книги / Собачий бог

— Алик, сними пока собачек. И планы... А чего тут вонища такая?

Эльвира не стала обсуждать тему недофинансирова­ ния. Она напудрила нос, взбила челку, торчавшую изпод шапки, и наклонилась к собачкам.

— Ну, мои деточки, кто к маме на ручки пойдет? Жирные детки сидели на задник лапах, вывалив розо­

вые пуза. Жмурились на солнце. Изредка выкусывали из боков блох.

—Ну, давай ты, Кеша, — сладко сказала Эльвира кри­ вобокой собачке с уродливой мордой недоделанного мопса.

Кеша лениво тявкнул и полез на подставленные руч­ ки. И тотчас из-за стены питомника раздался многого­ лосый лай.

—Фу ты, черт! — сказал репортер, оглядываясь на пи­ томник. — Они нам поговорить не дадут. Чего они?

—Съемок не любят, — кокетливо сказала Эльвира.

—Завидуют они этим, — сказал Алик, кивнув на Кешу. — Ишь, три толстяка.

Репортер сказал:

—Ну черт с ними. Все равно разговор в студии будет...

Ну, Эльвира Борисовна, вы готовы?

— Готова!

Эльвира ласково трепала Кешу, который внезапно заугрюмился.

— Значит, Алик, давай.

Он сунул микрофон Эльвире в лицо и спросил неожи­ данно бодрым голосом:

—И как же зовут эту красотку?

—Ке-еша! — протянула Эльвира.

—И как же она попала в приют? Неужели хозяин бросил?

— А вот представьте себе! Такую красавицу — и выбро­ сил! Но ничего, Кешенька, мы тебе скоро другого хозя­ ина найдем, доброго...

Эльвира стала сюсюкать и лезть к собаке с поцелуями. Кеша угрюмо воротил морду.

—Давно он у вас в приюте? — бодро вопрошал репортер.

—Кеша? Кеша — это «она». Давно! Мне принесли ее дети под новый год. Представляете? Праздник, все гуля­ ют, радуются, а на детской площадке замерзает насмерть несчастное существо.

—А может, он потерялся?

—Не «он», а «она»...

—Надо было объявление в газету дать.

—Я давала! — быстро соврала Эльвира и тут же взъя­ рилась:

—А почему это приют должен разыскивать хозяев? Добрые хозяева сами ищут и сами объявления в газетах дают. На газетные объявления, между прочим, тоже деньги нужны.

—Ладно, — сказал репортер прежним усталым голо­ сом. — Алик, стоп. Эльвира Борисовна, вы сейчас про приют расскажете. Ну, сколько собак у вас, как их кор­ мят. Как раз этот мопс на руках...

Эльвира мгновенно поняла и затараторила:

—Кормить наших собачек мы стараемся усиленно. Они ведь, сами понимаете, попадают к нам ослаблен­ ными, часто больными. Мы их лечим, можно сказать, нянчимся с ними. Ну и, естественно, даем усиленное питание. Благодаря нашим спонсорам, а также простым

добрым людям, которые приносят и ко мне домой, и сюда привозят, все, кто чем богат: консервы, колбасы, другие продукты, даже мясо, иной раз и деньги... Но вы не правы. Это не мопс. Это помесь, то есть, дворняжка.

Но похож на мопса, правда? Приятно, что вы в породах разбираетесь. А то с государственного телевидения при­ слали девушку — она овчарку от таксы не отличила...

Тут она внезапно прервала свою речь и поглядела кудато в сторону дороги.

—Да вот, кстати, идет гражданин. Вероятно, собачку искать, или помочь чем...

—Отлично! — репортер повернулся к дороге. — Алик! Алик развернулся, держа на плече громоздкую камеру. Со стороны трассы к ним действительно шел человек.

Дородный мужчина в камуфляже. Он шел неестествен­ но прямо, слегка откинув голову назад.

Лай в питомнике, затихший было, вспыхнул с новой силой. И на этот раз в лае слышались нотки страха и злобы.

Мопс, до этого смирно лежавший у Эльвиры на руках, внезапно повернул уродливую морду и молча, без звука, вцепился в запястье своей патронессы зубами. Эльвира вскрикнула и отбросила Кешу. Мопс широко расставил кривые лапы и зарычал.

— Ну вот, перчатку чуть не порвал... — растерянно ска­ зала Эльвира.

Повернулась к собачнику, откуда все несся неистовый лай.

— Совсем взбесились, — сказала испуганно. — Пойду попрошу Людмилу — пусть присмотрит за ними, успо­ коит...

Она побежала к сторожке.

Высокий гражданин приблизился. У него было белое, даже синюшное лицо, и глядел он прямо перед собой невыразительными, погасшими глазами.

Репортер, держа микрофон перед собой, бодро кинул­ ся наперерез:

— Здравствуйте! Мы из телеканала «АБЦ». Снимаем репортаж о питомнике «Верный друг». Можно вас на минуту?

Человек остановился. Лицо его по-прежнему ничего не выражало.

— Представьтесь, пожалуйста... Как вас зовут? Человек помолчал, как будто сосредотачиваясь. Потом

губы его выговорили: - К а .

—Не понял? г- дружелюбно переспросил репортер.

—Ка, которое не имеет имени, — медленно и глухо от­ ветил человек в камуфляже. Он снова помолчал. — Ибо дела мои на весах Маат оказались тяжкими, я убил Ба свя­ щенного шакала. Но меня не пожрал Амт с крокодильей пастью, и владыка Расетау вернул мое Ка на землю.

Репортер обернулся на Алика. Тот пожал одним пле­ чом — на втором была камера.

—Вы пришли искать свою собаку? — сделал новую попытку репортер.

—Да! Ибо предсказано предками: «Египет будет сра­ жаться в некрополе». В некрополе — понимаете? Это значит — на кладбище!

Он поднял вверх руку, как бы призывая прислушаться. Лай за стеной раздался с новой силой, и незнакомец проговорил:

—Воистину: сердца их плачут.

Он внезапно тронулся с места, прошел мимо репорте­ ра, свернул к дверям собачника. Постоял возле них, при­ слушиваясь. И вдруг навалился на двустворчатую дверь, закрытую на висячий замок.

— Вы что там делаете? — раздался голос Эльвиры. Она бежала от сторожки, следом за ней, кособочась, спеши­ ла Людмила, а следом за Людмилой — три пса. Однако,

учуяв незнакомца, псы неожиданно остановились, при­ сели и оскалились.

Дверь стала проваливаться внутрь; из косяков с виз­ гом выворачивались ржавые гвозди, со скрежетом гну­ лись дверные петли.

—Ой, божечки ты мой! — вскрикнула Эльвира и, споткнувшись, упала. Шубейка задралась до спины, вместе с костюмом. Переспелый зад в растянутых кол­ готках предстал во всей красе.

Двери рухнули, но человек не успел в них войти: ему навстречу вывалился целый клубок собак. С рычаньем, визгом, неистовым лаем собаки бросились по дороге, перескакивая через тело Эльвиры — своего самого вер­ ного друга.

Когда собачник опустел, человек в камуфляже вошел внутрь. Через некоторое время оттуда, из зловонной тьмы, послышалось дикое заунывное пение, от которо­ го у репортера волосы поднялись дыбом.

—Алик, ты снимаешь? — вполголоса спросил он, ког­ да громадная свора собак промчалась мимо него.

—Ага, — ответил Алик.

—Кончай. И сматываемся.

Они помчались к машине.

Репортер не видел, как часть своры, покружив по терри­ тории питомника, окружила Эльвиру. Не видел, и не хотел видеть тою, что случилосьдальше. Но Алик снималдо пос­ ледней минуты, снимал, даже когда уже был в машине, и даже когда захлопнул дверцу — снимал сквозь стекло.

Такого еще никто и никогда не видел. Он первый! Но они уже не увидели, что было дальше.

А дальше Ка вышел из собачника, причем камуфляж в нескольких местах был продран то ли гвоздями, то ли зубами взбесившихся собак.

Молча двинулся к собакам, которые грызли повер­ женную Эльвиру. При его приближении стая стихла, отступила. С низким рычанием собаки пятились все дальше и дальше, по мере приближения Ка. Но Ка словно и не замечал их. Он подошел к Эльвире, на­ гнулся, оглядел бескровное, покусанное лицо. При­ поднял голову — увидел кровь. Вздохнул и покачал го­ ловой.

Нет, это не та дева, которая нужна Хентиаменти.

* * *

Колпашево. Аэропорт

— В Томск летишь?

-Н у .

—Местечко найдется?

—Для тебя — найдется.

—А для собаки?

Тут только незнакомый пилот высунулся из кабины «Ми-2».

—Для кого-о?

—Для собаки, — повторил Костя.

Пилот выбрался из кресла, исчез, потом спустился на бетон. По бетону струилась белая поземка.

—Если собака породистая, — неторопливо сказал он, — возьму. За сто баксов.

—Да ты что! У меня таких денег нет.

—А у хозяина? — пилот подмигнул. — Хорошая соба­ ка, знаешь, сколько стоит?

Костя посмотрел на поземку, уныло вздохнул.

—Наверное, много. Только моя — беспородная. И хо­ зяин у нее неизвестно где.

Пилот помолчал. Потопал ногами. Плюнул.

—Еще бы я собак возил...

Костя опять вздохнул.

—А если я полечу?

—Ты? — удивился пилот.

—Ну. С собакой.

Пилот сказал:

—Это — другое дело! Сто баксов!

—Опять?

Пилот закурил, пряча зажигалку от ветра. Сказал до­ верительно:

—Я тебе вот что скажу... Садись со своей собакой в автобус — и ехай. Если с шофером договоришься.

Костя махнул рукой и повернулся уходить.

—Слышь! — окликнул пилот. — А ты откуда эту соба­ ку взял?

—Из лесу, — неохотно ответил Костя.

—Так она охотничья?

—Да какое там... Городская.

—И на что она тебе?

—Шапку сшить! — на ходу огрызнулся Костя. И ус­ лышал сзади:

—Ну, так бы сразу и сказал...

** *

Тарзану было уютно и тепло. Он лежал в ногах у Кос­ ти, а Костя сидел один на заднем сиденье «жигулей»: он купил у частника все три места, да еще приплатил сверху за собаку. Водитель почему-то подозрительно косился на Тарзана.

Тарзан дремал, слушая свист ветра, шуршанье колес по ровной дороге. Незнакомые запахи обволакивали его, и он с удовольствием разбирался в них. Одни были рез­ кими, неприятными — это пахли механизмы, искусст­ венная кожа, синтетика, и что-то, похожее на пихтовый

аромат: в салоне был ароматизатор. Другие — приятны­ ми, знакомыми; от Кости, например, пахло почти так же, как от Старой Хозяйки, которая частенько бросала Тарзану косточку из супа.

Костя тоже дремал. Он не знал, зачем нужно то, что он делает, но твердо чувствовал, что поступает пра­ вильно.

Впереди у него были три дня отдыха, и почему бы не прокатиться в Томск? Город теперь меняется день ото дня — готовится к юбилею. Хоть по нормальным ули­ цам походить, а не по колпашевским буеракам.

Кабинет губернатора

—Я тебе покаку «чрезвычайное положение»! — губер­ натор пристукнул ладонью о стол. — И думать забудь!

Пристукнул он на Густых, который считался его лю­ бимчиком. А Густых предлагал ввести в городе и окрест­ ностях режим ЧП и начать планомерный отлов живот­ ных и принудительную вакцинацию.

Густых надулся.

Максим Феофилактыч уже пожалел, что не сдержал­ ся. Сказал мягче:

—Через полгода выборы, а мы ЧП вводим. Да что я потом Москве скажу? А народу? А?

—Густых подскажет, что сказать, — пробубнил со сво­ его места мэр города Ильин.

Щеки губернатора побагровели. Ильин сказал чистую правду: Густых отвечал за все предвыборные кампании Максима феофилактыча и еще ни разу не ошибся.

Акампаний было уже целых три.

Но тут уж пришлось сдержаться. Этот казнокрад, взя­ точник, и вообще подлец Ильин был слишком умен.

Мог и подгадить где не надо. А перед выборами — оно совсем, совсем не надо.

—Про «Верного друга» уже все знают? — пересилив себя, спросил губернатор.

—А что? — спросил член комиссии Борисов, круглый человечек в военной форме, — начальник штаба област­ ного управления ГО и ЧС.

«Ну, этот все узнает в последнюю очередь», — с доса­ дой подумал губернатор. Вздохнул.

—Собаки взбесились. Вырвались на свободу и разор­ вали эту свою собачницу, хозяйку притона. То есть, при­ юта. Как ее? Лебедева, что ли. Эльвира.

—Борисовна, — подсказал Густых.

—Борисовна! — повторил губернатор громче. — И нет больше этой Борисовны! Сторожиха в будке спряталась, все видела.

—Сторожиха? — удивленно сказал Ильин. — Я и не знал...

—Она сейчас у нас, — подал голос замначальника УВД Чурилов. — Допрашиваем.

—И что?

—Да, что... — Чурилов пожал плечами. — Она из бом­ жей. У нее и раньше, скорее всего, с головой не в поряд­ ке было. А теперь и вовсе. Башню, как говорится, снес­ ло. Плетет черт знает что.

—А что именно? — не унимался Ильин.

—Про какого-то черного человека. Будто ворота питом­ ника сломал, собак выпустил, внутрь вошел, и пропал.

—Как пропал?

—Я же говорю, у бомжихи с головой непорядок, — сказал Чурилов. — Она, когда собаки разбежались, еще часа три в сторожке сидела. Говорит, Богу молилась.

Апотом вылезла, в здание питомника вошла. А там —

никого. Пошла назад — наткнулась на тело этой Эльви­ ры. И — все. Больше ничего не помнит.

— Бред! — кратко заметил губернатор.

Ильин пожевал губами — губы у него были что надо: большие, как бы приплюснутые.

—А что, — сказал он, — ворота там крепкие?

—Мы смотрели, — живо повернулся к нему Чурилов, — видно, его самого очень интересовало все это. — Действительно, ворота здоровенные, деревянная осно­ ва, жестью обитые изнутри. Там коровник раньше был. Двери еще советских времен, надежные, только жестью уже для собак обили. Ну так эти ворота — выломаны. Совсем, с косяками, с петлями.

Губернатор тоже заинтересовался. Смотрел на Чурилова с подозрением.

—Так! — сказал он. — А почему мнеоб этом не доло­ жили?

Чурилов виновато пожал плечами. Максим Феофи-

лактыч бросил неприязненный взгляд на Ильина.

—Между прочим, в питомнике как раз телевизион­ щики работали в это время, — сказал Чурилов, опасли­ во поглядывая на губернатора.

—Какие еще телевизионщики? — гневно спросил Мак­ сим Феофилактыч. — Почему не доложили? Владимир Александрович! — он развернулся к Густых, сидевшему сбоку. — Почему я узнаю обо всем в последнюю очередь?

—Я сам не знал, — развел руками Густых. — Мне не докладывали...

—А могли бы у Чурилова спросить!

Густых молчал, нагнув голову.

— Могли? Или не могли?.. Вы председатель комиссии, или что?

Губернатор треснул ладонью по столу.