книги2 / 224-1

кибербуллинг с точки зрения его обнаружения, предотвращения и смягчения.

Понятие «кибербуллинг» впервые было определено Биллом Белси (Bill Belsey), который охарактеризовал его как использование информационных и коммуникационных технологий (например, электронной почты, мобильного телефона, личных интернет-

сайтов) для преднамеренного, неоднократного и враждебного поведения лица или группы, направленного на оскорбление других людей [1]. Кибербуллинг определяется как агрессивное, умышленное действие, осуществленное группой или отдельным человеком с использованием электронных форм контакта неоднократно и в течение длительного времени против жертвы, которая не может защитить себя [1].

Исследования международной организации по борьбе с кибербуллингом показали, что большинство подростков сталкиваются с киберзапугиванием во время своей деятельности в Интернете, включая использование мобильного телефона, а также во время участия в онлайн-играх или общения в социальных сетях.

Некоторые исследователи определяют кибербуллинг как социальную проблему, что включает преследование, запугивание, издевательства и неоправданную агрессивность, которые осуществляются через использование цифровых устройств лицом или группой относительно другого лица (жертвы), но последствия

преследования	которых	хранятся	и	распространяются
в геометрической прогрессии [1].
Современные	отечественные исследователи, в частности

Т. В. Миронюк, А. К. Запорожец, определяют кибербуллинг как новейшую форму противоправного поведения, которая проявляется в агрессивных, жестоких действиях с целью досадить, навредить, унизить человека, используя информационно-коммуникационные

средства: мобильные телефоны, электронную почту, социальные сети и т.д. [4].

Кибербуллинг включает четыре основных компонента:

1)умышленное агрессивное поведение;

2)повторное появление;

3)неравенство сил кибербуллера и жертвы;

4)использование и свободное владение технологиями.

200

Опрос подростков относительно рисков в социальных сетях помог составить нам основной рейтинг опасностей. Первое место среди рисков интернет-пространства заняла клевета, на втором

месте – кибербуллинг, на третьем – запугивание и мошенничество, на четвертом – похищение данных.

Следует отметить, что личность киберхулигана крайне трудно идентифицировать: цифровые профили предоставляют злоумышленникам дополнительный уровень анонимности и таким образом усиливают дисбаланс сил между злоумышленниками и жертвами.

Последствия кибербуллинга могут проявляться на нескольких уровнях: физическом, эмоциональном, психологическом и психосоциальном. Жертва кибербуллинга переживает серьезные психологические и эмоциональные последствия: чувства страха и даже ужаса, грусти, стресса, симптомы депрессии, поведение, связанное с нанесением себе вреда, селфхарм, в крайне тяжелых случаях возможны попытки самоубийства или завершенный суицид, когда жертва не способна справиться с эмоциональным напряжением от оскорбительных, угрожающих, унизительных и агрессивных действий буллера.

Дети, которых постоянно мучают сверстники с помощью возможностей сети Интернет, часто начинают чувствовать безнадежность и считают, что единственный способ облегчить боль

– это покончить с жизнью [1]. В связи с этим не так давно в психологии появилось понятие «булицида» – гибели жертвы вследствие буллинга, то есть это гибридный термин, который относится к молодым людям, которые сталкиваются с различными формами издевательств и их последствиями, что подталкивает их к избавлению от жизни. Психосоциальные последствия связаны с чувством изоляции и одиночества, остракизма и даже социального неприятия. Эти эффекты особенно вредны, поскольку они атакуют социальное пространство индивида, которое включает психосоциальные требования, в том числе принадлежность к группе, позитивную идентичность и самооценку [3].

Влияние кибербуллинга ухудшается тем фактом, что дети, к сожалению, неохотно делятся своими переживаниями с взрослыми из-за страха потерять доступ к Интернету или гаджетам, что, в свою

201

очередь, можно рассматривать как одну из форм интернет-

аддикции.

Также надо определить, что кибервиктимизация не на всех жертв влияет одинаково. Это зависит от таких факторов, как пол, возраст, количество и качество социальной поддержки, тип отношений жертвы с родителями, время, которое молодые люди проводят в сети с помощью электронных средств коммуникации.

Список литературы

1.Лейн, Д. А. Школьная травля (буллинг) / Д. А. Лейн. – Текст

:непосредственный // Детская и подростковая психотерапия ; под ред. Д. А. Лейна, Э. Миллера ; пер. с англ. Н. А. Мухиной. – Санкт- Петербург : Питер, 2001. – С. 240–274.

2.Макарова, Е. А. Буллинг как психологическое явление, изучаемое в рамках виктимологии / Е. А. Макарова. – Текст: непосредственный. // Вестник Таганрогского института управления

иэкономики. – 2018. – № 1. – С. 72–75.

3. Макарова, Е. А. Психологические особенности кибербуллинга как формы интернет-преступления / Е. А. Макарова,

Е. Л. Макарова, Е. А. Махрина. – Текст : непосредственный // Российский психологический журнал. – 2016. – № 3. – С. 293–311.

4. Стукало, И. С. Определение понятия кибербуллинга на

основании исследований зарубежных и отечественных ученых / И. С. Стукало. – Текст: непосредственный // Молодой ученый. –

2020. – № 2 (292). – С. 218–220.

T. S. Vorobieva

Chelyabinsk State University

Chelyabinsk (Russia)

THE PROBLEM OF CYBERBULLYING AMONG YOUNG PEOPLE

The article analyzes the problem of cyberbullying in today's youth environment, which is becoming extremely relevant nowadays. The historical aspect of the study of bullying is considered as a phenomenon. It is directed at a target group or individual, involving emotional,

202

physical or verbal abuse that is repeated over time. The effects of cyberbullying on the object of bullying in virtual space are defined and characterized: physical, psychological, emotional and psychosocial.

Key words: cyberbullying, cyber aggression, cyberbullying models, virtual space, social media.

Воробьева Татьяна Сергеевна, научный сотрудник сектора психологии деструктивных проявлений в образовательной среде Научно-исследовательского центра мониторинга и профилактики

деструктивных явлений в образовательной среде, Челябинский институт развития профессионального образования, [e-mail].

203

М. Ю. Капустин

Алтайский государственный институт культуры Детский технопарк Алтайского края «Кванториум.22» Алтайское региональное отделение ООДО «Лига юных журналистов» Барнаул (Россия)

Н. В. Юмашева

Алтайский государственный институт культуры Барнаульский городской детско-юношеский центр Редакция детско-юношеской газеты «САМИ»

Барнаул (Россия)

МЕДИАПОТРЕБЛЕНИЕ РОССИЙСКИХ ШКОЛЬНИКОВ В КОНТЕКСТЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ МЕДИАСРЕДЫ

Авторы исследуют выбор российскими школьниками средств массовой коммуникации для удовлетворения своих информационных потребностей в ситуации трансформации отечественной практики медиапотребления. Вопрос рассматривается в контексте проблемы продуктивности диалога различных медиапоколений.

Ключевые слова: медиапоколение, медиаобразование, медиапотребление, социальные сети, ювенильные средства массовой информации.

Проблема растущего в связи с развитием цифровой среды нарушения межпоколенческой коммуникации поднималась в трудах российских исследователей неоднократно [1; 3; 4], логично предположить, что трансформации отечественного информационного пространства, произошедшие после февраля 2022 года, усугубили ситуацию. Динамику развития медиапотребления в России последовательно и планомерно отслеживает Автономная

204

некоммерческая организация «Аналитический Центр Юрия Левады» (АНО «Левада-Центр»)*. После февраля 2022 были

опубликованы результаты социологического исследования, отражающего динамику медиапотребления населения России [2]. Опрос «Левада-центра» проведен в апреле 2022 года среди

взрослого населения (не младше 18 лет), медиапотребление несовершеннолетних не оценивалось.

Опрос, результаты которого представлены в данной публикации, носит пилотный характер и является начальным этапом гораздо более масштабного исследования, в выборку которого будут включены школьники, проживающие в городской и сельской местности (где выбор каналов массовой коммуникации ограничен); школьники, целенаправленно осваивающие медиатехнологии, и не имеющие такого опыта. На пилотном этапе были опрошены школьники в возрасте 12–17 лет, обучающиеся в творческом объединении «Редакция газеты «САМИ» (МБУ ДО «Барнаульский городской детско-юношеский центр») – категория была выбрана как

активно осваивающая медиатехнологии, выбирающая медиасреду

как	сферу	будущей		профессиональной		деятельности
и предположительно			занимающая		полярное	положение в
противопоставлении			«цифровых»		и	«до-цифровых»

медиапоколений. Респондентами стали всего 50 человек, поэтому о репрезентативности речи не идет: стояла задача проверки гипотезы об усугублении конфликта в наиболее выраженном его проявлении для разработки программы дальнейшего исследования структуры медиапотребления подростков.

Респондентам были предложены вопросы в тех же формулировках, что и в исследовании «Левада-центра»: «Как часто

Вы, в среднем, выходите в интернет?» «Посещаете ли Вы социальные сети в интернете? Если да, то как часто?» «Какие социальные сети Вы посещаете?» «Откуда Вы чаще всего узнаете о новостях в стране и мире?» «Каким источникам информации Вы более всего доверяете в освещении новостей в стране и мире?».

* Минюстом РФ включена в реестр некоммерческих организаций,

выполняющих функции иностранного агента

205

Другие вопросы, фигурирующие в исследованиях «Левада-центра»,

школьникам не задавались.

Левада-центр публикует результаты выявления числа

пользователей Интернета, начиная с 2015 года: за семь лет доля населения, ежедневно пользующегося Интернетом, выросла с 43 %

до 70 %, при этом в самой младшей из выделяемых аналитическим центром возрастных групп – 18–24 года – за указанный период рост

произошел с 80 % до 95 %. Авторы газеты «САМИ» абсолютно все (100 %) зафиксировали ежедневное использование Интернета, так

же, как и ежедневное использование социальных сетей – тоже 100 %. Тогда как у взрослого населения ежедневное обращение к

социальным сетям признали 60 % опрошенных. К сожалению, «Левада-центр» не публикует распределение по возрастным группам, можем только предполагать, что в младшей группе (18–24

года), наиболее приближенной по возрасту к школьникам, значение будет выше.

Столь же единодушно, с результатом 100 %, школьники выбирают в качестве используемых ВКонтакте и YouTube. До февраля 2022 года показатель их использования школьниками также составлял 100 %. ВКонтакте и YouTube с более скромными результатами – 65 % и 47 % соответственно лидируют у взрослого населения. Их популярность, по данным «Левада-центра», во время

предыдущей фиксации (до февраля 2022 г.) составляла ВКонтакте – 45 % и YouTube – 36 %. Предсказуемо снизились показатели использования Instagram* и Facebook**: Instagram – у взрослого населения – с 34 % до 21 %, у школьников – с 80 % до 48 %; Facebook – у взрослого населения – с 10 % до 5 %, у школьников – с

4 % до 0 %.

Таким образом, значительных отличий в структуре медиапотребления взрослого населения и школьников в формате

* Запрещенная соцсеть в РФ; принадлежит корпорации Meta, деятельность

которой по реализации продуктов-социальных сетей запрещена в РФ по

основаниям осуществления экстремистской деятельности.

** Запрещенная соцсеть в РФ; принадлежит корпорации Meta, деятельность

которой по реализации продуктов-социальных сетей запрещена в РФ по

основаниям осуществления экстремистской деятельности.

206

проведенных опросов зафиксировать не удалось: отличия не качественные, а лишь количественные, демонстрирующие большую интенсивность медиапотребления подростков.

Иначе выглядит ситуация с выбором авторитетного источника новостной информации: взрослое население выбирает в качестве источника новостной информации телевидение: на пике подъема (ноябрь 2015 г.) его популярность в качестве источника новостей составляла 85 %, к апрелю 2022 г. снизилась до 67 %. В наибольшей степени информации, поставляемой телевидением, доверяет 51 %

взрослых. Среди школьников, осваивающих медиатехнологии, телевидение воспринимают как источник новостей лишь 28 %

(наравне с друзьями, родными, знакомыми), такое же число респондентов-школьников доверяет ТВ – 28 %. Основными

источниками новостей для школьников являются социальные сети – 92 % и интернет-СМИ – 80 %. Эти же каналы получения

информации лидируют в рейтинге доверия школьников, но с меньшими значениями: социальные сети – 48 % и интернет-СМИ – 68 %. Из числа взрослых респондентов воспринимают как источник новостной информации социальные сети – 39 %, интернет-СМИ – 32 %. Доверяют этим каналам лишь 17 %.

В результате можно сделать вывод о том, что структура медиапотребления взрослого населения не отличается принципиально от структуры медиапотребления школьников, даже той их категории, от которой можно было ожидать наиболее разительных отличий. И даже трансформация российского медиапространства после февраля 2022 г. не привела к усугублению различий в плане использования респондентами разных возрастных категорий определенных каналов массовой коммуникации. Однако значительные отличия отмечаются в отношении к информации, получаемой из различных каналов, в степени доверия ей. Соответственно, именно на этом аспекте должно быть сосредоточено внимание при планировании дальнейшего исследования, и в частности, на контенте различных каналов, на мировоззренческих, политических, нравственных позициях, транслируемых ими. Поскольку можно предположить, что при внешне схожей структуре медиапотребления разные возрастные категории, избирая разные каналы в качестве авторитетных,

207

избирают кардинально противоположные убеждения, ценности, позиции, что может оказаться гораздо более разрушительным фактором для межпоколенческой коммуникации.

Список литературы

1.Глухов, А. П. Цифровой разрыв в фокусе межпоколенческой коммуникации / А. П. Глухов, Ю. М. Стаховская. – Текст : непосредственный // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. – 2021. –

№59. – С. 148–155.

2.Интернет, социальные сети и блокировки: пресс-выпуск. – Текст : электронный // АНО «Левада-центр» : [сайт]. – URL:

https://www.levada.ru/2022/05/20/internet-sotsialnye-seti-i-

blokirovki/?utm_source=mailpoet&utm_medium=email&utm_campaig n=newsletter-post-title_81 (дата обращения 20.10.2022).

3. Мухин, М. Ю. Модель межпоколенческой трансляции коммуникативно-культурной памяти в условиях цифровой

медиасреды / М. Ю. Мухин, А. С. Сумская. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. –

2021. – № 4 (42). – С. 53–65.

4. Цымбаленко, С. Б. Взаимодействие поколений в новом

социальном измерении / С. Б. Цымбаленко. – Текст : непосредственный // Мир психологии. – 2017. – № 1. – С. 63–69.

M. Y. Kapustin

Altai State Institute of Culture Youth technopark of Altai area Kvantorium.22 Altai regional office of All-Russian public children organization League of young journalists Barnaul (Russia)

N. V. Yumasheva

Altai State Institute of Culture Barnaul city children and youth center the children and youth newspaper editorial SAMI Barnaul (Russia)

208

MEDIA CONSUMPTION OF RUSSIAN SCHOOLCHILDREN IN THE CONTEXT OF THE TRANSFORMATION OF THE

NATIONAL MEDIA ENVIRONMENT

The authors investigate the choice of mass communication media by Russian schoolchildren to meet their information needs in a situation of transformation of national practice of media consumption. The issue is considered in the context of the problem of the productivity of the dialogue of various media generations.

Key words: media generation, media education, media consumption, yuvenile mass media, social network.

Капустин Максим Юрьевич, старший преподаватель,

Алтайский государственный институт культуры; методист, Детский технопарк Алтайского края «Кванториум.22»; руководитель, Алтайское региональное отделение ООДО «Лига юных журналистов», [e-mail].

Юмашева Наталья Владимировна, кандидат педагогических наук, доцент, Алтайский государственный институт культуры; методист, Барнаульский городской детско-юношеский центр; главный редактор, редакция детско-юношеской газеты «САМИ»;

руководитель, Алтайское региональное отделение Ассоциации специалистов медиаобразования, [e-mail].

209