10013

Конституционные права и свободы

Прежде всего, неясно, что следует понимать под деградацией лич- ности: рассеянный склероз у еще вчера сосредоточенного и внимательного старика, неспособность к интеллектуальному труду у получившего черепную травму ученого, слабоумие у не знающего меры в употреблении пагубного зелья наркомана? Настораживает не только неопределенность понятия «деградация личности», но и исходное суждение о второсортности, ненужности и, в конечном счете, нежизнеспособности «деградированных» лиц. Между тем действующие международные и отечественные нормативные правовые акты, регламентирующие права психически больных, слабоумных и других «деградированных» лиц свидетельствуют о дискриминационном характере подобных суждений. Естественное право на жизнь принадлежит и «деградированной» личности. В этой связи использование института прижизненного завещания на случай обусловленной болезнью деградации личности более чем сомнительно. Действительно, в этом случае «деградированная» личность приравнивается к невменяемому субъекту, не способному осознать свое состояние и принять волевое решение. Так, М. Н. Малеина полагает, что «в период деградации (разрушения) личности такие лица ничего не могут делать осознанно, а значит и их желание отказаться от эвтаназии также может подвергаться сомнению»1. Данное суждение отказывает «деградированной» личности в способности принимать осознанные решения. Однако, согласно закону, такая способность отсутствует лишь у невменяемых и недееспособных лиц. Таким образом, приведенное суждение демонстрирует неуважительное отношение к человеческому достоинству и субъективным правам «деградированной» личности.

Сторонники легализации эвтаназии подчеркивают ее добровольный характер, фиксируемый в письменной просьбе пациента об эвтаназии либо в прижизненном завещании. Однако в состоянии болезни лицо менее всего способно к принятию волевых, сознательных решений. Зачастую воля человека подавлена зависимостью от родственников, доверенных лиц, врача. В состоянии болезни практически неизбежны так называемые пороки воли: заблуждение, принудительное волеизъявление под влиянием насилия, угроз, уговоров, шантажа и т. д. Не исключено, что реко-

1 Малеина М. Н. Указ. соч. С. 72, 73.

51

ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2007 (2)

мендации близких родственников пациента по составлению прижизненного завещания могут иметь лишь видимость милосердия к страждущему ближнему, а в действительности преследовать цель получения наследства.

Волеизъявление пациента об эвтаназии предполагает его информированность о состоянии болезни и последствиях эвтаназии. Между тем в настоящее время в России и за рубежом достаточно остро стоит проблема достоверности и полноты информации о состоянии болезни пациента. Как кажется, неслучайно ст. ст. 31, 32 Основ не требуют соответствия предоставленной пациенту информации данным критериям, так что обязанность предоставить потребителю полную, необходимую и достоверную информацию о медицинских услугах закреплена в ст. 10 Закона РФ «О защите прав потребителей». Основы исходят из реалий медицинской практики. Дело в том, что, по мнению врачей, не всякая достоверная информация является необходимой для пациента. Таким образом, критерий необходимости информации имеет в медицинской практике преимущество перед критерием ее достоверности и полноты. Врач часто прибегает к «святой лжи», которая бывает столь изощренной, что не сразу распознается экспертами1. Руководствуясь критерием предоставления пациенту лишь необходимой информации, зарубежные суды часто оправдывают «святую ложь» вра- чей2. Об отечественной судебной практике по такого рода делам говорить не приходится, поскольку она практически отсутствует. Сомнительно, что в условиях неразработанного механизма гарантий реализации прав российских граждан на достоверную, необходимую и полную информацию допустима легализация «информированных» просьб пациентов о смерти.

Сторонники легализации эвтаназии подчеркивают ее добровольный характер. При этом приведенные ими аргументы свидетельствуют о том, что ядром легализации эвтаназии является автономия пациента, предполагающая возможность принятия волевого решения о прекращении болезни. Между тем принцип автономии пациента чужд российский медицине, основанной на вра-

1 Об этом подробнее см.: Проблемы информированного согласия // Медицинское право и этика. 2000. ¹1.

2 Об этом подробнее см. там же.

52

Конституционные права и свободы

чебном патернализме, предполагающем родительский авторитет врача в отношениях с пациентом. Врачебный патернализм российской системы здравоохранения связан с преобладанием, а в прошлом монополизмом государственного сектора медицины1. Основанная на волевом решении пациента легальная эвтаназия плод медицинской системы, зиждимой на автономии пациента. Примером тому является медицинская система Голландии и США2. Между тем российская система здравоохранения совершенно не приспособлена к адекватному учету самостоятельных решений больных. В существующей ситуации легализация эвтаназии может привести к многочисленным злоупотреблениям, прежде всего в отношении малообеспеченных слоев населения.

Общеизвестно, что эвтаназия осуждается традиционной религией и моралью. Так, в Заявлении Церковно-общественного совета Русской Православной Церкви по биомедицинской этике (1999 г.) говорится, что «православные священнослужители, уче- ные, врачи считают недопустимой реализацию любых попыток легализации эвтаназии как действия по намеренному умерщвлению безнадежно больных людей, рассматривая эвтаназию как особую форму убийства (по решению врачей или родственников), либо как самоубийство (по просьбе пациента), либо как сочетание того и другого»3 . Отрицательно относится к эвтаназии и Римско-католическая церковь, о чем свидетельствует Декларация конгрегации веры 1980 г., согласно которой «ничто и никто не может разрешить убийство невинного человека, будь он пожилым, неизлечимо больным или умирающим. Кроме того, никто не может требовать совершить такое убийство ни в отношении самого себя, ни в отношении кого-либо другого, находящегося под его ответственностью, не может также согласиться на это ни прямым, ни косвенным образом»4.

Аморальность эвтаназии может послужить поводом к предъявлению судебных исков о компенсации морального вреда близким родственникам пациента, для которых умерщвление близкого че-

1 См.: Силуянова И. В. Указ. соч. С. 256, 257. 2 См.: Тищенко П. Д. Указ. соч. С. 36, 37.

3 Цит. по: Силуянова И. В. Указ. соч. С. 246, 247. 4 Öèò. ïî: Ñóäî Ì. Æ. Óêàç. ñî÷. Ñ. 204.

53

ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2007 (2)

ловека даже на добровольной основе является трагедией, а не реализацией субъективного права на жизнь в аспекте распоряжения жизнью. Отмена запрета на эвтаназию причинит несомненный ущерб нравственности врача, профессиональным долгом которого является приложение всех усилий для спасения жизни пациента. Кроме того, в медицинском контексте эвтаназия неэтич- на в силу известного положения клятвы Гиппократа: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла». Конечно, не все врачи придерживаются норм традиционной религии и морали. Но те, которые соблюдают эти нормы, не смогут отстоять их в случае легализации эвтаназии. Дело в том, что согласно ст. 58 Основ отказ врача от лечения пациента допустим по согласованию с соответствующим должностным лицом в случаях несоблюдения пациентом предписаний или правил внутреннего распорядка лечебно-профилакти- ческого учреждения. Таким образом, данная статья, ограничивая круг оснований отказа врача от лечения пациента, не позволит врачу отказаться от проведения эвтаназии по моральным и религиозным убеждениям.

54

Эвтаназия в переводе с греческого означает «легкая смерть». В наиболее общем виде эвтаназию можно определить как намеренное прерывание или сокращение врачом жизни неизлечимо больного пациента по его настоятельной, явно выраженной просьбе, а также по просьбе его близких родственников, если сам пациент не в состоянии явно выразить свою волю.

Проблема эвтаназии вплоть до середины XX в. волновала узкий круг заинтересованных лиц и не проникала в умы широкой общественности. Только в 70-х гг. века вопросы эвтаназии стали все чаще включаться в сферу научного обсуждения. Так, некоторые аспекты эвтаназии были вынесены на рассмотрение Всемирной медицинской ассоциации в Нью-Йорке (1969 г.), вследствие чего она была осуждена «при любых обстоятельствах»1. Позднее в Лиссабоне в Декларации о правах больного (1981 г.) Всемирная медицинская ассоциация признала право на достойную смерть (п. «е») и право на отказ от лечения (п. «с»). Важность проблемы эвтаназии привела к принятию Всемирной медицинской ассоциацией на ассамблее в Италии в 1983 г. Венецианской декларации относительно неизлечимо больных, в которой говорится, что «врач может облегчить страдания неизлечимо больного путем воздержания от лечения с согласия пациента или его родственников, если пациент не в состоянии выразить свою волю. Воздержание от ле- чения не освобождает врача от обязанности помогать умирающему человеку и давать необходимые медикаменты для облегчения заключительной фазы его болезни»2. А в 1987 г. в Мадриде на 39-ой Всемирной медицинской ассамблее была принята «Деклара-

1 Медицина и права человека. М., 1992. С. 103. 2 Òàì æå. Ñ. 105.

55

ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2007 (2)

ция относительно эвтаназии», которая гласит: «Эвтаназия, т. е. акт преднамеренного прерывания жизни пациента, даже сделанная по просьбе самого пациента или по просьбе его близких родственников, является неэтичной. Это не освобождает врача от принятия во внимание желания пациента, чтобы естественные процессы умирания шли своим ходом в завершающей стадии заболевания»1 . К числу международных нормативных правовых актов, регулирующих право на жизнь и тем самым косвенно затрагивающих вопрос эвтаназии, относятся, в частности, Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г., Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и другие нормативные правовые акты.

Если рассматривать эвтаназию с точки зрения российского права, то необходимо отметить, что проблема эвтаназии относится одновременно к сфере конституционного, медицинского и уголовного права.

Одним из достижений Конституции РФ 1993 г. стало повышенное внимание к защите личных (гражданских) прав и свобод человека. В ст. 2 было провозглашено, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Одно из важнейших прав и свобод, обеспечивающих само физическое существование человека как биологического существа и его социальный статус как субъекта правовых отношений это право на жизнь, закрепленное в ст. 20 Конституции РФ. Однако механизм реализации права на жизнь содержит ряд спорных моментов. Одним из них является проблема окончания жизни. Конституционное установление права на жизнь предполагает юридическое закрепление права на смерть. Это право означает возможность человека самостоятельно распорядиться своей жизнью, в том числе добровольно принять решение о сроках и способах ухода из нее. «Однако юридически невозможно себе представить, что человек, имея право жить, не имеет права умереть, что он свободен на законных основаниях распоряжаться своей собственностью, но не жизнью»2.

1 Медицина и права человека. С. 105.

2 Малиновский А. А. Имеет ли человек право на смерть? // Российская юстиция. 2002. ¹ 8. С. 54.

56

Наши переводы

Главный критерий качества содержания жизни определяется таким показателем, как человеческое достоинство. Современные ученые-филологи определяют достоинство как осознание человеком своих прав, своей моральной ценности и уважение их в себе1. Однако достоинство категория сугубо индивидуальная, понимаемая каждым по-своему. Человеческое достоинство относится к числу личных, индивидуальных прав и свобод человека, неотъемлемых и принадлежащих ему от рождения.

В известной мере этот подход отражен в Конституции РФ, закрепившей категорию «достойная жизнь» в ст. 7 о социальном государстве, а категорию «достоинство человека» в ст. 21, входящей в число статей о личных правах человека. Человек, обре- ченный на смерть и испытывающий при этом физические и душевные страдания, с полным основанием может быть отнесен к категории социально незащищенных граждан. Если больной не предпринимает активных попыток расстаться с жизнью и сто- ически переносит мучения, задача общества и государства облегчить его мучения и попытаться приблизить качество жизни больного к условиям, достойным человека. Другое дело, когда такая возможность по объективным, не зависящим от названных органов и самого человека причинам оказывается недостижимой и больной просит о смерти, исходя из простой гуманистической формулы «жизнь дана человеку, чтобы достойно с ней расстаться». Тогда отказ в эвтаназии может рассматриваться как применение к человеку пыток, насилия, жестокого или унижающего че- ловеческое достоинство обращения, императивно запрещенное ст. 21 Конституции РФ.

Суммируя сказанное, можно заключить, что законодательное закрепление возможности применения эвтаназии не только не противоречит положениям действующей Конституции РФ, но и прямо вытекает из смысла ее ст. ст. 2, 7, 15, 20 и 21. Достойная жизнь гражданина должна завершиться его достойной смертью.

Однако в действующем российском праве установлен прямой запрет на осуществление эвтаназии, закрепленный в ст. 45 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля

1 Словарь русского языка / Под ред. А. П. Евгеньева. Т. 1. М., 1985. С. 437.

57

ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2007 (2)

1993 ã.1 В тексте Клятвы российского врача, помещенном в ст. 60 Основ, содержится следующее положение: «Получая высокое звание врача, торжественно клянусь никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии»2 . Запрет на осуществление эвтаназии закреплен также в ст. 14 Этического кодекса российского врача, утвержденного Ассоциацией врачей России в ноябре 1994 г., а также в ст. 9 Этического кодекса медицинской сестры России. В Клятве российского врача, утвержденной Ассоциацией врачей России, врач член Ассоциации обязуется руководствоваться в своих действиях «международными нормами профессиональной этики, исключая не признаваемое Ассоциацией врачей России положение

îдопустимости пассивной эвтаназии»3.

Âроссийском уголовном праве эвтаназия рассматривается в качестве убийства, запрещенного ст. 105 УК РФ. В отличие от нормативных правовых актов ряда зарубежных государств (Германия, Австрия, Испания, Швейцария и др.) в УК РФ нет специальной статьи, устанавливающей более мягкую ответственность за эвтаназию по сравнению с простым убийством. Очевидно, что по ряду признаков эвтаназия схожа с убийством. Вместе с тем некоторые особенности эвтаназии не позволяют совершенно отождествлять ее с убийством по ст. 105 УК РФ. Прежде всего, следует иметь в виду безнадежное, вызывающее сострадание состояние пациента. Данный фактор придает эвтаназии колорит милосердного убийства, совершенного по мотивам сострадания, жалости. Указанные мотивы при определении меры уголовной ответственности могут рассматриваться как смягчающие обстоятельства4.

К сожалению, в российском обществе еще рано говорить о легализации эвтаназии.

1 Данная статья так определяет эвтаназию: «Удовлетворение медицинским персоналом просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни».

2 Цит. по: Чернега К. А. Правовые проблемы эвтаназии в России // Гражданин и право. 2003. ¹ 1. С.37 3 Òàì æå. Ñ. 38.

4 Òàì æå. Ñ. 43.

58

Наши переводы

Письмо с просьбой рассмотреть Законодательный акт штата Орегон было направлено 13 мая 2004 г. членом палаты представителей Биллом Асуадом, к которому присоединились еще 70 членов палаты. Письменную просьбу рассмотреть закон об эвтаназии, датированную 19 мая 2004 г., подписали члены палаты представителей Хаас и Шелтра и еще 23 представителя.

Одна из причин недоразумений при обсуждении законов штата Орегон и Нидерландов связана с тем, что разные группы лиц имеют в виду различные медицинские ситуации при обсуждении понятий «эвтаназия» и «медицинское содействие суициду». Поэтому прежде всего представляется необходимым определиться с терминами и выявить, какие существуют разновидности эвтаназии.

Езекиель Дж. Эмануэль (доктор медицины, доктор философии) подразделяет концепцию медицинских решений о смерти на шесть категорий, которые основаны на намерениях врача, способности пациента дать согласие и действиях врача1. Этот автор дает следующие определения.

1 Emanuel Ezekiel. Euthanasia: Historical, Ethical, and Empiric Perspectives // Arch Intern Med (9/12/94):154.

59

ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2007 (2)

60