие мнения), хотя из текста Геродота (1, 105; IV, 69) ясно, что энареи имели детей.

К. Мейли (Meuli, 1935, S. 130 ff.), собрав убедительные этногра­ фические параллели, пришел к выводу о том, что энареи были про­ фессиональными шаманами или шаманами «превращенного пола», как называются подобные шаманы в русской этнографической ли­ тературе (ср.: Максимов, 1997 (1912), с. 217 сл.; Halliday, 1912, р. 95 sq.; Ельницкий, 1948, с. 100; Басилов, 1973, с. 10 сл.).

Что касается описанного Геродотом способа гадания, то анало­ гичные его виды существовали у германцев (Тас. Germ., 10, 1), ала­ нов (Amm. Marc. XXXI, 2,24), осетин и др. (см.: Доватур и др., 1982, с. 304-305, комм. 421-422); особенно важно отметить, что весьма похожий способ гадания существовал у сибирских шаманов (см.: Neumann, 1855, S. 265).

Существует целый ряд данных, что у многих народов, у которых существовали шаманы превращенного пола, к такой метаморфозе и вообще к шаманскому служению побуждал или даже принуждал женский дух или богиня земли (см.: Frazer, 1907, р. 384 сл.; Meuli, 1935, S. 130). Подобно этому энареи почитали Афродиту, которая обучила их прорицанию по ивовым прутикам (Hdt. IV, 67), наказав женской болезнью за разграбление своего храма в сирийском Аскалоне (Hdt. I, 105), т. е. принудив их к перемене пола (Hippocr. De aere, 22).

Изображение подобного посвящения в энареи, по мнению Мейли (Meuli, 1935, S. 131), можно видеть на многочисленных золотых бляш­ ках, где представлено сидящее женское божество с зеркалом в руках, перед которой стоит скиф с ритоном (о связи шаманистических пред­ ставлений с Великой богиней и Героем всадником у скифов Алтая см.: Зуев, 1992). Зеркало — частый атрибут сибирских шаманов (Meu­ li, 1935, S. 131). К примеру, одним из важнейших предметов в инвен­ таре тувинских шаманов было металлическое зеркало кузунгу (тол). Эти зеркала были как привозными, так и изготовленными на месте.

Зеркало (которое, правда, трудно отличить от тимпана) присут­ ствует в римском изображении Сирийской богини (Cumont, 1901, Sp. 2243).

Легенда, с помощью которой Геродот пытается объяснить воз­ никновение «женской болезни» у скифов, предполагает эту связь с богиней и наряду с этим, вероятно, мнимое родство со жрецамигаллами Сирийской богини или подобными институтами в перед­ неазиатских культах (Meuli, 1935, S. 131).

149