- •Основы политологии Утверждено Редакционно-издательским советом университета в качестве учебного пособия
- •Тема 1. Политология как система знаний о политике
- •1.1. Политика и ее роль в обществе
- •Политология: ее сущность, структура и функции
- •Политическая антропология
- •1.3. Методы политологического исследования
- •Тема 2. Политические учения в контексте социальных трансформаций
- •2.1. Политическая мысль Древнего мира
- •2.2. Политические идеи Средних веков и Нового времени
- •2.3. Политическая мысль в России
- •2.4. Оформление политической науки
- •Тема 3. Основные тенденции в развитии современной политологии
- •3.1. Бихевиоризм
- •3.2. Психологическое направление в политологии
- •3.3. Структурализм и модернизм
- •Тема 4. Политическая власть и ее влияние на социальную реальность
- •4.1. Политическая власть: сущность, концепции, виды и функции
- •4.2. Компоненты политической власти как асимметричного отношения
- •4.3. Легальность и легитимность политической власти
- •Тема 5. Политический режим
- •5.1. Политический режим: понятие и типология
- •5.2. Тоталитаризм: истоки понятия и проблема его использования
- •5.3. Авторитарные режимы
- •Тема 6. Демократия: исторический контекст и современность
- •6.1. Понятие, принципы демократии. Сущность демократического режима
- •6.2 Основные теоретические модели и формы современной демократии
- •6.3. Теория волн демократизации. Демократический транзит
- •Тема 7. Политическая система как управляющая часть общества.
- •7.1. Системный подход к политике
- •7.2. Политическая система в теориях т. Парсонса, д. Истона, г. Алмонда, д. Пауэлла, к. Дойча
- •7.3. Составные элементы политической системы общества и ее функции
- •Тема 8. Типология политических систем
- •8.1. Взгляды г. Алмонда на классификацию политических систем
- •8.2. Концепции ч. Эндрейна и а. Лейпхарта – вклад в разработку типологий политических систем
- •8.3. Становление политической системы современной России
- •Тема 9. Государство – основной институт политической системы общества
- •9.1. Происхождение государства
- •9.2. Признаки, сущность, функции государства
- •9.3. Типология государств по формам правления и формам территориального устройства
- •Наиболее устоявшимися критериями типологии государств являются: форма правления, форма государственного устройства.
- •Тема 10. Государство и гражданское общество
- •10.1. Возникновение концепта «гражданское общество»
- •10.2. Классические теории гражданского общества
- •10.3. Проблема взаимоотношений государства и гражданского общества в конце XX - начале XXI вв.
- •Тема 11. Политические партии и группы давления
- •11.1. Партия в политической системе общества
- •11.2. Институционализация политических партий
- •11.3. Партийные системы: сущность и типология
- •11.4. Группы давления
- •Тема 12. Политические элиты как политические субъекты (акторы)
- •12.1. Классические теории и современные концепции элит
- •12.2. Факторы отбора и социальной результативности элит
- •12.3. Современная политическая элита России
- •Тема 13. Политическое лидерство и его роль в обществе
- •13.1. Теории политического лидерства
- •13.2. Типология политических лидеров
- •13.3. Политическое лидерство в современной России
- •Тема 14. Политический процесс, политическое поведение и действие
- •14.1. Политический процесс: компоненты, стадии, типология
- •14.2. Концепции политического поведения
- •14.3. Формы политических действий
- •Тема 15. Политическая культура общества
- •15.1. Политическая культура: становление подходов в изучении
- •15.2. Компоненты как выражение содержания политической культуры
- •15.3. Политическая социализация: сущность и типология
- •Тема 16. Политические идеологии.
- •16.1. Понятие «идеология», происхождение и сущность. Функции идеологии
- •16.2. Либерализм и консерватизм как типы политических идеологий
- •16.3. Идеологическая сущность коммунизма и фашизма
- •Тема 17. Мировая политика и её изучение в политологии
- •17.1. Мировая политика: основные концепции
- •17.2. Современный этап системы международных отношений. Россия в мировой политике
- •Тема 18. Борьба, сотрудничество и безопасность в международных отношениях
- •18.1. Концепции м. Каплана, д. Хелда, Дж. Розенау
- •О взаимодействиях государств
- •18.2. Международные конфликты и международная безопасность
- •Заключение
- •Библиографический список
- •Ледяев в.Г. Власть: концептуальный анализ / в.Г. Ледяев. М.: «Российская политическая энциклопедия» (росспэн), 2001. – 384 с.- Режим доступа: http://grachev62.Narod.Ru/led/chapt15.Htm
- •Мухаев р. Т. Политология: учебник / р.Т. Мухаев.-м.:Проспект, 2011. - 640 с.
- •Хантингтон с. Третья волна. Демократизация в конце XX века / с. Хантингтон. М.: росспэн, 2003. 368 с
- •394026 Воронеж, Московский просп., 14
Тема 3. Основные тенденции в развитии современной политологии
3.1. Бихевиоризм
В XX в. из всех методов наибольшее влияние на развитие политологии, придание ей современного научного облика оказал бихевиоризм. Не случайно с его использованием связывают революцию в политологии и общественных науках в целом, которая произошла в 50-х гг. нашего столетия, хотя по существу началась гораздо раньше и происходила под влиянием позитивизма и неопозитивизма. Их специфическим выражением и развитием и явился бихевиоризм. Он представляет собой не просто метод, но целое методологическое направление в общественных науках и академическое движение.
Бихевиоризм возник в американской психологии в конце XIX в. и быстро распространился на многие общественные науки, где получил специфическое выражение. Он исходит из идеи единства науки, которое обусловлено прежде всего наличием у человека лишь одного способа познания мира — его постижения через непосредственно наблюдаемый опыт, систематизируемый по законам логики. Познание действительности требует не абстрактного мыслительного понимания, а обнаружения и анализа реальных фактов. Отражающие эти факты научные утверждения и выводы должны быть интерсубъективны, т. е. доступны для проверки другим исследователям, которые, используя определенные процедуры, могут получить те же результаты. Научные теории выводятся из гипотез, обобщающих эмпирические факты.
Важнейшие из принципов научности теории — верификация (проверка опытом) и эксплицитность. Последняя означает ясность используемых категорий и концепций, их операционализируемость, т. е. сводимость к верифицируемым высказываниям, опирающимся на эмпирические факты.
Кредо бихевиоризма — политология должна изучать непосредственно наблюдаемое (вербальное, словесное и практическое, осознанное и мотивируемое подсознанием) политическое поведение людей при помощи строго научных, эмпирических методов. Конституирующими началами этого подхода в политологии выступают следующие парадигмы:
— личностное измерение политики. Коллективные, групповые действия людей так или иначе восходят к поведению конкретных личностей, являющихся главным объектом политического исследования. Ученый-политолог обязан ориентироваться на точный анализ явно наблюдаемых феноменов индивидуального и группового поведения;
— доминирование психологических мотивов в политическом поведении. Эти мотивы, конечно, могут быть социально обусловлены, хотя далеко не всегда внешне детерминированы и могут иметь специфическую индивидуальную природу;
— разграничение фактов и ценностей, освобождение науки от ценностных суждений. Ценности и оценки могут быть объектом, но не результатом исследования. Они являются предпосылкой научного анализа, поскольку определяют выбор его объекта и цели исследования. Однако в процессе познания ученый должен быть свободен от личной пристрастности и общественных запросов и руководствоваться лишь фактами и логикой. Его задача — выявление закономерностей и объяснение событий, но он не должен давать им оценку и практические рекомендации о том, что следует делать (это положение является объектом острой критики);
— использование в политологии методов и достижений других наук, в том числе естественных. Такое использование правомерно, поскольку модели (образцы) поведения людей часто сходны в различных ситуациях и областях деятельности, например поведение служащего промышленной корпорации и государственного чиновника;
— квантификация, количественное выражение и измерение политических явлений. Это открывает перед политологией широкие возможности в использовании математических и других точных методов, статистических данных, результатов анкетных и других опросов, компьютерной техники.
После второй мировой войны бихевиористский подход стал знаменем направления в политологии, выступающего за превращение ее в строго научную дисциплину. Он стимулировал широкое применение методов конкретной социологии: наблюдения, изучения статистических материалов и документов, анкетного исследования, опроса, лабораторных экспериментов и др. Все это создало необходимые предпосылки для развития нового уровня политологических исследований — прикладной политологии. А. Бентли, Э. Торндайк, Ч. Мериам, Г. Лассуэлл и их единомышленники пытались на этой основе вытеснить господствовавший до того времени теоретический формализм, институционально-юридические ограничения исследований политики. Их «научный метод» предполагал необходимость эмпирического подтверждения данных в качестве единственного основания конституциализации науки. Главным объектом исследования объявлялось поведение человека, а в качестве условий превращения теоретических исследований в научные предлагались приемы верификации (интерсубъективной, т.е. доступной для других ученых, проверки полученных выводов), квантификации (количественного измерения) и обеспечения операциональности исследований (соблюдения последовательности в применении познавательных операций).
С методологической точки зрения в основе такой теоретической заявки по сути дела лежало стремление не просто минимизировать пристрастность и субъективность анализа, а элиминировать (исключить) фигуру ученого из процедуры научных исследований. Иными словами, признавалось, что ценностные суждения ученого, его философско-мировоззренческая позиция так или иначе влияют на получаемые им выводы, препятствуя получению объективной, научной оценки явления. Таким образом, жестко разделялись политические факты и ценности.
Оценочные суждения легче всего вытеснялись из научных исследований при изучении тех областей политики, в которых можно было дать количественную интерпретацию событиям. Поэтому основным предметом исследований сторонников бихевиоральной методологии стали выборы, деятельность партий или – в более широком смысле – индивидуальное и микрогрупповое поведение политических субъектов (акторов). Однако основополагающая формула сторонников бихевиоризма «S (стимул) – R (реакция)», утверждавшая жесткую зависимость между побуждением и характером действия индивида, оказалась слишком упрощенной для того, чтобы разгадать загадки человеческого, чрезвычайно субъективного поведения в сфере политики. Более того, данная методология была неспособна объяснить механизмы взаимодействия крупных социальных групп, дать концептуальную оценку политики в мире в целом. Возникнув как антитеза чистому теоретизированию и умозрению, бихевиоризм породил новые трудности познания, одновременно продемонстрировав и ограниченность сугубо количественных измерений политического.
Стремление подвергнуть все проявления политического количественному измерению П. А. Сорокин называл «квантофренией», которая отвлекала теорию от решения важнейших проблем и создавала методологический тупик. «Квантификация, – писали американские ученые Г. Алмонд и С. Генсо, – несомненно внесла вклад в крупные достижения в политической науке и других социальных науках. Но она также породила значительное количество псевдонаучных опытов, выпячивающих форму, а не содержание исследования».
Уже в 30-х гг. американский теоретик Т. Парсонс, критически оценивая возможности бихевиоризма, выступил против чрезмерного эмпиризма данного метода и направления исследований политики, настаивая на том, что наука прежде всего должна руководствоваться определенной теоретической мыслью, способной объяснить совокупность фактов на основе каузальной (причинной) и нормативной зависимостей. Другой видный американский ученый Д. Истон считал, что в силу чрезвычайной сложности политики теоретическое описание событий должно базироваться на предварительных гипотезах, опирающихся на общее видение ситуации. Он подчеркивал также, что для ученого крайне важно истолковывать факты, наблюдая их в широком социальном контексте.
В этих условиях была востребована и философско-нормативная традиция, дававшая критику ценностно нейтрального отношения к политике. В рамках данной традиции были заново осмыслены идеи Р. Михельса и М. Острогорского, утверждавших, что деятельность политических институтов невозможно исследовать без анализа их неформальных связей; представления Дж. Уоллеса, Дж. Коуэлла и Г. Лассуэлла о принципиальности психологических компонентов для понимания политического поведения; мысли У. Эллиота и Ч. Бирда о наличии «идеальных целей» в государственном управлении; посттехнократические идеи Б. Турнера, настаивающего на дополнении техиицистских подходов нравственными соображениями, и т.д.
Такая методологическая установка, ориентированная на формирование новых способов объяснения политики, объективно стимулировала массовый приток в политическую теорию разнообразных способов и приемов познания не только из общественных, но и естественных наук – географии, математики, системной теории, кибернетики, герменевтики и др.
В русле этой же традиции во второй половине XX столетия были концептуализированы важнейшие, лежащие теперь в основе политического анализа методы структурно-функционального анализа (Т. Парсонс, М. Леви, Р. Мертон), системного (Д. Истон), информационно-кибернетического (К. Дойч), коммуникативного (Ю. Хабермас) и политико-культурного (Г. Алмонд) исследования политики.
В частности, Карл Дойч определял власть как обстоятельство, которое не требует от обладающих ею учиться чему-то дополнительно. В своей книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1966) он исходит из представлении о политической системе, как процессе управления и координации усилий общества по достижению поставленных целей. Карл Дойч вывел три закономерности: При достижении цели возможность успеха обратно пропорциональна информационной нагрузке и запаздыванию реакции системы. Успешность функционирования системы зависит от величины приращения реакции на изменения, но при достижении порогового значения изменений, эта закономерность становится обратной. Успешная работа системы зависит от способности к упреждению, от способности правительства видеть перспективу и предпринимать необходимые действия в случае появления угроз достижению цели. Основа идей Хабермаса – понятие коммуникативного разума. Первым шагом в развитии этого понятия была книга «Познание и интерес» (Erkenntnis und Interesse, 1968). В этой работе Хабермас утверждает, что сознание, выступавшее в традиционной европейской онтологии в качестве верховного судьи, лишается теперь своих прерогатив, и его место занимает универсальное коммуникативное сообщество. При этом сама коммуникация не выступает в качестве высшей и последней инстанции, поскольку ее результаты находятся в зависимости от общественных условий и на них может сказываться влияние отношений господства и подчинения. Поэтому критике надлежит еще раз проанализировать общество, чтобы отличить свободную коммуникацию от коммуникации, находящейся под воздействием отношений господства – подчинения. В этом контексте образцами для Хабермаса выступают Маркс и Фрейд, сделавшие принципиально важный шаг на пути критического обновления понятия разума. Новое понятие разума критично (но связано с критикой общества, а не только с «критикой разума», как у Канта) и имеет всеобщий характер (будучи нормой процедур, выполняемых потенциально универсальным коммуникативным сообществом, а не актуальной очевидностью всеобщего акта «я мыслю», как у Декарта или Канта).
Начиная с 1971 (а именно с выходом небольшой работы «Предварительные размышления по теории коммуникативной компетенции»( Vorbereitende Bemerkungen zu einer Theorie der kommunikativen Kompetenz) Хабермас стремится связать коммуникативное понятие разума с «лингвистическим поворотом», совершенным англо-американскойполитологией. Обращаясь к соответствующим исследованиям К.-О.Апеля (и в тесном сотрудничестве с ним), Хабермас приходит к разработке понятия разума, опирающегося на теорию языковых актов. Эта теория обстоятельно излагается в двухтомном труде Теория коммуникативного действия (Theorie des kommunikativen Handelns, 1981).
Своеобразие теории Хабермаса заключается в том, что он связал понятие разума с эмпирической теорией социальной эволюции, разработанной Марксом, Вебером и Парсонсом. Он отвергает философский априоризм и сосредоточивает усилия на разработке постметафизического «философского проекта». Это означает, что философское понятие разума не является независимым от эмпирических наблюдений и должно постоянно подтверждать себя в диалоге с конкретными научными дисциплинами, отражающими факт функциональной дифференциации общества. Диалог философии с частными науками Хабермас иллюстрирует то на примере психоанализа (Познание и интерес), то на примере теории социальной эволюции (К реконструкции исторического материализма, Zur Rekonstruktion des historischen Materialismus, 1976), то на примере теории общества (Теория коммуникативного действия), то на примере теории права (Фактичность и значимость, Faktizität und Geltung, 1992). Теория познания возможна лишь в качестве теории общества – мысль, проходящая через все творчество Хабермаса.
Г.Алмонд исходил из того, что способность политической системы осуществлять преобразования в обществе и одновременно поддерживать стабильность зависит от специализации ролей и функций политических институтов. Каждый элемент целостности (государство, партии, группы давления, элиты, право и т. д.) выполняет жизненно важную для всей системы функцию. Следовательно, система может рассматриваться не только в терминах "сохранение", "изменения" и "адаптация", но и "взаимодействие" структур, осуществляющих определенные функции. Все вместе они обеспечивают удовлетворение основных потребностей системы. Сравнивая различные политические системы, важно было выделить основные функции, которые необходимы для обеспечения эффективного социального развития. Сравнительный анализ политических систем предполагал переход от изучения формальных институтов к рассмотрению конкретных проявлений политического поведения. Исходя из этого, Г. Алмонд и Д. Пауэлл определили политическую систему как совокупность ролей и их взаимодействий между собой, осуществляемых не только правительственными институтами, но и всеми структурами общества по политическим вопросам. Таким образом, под структурой они понимали совокупность взаимосвязанных ролей. Следуя положению Д. Истона о "системе, погруженной в среду", которая поддерживает с ней многочисленные взаимосвязи и взаимообмены на основе ролей, Г. Алмонд и Д. Пауэлл установили, что политическая система должна эффективно осуществлять три группы функций: а) функции взаимодействия с внешней средой; б) функции взаимосвязи внутри политической сферы; в) функции, обеспечивающие сохранение и адаптацию системы.