- •Глава I
- •1862-1885 Гг.
- •Глава II
- •1884-1903 Гг.
- •Глава III
- •1903-1906 Гг.
- •31 Августа 1903 г.
- •Глава IV
- •I Государственная Дума.
- •1906 Г.
- •Глава V
- •1906-1907 Гг.
- •Глава VI
- •II Государственная Дума
- •20 Февраля – 3 июня 1907 г.
- •Глава VII
- •3Июня – 31 октября 1907 г.
- •Глава VIII
- •III Государственная Дума.
- •1 Ноября – 31 декабря 1907 г.
- •Глава IX
- •1908 Г.
- •27 Мая 1908 г.
- •Глава X
- •1909 Г.
- •Глава XI
- •1910 Год
- •Глава XII
- •1910 Г.
- •Глава XIII
- •1911 Г.
- •19 Февраля 1911.
- •19 Февраля 1911 г.
- •2 Марта 1911 г.
- •Глава XIV
- •1911 Г.
- •Глава XV
- •1 Сентября 1911 г.
- •7 Сентября 1911 г.
- •Глава XVI
- •Глава I
- •Глава II
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава V
- •Глава VI
- •Глава VII
- •Глава VIII
- •Глава IX
- •Глава X
- •Глава XI
- •Глава XII
- •Глава XIII
- •Глава XIV
- •Глава xvсмерть
- •Глава XVI
«…Правительство,
разрешая каждое дело,
должно иметь в виду
всегда и прежде всего
интересы России…»
П.А. Столыпин. 1910 г.
Введение
Каждый народ (государство) выдвигает из своей среды наиболее ярких представителей, судьбы которых неразрывно связаны с его судьбой, олицетворяют самые важные, радостные или трагические этапы: взлеты или падения, обретения или потери. Во Франции это Наполеон, в США — Линкольн, в Германии — Гитлер. В России в XXвеке таких фигур было несколько: Столыпин, Ленин, Сталин и Ельцин. Но на рубеже тысячелетий все значительнее на фоне наших российских потерь проявляется трагический облик русского реформатора Петра Аркадьевича Столыпина.
Однако образ этого человека в отечественной и зарубежной историографии воссоздан столь противоречиво, контрастно, что нашим современникам до сих пор чрезвычайно трудно осознать истинный масштаб устремлений, проектов, свершений знаменитого премьер-министра России, понять значение его дел для потомков. Кроме того, много неясностей и «белых пятен» в разных периодах жизни Столыпина остается даже для посвященных людей.
И, наконец, самое главное: для основной массы соотечественников имя Столыпина до сих пор носит негативный оттенок: у советских ученых доперестроечных лет не нашлось добрых слов о выдающемся премьер-министре России и его знаменитых реформах, их труды сверены по оценкам и ярлыкам, навешенным на Столыпина его антиподом — В. Лениным. О «крахе столыпинской политики» написаны десятки статей, монографий и книг, которые подытожены статьей в БСЭ (2-е изд. М., 1987), доказывающей неизбежность провала реформ. Самому Столыпину здесь уделено лишь несколько строк, как, впрочем, и в энциклопедии США, в которой, например, Троцкому, Керенскому и Милюкову было отпущено по несколько страниц. Поразительна интернациональная солидарность для тогдашних держав-антиподов, разделенных океанами, идеологиями и политическими притязаниями!..
Тем не менее, существует немало изданий, посвященных этому государственному деятелю — от трехтомника Е. В. Варпаховской, первая книга которой вышла еще при жизни П. А. Столыпина, очерка А. Изгоева, увидевшего свет сразу после смерти премьера, зарубежной мемуарной литературы до многочисленных исследований наших современников советской и постсоветской эпохи.
Если не брать в расчет откровенно конъюнктурных изданий, то большинство книг и публикаций при всей разности потенциалов добавляют новые штрихи к облику этого человека. Вместе с тем разноголосица мнений, оценок и взглядов, произвольное толкование фактов и обстоятельств «размывают» портрет, искажают смысл помыслов и поступков героя повествований. Даже сказанные принародно слова получают зачастую совершенно разные, порой противоположные объяснения и трактовки — в зависимости от взглядов и пристрастий авторов изысканий. В итоге возникает образ противоречивый, неясный: например, одни представляют Столыпина как игрока, человека рискового, в политике даже азартного, другие рисуют как крайне сдержанного и рассудочного администратора с трезвым, холодным умом.
Парадокс, но мало что известно о близких героя, например, о его сводном брате Дмитрии и особенно Михаиле, загадочная фигура которого остается в тени даже в замечательных воспоминаниях старшей дочери П. А. Столыпина — М. Бок, обширный материал которой используют многие авторы. К счастью, кое-что прояснил ныне здравствующий внук — Д. А. Столыпин, предоставивший фамильные документы, в том числе и о потомках своего великого деда.
Тем не менее множество расхождений касается рождения, детства, учебы, первых лет службы героя, отношений его с разными историческими персонажами, общественными и политическими движениями минувшей эпохи, а также причин его преждевременной смерти.
Увы, до сих пор не было в хронологическом порядке изложенной, выверенной, обстоятельной биографии человека, вся жизнь которого прошла под знаком беззаветного служения своему Отечеству и которая самым непосредственным образом воплотилась в трагическом периоде Российской империи. Мы возьмем на себя смелость утверждать, что гибель П. А. Столыпина положила, по сути, начало скорому крушению русской державы... Именно так: пристальный взгляд сквозь завесу истории, не часто открывающей свои тайны, знакомство с обстоятельствами, кругом людей, наперекор которым шел к цели Столыпин, убеждают, что судьба России решалась при жизни премьера, что февраль и октябрь 1917-го — следствие многих причин, в том числе, и может быть даже прежде всего, его безвременной смерти...
Иногда нас пытаются убедить, что его кончина была предопределена — не физическая, так политическая... Но если и так, это не опровергает другого: Столыпин ценой своей жизни сделал все, чтобы уберечь Россию от катастрофы, он удержал ее на краю и указал ей спасительный путь. К сожалению, российскому образованному обществу не хватило трезвости и зоркости в оценке надвинувшихся на страну - испытаний, а преемникам реформатора и монарху недоставало твердости и других качеств, чтобы без поверженного кормчего удержать в руках штурвал государственного корабля. Об этом много говорили и писали и его друзья, и даже враги. Достаточно ознакомиться с авторитетными мнениями — Розанова, Аксакова, Шульгина, Кривошеина, Коковцова, Максакова, Тырковой-Вильямс и воспоминаниями членов царской фамилии, в том числе А. М. Романова — дяди последнего императора, близкого ему человека. Сломить революцию, внушить уважение и страх внутренним и внешним врагам, сдерживать напор многочисленной фронды и притом идти неумолимо вперед, выводя Россию в первые мировые державы, мог только Столыпин. После смерти его оказалось, что мало даже самой серьезной и умной программы — на вершине государственной власти должен быть мудрый и твердый человек!
Когда накануне отречения последний самодержец России записал в дневнике: «...кругом измена, трусость, обман», думал ли он о своем верном, но опальном слуге, оставленном без подобающего внимания и сраженном у всех на глазах?.. Этот кульминационный момент Российской империи высвечивает в истинном свете значение и роль двух трагичных фигур. О достоинствах и слабостях Николая IIнаписано много в России и зарубежье. Жизнь Столыпина заслуживает не менее тщательного изучения и осмысления — чтобы наши современники-россияне имели возможность «в реторте науки» исследовать и постигать секреты государственного ума, мужества, долга и настоящей любви к своему Отечеству и народу.
«Быть русским — значит быть православным»,— считал выдающийся русский писатель Ф. М. Достоевский. Государственный деятель и политик П. А. Столыпин был человеком глубоко православным, но вместе с христианским смирением, глубокой верой в Спасителя в нем жил стойкий воин, защитник Земли Русской, готовый ради нее
взяться за меч, чтобы стоять до конца. Россия пала и потому, что среди ее высшего класса, аристократии, оказалось слишком мало людей, подобно ему сознательно готовых па жертву: «белая кость» была тронута тленом распада. Может, Столыпина и принимали с трудом оттого, что его мужественный облик, его дела и поступки раздражали знатных особ, были укором для них. И сам Николай II, видимо, питал к премьеру не самые лучшие чувства, иронично называя его «императором»... Впрочем, многое в отношениях этих двух выдающихся личностей, а также других именитых их современников остается до сих пор, словно в тени: вместо точных сведений, фактов — мифы, догадки, версии, слухи.
Предлагаемое жизнеописание делает в этом направлении шаг вперед — за счет подробного воспроизведения обстоятельств жизни замечательного человека, русского патриота — от его родословной до описания его оставшейся загадочной смерти. По мере наших возможностей мы постараемся избегать слишком категоричных личных оценок и чересчур обстоятельного анализа различных аспектов многогранной деятельности П. А. Столыпина, предоставляя для этого слово знаменитым и почти безвестным деятелям минувшей эпохи.
Автор не ставит задачей глубокое исследование как правомерности, обоснованности тех или иных взглядов, подходов и действий П. А. Столыпина, так и противоречий в отношениях его с различными общественными, политическими силами и историческими деятелями конца XIX— началаXXвеков. Эти чрезвычайно сложные факторы, обстоятельства и вопросы должны стать предметами самостоятельных, добросовестных и объективных исследований — насколько они возможны в такой чрезвычайно субъективной сфере познания, как политология. Вместе с тем даже простое последовательное изложение минувших событий и жизненных вех героя нашего повествования позволит приблизиться к выполнению этой благородной задачи, избавиться от ряда бытующих до сих пор заблуждений, дать приблизительную оценку сложным, противоречивым и спорным явлениям российской общественной жизни, которые не потеряли своей актуальности и сейчас.
Настоящая биография составлена на основе воспоминаний, эпистолярного наследия близких нашего героя, его современников, архивов, официальных материалов и документов, выступлений реформатора в Государственном Совете и Государственной Думе, различных научных и литературных трудов, жизнеописаний и публикаций, раскрывающих удивительно плодотворную государственную деятельность и заслуживающую восхищения жизнь этого русского патриота.
Из огромного количества материалов предпочтение отдавалось архивам, свидетельствам и воспоминаниям родных, близких и сослуживцев П. А. Столыпина. Мы старались избегать изложения маловероятных версий, непроверенных слухов и досужих вымыслов, обычно сопутствующих жизнеописаниям знаменитых людей, которым людская молва охотно приписывает самые невероятные эпизоды. В этом не было особой нужды: заслуги и достоинства П. А. Столыпина были так очевидны, а перемены к лучшему в России в период его нахождения на вершине государственной власти столь неоспоримы, что фигура героя нашего повествования и без того представляется легендарной. И потому не случайно многие известные люди эпохи не скупились на оценки, поминая Столыпина. «Борец за благо России», «русский Бисмарк», «последний витязь», «последний римлянин», «русский исполин», «богатырь слова и дела», «железный премьер» — вот лишь часть эпитетов, рассыпанных на страницах рукописей и книг разных авторов и времен.
Особое предпочтение в настоящем жизнеописании отдается оригиналам: всевозможным факсимильным документам, архивам, авторским текстам, воспроизводимым,
как правило, без искажающих смысла купюр. По мере возможности обращается внимание на разночтения и противоречия, содержащиеся в различных первоисточниках.
Материалы расположены в порядке естественного течения минувших событий — для восстановления истории появления на свет, взросления, образования, первых шагов на чиновничьей службе, великих и повседневных государственных дел и трагической гибели знаменитого русского реформатора.
Составитель и автор всевозможных «мостов» между вехами биографии стремился быть «объективным» — свести к минимуму, снять «социальный окрас» — и приносит свои извинения, если местами это ему не удалось и искреннее чувство вышло наружу. Естественная причина тому — удивительно яркая судьба и необычайная натура героя повествования, жизнь которого словно дана нам для примера.
Следует также принять в расчет, что нынешнее положение России вынуждает искать оптимальные пути выхода из государственного кризиса в условиях острого лимита времени. Социалистический путь скомпрометирован, капиталистический — в силу целого ряда причин — не приживается и отбрасывает страну снова назад. Поиск альтернативного, «третьего», национального пути с присущими ему индивидуальными чертами предполагает внимательное исследование, обращение к позитивному опыту российских реформ. Таким примером может быть опыт преобразований в России, осуществленный премьер-министром П. А. Столыпиным (1862—1911).
Однако, как уже говорилось, к сожалению, жизнь и государственная деятельность этого человека до сих пор мало изучены. Его жизнеописания, очерки, статьи, научные монографии о нем изобилуют неточностями, ошибками, содержат набор укоренившихся мифов и слухов. Таков результат крайне субъективных оценок деятельности премьера, который в свою очередь приводит к дальнейшему искажению важных фактов из его личной, общественной, государственной жизни, упрочению прежних и появлению новых мифов. Вместе с тем, несмотря на указанные издержки, литературные источники в совокупности представляют значительный материал для создания обстоятельной биографии знаменитого российского реформатора.
Примечательно, что первой книгой о П. А. Столыпине с некоторой долей условности следует считать изданную в 1907 году в С.-Петербурге 18-страничную брошюру В. П. Соколова «Страшная правда. Обзор управления П. А. Столыпина». В этой нашумевшей в свое время книжице автор, монархист, и, видимо, член «Союза Русского народа» с «правых», «национальных» позиций нещадно критикует главу правительства, упрекая его в малодушии, отступничестве, боязни употребить самые крайние средства перед революционным напором.
В 1910 году появляется, по сути, первая прижизненная биография «Петр Аркадьевич Столыпин. Его жизнь и деятельность». Очерк, изданный в Риге П. Н. Кречетовым, открывает премьера для современников, которые знали о нем в основном понаслышке. В брошюре наряду с известными фактами изложены очень любопытные сведения о быте, семье, привычках героя.
Далее при исследовании историографического аспекта проблемы следует назвать труд Е. В. Варпаховской «Государственная деятельность Председателя Совета министров статс-секретаря Петра Аркадьевича Столыпина», который был издан отдельными частями и книгами в Петербурге в 1909 и 1911 годах. Этот труд, основанный на публикациях прессы, стал на многие годы основным источником информации о работе и, частично,
личной жизни премьер-министра. Интересно, что издание первого сборника (дайджеста), охватывающего период с 8.07.1906 по 8.07.1908 год, было благосклонно встречено самим П. А. Столыпиным, отметившим это событие теплым письмом составителю — Елене Васильевне Варпаховской.
Одной из самых удачных публикаций на смерть Столыпина, включенных в вышеуказанный сборник, стала статья В. В. Шульгина «Диогенов фонарь», в которой известный писатель, подводя итоги деятельности реформатора, приходит к пессимистическому выводу о невосполнимой утрате, понесенной Россией.
На смерть П. А. Столыпина отозвались статьями самые разные люди — союзники и противники, близкие и лично незнакомые с ним, в том числе первые марксисты России — П. Б. Струве «Русская мысль». (Кн. X, разд. 2) и В. И. Ульянов-Ленин (ПСС. Т. 20).
Вторым заметным изданием о главе правительства стал выпущенный в 1912 году отдельной книгой очерк кадета А. Изгоева (Лянде Аарона Соломоновича) «П. А. Столыпин. Очерк жизни и деятельности». Оценками и выводами этого заметно пристрастного повествования оказались пропитаны многие монографии исследователей советского периода. Критическое влияние противника Столыпина по думским баталиям литератора и юриста кадета Изгоева ощущается в исследовательских трудах и беллетристике и поныне. Неизвестна эволюция взглядов этого псевдонима, после крушения российского корабля эмигрировавшего за границу (в Германию), но многие его товарищи по думской фракции, кадеты, оказавшись вслед за ним на чужбине, признали правоту взглядов и действий премьера, которому ранее долго «портили кровь».
В том же 1912 году отдельным изданием Всероссийского национального клуба выходит примечательный очерк А. П. Аксакова «Высший подвиг. Петр Аркадьевич Столыпин, жизнь за Царя и Родину положивший». Просвещенный русский патриот, сын известного славянофила, автор, с глубоко национальных позиций рассматривая фигуру «безвременно погибшего героя-мученика», развертывает «перед глазами читателя постепенно и последовательно страницы подвига П. А. Столыпина» и восстанавливает «главнейшие заветы этого лучшего гражданина земли Русской». До сих пор этот небольшой по объему, но впечатляющий по своему эмоциональному заряду литературный труд служит основой как для разных исследований, очерков, монографий, так и для оценок жизни и деятельности реформатора. Замечательное повествование А. П. Аксакова, вышедшее под одной обложкой с другим очерком «П. А. Столыпин и Указ 9 ноября» А. В. Еропкина, долгое время было известно лишь по репринтным изданиям, но в 1999 году оба произведения снова увидели свет в составе первого выпуска оригинального альманаха «Правда Столыпина», осуществленного Саратовским культурным центром им. П. А. Столыпина (в дальнейшем КЦ).
Также в 1912 году в С.-Петербурге в защиту столыпинской аграрной политики выходит серьезная и обстоятельная (322 с.) книга П. Симбирского «Свобода на землю».
Помимо ряда других лаконичных или обстоятельных посмертных речей, очерков и статей, из которых наиболее заметными остаются публикации В. В. Розанова «Историческая роль Столыпина» (1911г.),А. А. Башмакова «Последний витязь. Бывший Председатель Совета Министров П. А. Столыпин» (1912 г.) и Н. П. Шубинского «Памяти П. А. Столыпина» (1913г.),содержащих в основном тезисное изложение жизненных вех и политических принципов погибшего премьер-министра, взаимоотношений его с разными силами, следует также отметить отдельные дореволюционные издания, содержащие речи П. А. Столыпина в заседаниях Государственного Совета и Государственной Думы.
Расследованию обстоятельств смерти главы правительства посвящены отдельные очерки и статьи «Исторического вестника» 1914 года (т. 135, 136), а также многочисленные публикации дореволюционных газет.
В то же время в Париже появляется книга: «Д. Богров и убийство Столыпина», изданная под псевдонимом А. Мушин. В этой книге, представляющей в романтическом и благородном виде столыпинского убийцу, по мнению исследователей, использованы материалы, вывезенные из России его родным братом В. Богровым.
Российскую общественность продолжает тревожить дух погибшего премьер-министра, осмысливается его полемика с оппозицией, тайными и явными противниками. Этому в значительной мере сопутствуют мемуары чрезвычайно честолюбивого С. Ю. Витте. В 1915 году в «Русской мысли» публикуется переписка Столыпина с Витте, который, пережив реформатора всего на четыре года, употребил их на издание своих воспоминаний. В них на усопшего возложена ответственность за все беды и неудачи России. Придет время — воспоминания Витте будут растиражированы в зарубежье, затем снова в России.
В тот же период о своих встречах с П. А. Столыпиным публикуют статьи, издают книги самые разные авторы — от безвестных до знаменитых: Россия словно ощущает приближение новой смуты и новую потребность в сильной и справедливой власти в стране...
После революции, в советское время, статьи о бывшем царском премьере, его переписку печатали в основном альманахи «Красный архив», «Красная летопись», «Каторга и ссылка», которые донесли ценные, хотя не совсем объективные сведения и впечатления современников (И. Книжника, Б. Струмилло, PLГроссмана-Рощина, П. Лятковского, Г. Сандомирского и других) до наших дней с соответствующим идеологическим окрасом. Исключение составили изданные в 1924 году в Москве Дневники бывшего военного министра А. А. Поливанова, также повествующие о политической и государственной деятельности П. А. Столыпина.
Не остается безучастным к столыпинской теме и русское зарубежье: даже бывший помощник П. А. Столыпина приснопамятный генерал Курлов, подозреваемый в соучастии в убийстве премьера, в книге «Гибель императорской России» (Берлин, 1923 г.) пишет о своих встречах с главой кабинета, обстоятельствах загадочной смерти. Эта книга «в отредактированном виде» на удивление оперативно переиздается в СССР под названием «Конец русского царизма: воспоминания бывшего корпусного жандарма» (1923 г.)
Значимым литературным явлением стал очерк «П. А. Столыпин» Аркадия Петровича Столыпина (сына реформатора), изданный в 1927 году в Париже. Молодой исследователь, в достатке хлебнувший эмигрантского лиха, после краткого обзора становления П. А. Столыпина как государственного мужа особое внимание уделил главным направлениям его державных забот: землеустройству крестьян и поездке в Сибирь и Поволжье, сооружению Амурской железной дороги и воссозданию флота, западному земству и думским запросам, а также вопросам вероисповедания, заботы о городах и финляндскому кризису. Как сказано в предисловии, «деятельность Столыпина столь велика и многогранна, что имеющийся в распоряжении материал не позволяет создать ее полную картину и дать ей достойную оценку. Эта задача — удел истории. Поэтому автор ограничивает свой труд воспроизведением лишь главных стремлений, достижений и надежд того государственного деятеля, который жил для России и умер за нее...».
В том же 1927 году русский писатель В. Н. Иванов публикует в харбинской газете «Гуи-Бао» замечательный очерк «Столыпин», давший точные оценки его взглядам и
государственной работе, «которая шла по русским историческим путям, преобразуя прошлое, но не порывая с ним». Отметив жертвенный подвиг Столыпина, «обстреливаемого со всех сторон» на своем посту — и правыми, и левыми, и членами Государственной Думы, писатель вспоминает, как была воспринята им весть о смерти премьера, и — в противовес своим горестным ощущениям невосполнимой утраты — цитирует признания своего «товарища по перу», другого эмигрантского писателя И. Ф. Наживина, который «плясал, услыхав про смерть Столыпина»...
Исследование историографии не позволяет также пройти мимо вышедшей в Харбине в 1928 году книги с приметным названием: «Первый русский фашист Петр Аркадьевич Столыпин». Ее автор — один из активных членов русского эмигрантского ордена Ф. И. Горячкин в своем многостраничном повествовании рассматривает политику Столыпина в призме национальных интересов и православных заветов. Здесь, разумеется, стоит принять во внимание, что в 30-е годы сам термин «фашизм» еще не носил столь зловещего смысла и служил синонимом понятия «единение», «связка» коренных национальных элементов страны.
В 20-е и 30-е годы эмигрантские издания не раз поминали Столыпина отдельными книгами и публикациями. В 1931 году в Берлине выходит книга В. Богрова «Дм. Богров и убийство Столыпина. Разоблачение действительных и мнимых тайн», содержащая немало сомнительных фактов. А в 1933 году в «Иллюстрированной России» (Париж) печатается очерк Г. Е. Рейна «Убийство Столыпина». Одновременно в Париже издается книга бывшего министра В. Н. Коковцова «Из моего прошлого», в которой существенная часть также посвящена деятельности и убийству Столыпина.
Любопытно, что в 1941 году выходит вобравшая массу документального материала книга П. Н. Ефремова «Столыпинская аграрная реформа», в которой крайне претенциозно изложена «провозглашенная Столыпиным» политика «ставки на кулака», представленная в призме воззрений Ленина и Сталина.
После существенного перерыва, вызванного Второй мировой войной, уже в 50-х годах, снова наблюдается интерес к осмыслению минувших российских событий. Так, в 1952 году выходит в свет книга А. Тырковой-Вильямс «На путях к свободе», в которой бывшая видная кадетка большую часть своего повествования уделяет Столыпину, признавая его правоту и воздавая должное его политической прозорливости. Замечательно написанные фрагменты, посвященные реформатору, впоследствии используют многие авторы и издатели России и зарубежья.
Самым значительным явлением исследуемой нами проблемы стало издание мемуаров «Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине» его старшей дочери М. Бок. Увидевшие свет в нью-йоркском издательстве Чехова в 1953 году многократно переизданные впоследствии, в том числе в постсоветской Прибалтике и России, воспоминания, помимо освещения достаточно известной общественной, государственной деятельности премьера, приоткрывают завесу тайны над скрытной для посторонних личной, семейной жизнью человека, обреченного ради исполнения долга ежечасно рисковать собственной жизнью и даже жизнью детей. В аннотации книги говорится: «Крупнейший государственный деятель России начала XXвека... предстает перед читателем воспоминаний не только перед рассвирепевшей революционной толпой, на трибуне ГосударственнойДумы, в рабочем кабинете, но и в тесном семейном кругу, как нежный муж, любящий и заботливый отец».
Теплое, ностальгически щемящее впечатление производят страницы воспоминаний, воссоздающие атмосферу повседневной жизни культурной русской семьи в конце XIX— началеXXстолетия. Страницы этого произведения воссоздают жизнь
П.А. Столыпина со времени исполнения им обязанностей скромного предводителя уездного дворянства одной из западных областей, охватывают периоды губернаторства в России, уже зараженной мятежным духом, его деятельности на посту премьер-министра вплоть до роковой поездки в Киев на торжества. Помимо семейных преданий о предках, детстве, отрочестве, юности и студенческих годах своего отца, старшая дочь воссоздает чрезвычайно важные эпизоды, открывающие суть отношений Столыпина с самыми влиятельными лицами бывшей России: Николаем II, Витте, Распутиным, Львом Толстым и другими. Зоркая память молодой образованной женщины помогает нам, современникам, лучше понять трагедию реформатора и вернее осмыслить причины крушения царской России.
В 1957 году во Всеславянском издательстве (Нью-Йорк) выходит книга А. В. Зеньковского «Правда о Столыпине», в которой автор, по его утверждению, помощник Столыпина, воссоздает грандиозные Проекты знаменитого реформатора о преобразованиях государственного управления России и в области внешней политики. Документы, таинственным образом исчезнувшие после смерти премьера, представляют поныне большой интерес, потому книга впоследствии была переиздана (репринт) в 1985 году в издательстве «Орфей» (Нью-Йорк), а также вошла составной частью в сборник, выпущенный позже в России.
50-летие трагической смерти реформатора отмечает большой статьей «Светлой памяти Петра Аркадьевича Столыпина» в парижском литературно-политическом ежемесячнике «Возрождение» Н. Семенов-Тянь-Шанский.
Следующим, возможно, самым удачным в литературном отношении опытом общедоступного изложения роли и значения реформатора стала книга В. Маевского «Борец за Россию», изданная в Мадриде в 1962 году— к столетию со дня рождения знаменитого премьер-министра. В этом эмигрантском издании общества почитателей П. А. Столыпина ясным, точным, образным языком повествуется о его государственной службе, становлении общественных и политических взглядов, силах, противостоящих премьеру. Даже простое изложение глав дает представление о выполненной автором благородной задаче: «Созидательная работа», «Чистый и честный политик», «Обреченный», «Трагедия эпохи»...
По глубине осмысления подходов и действий Столыпина, мобилизующей, спасительной для страны силы его устремлений очерк Маевского заслуживает особого отношения и переиздания в современной России. Но, в силу известных литературных правил и общепринятых норм, эта задача оказалась невыполнимой: установить связь с владельцами или преемниками авторских прав до сих пор затруднительно. К сожалению, должного внимания к этой проблеме не проявили деятели так называемого «русского зарубежья».
В 1963 году в издании Народно-трудового союза (российских солидаристов) публикуется новый очерк А П. Столыпина «Реформы и замыслы П. А. Столыпина», в которой уже зрелый публицист и политик вспоминает путь, пройденный его знаменитым отцом.
В эмигрантской России даже многим бывшим оппонентам, противникам Столыпин виделся как спаситель страны: в этом смысле правы были политики и литераторы, писавшие о том, что отношение к нему со временем переменится, «он еще вырастет», и к авторитету премьера обратятся самые разные люди. В самом деле, много доброго о Столыпине было опубликовано в зарубежье людьми, которые были ранее его оппонентами, а то и враждовали с ним. В этой связи можно упомянуть знаменитого кадета блистательного юриста В. А. Маклакова, в свое время пикировавшегося с премьером в российском парламенте: в его зарубежных изданиях (особенно «Вторая Государственная
Дума») он уделяет Столыпину особое место, признавая, что «Столыпин мог бы продолжить то дело, которому Дума не сумела служить».
Внимание интересуемой теме уделяет независимый русский альманах «Вече», который помещает обстоятельные публикации о П. А. Столыпине (№7/8 за 1982 г., .V11 за 1983 г., № 20 за 1985 г. и др.), аналогичные статьи печатают другие периодические издания русского зарубежья.
В 1966 году в «Истории СССР» публикуются главы из книги «Годы» В. В. Шгльгина, насильственно возвращенного СМЕРШЕМ в 1944 году из зарубежья в Россию, где он был осужден и вынужден был отбыть длительный срок заключения. Русский писатель повествует о первом выступлении П. А. Столыпина в Государственной Думе.
В 1989 и 1990 годах в нью-йоркском издательстве «Телекс» выходят сразу две книги о реформаторе: «Убийство Столыпина» (составитель А. Серебренников) и «Речи» (составитель Ю. Фелыптинский), иллюстрированные редкими фотографиями, в том числе обнаруженными профессором А. Е. Климовым в архивах Гуверского института. Эти книги впоследствии переиздавались в СССР и России 90-х годов, их материалы были включены в другие книги и статьи, в том числе вышедшие в Саратове в Приволжском книжном издательстве.
Говоря о научных трудах, следует заметить, что в советское время в СССР Столыпин интересовал ученых прежде всего как автор, апологет знаменитых реформ, которые, по общепринятому мнению, не удались, провалились... Этот упрощенный взгляд на результаты реформ и ее перспективы в той или иной степени был присущ практически всем публикациям, в которых чувствуется настрой, отголосок знаменитой ленинской статьи «Столыпин и революция» и его других работ, касавшихся земельного вопроса страны.
В порядке исключения «объективные исследователи» иногда высказывали отличаю от общепринятой точку зрения по отдельным вопросам, не изменяя, однако, выводов в целом. Оставляя за скобками массу других научных и публицистических работ, приведу здесь лишь наиболее известные и типичные монографии, ставшие базовыми для остальных:
Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. М., 1963;
Першин П. Н. Аграрная революция в России. Кн. 1. М., 1966;
Аврех А. Я. Столыпин и третья Дума. М., 1968;
Сидельников С. М. Аграрная реформа Столыпина. М., 1973.
Таким образом, множество научных и популярных трудов, отличаясь друг от друга в деталях, практически сходились в главном, повторяя основной постулат известных ленинских характеристик Столыпина и его преобразований.
Между тем ученики «Ленинской школы» здесь совершили очевидный просчет: оценки столыпинских реформ их идейным наставником были не столь одномерны. В подтверждение этого следует обратиться к первоисточникам: В. Ленин писал, что «судьбы демократической революции в России находились в прямой зависимости от успеха или неуспеха Столыпинской реформы, а она, несомненно имеет известные шансы на успех». Любопытно и следующее мнение Ленина о реформе, которая«в научно-экономической мере прогрессивна, так как она не закрывает путь капиталистическому развитию, а содействует ему. Расчищает дорогу»... Когда он позже писал о «крахе реформ», в нем скорее говорил не ученый, но агитатор и пропагандист, убеждающий массы. Приведенного выше достаточно для того, чтобы отношение Ленина к Столыпину и реформам, их перспективам стало предметом серьезного исследования, контуры которого лишь намечены в предлагаемой книге.
В России очевидный переворот в оценках как личности П. А. Столыпина, так и преобразований, связанных с его именем, наметился после издания книги А. И. Солженицына «Красное колесо. Узел первый. Август Четырнадцатого» (Вермонт—Париж, 1983), которая вскоре стала известной в нашей стране. Посвященные реформатору главы замечательным образом выводят П. А. Столыпина из забвения, открывают его масштаб и значение.
В последнем десятилетии, в так называемую, постсоветскую эпоху, наблюдается заметный прорыв в исследовании как личности и роли Столыпина, так и реформ. Особо плодотворным оказался 1991 год.
В том году практически одновременно выходят два сборника: в Саратове — «Столыпин. Жизнь и смерть» (Приволжское книжное издательство, составитель Г. Сидоровнин) и в Москве — «Нам нужна великая Россия» («Молодая гвардия»). В первый помимо массы публицистических очерков и самых важных, программных речей были также включены вышеупомянутые «Проекты преобразования Государственного управления России» и «Проекты в области внешней политики», содержащие меры, намеченные премьер-министром в 1911(1)году для предотвращения мировой войны. Эти документы достаточно красноречиво свидетельствуют в пользу главного министра страны, который, несмотря на опалу, думал о главном — о благе русской державы и мира.
Второй сборник являл собой, по сути, новый вариант издания, осуществленного Ю. Г. Фельштинским в 1990 году в Нью-Йорке. Интересно, что обе книги стали широко популярны в СССР, а на первую из них («Столыпин. Жизнь и смерть») заявки поступали даже из дальнего зарубежья — Германии, Франции, США и Австралии. Успеху первого издания, видимо, во многом способствовала публикация редких снимков из альбома бывшего музея П. А. Столыпина, созданного саратовцами после его смерти и закрытого в советское время. Примечательно также, что подготовку вышеуказанного сборника благословил сын реформатора А. П. Столыпин, приславший составителю сборника письмо, включенное впоследствии в книгу.
Следом (1991 г.) появляется очерк «Реформатор» (С. Рыбас и Л. Тараканова), содержащий помимо широкой панорамы российской политической жизни начала XXвека и изложения фактов из жизни премьера объяснение мотивов его поступков и действий, трагичного положения человека, ценой собственной жизни выравнивающего курс русского государства.
В том же году в Новосибирске выходит небольшая, но чрезвычайно содержательная книга местного ученого и общественного деятеля депутата первого съезда народных депутатов СССР В. В. Казарезова «П. А. Столыпин: история и современность». Автор занимательно и доходчиво раскрывает масштаб фигуры П. А. Столыпина для своих современников, рассказывает о смысле минувших реформ, их значении для укрепления государства.
В 1992 году в московском издательстве «Высшая школа» в серии «История в лицах» выходит книга П. Н. Зырянова «Петр Столыпин». Этот труд автора, ранее не раз публиковавшего работы, посвященные деятельности знаменитого реформатора, представляет собой, по сути, лаконичное жизнеописание российского реформатора. К сожалению, оригинальное повествование, содержащее массу интересных и малоизвестных фактов, не обошлось без спорных положений и досадных ошибок. Так, например, неверно указана дата рождения П. А. Столыпина — 5 апреля (1862 г.),в то время как метрики свидетельствуют о другом: он родился 2 апреля.
Этот же автор в 1992 году подготовил монографию «Крестьянская община европейской России 1907—1914 гг.», в которой утверждает, что столыпинским реформам
не удалось «протаранить толщу крестьянства, чтобы окончательно навязать стране путь развития, выгодный горстке помещиков, но обрекающий основную часть народа на долгие годы нищеты и голодовок».
В 1994 году в московском издательстве «Руди» выходит документальная повесть Р. Н. Иванова «Кровь Стольптина». В ней описывается период политического хаоса, анархии и террора в России начала XXвека, из которых пытается вывести страну на путь мирного созидания премьер-министр Столыпин. Помимо оригинального освещения бывшим военным моряком личного участия реформатора в возрождении флота и укреплении армии, в книге излагаются версии убийства премьер-министра, включая причастность к этому высших дворцовых сановников.
В том же году в Москве в серии «Мемуары русской профессуры» (Греко-латинского кабинета) выходят воспоминания А. Н. Шварца «Моя переписка со Столыпиным», открывающая завесу над чрезвычайно сложными и противоречивыми отношениями бывшего министра народного просвещения с главой правительства. Касаясь в основном метаморфоз, переживаемых ведомством, автор не скрывает своих расхождений со Столыпиным, который, назначив Шварца на высокий пост, вынужден был вскоре принять его прошение об отставке.
В 1995 году московское издательство «Прогресс-Академия» выпускает книгу доктора исторических наук С. А. Степанова, посвященную убийству Столыпина. Примечательно, что в приложении полностью опубликован доклад комиссии сенатора Трусевича, занимавшейся расследованием обстоятельств убийства.
В 1996 году знаменитое издательство «Посев», получившее московскую прописку, выпускает брошюру Ю. Егорова «Поможет ли реформа Столыпина современной русской деревне?». В ней молодой ученый-аграрий делает попытку подвергнуть анализу заявленный выше жизненно важный вопрос, опираясь на авторитеты и сравнивая положение в сельском хозяйстве в начале XXвека и в современной русской деревне.
В том же году в Российском государственном гуманитарном университете в серии «Россия XXвек» публикуется очерк А. П. Корелина и К. Ф. Шацилло «П. А. Столыпин. Попытка модернизации сельского хозяйства России». Авторы поставили перед собой аналогичную задачу: выяснить целесообразность и актуальность столыпинских преобразований, которые проецировались на сегодняшний день.
В 1997 году выходит новое издание саратовского сборника «Столыпин. Жизнь и смерть», дополненное оригинальными очерками «Завещание Столыпина» (автор — губернатор Саратовской области Д. Аяцков) и «Потомки П. А. Столыпина» — его внука Д. А. Столыпина. Книга, как и предыдущее издание, оказалась востребованной широкой публикой в России и за ее пределами. Лестные отзывы о сборнике были получены из Лондона, где в русскоязычной газете «Европейский вестник» была опубликована статья о книгах серии «политическая биография», издаваемой в Саратове.
Одновременно в Саратове выходит в свет оригинальный сборник «Забытый исполин. Цитаты», в котором самые памятные выражения и оценки, известные по знаменитым речам реформатора в Госсовете и Государственной Думе, предваряются замечательным очерком А. А. Башмакова.
В 1998 году в московском издательстве «Новатор» в серии «Российские судьбы» появляется сборник «Петр Столыпин», содержащий 15 очерков именитых современников реформатора, его публичные речи, а также вышеупомянутый «Проект о преобразовании государственного управления России» и «Меры, намеченные П. А. Столыпиным в 1911 г. для предотвращения мировой войны».
Вскоре появляется книга «Петр Столыпин» В. В. Хотулева, выпущенная совместно московским издательством «Олимп» и смоленским «Русич». Беллетристическое повествование содержит архивные документы, включая переписку Столыпина с женой.
В том же 1998 году в Гродно в очередном выпуске журнала «Православный вестник» выходит очерк В. Н. Черепицы «П. А. Столыпин — Гродненский губернатор», с эпиграфом «Счастлив был задушевному привету из родной Гродненской губернии...». В этом очерке, озаглавленном строкой из письма премьер-министра России, воссоздана жизнь П. А. Столыпина в период его губернаторства в Гродно, а также рассказано о связи, которую он поддерживал с земляками, будучи на вершине государственной власти.
Следует также упомянуть, что в зарубежье вышло несколько книг, больших публикаций на интересующую нас тему на иностранных языках. Их авторы — соотечественники и зарубежные ученые, публицисты исследовали различные аспекты жизни, государственной деятельности П. А. Столыпина, а также упоминали его имя в связи с событиями в России начала XXвека.
Приведенные выше издания носят в основном популярный характер. Но задача открыть Столыпина для «широкого читателя» плохо уживается с поставленными нами научными целями: воссоздать объективный облик героя, глубже изучить его установки, принципы, цели, лучше оценить результаты реформ — с тем чтобы попытаться, приняв во внимание их уникальный опыт, а также практику деятельности премьер-министра в критический для отечества час, получить рекомендации для нашей нынешней жизни и в том числе наших аграрных новаций.
Попытка приблизиться к этим важным научным и практическим целям (наряду с вышеупомянутыми работами Ю. Егорова, П. Зырянова и других) предпринята началом издания саратовского альманаха «Правда Столыпина» (сост. Г. Сидоровнин), в котором помимо ряда статей, рассчитанных на широкий круг читателей, планируется включать также работы, посвященные более узким и специфическим темам. В первом выпуске альманаха (1999 г.) наряду с упомянутыми ранее популярными очерками В. В. Розанова, А. П. Аксакова, И. П. Шубинского, А. П. Столыпина (сына), Н. Ю. Пушкарского, других опубликованы работы С. Г. Пушкарева, И. А. Голосенко, В. И Азанова, А. В. Посадского, касающиеся различных аспектов деятельности П. А. Столыпина и его преобразований, в том числе в призме нынешней жизни России.
Эту же цель более обстоятельного и системного изучения «реформаторской темы» преследовали и Столыпинские чтения, дважды проведенные Саратовским культурным центром в Москве при поддержке Союза журналистов России. Результаты этих двух встреч, самые содержательные выступления наряду с другими материалами решено представить в очередном номере альманаха, выпуск которого планируется осуществить в 2002 году — к 140-летию со дня рождения реформатора.
Вместе с тем плодоносная «столыпинская тема» стала в 90-х годах предметом многих исследований. Однако, как и прежде, внимание диссертантов обращено в основном к аграрной проблеме, весь интерес к реформатору сосредоточен в фокусе земельных вопросов. В подтверждение этого достаточно привести список последних научных работ (по данным Российской государственной библиотеки в феврале 2001 года):
Зубоенкова, А. С. Деревня Северо-Западной России в период Столыпинской реформы. Автореф. дис. ... канд. ист. наук, 1989;
Губанова М. В. Содержание и направленность аграрных реформ П. А. Столыпина. Автореф. дис. ... канд. экон. наук. СПб., госуниверситет, 1995;
Максимов С. В. Осуществление Столыпинских аграрных реформ в Поволжье. Автореф. дис. ... канд. ист. наук, 1995;
Столыпинская аграрная реформа в Енисейской губернии (1906—1907 гг.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 1995;
Бобкова Н. Л. Проблема собственности в Столыпинской аграрной реформе. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Моск. автодор. ин-т, 1997;
Апалъкова Ю. И. Историческая деятельность государственных и земельных органов по реализации аграрной реформы П. А. Столыпина. Воронеж, ун-т, 1997;
Пиреев А. И. П. А. Столыпин — саратовский губернатор (1903—1906 гг.) Автореф. дис. ... канд. ист. наук, 2000.
Научная работа, связанная с изучением «Столыпинского наследия», имеет, однако, вполне объективные трудности в связи с тем, что до сих пор нет полной ясности о судьбе личных архивов П. А. Столыпина. О судьбе Столыпинского архива обстоятельно повествует очерк, приведенный в приложении № 10. Вместе с тем значительная часть документов РГИА, зарубежных и Саратовских архивов использована в настоящем издании.
Трагичная кончина премьер-министра России, обстоятельства расследования его смерти подводят к мысли о том, что в исчезновении служебных документов и личных архивов могли быть заинтересованы самые разные силы.
Примечательно, что в полновесной (392 стр.) книге А. В. Попова «Русское Зарубежье и архивы» (1998, Москва) среди массы сведений о десятках общественных и личных архивов нигде не упоминается даже имени П. А. Столыпина. Вместе с тем при подготовке в разных издательствах книг о реформаторе иногда использовались документы, содержащиеся в государственных зарубежных архивах. Так, например, фотографии Богрова (убийцы Столыпина) были обнаружены профессором А. Е. Климовым в архиве Гуверского института (Стенфордский университет, США). Это дает основания предполагать, что «зона рассеивания» документов из личных архивов Столыпина также может быть обширна.
Любопытно, что в Саратове накануне Великой Отечественной войны в помещении дома на улице им. Сакко и Ванцетти, где до революции располагался музей П. А. Столыпина, был обнаружен тайник. По сведениям жильцов содержимое тайника было изъято и вывезено работниками НКВД. Запросы, сделанные в «компетентные органы» в последние годы, результатов не дали: информации о каких-либо документах не сохранилось. Если слух о тайнике не легенда, то с большой долей вероятности можно предположить, что документы были переданы «по команде» выше — в столицу.
Выявлению материалов о П. А. Столыпине посвящен ряд работ архивистов, которые в основном склонялись к мысли о том, что большая часть документов оказалась в Центральном государственном историческом архиве. Так, Г. Е. Сомнич в очерке «Личный фонд П. А. Столыпина в ЦГИА СССР» подробно исследует историю формирования собрания интересующих нас документов. В настоящее время по заключенному с руководством РГИА договору большая часть документов так называемого Фонда Столыпина (№ 1662, 1803—1912) передана в КЦ, где осуществлено их изучение. Наиболее важные документы использованы для подготовки предлагаемого исследования, а также приведены в соответствующих приложениях.
Завершая введение, считаем необходимым сделать следующие пояснения: 1) пропуски слов обозначены тремя точками, абзацев и фраз — тремя точками в угловых скобках;
в сложных для проверки случаях в письмах и документах пропуски слов и отдельных фраз обозначены одинаково — тремя точками;
цитируемые источники сохраняют авторскую орфографию и пунктуацию, лишь в случаях, затемняющих смысл высказывания, или при явных опечатках вносятся отдельные орфографические и пунктуационные правки;
замечания и предложения будут приняты с благодарностью.
Глава I
Родословная. Детство,
Отрочество, Юность.
Годы студенчества
1862-1885 Гг.
Поколенная роспись. Генеалогическое древо, представители рода. Герб. Родители П. А. Столыпина. Дмитрий, Михаил, Мария, Александр Столыпины. Рождение Петра Столыпина. Средниково. Детские годы. Вильно. Орловская гимназия. Петербургский университет. Брак с О. Б. Нейгардт; Столыпин и Менделеев. Общественная атмосфера.Литературный кружок.
РОД СТОЛЫПИНЫХ — один из достойнейших российских дворянских родов. Первый известный документ о Столыпиных датирован 1566 годом, когда «„Второй Титович Столыпин подписался на поручной записи бояр и дворян по кн[язю] Охлябинине". Последовательная поколенная роспись (1-ое поколение) начинается с Григория Столыпина, жившего в конце 16 века» [31, с. 553—554]. По свидетельству известного русского писателя-славянофила А. П. Аксакова, исследовавшего нисходящие ветви рода этого предка, «сын его Афонасий Григорьевич и внук Сильвестр Афонасьевич писались, как это видно из официальных документов, Муромскими городовыми дворянами. Последний из них, Сильвестр, за участие в войне с Польшей в 1654—1655 гг. был награжден поместьем в Муромском уезде. У внука этого Сильвестра Афонасьевича— Емельяна Семеновича, бывшего товарищем Пензенского воеводы, было два сына: секунд-майор Димитрий Емельянович и Пензенский предводитель дворянства Алексей Емельянович (родился в 1748 г., умер после 1810 г.—Г. С). От брака последнего с Марией Афонасьевной Мещериновой было шесть сыновей. Александр, бывший адъютант генералиссимуса Суворова; Аркадий, друг Сперанского, женатый на дочери графа Николая Семеновича Мордвинова Вере Николаевне и умерший в звании сенатора в 1825 году; умерший в молодых годах Петр; Николай, генерал-лейтенант, убитый во время бунта в Севастополе в 1830 году; Афонасий, бывший Саратовский предводитель дворянства; Дмитрий, генерал-майор (родился в 1785 г., умер в 1826 г.) и пять дочерей, из которых старшая, Елизавета Алексеевна, была замужем за капитаном Преображенского полка Михаилом Васильевичем Арсеньевым и имела дочь Марию, которая вышла замуж за Юрия Петровича Лермонтова, отца нашего знаменитого поэта Михаила Юрьевича Лермонтова» [1, с. 9—10].
ПО ДОКУМЕНТАЛЬНЫМ И ЛИТЕРАТУРНЫМ ИСТОЧНИКАМ, среди предков великого реформатора превалировали служилые — в старорусском понятии —
люди, которые в течение многих веков яркой и драматичной отечественной истории строили российское государство и воевали за его интересы. Приведенное генеалогическое древо (приложение № 1), заимствованное в «Лермонтовской энциклопедии» и дополненное некоторыми изысканиями КЦ, включает около сотни имен этого рода. Столыпины XVIII—XIX вв.— офицеры, помещики, чиновники, общественные и государственные деятели — ярко проявили себя в ратных делах, в общественной жизни, науках, литературе и музыке.
Некоторые фигуры особенно примечательны, олицетворяют собой трагичные изломы русского прошлого. Например, дед будущего реформатора Дмитрий Алексеевич Столыпин (1785—1826), генерал-майор, артиллерист, участник кампании 1805—1807 гг., отличился под Аустерлицем, впоследствии стал военным теоретиком, автором многих книг и специальных статей. Как свидетельствует «Лермонтовская энциклопедия», он «был близок с П. И. Пестелем, и его, как передового и просвещенного человека, декабристы прочили, наряду с братом Аркадием Алексеевичем, Н. С. Мордвиновым и М. М. Сперанским, в состав Временного правительства» [31, с. 552].
Выделяется также фигура Алексея Аркадьевича Столыпина (1816—1858) — двоюродного дяди М. Ю. Лермонтова, однополчанина и секунданта поэта, который изобразил своего друга в поэме «Монго» (прозвище А. А. в дружеском кругу) [31, с. 549]. А. А. Столыпин, проявивший большую храбрость под Севастополем, был представлен к Георгиевскому кресту, но вскоре умер, оставив после себя память о дерзкой фронде самому Императору. По свидетельствам современников, этот отпрыск рода Столыпиных «считался самым красивым человеком России...». Говорят, что государь Николай Павлович, гордившийся своей внешностью, имел слабость ревновать к успехам Алексея Аркадьевича и не скрывал своей нелюбви к нему. По крайней мере, на его всеподданнейшем прошении о заграничном паспорте (в то время без Высочайшего разрешения нельзя было ездить за границу) государь собственноручно наложил совершенно исключительную резолюцию «никогда, некуда», наделавшую в свое время много шума [100, с. 3].
Величественное родовое древо Столыпиных, своими корнями уходящее в глубь русской истории, было опорной и созидательной частью ее. «Были Столыпины в ополчении Минина и Пожарского, среди чудо-богатырей Суворова, на Бородинском поле, среди защитников Крыма и Болгарии от турок» [57, с. 36]. «Государево жалованье и поместья — были наградой за верную службу России, которая росла и ширилась на славу народу, на зависть и страх соседям, вражескими станами со всех сторон окружавшими и теснившргмр1 Русскую Землю» [32, с. 3].
Как верно отмечалось, от отца к сыну в роде Столыпиных передавались культура, понимание долга, традиции pi стремление следовать им...
СРЕДИ ПОТОМКОВ Столыпиных, занесенных в родовые дворянские книги по Пензенской и Саратовской губерниям,— представители высшего русского дворянства — из гражданских и военных сановников, образованных людей, причастных к литературе. По семейным преданиям, их предок отставной капитан Даниил Александрович Столыпин (1728—1773) растерзан пугачевцами в Краснослободске Пензенской губернии.
Помимо прямого родства с замечательным русским поэтом Лермонтовым, с которым в детстве дружил отец будущего премьер-министра России, здесь можно упомянуть и его дядю Дмитрия Аркадьевича Столыпина — писателя-аграрника, последователя Огюста Конта и уже названного ранее деда реформатора — Дмитрия Алексеевича Столыпина, тоже писателя, автора популярных исторических книг. Это обстоятельство дает некоторое объяснение как несомненным литературным дарованиям самого П. А. Столыпина,
проявившимся в его удивительно точной и образной речи, так и его великолепным ораторским способностям.
Скупые свидетельства о женщинах рода Столыпиных говорят об их образованности, самоотверженности. Случается, они не расстаются с мужьями даже на поле брани, где становятся санитарками. Свои стихи им посвящают Лермонтов и Рылеев.
ГЕРБ РОДА Столыпиных: «в щите, имеющем в верхней половине красное поле, а в нижней — голубое, изображен одноглавый серебряный орел, держащий в правой лапе свившегося змея, а в левой — серебряную подкову, с золотым крестом. Щит держатдва единорога. Под щитом девиз: „DEO SPES МЕА" (Бог — надежда наша — лат.). Высочайше утвержден и внесен вXчасть „Общего Гербовника"» (фото 1).
Фото 1. Герб рода Столыпиных
ОТЕЦ БУДУЩЕГО РЕФОРМАТОРА - Аркадий Дмитриевич Столыпин, герой Севастополя, генерал-адъютант и оберкамергер, был знаком с выдающимися людьми своего времени, состоял в дружбе с графом Л. Н. Толстым, с которым сошелся на Кавказе. Судьба военного человека заставляла часто менять место жительства и среду обитания: большей частью они определялись положением на западных и южных границах России. Потому в разные годы своей военной жизни он был и генерал-губернатором Восточной Румелии (ныне Молдовы) — в период русско-турецкой войны, и «наказным атаманом Уральского казачьего войска. Того самого, что в 1580 году взяло штурмом столицу ногайцев Сарайчик, а двумя годами спустя привело под руку русского царя сибирское ханство Кучума. Тем самым была поставлена точка в исторической миссии освобождения Руси от татаро-монгольских завоевателей.
Интересно отметить, что Аркадий Дмитриевич Столыпин отдал много сил благоустройству Яицкого (Уральского) городка. Благодаря его стараниям он был застроен каменными домами, пополнился мощеными улицами. За все эти дела и реформы казаки даже окрестили Столыпина старшего „Петром Великим Уральского казачества...".
Очевидно, страсть к реформаторству, к преобразованиям была наследственной в роде Столыпиных. Как наследственным было и большое личное мужество, которое отличало как отца, так и сына...» [56, с. 15—16].
Кстати сказать, Уральск, этот некогда важнейший русский форпост, оставшийся ныне за пределами российских границ, и сейчас хранит следы тех перемен. Так, в старой части города можно увидеть остатки парка с ротондой, в центре которой некогда находился бюст российского самодержца. Старожилы Уральска до сих пор именуют этот парк и ротонду столыпинскими — очевидное признание заслуг человека, волей которого в этом пыльном и неустроенном городке появился оазис, где можно было укрыться в нещадный зной или ненастье.
По чрезвычайно скудным сведениям известно лишь то, что в первом браке Аркадия Дмитриевича Столыпина с Екатериной Адриановной Устиновой в 1846 году рождается сын Дмитрий [95, с. 124—125]. Это подтверждается также данными Ежегодника Российского дворянства (СПб., 1900) и Родословной справкой (которая имеется в распоряжении КЦ [112] и приведена в приложении № 2).Однако мать при родах скончалась.
Вторым браком А. Д. Столыпин был женат на княжне Наталье Михайловне Горчаковой — матери будущего премьер-министра, принадлежавшей к славному и древнему роду, ведущему «отсчет от русского святого — князя Михаила Черниговского, замученного в Орде в 1246 году „за твердое стояние за православную веру" (мощи его покоятся в Архангельском соборе Московского Кремля). Правнук мученика — князь Иван Титович Козельский принял фамилию Горчаковых уже в XVIвеке. В дальнейшем встречаем в истории Дмитрия Петровича Горчакова — писателя, противника сентиментализма. Сын его, Михаил Дмитриевич, руководил обороной Севастополя в Крымскую войну в самые трудные месяцы этой эпопеи. Наконец, дед Петра Аркадьевича Столыпина по матери — Александр Михайлович Горчаков — министр иностранных дел, знакомец Бисмарка, с 1870 года — канцлер России, в юности — друг другого нашего великого поэта, убитого тоже на дуэли,—Александра Сергеевича Пушкина...» [56, с. 36—37].
«Таким образом, в Петре Аркадьевиче Столыпине соединилась кровь старинного весьма почтенного дворянского рода Столыпиных и княжеская кровь Рюриковны. Если кровь может говорить в важные минуты жизни, то она могла направить его политическую деятельность, очевидно, только на путь, обоснованный па историческом укладе русской жизни. А кровь в нем действительно сказывалась, и он поступал всегда и во всем,
как должен поступать истинный сын России, как дворянин русский в лучшем смысле этого слова» [1, с. 10].
Эта же мысль о глубинной связи мировоззрения, поступков и действий П. А. Столыпина с жизненным путем и устремлениями его замечательных предков высказана как многими людьми, лично знавшими его, жившими с ним в одно время, так и более поздними исследователями, учеными, публицистами — вплоть до нашего времени. И в этом единодушии — подтверждение силы и стойкости наследственных черт, если эти черты, эти свойства не забиты скверной атмосферой и дурным воспитанием, но получили своевременно поддержку в благотворной среде, как это было в традиции рода Столыпиных.
Из имений, расположенных в Казанской, Ковенской, Нижегородской, Пензенской и Саратовской губерниях, особое предпочтение Столыпины отдавали Колноберже, что находилось недалеко от Ковно (ныне Каунас). По свидетельству дочери реформатора Марии Петровны Бок, «Колноберже было получено дедом моим, Аркадием Дмитриевичем Столыпиным, за карточный долг от родственника Кушелева» [4, с. 19]. Желая жить рядом с полюбившимся имением, отец семейства после ухода в отставку купил себе в Вильно (ныне Вильнюс) дом, где семья проводила зимнее время.
Таким образом, можно сказать, что родители П. А. Столыпина — представители провинциального дворянского класса, лишенного «многих отрицательных черт высшего столичного общества» [32, с. 4].
КАК УЖЕ БЫЛО СКАЗАНО, от первого брака у Аркадия Петровича Столыпина остался сын Дмитрий (1846 г.р.),мать которого скончалась при родах.
Второй сын, Михаил, по данным орловских архивов, родился в 1859 году [13, с. 134]. К сожалению, иных документов, проливающих свет на происхождение этого человека, в нашем распоряжении нет, зато из целого ряда литературных источников следует, что Михаил Столыпин незадолго до своей свадьбы погиб на дуэли. Писали также о том, что затем с убийцей брата стрелялся и Петр Столыпин, «получивший тяжелое ранение, навсегда искалечившее его правую руку, что было особенно заметно, когда он делал этой рукой резкие жесты в минуты сильного волнения» [56, с. 14].
По некоторым свидетельствам, с этой трагедии в семействе Столыпиных и началось знакомство Петра с невестой старшего брата Ольгой Нейгардт, причем «пережитая драма настолько сблизила молодых людей, что они навсегда соединили свои судьбы...» [56, с. 14].
Ныне трудно доказать точность этих сведений или их опровергнуть, но в пользу этой версии свидетельствуют потомки П. А. Столыпина, подтверждающие реальность старшего брата Михаила, бывшего офицером Преображенского полка, «который умер совсем молодым на дуэли...». Писали, что «он был обручен с Ольгой Борисовной Нейгардт, которая впоследствии вышла замуж за Петра Аркадьевича», и что местонахождение его могилы в Санкт-Петербурге [112]. В семейной родословной (приложение № 2) есть свидетельства и более обстоятельные: «Михаил Аркадьевич Столыпин (род. ...— умер 7 сент. 1882), офицер Преобр. полка в 1880—1882. Холост. (Убит на дуэли 7 сент. 1882 офицером того же полка князем Иваном Николаевичем Шаховским. Столыпин заступился за офицера их полка, над которым издевался кн. Шаховской)».
К сожалению, его фотографии у родственников не сохранилось, а жизнь Михаила Столыпина покрылась завесою времени, тем более что она и ранее оставалась, видимо, фамильной тайной, дабы не возбуждать интереса к ней детей и тем более посторонних людей.
Здесь следует принять в расчет, что дело касалось дуэлей — доблестных, но запретных деяний, бросающих тень на почтенное семейство видного генерала, обязанного
держать своих детей в строгости и воспитывать их в уважении к закону. Примечательно, что в воспоминаниях старшей дочери Петра Аркадьевича — Марии нигде не сказано о погибшем до ее рождения дяде Михаиле, хотя об остальных родственниках сведения есть. Вместе с тем при внимательном чтении в них можно заметить существенную оговорку:
«Рассказывал папа и о своих путешествиях, которых много совершал в детстве, когда его мать подолгу живала в Швейцарии со своей дочерью, а мой отец с братьями (Г. С.) жили с дедушкой в Вильне и Орле, где учились...» [4, с. 59].
Поскольку старшему сводному брату Дмитрию было в ту пору уже около тридцати, вряд ли он по-прежнему проживал вместе с отцом и тем более учился в Орле: речь, очевидно, идет о братьях Михаиле и Александре, разница которых в возрасте с Петром не столь велика. И следом:
«Папа, рассказывал, как мальчиком он с братьями (Г. С.) ездил верхом в Кейданы и даже ходил туда пешком, хотя расстояние между обоими имениями было восемь верст» [4, с. 47]. Примечательным в данном случае является и следующее уточнение: «Сам папа в юности,пока была здорова его рука (Г. С), рисовал: очень любил живопись и поощрял мое стремление совершенствоваться в этом направлении...» [4, с. 42].
Ввиду' того что никаких основательных архивных данных о Михаиле Аркадьевиче Столыпине обнаружить не удалось, самым весомым свидетельством для нас представляется следующий фрагмент воспоминаний Александра Аркадьевича Столыпина — самого младшего из братьев:
«В пору нашего детства мы жили в Средниково и лето, и зиму. Были снежки, катанье на салазках, а в дурную погоду беготня и игры по всему дому. Однажды играли в войну. Старший брат Михаил (Г. С.) поставил мою сестру на часы и дал ей охотничью двустволку, которую она держала наперевес, стоя в темном коридоре. Брат мой Петр с разбегу наткнулся носом на дуло ружья и, весь окровавленный, упал в обморок. Можно себе представить волнение нашей матери, пока, в трескучий мороз, за тридцать верст, привезли из Москвы доктора. Горбинка на носу брата Петра осталась навсегда следом этого происшествия...» [100, с. 2].
Все это дает основания считать реальным существование старшего брата — Михаила Столыпина, и делает более вероятной роковую дуэль, ставшую причиной его гибели и серьезного увечья среднего брата — Петра Столыпина. Однако, если принять в расчет и мнение сына премьера, Аркадия Петровича, то «правая рука Столыпина плохо действовала еще с ранней молодости (ревматизм.— 7". С). Впоследствии это еще усилилось в бытность его саратовским губернатором: один погромщик-черносотенец в июне 1905 г. попал в правую руку отца булыжником, когда тот защищал от расправы группу земских врачей» [37, с. 338-339].
Ревматизмом, вследствие которого «отцу утомительно было долгое время держать в руках перо», наряду с необычайной личной скромностью Столыпина и его преждевременной смертью, объясняет сын и то, что «в отличие от многих государственных деятелей начала века, отец не написал воспоминаний о своей деятельности» [101, с. 116]. Очевидно, эти соображения сына, если не сводят к нулю, то значительно снижают вероятность личной дуэли П. А. Столыпина.
Вторым ребенком в семействе Столыпиных стала дочь Мария, рожденная в знаменательный год отмены крепостного права в России — 8 апреля 1861 года.
ПЕТР СТОЛЫПИН родился 2 апреля 1862 года в столице Саксонии Дрездене, где в то время у родственников находилась его мать. В Метрической книге Дрезденской православной церкви записано:
«Время рождения 1862 года апреля 2-го. Время крещения: того же года мая 24-го. Имя родившегося: Петр. Родители: свиты Его Величества генерал-майор, войсковой атаман Уральского казачьего войска, Аркадий Дмитриевич Столыпин и законная его жена Наталья Михайловна... Восприемники: генерал от инфантерии князь Петр Дмитриевич Горчаков и вдова действительного тайного советника графа Кутайсова Парасковия Петровна. Таинство Св. крещения совершил Дрезденской церкви священник Николай Юхновский с псаломщиком Никандром Янковским...» [13, с. 134].
Младший брат будущего реформатора Александр родился через полтора года — 30 декабря 1863 г.
ДЕТСТВО ИХ, судя по очень скупым сведениям, прошло в литовском поместье Колноберже, Вильно и Средниково — подмосковной деревне, где располагалась родовая усадьба Столыпиных, в которой еще отец Петра Аркадьевича играл со своим двоюродным братом — Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, и которое затем унаследовал. О Средниково стоит сказать особо: в этом дворянском гнезде витал дух многочисленного рода Столыпиных, с этим поместьем связано немало семейных преданий. Именно сюда «переселилась из Пензенской губернии бабушка Лермонтова, Арсеньева (рожденная Столыпина), когда для воспитания молодого поэта явилась необходимость в близости большого города» [100, с. 2].
Видимо, именно Средниково воспел позже Лермонтов в следующих строках: «Старинный барский дом с полуразрушенной теплицей... И сад за дремлющим прудом...» [100, с. 2].
Этой подмосковной усадьбе посвящена статья Александра Аркадьевича Столыпина, младшего брата, впоследствии видного публициста и общественного деятеля, которая так и называется «Средниково»:
«Этот сад за дремлющим прудом, этот старинный барский дом, увенчанный бельведером, соединенный подковообразной колоннадой с четырьмя каменными флигелями, это строгое и простое в своей классической красоте произведение Расстрелли дорого созвучиями своего имени любителям нашей родной поэзии: несколько лучших своих стихотворений Лермонтов пометил словом: „Средниково"...» [100,с. 2].
Имение это в конце концов перешло отцу Петра Аркадьевича Столыпина — Аркадию Дмитриевичу, рано осиротевшему, и потому оно «управлялось опекунами» [100, с. 2]. Помимо прочего Средниково было примечательно богатой библиотекой: здесь находилось около 10 тысяч книг, которые в свое время читал и знаменитый российский поэт.
В своих воспоминаниях М. П. Бок пишет:
«Не имея возможности поддерживать громадной усадьбы этого поместья, дедушка его продал, вывезя лишь некоторую часть мебели и библиотеку в Колноберже. После конфискации, уже литовским правительством, Колноберже, только потому, что оно принадлежало моему отцу, библиотека эта была перевезена в имение моего мужа. Она была также конфискована литовцами, но после трехлетних переговоров была возвращена, к сожалению, в сильно разрозненном виде. Не хватало наиболее ценных книг. При возвращении моей матери остатков библиотеки была потребована расписка, что моя мать не будет никогда требовать от литовского правительства недостающих по каталогу книг...» [4, с. 25].
К сожалению, мало известно о детстве героя нашего повествования: сохранившиеся документы и литература не располагают на сей счет какими-то основательными сведениями. Самый ранний зафиксированный эпизод его жизни отмечен 1866 годом: на прилагаемой фотографии (фото 2) Петр Столыпин четырех лет запечатлен вместе с младшим братом Александром.
Фото 2. П.А. Столыпин четырех лет, с младшим Фото 3. П.А. Столыпин семи лет, с
братом А.А. Столыпиным (впоследствии известным братом А.А. Столыпиным, в 1869 г.
публицистом и общественным деятелем), в 1866 г.
Но если на этой первой из известных нам фотографий братья облачены в модные тогда для малолетних дворянских детей одежды — нарядные платья и кружевное белье, то на снимке 1869 года (фото 3) оба одеты в национальные костюмы: русские косоворотки со славянским орнаментом и характерной окраски широкие штаны, заправленные в сапоги. В руках старшего брата оружие, похоже, ружье, младший — держит походную трубу, у его ног — барабан. Надо полагать, экипировка эта не была случайной: она отражала воинский дух, витавший в семье боевого генерала, участника многих сражений и славных державных походов.
На следующем снимке 1872 года (фото 4) братья Столыпины в подчеркнуто европейской одежде запечатлены вместе со своим гувернером Д. Ф. Решетилло, ставшим впоследствии известным в Москве доктором-профессором.
В 1874 ГОДУ двенадцатилетний Петр Столыпин, получив домашнее образование, был определен во второй класс Виленской гимназии. В пашем распоряжении имеется также снимок 1876 года (фото 5) гимназиста Петра Столыпина четырнадцати лет: открытое волевое лицо, спокойный уверенный взгляд.
Его отец, находясь в то время уже на гражданской службе, являлся шталмейстером царского двора и почетным судьей по Виленской губернии. Но когда началась война с Турцией (1877—1878), Александр II, проезжая через Вильну, при романтических
Фото 4. П.А. Столыпин и А.А. Столыпин, с Фото 5. П.А. Столыпин в Виленской
гувернером Д.Ф. Решетило (впоследствии гимназии. 1876 г.
известным в Москве доктором-профессором),
в 1872 г.
обстоятельствах вновь призывает на военную службу отставного генерала А. П. Столыпина с назначением его командующим корпусом действующей армии. По воспоминаниям М. П. Бок:
«Дедушка оставил по себе память в Восточной Румелии, где он очень отличился и во время военных действий, и при управлении краем русским, занимая должность генерал-губернатора этой области.
Бабушка моя последовала за мужем на войну и заслужила бронзовую медаль за уход за ранеными под неприятельским огнем...» [4, с. 20].
В Вильно Петр Столыпин заканчивает шесть классов гимназии.
В СЕНТЯБРЕ 1879 ГОДА семейство Столыпиных переезжает из Вильно в Орел, где располагается «штаб 9-го армейского корпуса, вернувшегося в Россию с Балкан после русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Корпусом командовал... генерал-адъютант, генерал-лейтенант Аркадий Дмитриевич Столыпин... Семья Столыпиных поселилась... в доме корпусного командира на Садовой улице (ныне — М. Горького)... Вместе с Петром Столыпиным в Орловскую гимназию был переведен его младший брат Александр, будущий публицист, член партии „октябристов", редактор газеты „Россия", эмигрировавший после 1917 г. за границу. Он окончил Орловскую гимназию на два года позже своего знаменитого брата. Их родная сестра Мария Аркадьевна стала женой орловского помещика, отставного
штабс-ротмистра Владимира Александровича Офросимова... Дети от их брака, Михаил и Александр, приходящиеся племянниками Петру Аркадьевичу, значились дворянами Орловской губернии...» [13, с. 136].
После двух лет обучения в Орловской гимназии Петр Столыпин решил продолжить свое образование в столичном университете. По свидетельству А. П. Столыпина (сына), «физическая немощь (ревматизм правой руки.— Г. С.) оказалась в своем роде судьбоносной. Она помешала ему избрать военную карьеру, по которой шли по традиции почти все члены нашей семьи, и способствовала, следовательно, тому, что он выбрал путь, который оставил след в нашей национальной истории» [101, с. 116-117].
В документах орловских архивов под «„Прошением учеников 8-го класса о допущении их к испытанию на получение аттестата зрелости для поступления в высшие учебные заведения" его рукой написано: „Петр Столыпин — на естественный факультет С.-Петербургского университета". В „Списке лиц, желающих подвергнуться испытанию зрелости в Орловской гимназии в 1881 году", отмечается, что Петр Столыпин при отличном поведении „приготовлял уроки прилежно и аккуратно", „в исполнении письменных работ постоянно выказывал и аккуратность, и особую старательность", „в классе всегда был самым внимательным", „к делу учения относился с искренней любознательностью и с полным усердием". 3 июня 1881 года педагогический совет Орловской мужской гимназии постановил выдать аттестат зрелости окончившему полный курс обучения П. Столыпину. „Дан сей Петру Столыпину,— значилось в нем,— православного вероисповедания, из дворян, родившемуся в г. Дрездене 2 апреля 1862 года, обучавшемуся семь лет: в Виленской гимназии 5 лет и в Орловской — 2 года, и пробывшему один год в VIIIклассе, в том, во-первых, что на основании наблюдений за все время обучения его в Орловской гимназии поведение его вообще было отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ, прилежание и любознательность — вполне удовлетворительные, и, во-вторых, что он обнаружил следующие познания...". Далее идет перечень одиннадцати учебных предметов и выставленные по ним отметки: закон Божий — 4, русский язык и словесность — 3, логика — 3, латинский язык — 3, греческий язык — 4, французский язык — 5, немецкий язык — 4, математика — 4, история — 4, география — 4, физика и математическая география — 5...» [13, с. 137-138].
Таким образом, в гимназии при относительно скромных успехах в гуманитарных дисциплинах юный Петр Столыпин проявил очевидную склонность к точным наукам. Однако вся его последующая жизнь выявила совершенно очевидные способности и даже таланты прежде всего в сфере гуманитарной: родной язык, словесность и логика Столыпина были выше всяких похвал, что не раз признавали самые просвещенные люди, авторитеты России.
ДАЛЕЕ НАЧИНАЕТСЯ новый важный этап жизни будущего государственного деятеля: в том же 1881 году он поступает на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета. Это было время мощного культурного подъема 80-х годов, когда российское студенчество оказалось под благотворным влиянием Менделеева и Чебышева, Достоевского и Гончарова. Живая атмосфера университета, щедрая творческая среда столицы увлекали молодого Столыпина, уже тогда выказавшего, с одной стороны, привязанность к национальной литературе, с другой — стремление к познанию волнующих сторон бытия и свою очевидную зрелость, проявившуюся также и в его раннем, по тем временам, но прочном и счастливом браке с Ольгой Борисовной
Нейгардт, дочерью «Обер Гофмейстера Высочайшего Двора Фрейлин Ее Императорского Величества» [133, с. 2].
ПРИМЕЧАТЕЛЬНО, что мать Ольги Борисовны доводилась правнучкой Суворову, авторитет которого был необычайно высок в роде Столыпиных. Впоследствии детям внушали один из его заветов потомству: «Не кончить дела — ничего не сделать» [4, с. 58].
Вот как пишет об этом, видимо самом счастливом периоде своих молодых родителей, их первая дочь, Мария' , рожденная 7 октября 1885 года:
«Мой отец женился очень молодым и, когда делал предложение моей матери, боялся даже, не послужит ли его молодость помехой браку, о чем и сказал дедушке, прося у него руки его дочери. Но дедушка, улыбаясь, ответил: „Lajeunesseestundefautduquelonsecorrigechaquejour" (Молодость — это недостаток, который исправляется каждый день...) и спокойно и радостно отдал свою дочь этому молодому студенту, зная отлично, что лучшего мужа ей не найти. Моему отцу тогда не было еще двадцати двух лет, и он кончил университет уже после свадьбы, даже уже когда я была на свете. Часто потом мои родители вслух при мне вспоминали этот первый год своей на редкость счастливой супружеской жизни. Когда я была старше, мой отец сам рассказывал о том, какой редкостью был в те времена женатый студент и как на него показывали товарищи: „Женатый, смотри, женатый". Когда сдавались последние экзамены, мама, волнуясь больше папа, сидела в день экзаменов у окна, ожидая его возвращения. Подходя к дому, мой отец издали подымал руку с открытыми пятью пальцами — значит, опять пять. Кончил он естественный факультет Петербургского университета, и экзаменовал его, наряду с другими, сам Менделеев. На одном из экзаменов великий ученый так увлекся, слушая блестящие ответы моего отца, что стал ему задавать вопросы все дальше и дальше; вопросы, о которых не читали в университете, а над решением которых работали ученые. Мой отец, учившийся и читавший по естественным предметам со страстью, отвечал на все так, что экзамен стал переходить в нечто похожее на ученый диспут, когда профессор вдруг остановился, схватился за голову и сказал: „Боже мой, что же это я? Ну, довольно, пять, пять, великолепно"» [4, с. 5].
Можно, конечно, поставить под сомнение достоверность сведений любящей дочери, к тому лее, видимо, передающей тот эпизод со слов матери, то есть знающей его понаслышке, но великолепные знания по многим наукам, высокую эрудицию Столыпин не раз подтверждал потом на экзаменах жизни. И в подтверждение этого позволительно, нарушив хронологию нашего повествования, привести хотя бы один блистательный оборот думской речи, в которой уже зрелый Столыпин в острой полемике с противниками постройки Амурской железной дороги обратился к авторитету своего учителя:
«Начиная защиту правительственного проекта, я должен высказать признание, что многое из того, что тут говорилось, соответствует правде, и если строить государственную политику на сопоставлении видимых фактов, то, может быть, от постройки Амурской железной дороги надлежало бы и отказаться, но, припоминая все доказательства, все факты, которые здесь приводились, ссылки на негодность нашего колонизационного материала, бедность и пустынность отдаленной окраины, на убыточность железной дороги, на ту массу средств, которые придется на нее затратить, я,
* Здесь и далее даты рождения детей П. А. Столыпина приведены по «Формулярному списку о службе саратовского губернатора» (ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 7335) некоторые данные существенно отличаются от тех, которыми располагают потомки.
господа, припомнил и врезавшееся в мою память одно сравнение, высказанное знаменитым нашим ученым Менделеевым и обращенное когда-то давно уже к нам, только что поступившим в университет студентам первого курса. Говоря о видимых явлениях природы, знаменитый профессор предостерегал нас не поддаваться первым впечатлениям, так как видимая правда часто противоречит истине. „Ведь правда, неоспоримая правда для всякого непосредственного наблюдателя,— говорил Менделеев,— что солнце вертится вокруг Земли, между тем истина, добытая пытливым умом человека, противоречит этой правде". Насколько же соответствует истине, исторической национальной истине, та правда, которая только что развивалась перед вами с этого места?..» [57, с. 121].
«Железный обруч», сковавший волей Столыпина и трудом сотен тысяч россиян нашу державу, позволил ей выстоять в самые тяжкие времена и обеспечить будущее страны. Потерпев в начале века поражение на восточной войне вследствие плохого обеспечения тыла, Россия, ведомая реформатором, ковала победу в будущей войне с коварным врагом... В вышеупомянутом эпизоде биографии отчетливо видно, как высокий интеллект государственного человека может разрушить преграды, изменить общепринятое мнение и в конечном счете ход национальной истории.
ПОСТУПИВ В УНИВЕРСИТЕТ в роковой отмеченный печатью цареубийства год, молодой Столыпин, видимо, в полной мере ощутил сложности этого переломного времени. «Русский образованный класс, вырвавшись на свободу вместе с манифестом о вольности дворянской и выходом разночинца на широкий путь табели о рангах, освободившись от государственного тягла,— решил, что, собственно в государстве он никакой надобности не встречает и может его свободно расшатывать. Образованный класс с Крымской войны, этого исторического испытания России на переломе, более двадцати лет упивался европейскими утопиями и стал забывать то обстоятельство, что есть еще и нечто другое, чем строилась Россия: национальная традиция» [32, с. 5].
Император Александр III, вернув стране после катастрофы 1 марта 1881 года спокойствие и порядок, всей своей твердой национальной политикой выправил опасный крен российского образованного общества, подпавшего под гипноз европейских утопий. Пресекая дальнейший разброд и шатания, российский самодержец напомнил о главной силе государственного строительства — национальной традиции. «От социалистических мечтаний следовало вернуться „назад", на родную почву, в страну отцов» [32, с. 4]. Не лишенный здоровых национальных инстинктов, студент Петр Столыпин оценил верные шаги Императора и ощутил оппозиционность русского образованного общества к самодержавному строю, который обеспечивал целостность и прочность российской державы. Как справедливо замечено, «у Столыпина образовалось глубокое недоверие к русской интеллигенции и, вместе с тем, понимание той положительной роли, которую она могла бы выполнять в деле государственного строительства» [32, с. 5].
Отсутствие обстоятельных сведений о студенческой поре жизни Столыпина несколько восполняется наличием в нашем фотоальбоме двух фотографий. На снимке 1881 года (фото 6) студент-первокурсник сидит возле фортепиано, хотя, если верить воспоминаниям М. Бок, к огорчению ее дедушки «никто из его детей не унаследовал его способностей к музыке». Эта фотография и следующий портрет 1884 года (фото 7) обращают на себя внимание внутренней сосредоточенностью, серьезностью взора молодого П. А. Столыпина, студента С.-Петербургского университета.
По некоторым свидетельствам уже в ту пору Столыпин пользовался необычайным авторитетом среди своих сверстников и даже более старших студентов. Когда происходило нечто необычайное, волнующее университетскую жизнь, интересовались зача-
Фото 6. П.А. Столыпин – студент естественного Фото 7. П.А. Столыпин – студент
отделения физико-математического факультета естественного отделения физико-
С.-Петербургского университета, в 1881 г. Математического факультета
С.-Петербургского университета,
в 1884 г.
стую не тем, какова была реакция преподавателей, профессуры, а спрашивали, что по этому поводу было сказано студентом Столыпиным...
ПРИМЕЧАТЕЛЬНО, что в мемуарах его современников встречается упоминание о литературном кружке, собиравшемся у Петра Столыпина.
Но вернемся к воспоминаниям дочери.
«Ко времени, о котором я пишу, т. е. к 1884—1889 годам, относится близкое знакомство моих родителей с поэтом Апухтиным, прелестные стихи и проза которого теперь, к сожалению, слишком мало известны молодому поколению. Много мне о нем впоследствии рассказывали, и одно время в моей классной комнате стояло кресло, называвшееся „Апухтинским", так как оно было у нас единственное, на которое Апухтин мог садиться. Кресло это было исключительной ширины, удобное для поэта, знаменитого своей толщиной. И то раз, вставая, он поднял его вместе с собой! Глядя на это кресло, всегда мне вспоминались строки Апухтина:
Жизнь пережить — не поле перейти! Да, жизнь трудна, и каждый день трудней, Но грустно до того сознания дойти, Что поле перейти мне все-таки трудней.
У моего отца, когда он еще был студентом, был кружок наиболее близких друзей, к которым часто присоединялся и Апухтин, хотя был он многим старше большинства из них.
Собиралась молодежь мыслящая, интересующаяся всеми жизненными, захватывающими ум и душу вопросами, грезившая прекрасными и высокими идеалами. Благодаря посещениям людей типа Апухтина, кружок этот приобрел в Петербурге такую славу, что многие представители петербургского света, часто люди уже зрелые, стали не только стараться попасть в это общество, но даже заискивали перед ним.
И после женитьбы моего отца Апухтин стал бывать в нашем доме...» [4, с. 6].
Из фамильных мемуаров следует также, что в студенческие годы Петр Столыпин был увлечен юриспруденцией и флотской наукой, познания в которых он блестяще реализует в последующем [112, с. 9].