из электронной библиотеки / 578518735012040.pdf

11
Дальнего Востока в исторической ретроспективе.	Неоценимый вклад в исследование

дальневосточного региона внесли ученые этнографы и фольклористы (Ю.В. Аргудяева, Г.Г. Ермак, В.В. Кобко, Л.М. Свиридова, Л.Е. Фетисова). Среди этнографических работ, посвященных различным группам восточнославянского населения Приморья, наиболее заметны труды Ю.В. Аргудяевой. Раскрывающие, преимущественно, семейно-бытовой, хозяйственный аспект жизни крестьянства, они содержат анализ миграционных процессов, особенностей социально-экономического развития, культурной жизни Дальнего Востока. Немаловажно, что работы Ю.В. Аргудяевой1 базируются не только на архивных данных, но и на экспедиционных материалах.

Существенным подспорьем в нашей работе явилась монография Л.Е. Фетисовой2, в которой рассматривается история переселения и фольклор черниговцев, а также содержится объемное приложение с текстами песен.

Тем не менее, историю заселения Приморья мигрантами украинских губерний нельзя назвать достаточно освещенной. Не выявлен полный перечень метрополий, слабо раскрыт вопрос о численности и направлениях миграционных потоков на территории Приморья. Много белых пятен и в сфере сельскохозяйственного производства, и общинно-родового уклада. Не разрабатывались в свете интересующих нас проблем, миграционные процессы послеоктябрьского периода.

В параграфе 1.2. «Географическая и историческая динамика заселения Приморского края» рассматривается процесс переселения мигрантов с Черниговщины в различные исторические периоды (дооктябрьский, послеоктябрьский), а также освещается

география их расселения по территории края.
Кроме того, в параграфе затрагивается	вопрос	этнической	принадлежности
выходцев северо-западных уездов Черниговщины.		В связи с	неоднородным

национальным составом населения, исторически сложившимся в европейском регионе, приморские переселенцы также идентифицировали себя по-разному. Так, по данным А. Меньщикова, за 1883-1895 гг. 31,6% переселенцев из Суражского уезда назвались белорусами, а прибывшие в 1896-1900 гг. в большинстве представились великороссами, а только 7,6% белорусами. И наша экспедиционная практика не дает однозначного ответа. Часть информантов относили себя к белорусам, другие назвались русскими, третьи затруднились определить национальную принадлежность.

Дооктябрьский период. Регулярное поступление переселенцев из северо-западных уездов Черниговской губернии на территорию края намечается с 80-х гг. XIX в. Основная

1 Аргудяева, Ю.В. Крестьянская семья украинцев в Приморье. - М., 1993; она же. Крестьянская семья у восточных славян на юге Дальнего Востока России. - М., 1997.

2 Фетисова, Л.Е. Белорусские традиции в народно-бытовой культуре Приморья. - Владивосток, 2002.

12 их часть прибыла в период с 1895 по 1910 годы, она состояла, преимущественно, из

выходцев Суражского уезда. Первые поселения, основанные черниговцами, относятся к 1883 году (Майхе), но главные пики интенсивного формирования сел приходятся на 18841885 годы (Уноши, Новицкое, Фроловка, Многоудобное, Петровка, Речица, Романовка, Ново-Нежино) и 1906-1907 годы (Харитоновка, Соколовка, Новомихайловка, Беневской, Васильевка, Кирилловка, Суражевка).

На основании имеющихся документов по переселению, фактов, приводимых в работах дальневосточных ученых, а также собственных сведений из экспедиционной практики, автор выстраивает таблицу, показывающую направления переселенческих потоков из Суражского, Стародубского, Новозыбковского уездов Черниговской губернии в Южно-Уссурийский край с указанием названий сел с обеих сторон. В отдельной схеме, на примере Харитоновки, показывается мозаичный принцип складывания деревенской общины, типичный для Приморья. Уже на начальном этапе, население села состояло из выходцев как минимум десяти деревень двух уездов Черниговской губернии.

Приведенные сведения указывают на достаточно компактное расселение этой группы мигрантов на территории края. Основные места локализации, в современных административных границах, приходятся на Партизанский, Шкотовский, Чугуевский, Ольгинский районы.

Послеоктябрьский период. Полевые материалы автора свидетельствуют о том, что миграция из обозначенной территории (с 1927 года она относится к Брянской области) в Приморье продолжалась и в последующие годы. Прибывшие в 30-е годы часто обосновывались в селах, образованных черниговцами. В послевоенные годы этот принцип, как правило, не соблюдался.

Анализ миграционных потоков, географии расселения показал, что в Приморье сложились благоприятные условия для формирования музыкально-обрядовой традиции в силу компактности заселения выходцев из одного региона.

Параграф 1.3. – «Материально-бытовая культура черниговских переселенцев в период с 1883 по 1917 годы». Сфера материальной жизни, составляет, наряду с явлениями духовного порядка, традиционную макросистему культуры. Поддержание материальной составляющей является еще одним необходимым условием формирования и функционирования музыкально-обрядовой системы. Следует учитывать, что крестьянепереселенцы – это люди, впитавшие набор определенных традиционных ценностей, представлений о мире. Они-то и послужили той мировоззренческой основой, в соответствии с которой переселенцы пытались выстроить окружающее пространство. В параграфе рассматриваются коррективы, которые неизбежно вносили в эту модель

13 природные условия и социокультурная среда. Так определенные изменения претерпели

система землепользования и реестр посевных культур, появились новые виды деятельности (отхожие промыслы) и расширился пищевой рацион.

Вместе с тем, по основным параметрам, материальная сфера культуры показала себя как стабильная система с достаточно хорошими адаптивными возможностями. Основным занятием продолжало оставаться земледелие с общиной формой землепользования. Продолжительное время сохранялись способы уборки урожая и сельскохозяйственные орудия труда. Традиционных установок придерживались переселенцы в тех сторонах материальной жизни, которые связаны с жилищем, одеждой и ремеслами. Достаточно долго сохранялся и семейно-родовой уклад. В целом, жизнеустройство сельской общины регламентировалось традициями народного календаря. Все вместе это способствовало формированию и поддержанию на дальневосточной земле вторичной музыкально-обрядовой системы.

Глава вторая – «Жанровая система музыкального фольклора черниговских переселенцев в историко-культурной динамике» состоит из 6 параграфов.

В параграфе 2.1. – «Общие закономерности развития жанровой системы в переселенческой среде» определяется принадлежность данной музыкальноэтнографической традиции к одной из ветвей восточнославянской культуры. Суммируя все высказывания по этому поводу, автор считает, что исследуемая музыкально-обрядовая система относится к типологически западным восточнославянским (западнорусским) традициям, основным показателем которых является наличие развитого цикла календарных песен. Зафиксированная в Приморье музыкально-этнографическая традиция черниговских переселенцев в работе обозначается как «макротрадиция», которая складывается из «традиций» трех групп переселенцев, в свою очередь, «традиция» первой группы состоит из нескольких «микротрадиций» (локальных традиций). В параграфе указывается на разницу в функционировании жанровых систем трех традиций (корпус обрядовых песен в традициях второй и третьей групп переходит в «пассивный» фонд еще с момента переселения), что дает возможность для диахронического изучения макротрадиции на местном материале.

Традиционная культура в своем развитии проходила различные стадии. Воспринятое славянами христианство затронуло различные сферы народной жизни, в том числе традиционное мировоззрение. Результатом взаимодействия народных верований и христианства явилась единая система взглядов, которую в исследованиях последних лет принято называть народным христианством1. Пересмотру подвергся и архаичный

1 Народное музыкальное творчество. - СПб., 2005. - С. 35.

Осенние

Рождественский

тропарь

Колядки

Щедровки

Масленичные

Далее в работе рассмотрены «микротрадиции» жанровой системы.

Параграф 2.2. – «Типология песен календарного круга», как и три последующих, рассматривают жанровую систему первой группы переселенцев. Календарные песни, представляющие центральную часть жанровой системы, музыкально оформляют все периоды годового круга. Однако, наблюдается неравномерное песенное наполнение

Похоронные:

Духовные стихи

14 народный календарь. Время совершения обрядовых практик, начала-окончания сезонов

стали соотносится с датами церковных праздников и системой постов. Влияние христианских традиций прослеживается и в системе музыкального фольклора, которая органично впитала в себя ряд богослужебных песнопений (тропарь Пасхи, тропарь Рождества и др.). Помимо этого, вслед за принятием православия в русскую культуру вошел свод книжных христианских текстов, которые стали одним из источников музыкально-поэтических жанров фольклора, например такого, как духовные стихи.

Целостная модель жанровой системы, выстроенная на основании полного реестра музыкальных жанров, зафиксированных у первой группы переселенцев, может служить

примером взаимодействия народной и христианской культур:
Календарные песни	Семейно-обрядовые	Необрядовые песни	Инструментальная
	песни		музыка
Заклички	Свадебные:	Лирика:	Наигрыши под
Пасхальный тропарь	Прощальные	Раннетрадиционная	пляску, танец
Хороводы	Поезжанские	Позднетрадиционна
Весняные	Корильные	я	Наигрыши под
Гряные	Комментирующие		припевки
	обрядовые	Детские песни
Купальские	ситуации
Жнивные		Припевки
Полевые
Лирические

15 сезонов года. Налицо явное преобладание весенних песен, которые, хотя и не

представлены большим числом жанров (заклички весны, хороводы, пасхальный тропарь, весняные и гряные песни), но количественно заметно превышают песенные группы других сезонов. Это явление отмечают и исследователи коренной традиции1. Доминируют в весеннем цикле хороводы. Они делятся на календарно-обрядовые и игровые, основная часть которых по музыкальному складу относится к общерусскому фонду.

В структуре календарно-обрядовой системы календарные песни играют разную роль. Как правило, они либо выступают в качестве знака, символа определенного сезона (пасхальные хороводы), либо маркируют периоды транзита между сезонами (гряные песни, колядки).

Помимо календарных песен в музыкальный код весенне-летних календарных ритуалов включаются приуроченные лирические песни. Весной – весняные песни, летом – полевые и собственно лирические.

При сравнении жанровой системы календарного цикла черниговских переселенцев с западнорусскими прототипами отмечаются изменения, происходящие в «полевом» цикле песен (обслуживающих работы в поле). Если в европейской системе фиксируются песни покосные, жнивные, прополочные, полевые, осенние2, то в приморской – прополочные, жнивные, полевые, осенние. Причем, прополочные, жнивные, осенние песни часто не дифференцируются между собой, определение жанра, в отличие от представителей второй и третьей групп, у коренных приморцев вызывает затруднение, одни и те же образцы исполнители могут отнести к разным жанровым группам полевого цикла. Стирание межжанровых границ, на наш взгляд, объясняется другими климатическими условиями, повлекшими пересмотр системы землепользования и изменение сроков полевых работ.

Параграф 2.3. – «Семейно-обрядовые песни». В традиции черниговских

переселенцев они	представлены	внушительным корпусом свадебных песен и
единичными образцами произведений похоронной обрядности.
Свадебный	цикл озвучивает	все этапы свадебного действа и включает такие

жанры, как песни прощальные (в том числе сиротские), корильные («дражнилки»), поезжанские и комментирующие обрядовые ситуации. Последние занимают доминирующее положение среди представленных функциональных групп.

1 Елатов, В.И. Песни восточнославянской общности. - Мн., 1977. - С. 30; Савельева, Н.М. Региональная стилистика русской народной песни. Русско-белорусско-украинское пограничье. - М., 2005. - С. 190.

2 Савельева, Н.М. Указ. соч. - С. 190.

16 Весь свадебный ритуал обслуживают несколько напевов, которые имеют

политекстовый характер, с прикреплением к каждому большего или меньшего количества текстов. Самый распространенный напев, основывающийся на стихотворной формуле 5+3, группирует вокруг себя порядка 30 текстов. Заметим, что для основной части типовых напевов характерна координация с поэтическими текстами разных функциональных песенных групп, отсюда – отсутствие строгой закрепленности напевов за определенными фрагментами ритуала.

Спорадически встречаются песнопения, сопровождающие похоронные обряды. Так, два духовных стиха, были атрибутированы исполнителями как звучащие на похоронах и в поминальные дни.

Параграф 2.4. – «Необрядовое музицирование» объединяет необрядовые песни и инструментальную музыку, которые занимают подчиненное положение в жанровой системе музыкального фольклора черниговцев.

Песенная сфера, рассматриваемая в разделе, складывается из неприуроченной лирики, незначительного числа детских песен и припевок. Лирические песни включают образцы раннетрадиционного и позднетрадиционного творчества, различающиеся стилистически (по структурным, ладовым, мелодическим характеристикам) и по типу многоголосия.

Заметим, что образцы ранней лирики единичны. Из повседневного репертуара они, как и в других восточнославянских традициях, вытесняются песнями позднего происхождения (украинскими и русскими), которые представлены значительным набором жанровых разновидностей.

Инструментальная традиция черниговских переселенцев стоит в ряду украинских, белорусских, западнорусских инструментальных традиций, для которых типичен круг музыкальных инструментов, включающий гармонь, скрипку, балалайку, бубен (барабан), ударные инструменты. Из двух областей инструментальной игры, одна из которых связана с уличными шествиями, другая – плясовая, преобладала последняя. Инструментальная музыка, включаясь в календарные и свадебные обряды, была хотя и не главным, но существенным элементом акустического языка ритуала.

Параграф 2.5. – «Жанровая система музыкального фольклора первой группы переселенцев в ее локальных версиях (сравнительный аспект)».

Анализ жанровой системы показал, что определяющее место в ней занимают песни календарных праздников и свадебного ритуала (ядро), т.е. песни, имеющие приуроченный характер и относящиеся к раннему стилистическому пласту. Среди периферийных жанров - необрядовые песни и инструментальная музыка, которые можно атрибутировать как

17 подвижный компонент системы, обладающий миграционными свойствами и

контактирующий с другими народно-жанровыми системами в области необрядовой музыки и инструментальной игры.

Выяснилось также, что локальные жанровые системы, зафиксированные в селах, не идентичны между собой. Полного набора жанров не отмечено нигде. Сходные жанровые системы, с «индивидуальным лицом» выявлены в Соколовке, Васильевке, Многоудобном. Они включают песни календарные (весенние, летние, зимние), свадебные, лирические. Иная система была обнаружена в Новомихайловке. При наличии полноценного свадебного цикла, немалого корпуса позднетрадиционных лирических песен, в ней минимально представлены календарные песни (колядка «Коза», масленичная, закличка весны), что совершенно не типично для изучаемой традиции.

Сходство определенного круга песен в жанровых циклах Соколовки и Васильевки, а также известность одного из метропольных источников засельщиков Васильевки позволили сравнить репертуар этих сел с группой песен, записанных в д. Кулаги Суражского района Брянской области1, выявив значительное сходство на текстовом и музыкальном уровне. Это дало основание говорить о близости традиций, локализованных в этих селах.

Заканчивая сравнительный анализ локальных жанровых субсистем первой группы переселенцев, можно констатировать, что при всем сходстве, каждая имеет свои особенности, обусловленные как состоянием коренных традиций на момент выхода, так и природными и социальными условиями, сложившимися в Приморье.

В целом, несмотря на незначительные изменения, наметившиеся в полевом цикле, общая структура жанровой системы первой группы переселенцев за период функционирования в Приморье сохранилась.

Параграф 2.6. – «Жанровые системы второй и третьей групп переселенцев (сравнительный аспект)» содержит анализ песенных циклов в сравнительном аспекте. Обращение к песенному репертуару других групп показало, что все три рассмотренные жанровые системы очень близки и являются версиями одной песенной макросистемы. Базовым компонентом представленных жанровых систем выступает развитый цикл календарных песен. Более традиционно он выглядит в песенной системе второй группы переселенцев. Календарный цикл третьей группы имеет существенный пробел в жанровом реестре весеннего периода, в нем отсутствуют хороводы, что не типично для песенных традиций данного региона. Музыкальное наполнение весеннего сезона происходит за счет неприуроченных песен, которые разрешается петь, начиная с Благовещенья. «Полевой»

1 Елатов, В.И. Песни восточнославянской общности. - Мн., 1977.

18 цикл песен, напротив, представлен расширенным спектром жанров и включает, помимо

известных прополочных, жнивных, лирических («в жниво»), песни лирические («в полотье») и покосные.

Из рассмотренных в разделе жанровых составляющих семейно-обрядового цикла и цикла лирических песен, обращает на себя внимание корпус лирических песен, зафиксированный у третьей группы переселенцев. Он вбирает представительный слой раннетрадиционной лирики, а позднетрадиционный пласт содержит незначительное число украинских песен, основной же массив составляют песни русские.

Анализ всех трех жанровых систем выявил наиболее стабильные элементы календарно-песенных циклов, приобретающих статус знаковых, к ним относятся: «Веснавесняночка» (закличка), «Запалю я куль соломы» (весняная, маркирующая праздник Благовещенья), купальские песни (припевки), «адресные» новогодние колядки.

В свете историко-культурной динамики в функционировании жанровых систем всех переселенческих групп наметились общие тенденции. На наш взгляд, в приморских песенных традициях возрастает роль лирического компонента. Связано это с тем, что лирические песни позднего происхождения все активнее замещают обрядовый фольклор (что, впрочем, характерно и для других регионов), но в Приморье, на территории позднего заселения, эта тенденция более выпукла и динамична, так как лирика становится здесь еще и средством межобщинных контактов, способствуя формированию общего культурного фонда региона.

Выводом по второй главе является заключение о том, что жанровые системы приморских переселенцев сохранили общий остов и вполне соотносятся с

западнорусскими	прототипами1. Умозаключения	автора относительно структуры	и
состава жанровых систем, напрямую коррелируют		с выводами Н.М. Савельевой2:	1)
центральными по	значимости являются циклы календарных и свадебных песен;		2)

значительную часть репертуара составляют песни календарного цикла, с которым, так или иначе, связаны все жанры системы; 3) в жанровой системе отмечается обилие хороводных песен, которые делятся на типологически календарные и песни более поздние, по музыкальному складу связанные с общерусскими хороводами; 4) несмотря на аналогии с белорусским и украинским фольклором, жанровая система имеет свои характерные черты.

Незначительные изменения наметились лишь в «полевом» цикле песен. Они связаны со стиранием границ между жанровыми группами и их свободной

1 Елатов, В.И. Указ. соч. - С. 25.

2 Савельева, Н.М. Указ. соч. - С. 25-27.

19 приуроченности к любым работам в поле, а также с переходом отдельных лирических

приуроченных песен в разряд неприуроченных, исполняемых в любое время года.

Глава третья «Сравнительно-адаптационные аспекты функционирования календарно-песенного цикла у черниговских переселенцев» состоит из четырех параграфов. Выделение календарного цикла в качестве предмета анализа обусловлено «календарным модусом мышления» (выражение З.Я. Можейко), свойственного изучаемой культурной традиции. Календарный цикл рассматривается нами как целостное явление, как «фольклорно-этнографический текст» (термин А.М. Мехнецова), который составляют символические языки (коды).

В параграфе 3.1. - «Методология изучения адаптационных процессов в песеннокалендарной традиции» излагается методика адаптационных исследований на базе анализа календарно-песенного цикла как целостного явления. В качестве основных подходов для рассмотрения цикла избраны системный, структурно-семиотический, структурно-типологический методы и методика адаптационных исследований. Выявляются подходы к адаптационным процессам, происходящим в обрядовой и музыкальной составляющих ритуала. Системный подход предполагает рассмотрение песенно-календарного цикла в системных связях с мировоззренческой областью, жизненной и обрядовой практикой. Метод, разработанный структурно-типологическим направлением музыкальной фольклористики, избран в качестве базового для выявления основных структурных типов (СТ) напевов календарных песен, формирующихся при устойчивой координации ритмических типов (РТ) и мелодических типов (МТ). В параграфе приводится комплекс языковых (знаковых) систем, функционирующих в фольклоре, обоснованный в работах структурно-семиотического направления. Уточняется подход к обрядам календарного цикла как к ритуалам переходного типа, впервые предложенный европейскими этнологами А. Ван Геннепом и В. Тернером, развитый российскими этномузыковедами (О.А. Пашина, Т.И. Калужникова).

Параграф 3.2. - «Этнографическая канва календарного цикла» анализирует этнографическую составляющую исходя из того, что цикл структурируется ключевыми обрядовыми комплексами, которые приурочены к святочному, масленичному, пасхальному, троицко-купальскому, жатвенному периоду. Они включают: 1) встречу и проводы мифологических персонажей, 2) запреты и предписания, касающиеся поведения людей, 3) поминальные мотивы, в которых воплощен культ предков, 4) прогностические (гадания), 5) продуцирующие и 6) апотропеические практики. По этой схеме и производится анализ ритуальных действий.

20 Существенно, что все календарно-обрядовые комплексы имеют маркированные

начало и конец и строятся по принципу встречи/проводов мифологических персонажей. Мифологические персонажи материализуются в разных формах. В символическом виде предстает Весна. Человекообразный облик приобретают русалки, лесовые, черти. Мифологический персонаж Купайлица предстает в виде дерева. Души умерших предков могут воплощаться в троицкой зелени и купальских венках, в первом и последнем сжатом снопе. Помимо этого, предков-покровителей олицетворяют ряженые персонажи: в пасхальный период – герои хоровода-игры «Старец» (Старик, Старуха), а на святки – колядовщики.

Через все сезоны проходят действия поминального характера. Особенно насыщен ритуальными практиками, связанными с культом предков, весенний период, на который выпадает главный поминальный день года - Радуница. Немаловажной составляющей этих обрядов было кормление-задабривание предков, осуществлявшееся в различных формах. В ключевых календарно-обрядовых комплексах отмечается наличие продуцирующих, апотропеических, прогностических практик.

Анализ этнографической составляющей календарно-обрядового цикла черниговских переселенцев показал, что в основе ритуальной деятельности лежит мифологический тип мышления. В изучаемой культурной традиции сохраняется традиционная картина мироустройства, включающая представление о двух мирах. В соответствии с ней, в дальневосточной ритуальной практике воспроизводится традиционная модель пространственной структуры, сформировавшаяся в западнорусской традиции. Обряды выступают одним из способов наложения этой модели на новую природную среду, с целью сделать ее достоянием человека. Важнейшее значение в ритуальной практике имеют темпоральные характеристики. В приморской традиции сохраняется каркас календарного года, структурируемый неподвижными праздниками восточнославянского календаря. В календарной системе остаются основные даты, служащие границами сезонов и ключевые календарно-обрядовые комплексы. В суточном цикле обрядовые действия реализуются в сроки, продиктованные мировоззренческими представлениями о наилучшем времени коммуникации с иным миром.

Фактический материал, приведенный в параграфе, позволяет соотнести этнографический компонент фольклорно-этнографического текста календарного цикла с аналогами в родственных этнокультурных традициях, приводимыми исследователями (Л.Н. Виноградова, С.М. Толстая, О.А. Пашина, Л.М. Винарчик, Н.М. Савельева, Г.В. Лобкова), и содержащимися в свидетельствах переселенцев второй и третьей группы.