книги / Собачий бог

Милиционеры на мгновение замерли, потом почти официальной походкой направились прямо к Косте.

—Здравия желаю, — хмуро сказал один, оглядев Кос­ тю и чутьем уловив, что перед ним — не просто шпак, а человек, имеющий какое-то отношение к военной фор­ ме и погонам, хотя Костя был в «гражданке». — Ваша собака?

—Моя, — ответил Костя.

—Почему без ошейника и без поводка?

—А разве обязательно? — простодушно спросил Кос­ тя. — Вы извините, мужики, я только что с Северов, и собака со мной, оттуда. Мы здешних порядков не знаем.

—Порядки везде одинаковые, — проворчал милицио­ нер. — Собаке в общественном месте полагаются ошей­ ник, поводок, ну и хозяин, соответственно.

Костя улыбнулся как можно простодушнее. Развел руками.

—У нас они так бегают, вольно...

—Это где это «у вас»? — подозрительно спросил второй.

—На Васюгане.

Милиционеры переглянулись, и первый спросил:

— Документы какие-нибудь есть?

Костя молча вытащил служебное удостоверение.

—А... летун, значит, — сказал милиционер. — В от­ пуск вырвался?

—Ну да. На несколько дней.

Костя ждал, пока удостоверение переходило из рук од­ ного патрульного в руки другого.

—Поня-ятно... — протянул первый. — Черт знает...

Штрафануть тебя полагается.

—Штрафуйте, — согласился Костя.

Милиционер со вздохом огляделся. Лицо его про­ светлело.

— Вон большой магазин в пятиэтажке, «Спутник» на­ зывается, — видишь?

—Конечно.

—Ну так чеши туда, там есть собачий отдел. Быстрень­ ко купи ошейник и поводок.

Костя удивленно спросил: - Н у ?

—Вот тебе и «ну»! — передразнил милиционер. —

Унас тут с собаками сейчас строго. Всех бесхозных — на свалку, хозяев штрафуем. Между прочим, разрешено против собак оружие применять.

—Д как же собак выгуливают? — поинтересовался Костя.

—А кто как — это не наша забота, — хмуро улыбнулся милиционер. — По ночам, в основном...

—Так что, мне в Колпашеве правду говорили? — ска­ зал Костя. — Карантин тут из-за бешенства?

Милиционер не ответил.

—Санек, — обратился он к напарнику. — Походи вок­ руг, пооглядывай, как бы кто лишний не увидел. А я дса покараулю.

Он снова взглянул на Костю:

—Чего стоишь? Дуй в магазин!

Второй вмешался:

— А дальше он как?

Первый мгновенно понял, снова повернулся к Косте:

—Ты на колесах?

—Нет. На частнике из Колпашева ехал...

—Ну тогда совсем плохо... Ни в какой транспорт тебя

не пустят. Так что: либо пехом — переулками, либо на такси. Если сможешь договориться.

—Так строго? — снова удивился Костя.

—У нас всегда строго. Ну давай, мы подождем.

Костя кивнул, приказал Тарзану:

— Сидеть! Ждать! — и помчался.

Через пару минут прибежал назад с новенькими, еще в упаковке, ошейником и поводком.

Но ни милиционеров, ни Тарзана на месте не оказа­ лось. Текла по тротуару спешащая от автовокзала к же­ лезнодорожному и обратно толпа, на площади в очередь подъезжали «маршрутки». Над железнодорожным вок­ залом электронное табло показывало время.

«Ешкин кот! Как сквозь землю провалились!» — и Ко­ стя трусцой побежал вдоль остановки, потом свернул к вокзалу. Заглядывал во все уголки, обежал вокзал кру­ гом, даже за заснеженные кусты заглянул. Пропали — да и только!

«Обманули, сволочи! Не захотели штрафовать — по­ жалели...».

Костя остановился и с тоской стал оглядывать наби­ тую народом и машинами привокзальную площадь.

Тверская губерния. XIX век

...К полудню село будто вымерло. Барин и барыня слышали, что в селе идет коровий мор: мрут и коровы, и овцы, и прочая живность. Говорят, даже собаки сбеси­ лись, и их, кто поумней, запер с глаз подальше.

День был пасмурный, сумеречный. Шла вторая неде­ ля октября, и дождик то усиливаясь, то сходя на нет, пре­ вратил эти недели в сплошные тягостные сумерки.

Староста накануне приходил, докладывал, глядя в сто­ рону:

— Вы, Егорий Тимофеич, не бойтеся, вам ничего не сделают. А только завтра чтоб света в доме не зажигали. Ни в свечах, ни в печи.

— Вот как? — насмешливо спросил Григорий Тимофе­ ич и позвал жену:

— Аглаша! Иди-ка послушай. Нам крестьяне завтра ве­ лят в темноте и холоде сидеть.

Староста смял шапку, тяжело и длинно вздохнул.

— Не серчайте, Егорий Тимофеич — а только обычай такой. Коровью смерть гнать народ собрался. А это дело строгое.

—А попа? — спросила Аглаша, появляясь в дверях в фиолетовом платье, очень шедшем к ее розовому личи­ ку. — Попа звали?

Староста исподлобья взглянул на нее.

—Поп тут не при чем. Поп уже с крестным ходом хо­ дил, кадил и молитвы пел — толку мало. Да он наши обычаи знает — сам из крестьян.

—И что же это за обычаи? — почти игриво спросила Аглаша.

Староста промолчал, ожесточенно мял шапку и гля­

дел в угол.

Григорий Тимофеич обернулся к Аглаше:

—Пошли Малашку к попу, сделай милость. Может, хоть он нам что объяснит.

—Не объяснит! — вдруг резко и строго сказал старо­ ста. Смутился и сбавил голос:

—А не объяснит, потому как сам от греха уехамши.

ВВедрово, к теще. Будто бы теще его нездоровится. Он сегодня поутру и уехал.

Григорий Тимофеич молча, все более и более удивля­

ясь и сердясь, смотрел на старосту.

— Демьян Макарыч! — наконец сказал строго. — Вы сюда пришли шутки шутить?

— Нет-с, и в мыслях не было! — староста наконец под­ нял глаза. Глаза были чистыми, искренними.

—Так что ж такое завтра будет, что нам нельзя свету зажечь?

—А живой огонь будет, — сказал вдруг староста. По­ кряхтел, поняв, что сказал лишнее, но все же не отсту­ пился. — Живой огонь будут добывать. Чтоб, значит, этим огнем коровью смерть и убить.

Григорий Тимофеевич побарабанил пальцами по столу.

—Послушай, Демьян, — сказал почти ласково. — Ты ведь знаешь, что волки у нас завелись?

—Ну, — не очень уверенно подтвердил староста.

—Знаешь, что одного волка недавно мой Петька под­ стрелил?

—Ну знаю.

—А видел его?

—Видать не видал, но люди говорят —матерущ-щий.

—Во-от, — наставительским тоном проговорил ба­ рин. — Матерущий. Да такой, я тебе скажу, — сам бы не увидел — не поверил. Полторы сажени от кончика хвос­ та до носа!

—Ну? — удивился староста.

—Я сам с Петькой измерял. Не волк, а чудовище ка­ кое-то.

Он помолчал. Молчал и староста, угрюмо пялясь

впол.

—Так ты что, забыл, когда ваша «коровья смерть» на­ чалась?

—Не забыл, — не очень уверенно ответил староста.

—Да вот как дожди зарядили, — так и началась! По­ мнишь, в Ведрово двух коров задрали?

—Помню.

—Вот то-то и оно! — сказал Григорий Тимофеевич. — Волки это, Демьян. Бешеная стая, которая к нам невесть откуда забрела. Они и начали скот драть.

—Дак... — промямлил староста.

—Дак! — подхватил, почти передразнивая, барин. — Волки это, говорю, а не какой-нибудь леший!

—Знамо, что не леший, — угрюмо ответил староста. Потом вскинул лохматую голову: — Которые задраны — тех мы тоже считаем. Это все — коровья смерть.

—Так вам бы, мужичкам, собраться с облавой, с ружь­ ишками, да и отстрелять этих зверей!

—Нешто нечисть пуля возьмет? — возразил староста,

аГригорий Тимофеевич в сердцах хлопнул себя по коле­ ням, вскочил.

—А у Петьки пуля что, заговоренной была, что ли? Староста помолчал. Потом нехотя ответил:

—Может, и заговоренная.

Барин окончательно потерял терпение. Закричал, так, что Аглаша даже испуганно отскочила к дверям:

— Петька! Эй, кто-нибудь! Позовите сюда Петьку! Вбежала запыхавшаяся горничная Катерина, сбивчи­

во доложила:

—Григорий Тимофеевич, Петр Ефимыча нет-с!

—Как — «нет-с»? Куда ж он делся?

—А уехали. Часа два назад велели дрожки заложить, сели и уехали.

—Куда? — повысил голос Григорий Тимофеевич.

—В Ведрово-с... — испуганно сказала Катерина.

—Тьфу ты! — Григорий Тимофеевич едва удержал себя от крепкого словца. — И этот — в Ведрово. Да что у них там, тайная сходка, что ли?

—Не знаю-с! — совсем испугалась Катерина, даже по­ бледнела вся. — А только Петр Ефимыч сказали, что там

изаночуют-с.

1ригорий Тимофеевич вскочил, не в силах больше уси­

деть на месте.

— Да зачем? — страшным голосом закричал он. — За­ чем ему там ночевать??

Горничная молчала, заметно дрожа. Демьян Макарыч как бы нехотя вмешался в разговор:

— Баили, что он все волков этих выслеживает. А их надысь в Ведрово будто видели.

Григорий Тимофеевич непонимающе поглядел на Де­ мьяна. Наконец спросил:

—Кто это баил?

—Так... Дворовые болтали... — ответил Демьян и сно­ ва опустил глаза.

Григорий Тимофеевич помолчал, поглядел на жену, на горничную. И вдруг плюнул на пол.

—Прямо заговор какой-то! — сказала он почти спо­ койным голосом. — Или дурной сон. Поп уехал, Петька уехал, крестьяне велят печи не разжигать...

Он снова помолчал. Наконец осознал, что все стоят перед ним, как провинившиеся гимназисты, вздохнул через силу и снова сел.

—Садись, Демьян, — приказал строго.

Поиграл кистями халата.

— Пожалуй, пора вас сечь, мужики, — сказал он, и не­ понятно было — то ли вправду, то ли просто пугал. — И начать надо с тебя, Демьян, и вот с нее, — он кивнул на Катерину. — Так обоих рядышком на соломе поло­ жить да и высечь как следует. А становому отписать, что у меня тут заговор, бунтом пахнет.

Он снова помолчал. Катерина охнула, а Демьян побаг­ ровел.

— А, Демьян Макарыч? Как тебе такая перспектива? Староста молчал, и только пуще наливалось кровью и

без того темное, обветреннре лицо. Наконец словно и невпопад, выговорил:

— У Прошки Никитина ребятенок помер. Григорий Тимофеевич хмуро спросил:

— Что — тоже от «коровьей смерти»?

Староста взглянул на барина исподлобья, и в глазах уже светилась не мрачность, а настоящая ненависть.

— Ребятенка ихний кобель укусил.

Григорий Тимофеевич перегнулся через стол:

—Ага! Вот видишь? А кобель от волков заразился. Бо­ лезнь это, бешенство! «Водобоязнь» по-научному.

—Другие детки тоже хворают, — словно и не слыша его, продолжал Демьян. — Их-то кобели не кусали.

Аони хворают. И у Никитиных, и у Зайцевых, и у Выдриных.

Он замолчал и крепко стиснул кулаки — огромные, черные, как наковальни.

Григорий Тимофеевич посидел, глядя на эти кулаки, потом откинулся в кресле.

Подумал. Порывисто встал.

—Ладно, Демьян. Уговорил. Посидим завтра без огня. Но гляди у меня! Чтоб никакого озорства! Я сам приеду смотреть, как вы огонь добывать будете.

Демьян просветлел, поднялся и поклонился.

—Благодарствуйте, Григорий Тимофеевич. Мир не за­ будет добра-то. А поглядеть — пожалуйте. На Бежецком верхе, ближе к вечеру, и начнем.

** *

Начинались ранние сумерки. Накрапывал серый дождь, из деревни не доносилось ни звука.

Григорий Тимофеевич велел закладывать лошадь. Аглаша попросилась было с ним, но он сразу сказал:

— Нет, сиди дома, следи, как бы чего... Девок своих собери, да на стороже будьте. Дворовые тоже разбежа-

лись, так что запри ворота. Я поеду верхом, да и дрожек нет — Петька их взял.

Аглаша порывисто обняла его.

—Ты уж, Гриша, поосторожней там... Я видела, каки­ ми глазами на тебя вчера Демьян смотрел.

—И какими же?

—Злыми очень.

Григорий Тимофеевич чмокнул в щеку и отстранил жену.

— У них детки мрут, а они собрались колдовством за­ ниматься. Я сегодня утром послал человека в Волжское. Завтра приедет доктор, осмотрит больных детей. А за меня не беспокойся. Я им не враг, и они это знают.

* * *

Деревня, вытянувшись вдоль грязной непроезжей до­ роги, не только издали, но и вблизи казалась нежилой. Избы стояли темные и глухие, не было слышно ни чело­ веческого голоса, ни собачьего бреха.

Григорий Тимофеевич ехал вдоль деревни, с удивле­ нием рассматривая разложенные перед каждыми воро­ тами православные кресты: кресты были сложены из по­ мела, кочерги и лопаты.

А у околицы из мокрых кустов ему навстречу выско­ чили два странных существа в белых одеждах, с ухвата­ ми в руках. Конь прянул в сторону, копыта его разъеха­ лись в жидкой грязи, и Григорий Тимофеевич с трудом удержался в седле.

Вгляделся. Это были две бабы с распущенными воло­ сами, в исподних рубахах, босые. Лица их были вымаза­ ны сажей.

— Стой, барин. Тебе туда нельзя! — сказала одна из девок.

— Вздор! Мы вчера договорились со старостой. Он сказал, что живой огонь будет добываться на Бежецком верхе. Туда и еду.

Бабы отошли в сторону, посовещались. С неохотой от­ ступили с дороги.

Григорий Тимофеевич тронул Коня.

Быстро темнело. Сырое небо все плотнее прилегало к земле, а дождь то усиливался, сбивая с деревьев после­ дние желтые листья, то вновь стихал. И тогда станови­ лось слышно, как где-то вдали, в лесу что-то звенело и страшно кричала женщина:

— Уходи, коровья смерть! Бойся бабьей ноги! Прихо­ ди, собачий бог!..

И снова звон, и снова:

— Уходи, коровья смерть! Приходи, собачий бог! Григорий Тимофеевич заторопился. Уж больно любо­

пытно ему показалось взглянуть, кто это кричит среди мокрого черного леса? Он свернул на тропу, ведущую на Бежецкий верх. Тут на него вновь наскочили две бабы — верхом на лошадях. Одна из них была совсем юлой, толь­ ко седые космы прикрывали костлявую грудь и отвисший живот. Григорий Тимофеевич не без удивления узнал в ней солдатскую вдову Марфу. Ей было уже далеко за сорок, и в своей наготе, с растрепанными волосами, она походила на старую ведьму. Водной руке она держала печную заслонку, а в другой — жестяной ковш. Время от времени она била ковшом о заслонку, вызывая тягостный, почти похорон­ ный звон, и кричала, призывая собачьего бога.

Увидев барина, подскакала к нему.

—Стой! Ты куда?

—Здравствуй, Марфа, — чуть не ласково сказал Гри­ горий Тимофеевич. — Вот, по совету Демьяна Макарыча еду живой огонь добывать...