из электронной библиотеки / 578518735012040.pdf

21 Однако, в процессе адаптации календарного цикла наметились определенные

изменения в обрядовой сфере: 1) встреча весны реализуется в устойчивые календарные даты (Сороки, Благовещение), а не ориентируется на природные приметы; 2) сроки исполнения жатвенных ритуалов смещаются в связи с перемещением начала жатвы с начала июля на конец июля – начало августа (отсутствие озимых хлебов); 3) окончание жатвы (ритуалов) по времени неопределенно; 4) в троицко-купальских обрядах используется специфически местная зелень – клен, ясень, душистые травы, цветы; 5) круг святочных персонажей пополнился приморскими персонажами – масками «Китайцев» и «Корейцев».

Параграф 3.3. – «Акустический код в календарных обрядах черниговских переселенцев» вводит в звуковой мир ритуалов. Под акустическим кодом (языком) автор подразумевает комплекс звуковых средств, объединяющий звуковое поле природы и звуковое поле человеческого голоса, воспроизводящего организованный вербальный и музыкальный текст. В параграфе используется также более узкое понятие - музыкальный код, который имеет отношение только к музыкальным текстам. Ритуальная значимость звучания, пения обусловлена традиционными представлениями о магической роли голоса в обрядовом поведении. Являясь принадлежностью освоенного человеческого пространства, голос трактуется как явление сакральное, магическое, которое может

воздействовать на человека и на окружающий мир.	В связи с этим,	в параграфе
затрагивается такой «важнейший структурный	элемент фольклорного	текста» (по
определению А.М. Мехнецова), как исполнительская традиция.

Исполнительская традиция черниговских переселенцев имеет «женское лицо», облик которого формируют доминирующие в песенной культуре песни календарных и свадебных ритуалов. Мужское участие отмечено лишь в рождественский сочельник. При сравнении приморских (все группы переселенцев) и брянских звукозаписей календарных песен, выявляется следующее: в исполнении календарных песен у коренных приморцев исчезают характерные для прототипов темброинтонации, понижается тесситура исполнения, уходят характерные вибрации голоса, возникающие в верхней звуковой зоне, что приводит к сокращению мелизматики и к изменению ее природы. Объяснение кроется, по мнению автора, в природном ландшафте (каждая местность имеет свой особый звуковой фон и свои звуковые возможности), в иноэтническом окружении (другие певческие манеры) и, что немаловажно, в общей тенденции к «лиризации» песенного творчества, которая потребовала иной тембровой окраски.

Музыкальный код ритуалов включает песни календарных обрядов и приуроченные к ним. Их объединяет то, что они звучат в определенном обрядовом контексте и имеют

22 жесткую временную прикрепленность. Основной их массив относится к произведениям

раннего исторического слоя, которые отличают такие признаки, как «синкретичность, связь с мифологическими представлениями, особая функциональная значимость и смысловая нагрузка в календарно-земледельческих обрядах и трудовых процессах»1. На уровне музыкального языка они складываются по сходным формообразующим, структурным, мелодическим принципам, имеют в основе единый тип многоголосия.

Ванализе музыкального кода (обрядовые хороводы, гряные песни, купальские припевки, жнивные песни, обходные поздравительные песни (колядки, «Коза», масленичные припевки), следуя установкам структурно-типологического метода, основное внимание уделяется построению типовых инвариантных моделей – структурных песенных типов (СТ), вокруг которых группируется весь массив музыкально-поэтических текстов. В соответствии с трактовкой структурного песенного типа, как системы с определенным набором и взаимосвязью элементов, музыкально-поэтические тексты календарных песен рассматриваются в следующих аспектах: а) ритмического типа (виды слогоритмических периодов, формы композиционных единиц); б) мелодического типа (ладовая организация, рельефы мелодии, многоголосный склад, мелодические композиции); в) в координации слогоритмического и мелодического компонентов песенной формы.

Врезультате анализа музыкального кода было выявлено 17 основных структурных типов напевов, из них - 4 хороводных, 1 весняный, 1 гряной, 2 купальских, 4 жнивных, 3 колядковых, 2 масленичных. В основе песенных структур лежат силлабические типы стиха, которые координируются с цезурированными музыкальными формами.

Параграф 3.4. «Сравнительный типологический и музыкально-стилевой анализ песенных систем (приморская и западнорусская версии)». Близкое знакомство с нотными образцами из работ, посвященных коренной западноруской традиции2, показало, что круг типовых напевов, представленных в них, гораздо шире и разнообразнее, но шире и ареальный охват исследований. Вместе с тем, выявленные в Приморье типы календарных песен остаются в типологических рамках песенных традиций западнорусского региона. В приморской версии сохраняются основные параметры, составляющие песенные типы и делающие их узнаваемыми: слоговая структура стиха, форма текстовой и музыкальной строфы, лад, звуковысотный контур мелодии, темп, что обусловлено формульным характером напевов.

1 Лобкова, Г.В. Древности Псковской земли: жатвенная обрядность. - СПб., 2000. - С. 162.

2 Елатов, В.И. Указ. соч.; Савельева, Н.М. Указ. соч.; Можейко, З.Я. Песни Белорусского Полесья. - Вып.1. М., 1983; Можейко, З.Я.Календарно-песенная культура Белоруссии: Опыт систем.-типол. исслед. - Мн., 1985.

23 На текстовом и музыкально-выразительном уровне выявлены: характерная цепная

связь строф, словообрывы в конце строфы; основные стиховые структуры (5+3, 5+5, 6+6, 7+7); специфические композиционные структуры (1-4-хчастные, в том числе, включающие разнообразные рефрены); характерные узкообъемные ладовые системы; типичные мелодические приемы (гукания, протяженные тоны, глиссандирования на различных участках формы).

Наряду с этим, наблюдаются и определенные изменения: сокращаются приемы ритмического варьирования напевов; почти не встречаются приемы внутриладовой переменности («мерцающая» терция, вторая низкая ступень); на мелодическом уровне – значительно сокращается использование мелизматики, которая в коренной традиции является «сутью мелодии» (Н.М. Савельева).

Особо отметим, что у коренных приморцев происходят существенная трансформация многоголосной ткани напевов. В западнорусской традиции среди основных видов многоголосия отмечаются унисонное пение, гетерофония, бурдонный тип, как наиболее характерный для региона, терцовая втора. В Приморье в многоголосном складе напевов наблюдается следующее: у переселенцев второй группы (30-е гг. ХХ в.) – унисонный, бурдонный типы и элементы гетерофонии; в третьей группе (50-е гг. ХХ в.) – унисонный, бурдонный типы, элементы терцовой вторы; в первой группе – унисонное пение и терцовая втора, бурдон встречается чрезвычайно редко. Таким образом, просматривается определенная тенденция в изменении многоголосного склада в изучаемой макротрадиции. Этот путь, в общих чертах, можно определить как движение от диссонанса к консонансу. Вероятно, в Приморье он был пройден значительно быстрее, так как тенденция к «лиризации» песенной культуры подталкивала к этому.

В Заключении автор подводит итоги исследования песенной системы и формулирует основные выводы по диссертационной работе.

Анализ исторических и культурно-бытовых факторов показал, что в Приморье, сложились в целом благоприятные условия для формирования и функционирования песенной системы, базирующейся на мифологических представлениях. Этому способствовало: 1) относительная многочисленность и компактное расселение выходцев из северо-западных уездов Черниговской губернии; 2) следование традиционной модели мироустройства в сфере аграрного производства (основной вид деятельности), общинного и родового уклада. Последнее положение вполне закономерно, так как в процессе миграции, который воспринимается крестьянами как разрушение сложившихся форм

24 социализации и мировидения, «родовая парадигма оказывается не только оптимальной, но единственной формой вписания человека в реальность»1.

В соответствии с этим, а также с одной из сильнейших тенденций человеческой ментальности, нацеленной на «сохранение status quo и минимизацию изменений, сложившихся смысловых и, соответственно, бытийственных структур»2 становится понятным, почему песенная система в главных, системообразующих моментах (жанровая составляющая, формульные напевы, этнографический контекст) сохраняет свою структуру. Таким образом, в типологическом отношении песенная система черниговских переселенцев репрезентирует региональную версию западнорусской песенной культуры.

Вместе с тем, процесс адаптации черниговской песенной традиции, по образному выражению Г.В.Алексеевой, «невозможно представить в виде простой трансплантации»3, что и подтвердило проведенное исследование. При общей стабильности жанровой системы, незначительные трансформации наблюдаются в аграрно-календарном («полевом») цикле. Они, в первую очередь, обусловлены иными природноклиматическими условиями Приморья, повлекшими изменения устоявшейся системы полеводства.

Анализ акустического кода показал, что в процессе эволюции определенные изменения претерпевает и музыкальный язык песен. Основные из них касаются модификации мелодической структуры (мелизматика), ладовых систем (внутриладовая переменность), в меньшей степени затрагивается ритмическая структура (сокращение приемов варьирования).

Главная региональная особенность заключается в том, что в данной обрядово ориентированной песенной системе, за время функционирования в Приморье, наметилась устойчивая тенденция к усилению лирического начала. Она проявляется на разных уровнях и выражается в следующем: 1) в жанровой системе вырастает роль лирического компонента; 2) обрядовые песни, утрачивая свою главную функцию (ритуалы не воспроизводятся), исполняются «для себя»; 3) намечается переход приуроченных песен (лирические песни «полевого» цикла) в разряд неприуроченных; 4) выявляется стремление к консонантному звучанию, повлиявшее на многоголосный склад песен (доминирует терцовая втора); 5) трансформируется исполнительская манера, с понижением тесситурного уровня, меняется тембровая окраска голоса. Подобному преображению способствовали, прежде всего, социокультурные условия, сложившиеся в Приморье. Стремление локальных певческих групп исполнителей к укреплению

1 Пелипенко, А.А., Яковенко, И.Г. Культура как система. - М., 1998. - С. 307. 2 Там же. - С. 208.

3 Алексеева, Г.В. Проблемы адаптации византийского пения на Руси. – Владивосток, 1996. – С. 9.

25 местной культурной среды и формированию приморского фольклорного фонда усилило

динамику общевосточнославянской тенденции к «лиризации» песенного творчества. Обращается внимание на роль акустического кода в культурном освоении

территории. В определенном смысле первопоселенцы находились в ситуации первотворения. С одной стороны, адаптировались в новом для себя природном звуковом ландшафте (путем мифологического осмысления его составляющих), с другой - включали

внего свое звуковое поле. Исходя из того, что «озвучивание» мира - важнейший этап его создания»1, а звук, произведенный человеком, есть результат духовной деятельности, любое «пускание» голоса можно рассматривать как момент выстраивания культурного пространства. Соединение акустического языка с другими смысловыми рядами ритуала, в соответствии с традиционными представлениями о времени и пространстве, способствовало, помимо прочего, практическому освоению территории.

Намечены направления дальнейшего развития проблем, поставленных в диссертации. Первое связано со специальным изучением трансформационных процессов,

вкоторые вовлекаются элементы исходной фольклорной системы в условиях традиции позднего формирования. Второе предполагает выход за территориальные границы Приморья и сравнение в адаптационном аспекте приморской версии черниговской традиции с ее сибирскими аналогами.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1.Семенова, И.В. Традиционная свадьба у переселенцев северных уездов Черниговской губернии в Приморье (ХХ в.) [Текст] / И.В.Семенова // Семья и семейный быт в восточных регионах России: сб. ст. – Владивосток: Дальнаука, 1997. - С. 94 – 107. 0,85 п.л.

2.Традиционная свадьба: Свадебный обряд переселенцев Черниговской губернии в Приморье [Нотный текст] / сост.: И.В. Семенова. – Владивосток, 1998. - 118 с. 7,4 п.л.

3.Семенова, И.В. Некоторые стилевые особенности свадебных песен черниговских

переселенцев [Текст] / И.В.Семенова // Дни славянской письменности и культуры:

1 Байбурин, А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. - СПб., 1993. - С. 207.

26
Материалы Всероссийской научной конференции. -	Владивосток: Изд-во

Дальневост. гос. технич. ун-та, 1998. - Ч. 1. - С. 26 – 30. 0,3 п.л.

4.Семенова, И.В., Семенов, О.В. Украинская песенная традиция в Приморье (по материалам экспедиций) [Текст] / И.В.Семенова, О.В.Семенов // А.С. Пушкин. Эпоха, культура, творчество: традиции и современность. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. - Ч. 2. - С. 260 – 268. 0,55 п.л.

5.Семенова, И.В. Календарно-обрядовая система черниговских переселенцев (традиции и современность) [Текст] / И.В.Семенова // Новое видение культуры мира в XXI веке: Материалы Международной научной конференции в рамках Дней славянской письменности и культуры. – Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. технич. ун-та, 2000. - С. 79 – 83. 0,3 п.л.

6.Семенова, И.В. Традиции календарной обрядности в Приморье [Текст] / И.В.Семенова // Арсеньевские чтения: Материалы региональной научнопрактической конференции. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. - С. 189 – 196. 0,5 п.л.

7.Семенова, И.В. Семенов, О.В. Карагод широкий: Календарно-обрядовые песни переселенцев Суражского, Новозыбковского, Стародубского уездов Черниговской губернии в Приморье [Нотный текст] / И.В.Семенова, О.В.Семенов - Владивосток, 2003. - 125 с. 7,8 п.л.

8.Семенова, И.В. Календарно-обрядовая песенность весеннего периода (о традициях черниговских переселенцев в Приморье) [Текст] / И.В.Семенова // Музыка и ритуал: Структура, семантика, специфика. Материалы международной научной конференции. - Новосибирск, 2004. - С. 302 – 309. 0,5 п.л.