3. Договор хранения и смежные договоры

Хранение соприкасается с довольно широким кругом гражданско- правовых договоров. Прежде всего речь может идти об аренде и ссуде (безвозмездном пользовании). Общим для обоих этих договоров, с од­ной стороны, и хранения - с другой, является то, что все три относятся к числу договоров возмездного оказания услуг и вместе с тем служат основанием передачи вещей, как правило, во владение контрагенту с последующим их возвратом. Поступившие таким образом к контраген­ту вещи принимаются им на учет. Однако при этом соответствующее имущество учитывается отдельно от прочего на забалансовом счете. Тем самым имущество, о котором идет речь, является для хранителя «чужим»¹. По указанным причинам на него не может быть обращено взыскание по долгам арендатора, ссудополучателя и хранителя, а при их банкротстве это имущество не включается в конкурсную массу. Как отмечает В.В. Витрянский, «в случае объявления должника банкротом и открытия конкурсного производства имущество, не принадлежащее должнику, а переданное ему кредиторами по договору (продажа в рас­срочку, аренда, лизинг и т.п.), не включается в конкурсную массу, а подлежит возврату последним, - с другой стороны, при введении про­цедуры внешнего управления все подобные активы сохраняются за должником и используются в целях восстановления платежеспособно­сти без всякой компенсации для соответствующих кредиторов»^{MCXXXVIII MCXXXIX}.

Различие между указанными договорами состоит прежде всего в том, что для аренды и безвозмездного пользования их признаком,

включенным в легальное определение (см. ст. 606 и 689 ГК), является временный переход непременно двух правомочий собственника - вла­дения и пользования, при этом именно переход второго выражает цель договора. Иное дело - договор хранения, применительно к которому законодатель закрепляет презумпцию перехода заведомо лишь одного из указанных правомочий собственника - владения. Имеется в виду, что хранитель приобретает право пользоваться вещью только с согласия поклажедателя либо при наличии иных, прямо указанных в ст. 892 ГК обстоятельств. Тогда происходит преобразование соответствующей пра­вовой конструкции. Обычный договор хранения трансформируется по указанной причине в смешанный договор. При этом, как справедливо отмечал К.А. Граве, в подобных случаях предоставление хранителю права пользования вещью может служить одной из форм его вознаграждения¹.

И все же, совершенно очевидно, существует и более значимый раз­граничительный признак. Он выражается в неодинаковом ответе на вопрос, какая из сторон должна считаться оказывающей соответствую­щую услугу. Если при аренде и ссуде это будет сторона, которой при­надлежит вещь, то при хранении в указанной роли выступает тот из контрагентов, который принимает вещь. По указанной причине, помимо прочего, при заключении возмездного договора хранения, в отличие, например, от возмездного договора аренды, вознаграждение выплачи­вает тот, кто передал вещь, а не тот, кому она была передана. Весьма удачной иллюстрацией отличия аренды от хранения может служить пример, приведенный Д.И. Мейером. «Точно так же, - полагал он, - как имущество отдается на сохранение лицу, у него может быть нанято помещение, и в это помещение сложено имущество, но разница между обоими договорами, что приниматель имущества (выделено мной. - М.Б.) обязывается его хранить»^{MCXL MCXLI}.

Следует упомянуть и несовпадение в решении вопроса о возмезд­ности или безвозмездности сравниваемых договоров. Для ссуды и арен­ды он решается хотя и по-разному, но однозначно, в императивном порядке, с отражением соответствующего признака в самом легальном определении договора. Имеется в виду, что конституирующим соответ­ствующий договор признаком служит для аренды ее возмездность, а для безвозмездного пользования, естественно, - не только отсутствие в договоре условия о вознаграждении, но и принципиальное в нем за­крепление такого условия. В отличие от этого при хранении по обще­му правилу (исключение составляют лишь отдельные его виды) воз­мездность или безвозмездность могут служить предметом соглашения сторон.

Сходство хранения с займом состоит в том, что на основе обоих договоров происходит вначале передача, а затем возврат переданной вещи. При этом, если речь идет об иррегулярном хранении, указанное сходство расширяется, поскольку подобно хранителю заемщик должен возвратить не те же вещи, а лишь равное количество других таких же, «того же рода и качества», вещей (п. 1 ст. 807 ГК).

К числу различий можно отнести, как уже отмечалось и еще одно: при займе услугу оказывает не тот, кто принимает вещи, а тот, кто их передает. Соответственно А.М. Долматовский обращал внимание на то, что «при займе в торговом быту заемщик платит проценты за занятые вещи, товарный же склад не только не платит процентов, но сам полу­чает за хранение известное вознаграждение»¹. Особое значение имеет передача по договору займа вещи в собственность лица, обратившегося за услугами. Тем самым вещь входит в состав имущества заемщика, а потому и учитывается им как своя. И напротив, независимо от того, при­нята ли вещь на хранение как индивидуально-определенная или наделен­ная родовыми признаками (на «хранение с обезличиванием» - ст. 890 ГК), для хранителя она остается все равно «чужой». Соответственно, как уже отмечалось, учет таких вещей ведется отдельно от прочего имущества хранителя со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Иллюстрацией подобного различия могут служить операции, со­вершаемые кредитными организациями с драгоценными металлами. Изданное на этот счет Положение^{MCXLII MCXLIII} разграничивает два вида счетов, используемых в таких случаях. Так, «металлический счет» открывается кредитной организацией для операций по привлечению во вклады и размещению драгоценных металлов. Он предполагает, таким образом, возможность для кредитной организации распоряжаться свободно пере­данными клиентами драгоценными металлами. Иное дело - «металли­ческий счет ответственного хранения». Его отличает то, что в этом слу­чае сохраняются индивидуальные признаки драгоценных металлов (на­именование, количество ценностей, проба, производитель, серийный номер и др.). Специально оговорено, что принятые от клиентов в таких случаях драгоценные металлы не являются привлеченными средствами банка и не могут быть размещены им от своего имени и за свой счет.

Тем самым в первом случае речь идет об отношениях, основанных на договоре займа, а во втором - на договоре хранения.

У собственника может возникнуть интерес к тому, чтобы попы­таться прикрыть договор займа договором хранения, в частности с це­лью избежать растворения требований поклажедателей среди таких же требований других кредиторов^MCXLIV. Задача судов в подобных случаях будет состоять в том, чтобы определить подлинную волю стороны: на заклю­чение какого именно договора, займа или хранения, она направлена. В частности, должен учитываться характер соответствующей услуги: представляет ли ее тот, кому передана вещь, или тот, кто ее передал, и соответственно кто и кому должен платить за оказанную услугу.

Традиционной для договора хранения проблемой служит отграни­чение его от договора охраны. Необходимость в этом вызвана направ­ленностью обоих договоров на оказание услуг, имеющих в конечном счете одну и ту же цель: сбережение имущества.

В этой связи и последствия нарушения обоих видов договоров мо­гут оказаться одними и теми же: возмещение стоимости утерянного или поврежденного имущества. Основное различие между указанными до­говорами состоит в том, что при хранении, как уже отмечалось, вещь передается во владение, в то время как при охране никакой передачи каких-либо вещных правомочий не происходит. Соответственно в Ти­повых условиях договора охраны содержится обычно стандартная фор­мула, по которой «клиент передает», а «охрана принимает под охрану определенный объект». По той же причине Закон «О ведомственной охране»¹, определяя ее основные задачи, выделил среди них прежде всего защиту охраняемых объектов от противоправных посягательств.

По договору охраны его объект продолжает находиться во владении у того, кто обратился за услугой (прежде всего у собственника имущест­ва). В подобных случаях договор заключается, как правило, без осмотра и описи имущества и в целом отсутствует стадия приема вещи, без которой договор хранения существовать не может. Следует согласиться с Л.А. Сав­ченко, указывавшим на то, что в договоре охраны, в отличие от хране­ния, речь идет «о внешней неприкосновенности передаваемого на охра- ну»^{MCXLV MCXLVI}. Можно указать также на то, что предметом договора охраны слу­жит как движимое, так и недвижимое имущество, при этом услуга, о которой идет речь, всегда выражается в принятии имущества под ответ­ственность без его передачи. Соответственно в случае спора бремя до­казывания состава находившегося под охраной имущества возлагается на того, кто передал вещь под охрану.

Никакой иной связи между деятельностью лица, которое охраняет вещь, и того, кто ее для этой цели передал, нет. Как подчеркивал О.С. Иоффе, «охрана предполагает выполнение только технических функций, необходимых для того, чтобы сберечь имущество от опасно­сти физического уничтожения, порчи или утраты, которые могут угро­жать ему со стороны стихийных сил или действий неправомочных лиц»^MCXLVII. При этом автор проводит весьма тонкое различие между указан­ными двумя договорами на определенном примере. «Поскольку, - ука­зывает он, - имущество, охраняемое сторожем, не считается находя­щимся в его владении, то если бы сторож продал его третьему лицу, следовало говорить о хищении, которое дает собственнику право на виндикацию даже в споре с добросовестным приобретателем. Но если бы тот же акт совершил хранитель, признаваемый владельцем вещи, добросовестный приобретатель мог бы защищаться против виндикаци­онного иска личного собственника ссылкой на выбытие вещи из обла­дания истца по его воле»¹.

Среди других различий указанных договоров заслуживает упоми­нания и то, что смысл хранения состоит в размещении полученных вещей на территории или в помещении хранителя, а это как раз и не охватывается договором охраны^{MCXLVIII MCXLIX}. Можно указать и на то, что при этом последнем существуют строго определенные случаи наступления ответ­ственности (кража, взлом и т.п.)^MCL, что суть договора охраны состоит в необходимости для одной из сторон обеспечить сохранность объекта, находящихся в нем товарно-материальных ценностей^MCLI.

Ко всему, о чем шла речь, можно добавить и то, что при договоре охраны отсутствует конститутивный признак хранения - принятие ве­щей хранителем, а равно то, что в обязанности клиента по договору хранения входит обычно предварительное оборудование объекта свои­ми силами, материалами и др. В договоре хранения, в отличие от этого, все, что относится к обеспечению хранения как такового, составляют по общему правилу исключительно обязанности хранителя.

Отмеченные особенности договоров хранения и охраны позволяют определить правовую природу отношений между пассажиром и транс­портной организацией. Имеется в виду, что ст. 180 Кодекса торгового мореплавания РФ разграничивает багаж (любой предмет или любая авто­машина, перевозка которых осуществляется по договору морской пере­возки) и каютный багаж (багаж, который находится в каюте пассажира либо иным образом находится в его владении, под его охраной или контролем). При этом на перевозчика возлагается ответственность за утрату или повреждение не только обычного, но и каютного багажа. Аналогичные отношения возникают и при воздушных перевозках. Имеется в виду, что на перевозчика возлагается ответственность за сохранность находящихся при пассажире вещей (ст. 118 и 119 Воз­душного кодекса РФ).

В обоих случаях договор перевозки пассажиров включает элемен­ты договора именно охраны вещей, а не их хранения. Отмеченное об­стоятельство учитывается при определении оснований и размера ответ­ственности перевозчика.

С изложенных позиций вызывает сомнение безоговорочное вклю­чение ГК (§ 3 гл. 47) в состав специальных видов хранения наряду с действительно обладающими признаками хранения договорами и таких, которые являются, по сути дела, обычными договорами охра­ны. Имеются в виду «хранение ценностей в индивидуальном банков­ском сейфе» (ч. 2 п. 1 ст. 922), при котором хранитель - банк выдает клиенту ключ от сейфа, одновременно предоставляя ему право само­му, без участия банка, помещать в него ценности и изымать их, а так­же «хранение верхней одежды, головных уборов и иных подобных вещей», которые граждане оставляют в отведенном для этого месте (ст. 924 ГК).

Перечисленные случаи объединяет то, что, хотя соответствующая сторона именуется ГК хранителем, рассматриваемые отношения не предполагают передачи вещи стороне, которую ГК считает хранителем своих вещей. Это дает, как постараемся показать, основания, учитывая природу соответствующих отношений и их отличие от тех, которые возникают при хранении, признать, что нормы § 1 гл. 47 ГК, состав­ляющие общие положения о хранении, непосредственно не могут рас­пространяться на соответствующие отношения. В связи с отсутствием в ГК специальной на этот счет главы к таким отношениям должны при­меняться общие правила о договорах и лишь в порядке аналогии закона - общие положения о хранении.

Вопрос о разграничении хранения со смешанными договорами приобретает значение и еще в одной области. Речь идет об обороте ценных бумаг. ФЗ РФ «О рынке ценных бумаг» предусматривает, что смысл депозитарной деятельности состоит в том, что депозитарий, в роли которого выступает обычно банк, в обмен на переданный ему клиентом сертификат ценной бумаги открывает счет депо. И теперь подтверждением право держателя ценной бумаги будет служить вме­сто сертификата соответствующая запись на указанном счете. За пре­делами депозитарной находится деятельность по хранению сертифи­катов ценных бумаг, которая не предполагает такого учета и удосто­верения прав депонентов на ценные бумаги. В подобных случаях речь идет о хранении сертификата как такового. Это позволило указать в Положении о депозитарной деятельности в Российской Федерации, (утвержденном Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг 16 ок­тября 1997 г.), что отношения сторон осуществляются в соответствии с нормами гражданского законодательства Российской Федерации о хранении.

3. Источники правового регулирования договора

Глава 47 ГК относится к числу тех же глав, которые посвящены видам (типам) договоров, обладающим сложной структурой. Разбитая на три параграфа, эта глава начинается с «Общих положений о хране­нии», которые составляют ее § 1. Вслед за ним следует § 2, целиком посвященный хранению на товарном складе, и § 3, содержащий прави­ла, регулирующие еще семь «специальных видов хранения»: хранение в ломбарде, хранение ценностей в банке и - особо - в индивидуальном банковском сейфе, хранение в камерах хранения транспортных организа­ций, хранение в гардеробах организаций, хранение в гостинице, а также хранение вещей, которые являются предметом спора (секвестр).

Для устранения возможных коллизий ст. 905 ГК предусмотрела при­оритет правил гл. 47 ГК об отдельных видах хранения по отношению к общим положениям о хранении, содержащимся в той же главе. Этот же приоритет распространяется и на иные законы, но только на те, которые изданы для регулирования одного из поименованных в гл. 47 «специаль­ных видов хранения». Если же будет издан закон, применительно к како­му-либо виду договоров, не поименованному в § 2 и 3 гл. 47, то при воз­никновении коллизии между таким законом и статьями той же гл. 47, а равно общими положениями о хранении необходимо будет руково­дствоваться п. 2 ст. 3 ГК. Это означает, что приоритетом обладают статьи ГК, включенные в состав общих положений о хранении.

Законы, которые посвящены договорам, соответствующим «специ­альным видам хранения», поименованным в гл. 47 ГК (имеются в виду договоры, которые заключены с банком, с товарным складом, в лом­бардах и др.), в силу п. 2 ст. 3 ГК не должны противоречить статьям Кодекса, регулирующим тот же, что и закон, вид договоров. Так, напри­мер, если будет издан закон, посвященный хранению ценностей в банке, он должен соответствовать одноименным статьям ГК (ст. 921 и 922), поскольку правило об ином (приоритете закона по отношению к Кодек­су) на этот раз отсутствует.

При принятии закона о складских документах приоритетом по от­ношению к нему будут пользоваться соответствующие статьи § 2 гл. 47 ГК. За этим последним, а равно § 3 гл. 47 ГК признается приоритет по отношению ко всем без исключения статьям указанной главы. Этот приоритет распространяется и на отдельные статьи транспортных уста­вов и кодексов, которые содержат определенные нормы о хранении. Все это распространяется, однако, только на виды хранения, основанные на договоре. Как предусмотрено ст. 906 ГК, включенные в данную главу правила (не имеет значения, идет ли речь об общих положениях о хра­нении либо о содержащихся в статьях, посвященных соответствующему виду хранения) подлежат применению к обязательствам хранения, воз­никающим в силу закона, если этот последний не установил иные, чем содержащиеся в гл. 47 ГК, положения норм ГК по отношению к хране­нию, основанному не на договоре, а на законе, действующем лишь в случае, когда это предусмотрено в самом законе.

Следует учитывать и то, что всякий раз, когда в гл. 47 ГК идет речь о приоритете закона по отношению к статьям, помещенным в эту главу Кодекса, то под законом подразумеваются в равной мере как собствен­но закон, так и изданные в его развитие правовые акты, принятые на более низком уровне. Необходимо лишь, чтобы их принятие было пря­мо предусмотрено законом. Имеются в виду, например, Правила оказа­ния услуг по перевозке пассажиров, а также грузов, багажа и грузоба­гажа для личных (бытовых) нужд на федеральном железнодорожном транспорте¹. Изданные в соответствии со ст. 5 Транспортного устава железных дорог РФ, они так же, как и регулирующие этот вид хранения нормы самого Устава, пользуются приоритетом по отношению к общим положениям о хранении.

Источниками регулирования отношений по хранению могут яв­ляться в полном объеме и не основанные непосредственно на законе подзаконные акты. Примером могут служить Правила оказания услуг автостоянок, регулирующие отношения по поводу хранения автомоби­лей, мотоциклов, мотороллеров, прицепов и полуприцепов^{MCLII MCLIII}. Договоры хранения используются в различных экономических сферах, включая и ту, которая связана с обслуживанием потребностей граждан. В указан­ных случаях следует иметь в виду ст. 9 ФЗ РФ о введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации^MCLIV. Эта статья предусматривает, что в случаях, когда одной из сторон в обязательстве является гражданин, который, в частности, использует, заказывает или имеет намерение заказать услуги для личных бытовых нужд, он пользу­ется правами стороны в обязательстве в соответствии с ГК, а также правами, предоставленными потребителю Законом «О защите прав потребителей» и изданными в соответствии с ним иными правовыми актами. Указанный Закон действует в случаях, когда такому лицу про­тивостоит в качестве контрагента организация либо индивидуальный потребитель, осуществляющие услуги по хранению на основе возмезд­ного договора^MCLV.