Siaset-name_Kniga_o_pravlenii_vazira_XI_stoletia_Nizam_al-Mulka__Literaturnye_pamyatniki__-_1949

pл a Qa T p u д.-g атъ tuec fan	„.•		139
казначей давал тому лицу тысячу дирхемов, а цари — хосрои			пре-
восходили других государей в правосудности,	благородстве	и вели-
кодушии, особенно Нуширван Справедливый.
Рассказ. Передают: однажды Нуширван Справедливый		сел	на

коня и отправился с приближенными на охоту. Проезжая по окраине одной деревни, он увидал девяностолетнего старика, который сажал в землю дерево — грецкий орех. Нуширван удивился, ибо только становясь двадцатилетним грецкий орех приносит плоды. Сказал: „Эй, старик! ты сажаешь грецкий орех?" Ответил: „Да, владыка". Спросил: „Сколько же ты думаешь прожить, чтобы поесть плодов?" Старик ответил: „Они посадили, а мы съели, мы сажаем, а они сьедят". Нуширвану понравилось, он воскликнул: „Славно!" и немедленно приказал казначею дать старику тысячу дирхемов. Старик

сказал: „О, господин! никто быстрее меня не поел плодов				этого
грецкого ореха". Спросил: „Как это?"		Старик сказал: „Если бы
я не сажал ореха, а владыка не проезжал бы здесь, то			сему	рабу
не досталось	бы того, что досталось; если бы сей раб		не дал	того
ответа, откуда	бы я достал эту тысячу	дирхемов". Нуширван		ска-

зал: „Славно! Славно!" Казначей немедленно выдал две тысячи дирхемов, потому что Нуширван дважды произнес „славно".241

Рассказ. Мамун однажды занимался разбором жалоб, ему подали заявление по какой-то нужде. Мамун242 отдал это заявление Фазлю сыну Сахля243 и сказал: „Удовлетвори требование этого, ибо сей небесный круг затем вращается, чтобы горесть не оставалась в одном положении и сей мир скоро пресыщается потому, что ни один друг не бывает постоянен. Сегодня мы можем делать добро, а завтра придет-такой день,' что и захотим 'кому-нибудь 'сделать добро, не сможем из-за бессилия".

ЩЩЩ^&к^^

Глава тридцать седьмая:

О мерах предосторожности по отношению к икта у мукта

и делахнарода.

Если укажут на разруху ирассеяние населения в какой-либо округе и если можно думать, что сообщающие — злонамеренные люди, немедленно надо уполномочить одного из придворных таким образом, чтобы никому не приходило в голову, за каким делом его отправляют. Под каким-нибудь предлогом пусть он пробудет с месяц в той округе, посмотрит на дела города и деревни, процветание и разрушения, пусть выслушает всякого, —что говорят о мукта и амиле? и доставит правильные сведения. Ведь чиновные люди будут приводить всяческие изменения и отговорки: „У нас, мол, враги". Не следует их слушать! а не то они обнаглеют, будут делать все, что хотят? те же, что сообщают о положении дел, и доверенные лица перестанут давать советы из-за опасения, как бы не показалось государю и мукта, что они корыстны. Таким образом в мире будет разруха, народ станет бедным, разбредется и налоги будут браться не поправу.

l£J$J^&t$J4*^

Глава тридцать восьмая.

О неторопливости государя в делах государства?^

Не следует спешить. Когда государь услышит какое-либо известие илиему что-либо покажется, надо проявить относительно того спокойствие, пока он не узнает истинного положения и не распознает ложь от правды. Когда приходят два соперника и говорят один на другого, надо, чтобы им не было известно, на какую сторону склоняется государь, так как тот, за кем правота, может испугаться, не сумеет держать речь, тот же, на чьей стороне неправда, обнаглеет. И приказ всевышнего таков: „кто бы что не сказал до того времени, пока вы не распознаете истины, не отвечайте". .Сказал всевышний: „Верующий! если кто-либо неправдой принесет вам какое-либо известие: вы постарайтесь узнать достоверность того".24° Торопиться —значит потом раскаиваться, ауже будет бесполезно.

Рассказ. В городе Герате был почтенный мудрец, тотсамый старец, что привел кгосподину мира Бакрака.246 Случилось, чтосултан, погибший за веру,—милость божия над ним! — прибыл в Герат на неко-

торое

время; Абд ар-рахман,

его дядя по материнской линии,

остановился

в

доме

того

ученого

старца.

Однажды

во

время

пития вина

он сказал

султану:

„Этот

старец

имеет

помещение,

уходит туда на ночь, всю ночь совершает

намаз. Сегодня я открыл

дверь

того

помещения, — добавил он, —увидел кувшин вина и брон-

зового

идола; он всю ночь пьет

вино и поклоняется

идолу". Этот

Абд ар-рахман

принес с

собою кувшин с

вином

и бронзового

идола,

так как знал, что когда

он этак скажет,

султан

сейчас же

распорядится казнить

того

старца.

Вот султан послал

одного

142
гуляма	за старцем, а другого гуляма				ко мне.	„Пошли, мол, кого--
нибудь,	позови старца". Я не понял ради чего он зовет,								на
сейчас же пришел кто-то и сказал: „Не зови его". На								другой	день
я спросил у султана: „Для чего вчера					то звали, то не звали				того
121 ученого	старца?"		Он	сказал: „Из-за	наглости		Абд	ар-рахмана,
дяди";	затем	он	передал мне этот рассказ, а				потом	сказал	Абд
ар-рахману:		»Ты	вот	мне это рассказал,		принес		кувшин	вина

и бронзового идола, а я не хочу ничего приказывать относительно старца, не узнав истины и правды. Итак, дещ мне свою руку и поклянись моей жизнью, что все, что ты говоришь — правда, а не ложь?" Абд ар-рахман ответил: „Я сказал ложь". Султан спросил: „О, недостойный, почему ты оболгал этого ученого старца? почему покушался на его кровь?" Ответил: „Потому, что он обладает прекрасным домом, а я в нем остановился; когда бы ты его убил, ты подарил бы мне его дом^.

И великие веры сказали: „Поспешность от шайтана, а неторопливость от милосердного". Бузурджмихр247 говорит: „Поспешность от легкомысленности; всякий, кто торопится и не обладает спокойствием, будет постоянно смущенным и печальным, ибо та поспешность губит благополучие. Кто торопится, всегда сам себя попрекнет, всегда будет каяться, просить прощенья, терпеть муку". Повелитель правоверных — да будет доволен им господь! — говорит- „Спокойствие заслуживает почтения во всех делах".

^ ^ • j j f e ' ^

		Глава тридцать девятая.
Об	эмир-и-харас, ликторах и об орудиях					наказания.
Должность эмир-и-харас248					во всевремена была одной из важ-
нейших	должностей, так что если не считать					эмира — великого
хаджиба,	придворе не было никого больше эмир-и-харас, потой
причине,	что его должность				имеет касательство к расправе. Все
страшатся гнева		и наказания			государя. Когда	государь	накого-
либо разгневается,			он приказывает отрубить голову, отсечь руки
и ноги, вздернуть			на виселицу, бить палками,			отвести в темницу,
бросить в яму. Люди				не боятся пожертвовать		имущество и блага
за свою	жизнь!	У эмир-и-харас всегда бывают барабан, знамя,
наубат.210	Люди	даже		боялись его больше, чем государя. В наше
время эта должность				понизилась, отменили блеск этой			службы.
Надо покрайней мере, чтобы постоянно было при дворе							не менее

пятидесяти человек ликторов:250 двадцать—с золотыми палицами двадцать — с серебряными, десять — с большими палицами. Надо, чтобы у эмир-и-харас было все необходимое к проживанию и содержание, что ни на есть лучшее, чтобы онпользовался наибольшим уважением. Если этого нельзя устроить, тогда пусть его заменят другим лицом.

Рассказ. Халиф Мамун однажды говорил со своими надимами:

„Я имею	двух	эмир-и-харас. Оба они с раннего		утра до ночи
только и	рубят	шеи, отсекают руки и ноги, бьют		палицами, бро-
сают в темницу. Люди постоянно			одного из них хвалят и вели-
чают, другого же порицают; когда			услышат егоимя, проклинают,

постоянно жалуются на него. Незнаю, что за причина этому? Ктонибудь должен бы меня уведомить, ведь оба они одинаковы,

1 4 4 Глава тридцать девятая

почему же люди одного хвалят, а на другого жалуются?" Один надим сказал „Если дашь мне три дня свободы действий, это дело я выясню для господина". Сказал: „Даю". Иадим отправился домой и сказал достойному слуге: „Тебе придется сделать одно дело для меня. Сейчас в городе Багдаде находятся два эмир-и-харас, один — старик, другой — пожилой. Тебе следует встать завтра на заре, отправиться в дом старика и, когда этот человек выйдет из покоев своего дома, посмотри, как он сядет, что сделает, что произойдет,— все это посмотри, запомни, приди и доложи. Послезавтра таким же образом отправишься в дом пожилого, все, что произойдет из его разговоров и поведения, заметь от начала до конца и сообщи мне". На другой день слуга поднялся рано утром, отправился в дом старика эмир-и-хараса. Побыл некоторое время. Пришел фарраш,

поставил свечу на возвышение, разослал						коврик		для		молитвы,
положил на краю коврика несколько частей					из Корана и					молитвы!
Вышел	старик, »сделал несколько рикатов				намаза,			пришли люди,
123 он совершил		общую молитву;	когда	он закончил			-чтение [Корана,
пришли еще люди, приветствовали. Взошло					солнце. Тогда					он спро-
сил: „Не привели ;ни одного			преступника?"			Ответили:			„Привели
юношу, который кого-то убил." Спросил: „Кто-либо								свидетельствует
о том?"	Сказали: „Нет, сам		признает". Сказал:				„Нет силы и нет
могущества, кроме как у бога, высокого					и	великого.			Приведите
его, чтобы я		посмотрел". Юношу		привели.		Увидел его				старик,

спросил: „Этот?" Ответили: „Да". Сказал: „По внешнему виду он не походит на преступника, в нем виден свет мусульманства! невероятно, чтобы из его рук произошел грех! Полагаю, что говорят ложь, не хочу слушать ничьих слов против него. Никогда не может

этот юноша быть виновным в	этом деле, ибо весь его вид свиде-
тельствует, что он — невиновен". Юноша все		это услыхал. Кто-то
сказал: „Он сам сознается в	своем преступлении". Эмир-и-харас
на того прикрикнул и сказал:	„Напрасно ты	стремишься	к про-
литию крови мусульманина. Этот юноша слишком разумен,			чтобы

произнести что-либо, могущее	привести к его гибели"- Он говорил
с той целью, чтобы юноша	начал отпираться. Он обернулся

к юноше и спросил: „Что ты скажешь?" Юноша сказал: „По соизволению всевышнего это греховное дело пало на мои руки.

Г л а в а т р и д ц а т ь	д е в я т а я
За этим миром следует другой мир, в том мире я		не хочу терпеть
наказания всевышнего. Соверши надо мною	божий	приговор". Этот

эмир-и-харас притворился глухим, обернулся к людям и спросил: „Я не слышу, что он говорит. Сознается или нет?" Ответили: „Да, сознается". Спросил: „Эй, сынок, ты не имеешь внешности пре-

ступника. Может, кто из		врагов наставил тебя на то, чтобы ты
говорил этак, желая твоей гибели?			Подумай хорошенько". Ответил:
„О,	эмир! никто не наставлял меня. Я — преступник. Исполни надо
мною приговор всевышнего". Когда			эмир-и-харас понял, что он не
отступится от своего слова, что			его	увещевания — бесполезны,
потому что тот обрек себя на убиение,				спросил у юноши: „Значит
так,	как ты говоришь?"	„Так". Сказал: „Я совершу над тобой

приговор". Затем, обернувшись к людям, он сказал: „Видели ли вы молодого человека столь богобоязненного, как этот? Я по крайней мере не видал. От него исходит свет благости, мусульманства, честности. Он приносит сознание из-за страха перед богом, пре~ славным и всемогущим. Зная, что должен умереть, он предпочитает 124 предстать перед богом, преславным и всемогущим, чистым, умершим

в вере.	Между ним, гуриями		и райскими жилищами — один шаг".
Затем	он сказал юноше: „Пойди, чисто омой тело,					соверши два
риката	намаза, покайся,	тогда	я совершу приговор".			Юноша так
и сделал. Эмир-и-харас сказал: „Вижу, что этот					молодой человек
пойдет	в рай в этот же час". Этакими словами				он сделал смерть
в сердце юноши настолько сладкой, что молодой					человек принялся
торопиться, чтобы его		убили	как	можно скорее.		Эмир-и-харас
приказал затем, чтобы его осторожно				раздели, завязали ему глаза,

а сам продолжал разговаривать с ним таким образом. Пришел

палач	с мечем, блестящим как капля воды, встал над головой моло-
дого	человека	так, что тот не заметил. Эмир-и-харас сделал	глазами
знак.	Палач	быстро взмахнул мечом и отрубил голову	юноше
с одного взмаха. Затем он отправил в темницу несколько			человек

схваченных за всякого рода проступки, чтобы впоследствии правильно поступить с ними, встал и удалился в покои. Слуга пришел

к	надиму и пересказал	все, что	видал.	На другой день	он встал
и	направился в дом другого эмир-и-хараса. Пришли люди				и сбиры.
Дом наполнился. Когда		взошло	солнце,	эмир-и-харас вышел ш

10 Сиасет-намэ

146	Сиасет-намэ
дома, открыл	прием, нахмурился. Перед ним встали сбиры. Черев

некоторое время он спросил: „Привели ли кого?" Ответил: „Привели двух-трех пьяных молодых людей". Приказал; „Введите". Привели. Поглядел на них, сказал: „Уже давно я разыскиваю этого

проклятого смутьяна, равного которому нет во всем Багдаде.							Ему
следует	отрубить		голову, так кагс он не знает другого			дела, как
сбивать	с	пути	детей.	Не проходит ни одного дня,	чтобы ко мне
не пришло		жаловаться		на него с десяток человек.	Вот	уже	давно

я разыскиваю его". И столько он наговорил, что этот молодой человек захотел, чтобы ему порубили шею, дабы освободиться от его оскорблений. Затем эмир-и-харас приказал принести арапник,

сказав:

„Разложите,

сядьте

на

его

голову и ноги,

всыпьте сорок

арапников". Наказав его, они хотели

отвести его в темницу. Пришли

125 свыше

пятидесяти

почтенных хозяев, свидетельствовали

о добро-

порядочности и

воздержанности

того

молодого

человека, ходатай-

ствовали,

чтобы

он освободил

его,

предлагали

также подношения.

Эмир-и-харас не согласился

и отправил

молодого

человека в тем-

ницу. Хозяева удалились

с

опечаленным

сердцем,

проклиная его.

Он же встал и ушел в свои покои. Слуга

возвратился и рассказал

мадиму

все, что

произошло. На третий

день

надим

отправился

к Мамуну и передал ему,

что

слышал о свойствах

и образе

дей-

ствий обоих эмир-и-харас.

Повелитель

правоверных

Мамук

изу-

мился, призвал милость божью на

старика, послал проклятия на

ту собаку

и сказал: „Да

будет он проклят! если он так безрассудно*

поступил с благородным человеком, что же он сделает, если ему

попадется

кровник?". Он распорядился отставить его

от должности

эмир-и-харас, вывести из темницы того молодого

человека,

а за

стариком

сохранил

его

службу

и

пожаловал

ему

почетную

одежду.251

gigjgx^^

Глава сороковая.

О милостях государя к божьему люду и о следовании правилам во всяко7л деле и обычае.

Во всякое время проявляются небесные бедствия, на государство падает плохой глаз, держава переменяется, переходит из одного дома в другой, становится смутной по причине мятежей, вражеского меча, насилий. В эти дни мятежа знатные притесняются, смутьяны входят в мощь, становятся сильными, делают, что хотят. Дело праведных ослабевает, становится худым. Нижайшее лицо бывает эмиром, а благородно рожденные испытывают лишения. Любой низкий человек не боится возложить на себя титул вазира и государя, тюрки возлагают на себя титул хаджэ, а хаджэ присваивают себе титулы, соответствующие тюркам, дают приказы от имени государя. 126 Дело шариата ослабевает; народ становится непослушным, воины своевольными; теряется способность распознавать между добрым и злым; никто не исправляет дел; если тюрок хозяйничает над десятью тазиками — допустимо; если тазик хозяйничает над десятью тюрками — допустимо; дела государства вершатся без правила. Из-за многих походов и войн у государя небывает досуга покончить

с этим,	поразмыслить относительно этого. Затем, когда					пройдет
нехорошее время		и наступают дни спокойствия, всевышний ниспо-
сылает	государя	правосудного,		разумного; он дает ему знание,
чтобы тот распознал все вещи,				расспросил у каждого, каковы были
установления государей			во все времена, дает ему удачу			победить
всех врагов, прочитать			свитки,	устроить	весь распорядок и обычай
царства,	выявить	способность		каждого	лица, каждого посадить на
свое место, искоренить			неверных, любить веру, уничтожить ересь
10*

148 Сиасет - намэ

по соизволению бога, преславного и всемогущего. И если мы в этом смысле вспомним, чтоб многое охватить взором, то окажется ясным,

что отпало от порядка, дабы владыка			мира дал	относительно		всего
распоряжение и указ. Из дел, которые оберегали государи,						одно
таково: они заботились о старинных			родах и царских		детях, почи-
тали их, во время своего		правления давали им долю в меру жизнен-
ных потребностей,	дабы	существовал	их дом. И еще: лица заслу-
женные, ученые,	алиды,	хранители	границ и	люди	корана не

должны быть лишены всспомоществования из казны, чтобы от них произошли молитвы во благо, благодарность и хвала.

Рассказ относительно этого. Рассказывают, что некое собрание заслуженных лиц написало прошение Харун ар-Рашиду: „Мы, рабы бога, дети вельмож, некоторые из нас люди корана, ученые, иные принадлежат к потомкам пророка, другие же из тех, отцы которых имеют заслуги при этой державе, — все мы мусульмане, с чистою верою, наша доля в казне. Ты ежедневно тратишь имущество на

свои	страсти, а у нас нет хлеба. Или ты выделишь нашу долю,
или	же мы прибегнем к богу, великому и преславному, восплачем

перед ним, чтобы он взял у тебя казну и вручил бы кому другому, кто был бы сострадателен к мусульманам".252 Когда Харун ар-Рашид прочел это заявление, он смутился, пошел в дворцовые покои, терзался. Увидав его не в духе, Зубейда спросила: „Что случилось?" Он рассказал Зубейде. Зубейда сказала: „Погляди, как поступали до тебя халифы и вельможи с рабами бога, и ты поступай так же. Нет никакого сомнения в том, что казна принадлежит мусульманам, а ты оттуда тратишь очень много. Позволяй себе вольности с иму-

ществом	мусульман лишь		настолько, насколько они это делают
с твоим	имуществом.	Если	они на тебя жалуются, то им прости-
тельно".	И случилось,	что они оба увидели во сне день восстания

из мертвых; люди пришли в место подсчета грехов, их подводили по одному, Мустафа — благословение божие над ним!— предстательствовал за них, и они шли в райскую сторону. Ангел взял руку их. Они спросили: „Куда ведешь?" Ответил: „Меня послал Мустафа,— мир над ним! — приказав мне: „пока я нахожусь здесь, не позволяй, чтобы их привели ко мне; мне будет стыдно, ведь я ничего не смогу сказать относительно них, так как они сочли имущество мусульман