3. Версия о роли варягов в этом процессе

Примерно 1200 лет назад в наиболее развитых восточнославянских общностях (у словен в Новгороде и у полян в Киеве) к власти пришли князья варяжского происхождения: в Новгороде Рюрик, в Киеве Аскольд и Дир. Рюрик был призван на княжение словенами, кривичами и финноязычной общностью, после того как эти народы изгнали варягов, бравших с них дань. Затем преемник Рюрика Олег захватил Киев и объединил северное и южное политические образования под единой властью, сделав Киев своей столицей.

Летописные рассказы отстоят от описываемых событий более чем на два столетия, и многое, о чем они сообщают, явно основано на легендах, устных преданиях. Поэтому встает естественный вопрос: насколько достоверна донесенная летописными памятниками информация? Чтобы на него ответить, необходимо привлечь как иностранные источники, так и данные археологии.

Археологически четко прослеживается присутствие с IX века выходцев из Скандинавии на севере Восточной Европы, а в X столетии — и на юге, в Среднем Поднепровье. В свою очередь, самое раннее письменное известие о политическом образовании под названием Русь оказывается определенным образом связано со скандинавами. Так, послы правителя «народа Рос», прибывшие, согласно так называемым Вертинским анналам, ко двору франкского императора Людовика Благочестивого в 839 году, были «свеонами» (шведами). В письме 871 года франкского императора Людовика II византийскому императору Василию правитель Руси именуется «каганом норманнов», что говорит о его скандинавском происхождении. Таким образом, нет достаточных оснований сомневаться в летописных известиях, согласно которым около середины IX века в двух самых развитых восточнославянских общностях — у полян в Киеве и у словен в Новгороде — к власти пришли норманнские правители.

Из западных источников середины IX века — франкских анналов — мы знаем о датском конунге (князе) Рёрике — тезке Рюрика из русских летописей. Версия о тождестве Рёрика и Рюрика, разделяемая многими исследователями (хотя есть и те, кто ее полностью отвергает), остается наиболее вероятной. Она позволяет удовлетворительно объяснить, почему словене, кривичи и чудь (или меря), изгнав варягов, обращаются в поисках князя не к кому-нибудь, а к варягам же. Дело в том, что дань с народов севера Восточной Европы взимали несомненно ближайшие соседи — шведские викинги, поэтому естественно было призвать на княжение предводителя «других» викингов — датских. Приглашение князя со стороны, то есть человека, не участвовавшего в местных конфликтах между словенами, кривичами и их финноязычными соседями, было вполне распространенным действием (эта практика обычна для Средневековья). Оно многое говорит об уровне местного общества: раз оно изгнало шведских викингов и пришло к согласию относительно приглашения нового правителя, то явно стояло на достаточно высокой ступени политического развития. Среди словен, по-видимому, были выходцы из славянободритов, обитавших на южном побережье Балтики по соседству с датчанами, они и могли стать инициаторами приглашения Рюрика.

Таким образом, значительная роль норманнов в пору образования Руси сомнений не вызывает: древнерусская княжеская династия, как и значительная часть знати, имела скандинавское происхождение.