А вокруг ходил народ –

Веселился карагод.

А наряд был - загляденье,

Это просто удивленье:

У одной рукав с хворботой –

Ей всегда плясать охота.

А вот с тропками стоит –

Некрасивая на вид.

С поликами там стояла –

Песни весело играла.

А завески белые,

Сдорогими лентами,

Свышивками разными,

Счерными да красными.

Подпояски голубые,

Сами девки вон какие!

Ожерелья-то висят,

Гаруса на них блестят(289).

Одежда указывала на национальную и сословную принадлежность человека, его имущественное положение и возраст и т.д. Так, чрезвычайно характеристично описание костюма героя в творчестве И.С. Тургенева, скрупулезно изображавшего каждую деталь: «На нем была пестрая ситцевая рубаха с желтой каемкой; небольшой новый армячок, надетый в накидку, на голубеньком поясе висел гребешок, сапоги с низкими голенищами…»; «…Одеждой своей он щеголять не мог: вся она состояла из простой замашной рубахи да из заплатанных портов…», «…На нем были новые лапти и онучи; толстая веревка три раза перевитая вокруг стана, тщательно стягивала его опрятную черную свитку…», - что позволяло писателю, мастерски создавая колоритный образ русского крестьянства, посредством деталей костюма подчеркнуть социальную среду, время и образ жизни человека, и указать на материальный доход и возраст героя, черты характера; так рождались максимально зримые образы-типы, в частности, образ молодого щеголя в рассказе «Певцы»: «Он бойко поглядывал кругом, подсунув под себя руки, беспечно болтал ногами, обутыми в щегольские сапоги с оторочкой. На нем был новый, тонкий армячок из серого сукна с плисовым воротником, от которого резко отделялся край алой рубаха, плотно застегнутой вокруг горла». Здесь сапоги, алая рубаха, плисовый воротник позволили автору обозначить

34

особое положение героя, ибо в ту пору данные составляющие костюма были не каждому по карману (262, 97).

С течением времени костюм эволюционировал, поэтому вполне оправданно появление в контексте его изучения и описания новых понятий и особенностей. Так, цветом

икачеством ткани, орнаментом и формой костюма, наличием или отсутствием каких-то деталей можно было указать на статус девушки или женщины, ее возраст, историю и положение семьи. Все детали костюма следует считать уникальной тайнописью человеческой судьбы, сохранявшейся на протяжении веков благодаря естественному, повседневному усвоению в памяти подлинных представителей народа.

Взависимости от возрастного статуса существовало особое распределение изготовления и ношения тех или иных элементов костюма. Например, старшие пожилые женщины по достижении неплодного состояния шили себе головные уборы в виде шапочек из ткани, которые носили до самой смерти. Праздничные старушечьи головные уборы украшались особой вышивкой – серебром, а у молодых вышивка изображала фигуры женских божеств – «Рожаниц» и всегда была золотой. Золото в мифологических представлениях было связано с Солнцем, а серебро – с Луной и с миром мертвых. Таким образом, традиционной функцией женщины оказывается забота о роде во всех его формах, связанных с календарной магией плодородия и семейными обрядами, лечением от болезней

ит.п. По мере изменения возрастного статуса женщины сфера ее ритуальной деятельности расширялась – от лица, на к оторое был направлен ритуал (девушка – пряха, невеста, молодуха, роженица), к лицу, за ритуал отвечающему (сваха, повитуха, знахарка). Если обратиться к современности, то и сегодня возрастные ритуальные женские функции актуальны. С жалобой на здоровье в семье обращаются к матери или бабушке, старшая в семье – «большуха» - воспринимается как повар, все, что касается смерти в семье, до сих пор несут старые женщины, которые знают все «как надо».

У каждого народа в каждую историческую эпоху вырабатывались свои отличительные знаки, которые постоянно менялись под воздействием культурных контактов народа, в связи с техническим совершенствованием ткачества, вышивки, бисероплетения, изготовления головных уборов, с расширением сырьевой базы и т.д. Однако культурная традиция позволила сохранить ведущую суть – особый язык костюма.

Одним из выразительнейших преимуществ костюма является возможность широкой и мгновенной реакции на все происходящие события. И даже в самые сложные для народного костюма времена, например, в XVIII веке, когда Россия приобщалась к европейскому типу одежды и появились новые формы выражения понятий, не столь прямолинейно указывающих на социальную принадлежность, на противостояние человека остальным; в начале XIX века, когда формы выражения социального и имущественного положения стали невероятно изощренными, народный костюм сохранил свои отличительные черты и целостность.

Стремительные метаморфозы костюма нашли отражение в русской культуре. Все причуды моды, все этапы развития текстильного искусства в XIX веке, каждое название, имевшее определенный историко-культурный смысл, психологическую суть изображаемых персонажей, позволили писателям, художникам, архитекторам посредством скрупулезного описания одежды, точного выбора деталей или какого-то признака костюма, той или иной яркой художественной детали наиболее полно раскрыть сущность образа, целостную модель гармоничного мира.

35

Костюм как константа мира вещей несет в себе целый мир символов и знаков, составляющих пространство культуры. Костюм не существует отдельно, как нечто изолированное в контексте своего времени, он связан с различными вещами, чья функциональная связь говорит о едином стиле. Костюм властно диктует манеру поведения и

вто же время психологический настрой обладателя. Так, например, с тех пор, как женщины стали носить сарафаны, у них изменилась походка, стала плавной. Народный костюм прививал чувства стиля и меры, что в н астоящее время утрачено и, в частности, проявляется

вношении различных видов одежды.

Костюм - это еще и обычаи, весь ритуал ежедневного поведения, тот строй жизни, который определяет распорядок жизни, время различных занятий, характер труда и досуга, формы отдыха, любовный ритуал и ритуал похорон. В костюме раскрываются «образ мыслей и чувствований <…> тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу» (152, 40), те черты, по которым мы обычно определяем своего и чужого, человека той или иной национальной принадлежности, эпохи. Даже по небольшому описанию костюма можно было многое сказать о человеке, его носящем; так, маленький отрывок из повести Н.С. Лескова «Житие одной бабы»: «В притворе церкви бабы, свахи завернули ей косу под белую женскую повязку с красной бумажной бахромой; надели поневу с мишурным позументом и синей прошвой спереди; одели опять в белый тулуп и повезли в дом свекра» - указывает на то, что невеста - женщина из зажиточной семьи (не каждый имел возможность украсить поневу мишурным позументом, это было дорогим удовольствием (170, 17), белый тулуп – знак того, что невеста из центральных или северных районов России, только там носили верхнюю одежду белого цвета).

Костюм создает вокруг себя определенный культурный контекст. В прежние времена мало было изготовить праздничный костюм самому или у лучших мастеров, надо было еще уметь его носить, а это целое искусство:

Очень много молодцов.

К карагоду подошли

И плясать они пошли.

А штаны-то новые,

Ребята бедовые.

Пояса на них с махрами,

Они трепят все чубами.

А фуражки – как одна!

Доплясались до темна…

или

А понева хороша,

Песня льется не спеша,

36

А сорока золотая, -

Вон, какая молодая!

И рубаха белая,

Золотом отделана:

Там ремни на ней блестят,

Что о ней все говорят (289).

Костюм производился вручную, где форма и силуэт отрабатывались веками, секреты мастерства передавались от мастера к мастеру. Костюм, с одной стороны, придавал человеку новые возможности, а с другой – включал человека в традицию, то есть и развивал, и ограничивал его индивидуальность.

Костюм становится отражением народного мировоззрения, передававшегося от поколения к поколению вместе с языком, в частности, «языком костюма», с вековыми традициями и тем духом, который и составляет отличительную черту нации. Народный костюм – это не плод вымысла, а результат глубочайшего проникновения в таинство окружающего мира, неразрывного единения с ним:

Карагод большой собрался,

Каждый в красное убрался.

Все на выгон выходили,

К карагоду подходили.

Становились все рядом,

Все у красном у наряде.

Вот ушел праздник Семик,

И к нам Троица пришла,

Она радость принесла.

Карагод рано собрался,

Каждый в белое убрался (289).

Нельзя не согласиться с Л.Н. Толстым, считавшим, что без знания простой жизни, ее, казалось бы, «мелочей» нет понимания истории. Далеко не случайным становится описание в произведении А.С. Пушкина «Капитанская дочка» (214): «Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волосы были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армячок и татарские шаровары…», - это подробное описание мужской прически и указание на шаровары подчеркивает влияние иноэтнических культур, а также обозначает время бытования такого костюма, как и особенности эпохи.

37