2_5404850316313103156

при общем коллективе служащих больше 100 человек это было как-то незаметно. Старшины конечно давали нам понять, что отслужили несколько дольше, чем мы и, что им здесь можно то, что нельзя для нас”, “на камбузе первое время питались плохо, так как за столом сидят 10 человек, а в бачке еды иногда только на пятерых, поэтому не наедались и хлеба, особенно хлеба нехватало абсолютно всем. Лично я не видел таких людей, которые вставали из-за стола хоть более-менее сытые”, “в казарме была минусовая температура”, “но все разгильдяйство в этой части заключается конечно не только в этом” (л.д. 131). Описанные обстоятельства привели к возникновению у суицидента состояния фрустрации, которое выражалось в чувстве тоски, подавленности, чувство изолированности от коллектива; отсутствие эмоциональной и практической поддержки со стороны окружающих также не способствовало адаптации личности в коллективе. В материалах дела не имеется прямых указаний на высказывание Л.Я.В. суицидных намерений, но по описаниям окружающих с высокой вероятностью можно предположить наличие таковых. Возможно последней каплей, послужившей толчком реализации суицидальных намерений, является эпизод с облитой за обедом шинелью. Вывод: Экспертная комиссии приходит к выводу о том, что 1. В период, предшествовавший 11.01.96 г. Л.Я.В. находился в психологическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству, которое было вызвано:

— индивидуально-типологическими особенностями Л.Я.В. в виде шизоидного типа характера, который хорошо компенсирован в привычной среде, но при резкой смене жизненного стереотипа может испытывать затруднений при адаптации;

—неблагоприятные физические условия, резко снижающие адаптационные

возможности		любого		человека;
—	неблагоприятный	климат	в	коллективе.

2. Выявленные депрессивные переживания не достигали психотического уровня (по заключению посмертной судебно-психиатрической экспертизы), что не лишало Л.Я.В. способности руководить своими действиями в момент совершения самоубийства Судебно-медицинский

эксперт-психолог	Васильева	Н.В.
Судебно-медицинский
эксперт-психолог	Смирнова	Т.Г.

В этом случае, как и в следующем, опять командованием части не были учтены данные ПФО (психофизиологического обследования), указывающие на недостаточную нервнопсихическую устойчивость и необходимость повышенного внимания к военнослужащему.

Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза на испытуемого Г. А. С., 1975 года

рождения.
На	разрешение	экспертов	поставлены	вопросы:

— Страдал ли А.С.Г. в период, предшествовавший смерти каким-либо психическим заболеванием, если да, то каким именно?

— Не отмечалось ли у него в период, предшествовавший смерти признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности и мог ли он отдавать отчет в своих действиях и руководить ими?

— Не находился ли А.С.Г. в период предшествовавший смерти в психическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству, если да, то чем это состояние могло быть вызвано?

Эксперты	по	ст.ст.181-182	УК	РФ	предупреждены.
Материалы	уголовного	дела на 186 листах и	постановление		поступили ... числа.

Из материалов дела известо следующее. А.С.Г. родился 30 марта 1975 года на Украине в г.Винница в нормальной семье, где был старшим из 4 детей (имеются братья 14 и 7 лет, сестра 5 лет) с трудоспособными заботливыми родителями (л.д. 30, 130, 172) Учился средне, на 3, но классы не дублировал, окончил 8 классов и 10 классов ШРМ в 1991 году (л.д.169), получив специальность слесаря 2 разряда. Начал работу по специальности и

характеризуется положительно — “Вежлив, спокоен, задания выполняет на 105-110%” (л.д.173). 1 июня 1993 года — призыв в армию и 9 июня 1993 года отправлен в г.Севастополь в военную часть(л.д.30). Принял присягу на верность Украине, а ... числа прибыл в в/ч ... на учебу. ... числа оставил часть самовольно (л.д. 30, 33). Обстоятельства дела: “В учебной части проявил себя замкнутым, необщительным” (л.д.30), но жалоб о наличии неуставных взаимоотношений от него не поступало. Из рапорта старшего лейтенанта, начальника психофизиологической лаборатории ... от ...

числа известно, что у матроса А.С.Г. “были выявлены признаки нервно-психической неустойчивости в период адаптации к военной службе” (л.д.88). Обследование было проведено ... числа, о чем было доложено командованию, но дублировать ПФО не успели из-за оставления А.С.Г. в/ч ... числа. Покинув расположение части, А.С.Г. “шел по лесу, питаясь ягодами и ночуя, где попало”, а ... числа пытаясь проехать в автобусе без билета, познакомился с ... (ФИО) (поваром детского сада), которая его пожалела, пригласила к себе домой, предварительно зайдя с ним в военкомат, который был закрыт из-за выходного дня (воскресенье). Накормив, предоставив ванну и одев А.С.Г., хозяйка поговорила с ним, но много о себе он не рассказал, узнала только, что у него семья на Украине, что “он сбежал из части с учебы”, потому что “там над ним издевались, били и из-за этого он ушел” (л.д. 12, 82, 95, 96). На следующий день, в Понедельник, они отправились в военкомат, где им рекомендовали вернуться в часть добровольно, тогда “ничего не будет”, а в случае недобровольной доставки пойдет под трибунал”. Дав деньги на дорогу и обменявшись адресами, пригласив А.С.Г. приезжать к ней в увольнительную, ... (ФИО хозяйки) рассталась с матросом и ничего больше о нем не знала до появления следователя с известием о его смерти. ... числа на чердаке многоэтажного дома был обнаружен труп неизвестного мужчины в спокойной позе, накрытого одеялом, без видимых насильственных повреждений, при котором найдена записная книжка с адресами, давшая сведения о погибшем (л.д. 2, 3, 5). По заключению Бюро Судебно-Медицинской экспертизы Ленинградской области, мужчина погиб около 2-6 месяцев назад, “предполагаемая причина смерти истощение или переохлаждение” (л.д.14).

О жизни А.С.Г. и его личностных особенностях известно следующее. Мальчик — старший из 4 детей, обстоятельства беременности и родов еизвестны, но мать на чтолибо особенное не указывает. С 2 лет болен хроническим бронхитом с астматическими явлениями, тяжело переносил приступы, лечился в поликлинике и у участкового врача. Черепно-мозговых травм, травм позвоночника и иных существенных заболеваний не было. Отношения в семье были доброжелательные, ровные, члены семьи дружные и трудолюбивые (л.д. 178, 179). А.С.Г. “в детстве всегда был скрытен” (л.д. 42), любил рыбалку, “спокоен, очень замкнут, инициативы не проявлял никакой”, “был сильно подвержен влияюнию других, слабохарактерный”, “безэмоционален и безразличен, расшевелить его было очень тяжело (л.д.179). Сослуживцы также характеризуют его “замкнутый, необщительный” (л.д. 30), “проявил себя скрытным, несобранным, практически ни с кем не общался” (л.д.33), “замкнутый, малообщительный” (л.д. 61). В части ему было непросто — “Он высказывался о том, что его тянет домой” (л.д.116), “он обладал заторможенной реакцией “, “признавался, что ему несколько сложно вникнуть в новую для него обстановку в армии, говорил, что “внутри у него что-то не то”” (л.д.117). Несмотря на очень хорошую характеристику с места работы, мнения в части о его работоспособности расходятся — “показал себя как исполнительный и дисциплинированный военнослужащий” (л.д. 15), “проявил себя скрытным, несобранным” (л.д. 33). Таким образом, по описаниям свидетелей выявляется шизоидный тип характера, который определяется замкнутостью, выраженной избирательностью общения (л.д. 180, 178, 179), склонностью к внутренней переработке эмоционального напряжения (интроверсией), сниженной способностью к разрешению возможного конфликта конструктивным способом, интрапунитивной реакцией вины

даже за чужие ошибки. Котент-анализ анкеты “Прогноз”, заполненной А.С.Г. в прцессе ПФО, показывает, что кроме явных шизоидных черт (№ 2, 12, 44, 47), у него имеются и сенситивные черты — тонкая эмоциональная чувствительность при внешней холодности, глубокие переживания без проявления их во вне, повышенная чувствительность к угрозе или личностному унижению (№ 46,47, 49); наблюдаются и психастенические свойства — трудности принятия решения, особенно в экстремальной ситуации, тревожность, непосредственость реагирования в ситуации угрозы, причем преимущественно аутоагрессивным способом (направленным на себя). Это же сочетание сенситивно-шизоидно-психастенических черт обусловило и особо внимательное отношение к закону, уверенность, что трибунал состоится, что могло помешать А.С.Г. вернуться в часть. Кроме того, возращение в часть не разрешило бы тех проблем, от которых, возможно, он бежал, а скорее усугубило бы их. В период заполнения анкеты подэкспертный находился в невротическом состоянии с депрессивными переживаниями (№ 3, 5, 10, 50, 55, 59, 62, 63, 64, 65, 69, 70, 76), выраженной эмоциональной лабильностью и вегетативной неустойчивостью, также являющейся признаком выраженного невроза (№ 3, 5, 15, 40, 63, 64, 75) имелся и такой грозный признак, как суицидные мысли (№ 51, 73), на что указывал и начальник ПФЛ (л.д. 89, 90, 91). Особо следует отметить и полную искренность испытуемого при заполнении анкеты (№ 1, 4, 6, 8, 9, 11, 17, 18, 22, 25, 31, 32, 34, 36, 43), отсутствие истериоформных (самовнушенных) или ипохондрических проявлений (№ 7, 14, 21, 23, 24, 28), отсутствие психотических явлений (№ 24, 41, 45), отсутствие аггравации своих переживаний (№ 27, 50, 53, 57, 58, 61, 66, 67, 68, 69, 71, 74, 77, 79, 81-84, 52, 54-58). Такой набор черт требовал повышенного внимания к курсанту. Несмотря на многочисленные указания, что неуставные взаимоотношения в части отсутствовали (л.д. 30, 59, 60, 61, 62, 63, 65, 79, 149, 150, 151, 152), как и национальная рознь (все украинцы — л.д. 153), исключить их полностью нельзя (л.д. 12, 82, 95, 96). ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 1, 2) По данным материалов уголовного дела, медицинских документов, свидетельских показаний, А.С.Г. обнаружил психопатические особенности личности, но каким-либо хроническим психическим заболеванием, временным болезненным расстройством психической деятельность в период, предшествовавший смерти не страдал, мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. 3) В период, предшествовавший смерти, А.С.Г. мог находиться в психологическом (непсихотическом) состоянии, предрасполагающем к самоубийству, которое могло быть вызвано возможными трудностями адаптации к военной службе в силу сложного сочетания шизоидных, сенситивных, психастенических черт характера; выявленной в ходе психофизиологического обследования высокой нервно-психической неустойчивости; возможно сложности психологической обстановки в части, поскольку ни семейных проблем, ни личностных проблем с девушками или друзьями, ни других внешних обстоятельств по материалом дела не усматривается. Тем не менее, вывод о наличии психологического состояния, предрасполагающего к самоубийству, носит предположительный характер и не снимает со следователя необходимости расследовать возможные уголовные причины суицида (имитации его или доведения до самоубийства). Третья проблема, решаемая данным видом экспертиз, возникает при обвинении по статье 110 (107) УК РФ, которая предусматривает уголовное наказание при доведении кого-либо до самоубийства. Особенность этого вида экспертизы состоит в том, что на практике приходится проводить две отдельные экспертизы по разным субъектам одного и того же дела: по потерпевшему (суициденту) и обвиняемому или подозреваемому по статье 110. Экспертиза в отношении суицидента проводится с использованием вышеописанного концептуального аппарата, относящегося к любым суицидентам. Экспертиза же обвиняемого проводится в соответствии с описанием в главе 3. Психологу специально следует рассмотреть вопрос о том, мог ли потерпевший в силу своих личностных

особенностей справиться с обвиняемым в сложившейся ситуации. Примером такой

экспертизы		является	следующий	акт.
Подэкспертный		Н.А.К.,	20	лет.
Перед	экспертами	поставлены	следующие	вопросы:

1. Страдал ли Н.А.К. до призыва на военную службу каким-либо хроническим психическим заболеванием, или временным расстройством душевной деятельности, если да, то каким?

2.Не страдал ли Н.А.К. в момент самоубийства каким-либо хроническим психическим заболеванием или временным расстройством душевной деятельности, если да, то каким?

3.Не находился ли Н.А.К. в период, предшествовавший смерти, в состоянии, предрасполагающем к самоубийству? Если да, то чем это состояние могло быть вызвано? ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА: Н.А.К. родился ... (число) в деревне N ... района N области, постоянно проживал в деревне N того же района с отцом, матерью и братом С. 1982 г.р. Закончил 9 классов средней школы и 2 курса ПТУ по специальности слесарь-ремонтник, с 3-го курса которого за полгода до его окончания был призван на действительную срочную военную службу ... числа. Отслужив в учебном центре в г.N, в июля 1995 г. был направлен для дальнейшего прохождения службы в г. N (л.д. 143, 170-178 т.1). На месте в в/ч обнаружился знакомый по учебной части, имевший стойкое негативное отношение к Н.А.К. и поддерживаемый двумя своими земляками, втроем они обещали Н.А.К., что “ему не жить и, что его на корабле смоет волной” (л.д.170-178 т.1). После 4-х дней избиений Н.А.К. самовольно оставил часть и через 2 месяца добрался до дома. Сразу же добровольно обратился в свой военкомат, где имел длительную беседу, оставил свое заявление с указанием фамилий лиц, проявлявших по отношению к нему неуставные взаимоотношения, а затем был в ... число был отправлен в Москву в отдел дознания и на центральный сборный пункт, где дело прекратили, а его отправили служить в N, куда он прибыл самостоятельно. Там Н.А.К. направили в в/ч N, где он определен на радиотехнический пост (л.д. 156, 170-178 т.1).Там сначала Н.А.К. работал в кочегарке с напряженным режимом работы (6 часов работы и 6 часов отдыха), где напарником был матрос З., также поддерживал другие отношения с коком С. (л.д. 2-10, 13-20 т.2). Старшим на службе был П. После физически тяжелой работы в кочегарке Н.А.К. неделю учился у матроса А.А. работе на БИП для того, чтобы оставаться там работать дублером. 2-3 мая командир принял у Н.А.К. экзамен и решил, что он может работать на БИПе, что обрадовало Н.А.К. (л.д. 47 т.1). Но 5 мая Н.А.К. сбежал из части, его нашли, вернули и старший лейтенант .. снял его с БИПа, “сказал на вахты его не ставить, а ставить только на приборку поста “ (л.д. 50 т.1). 17 мая Н.А.К. был найден в петле на чердаке около 16 часов. реанимационные мероприятия были безрезультатны (л.д. 10-13, 15-22 т.1). При СМЭ трупа, кроме признаков самоповешения, были обнаружены следы побоев, 2-х

моментный разрыв печени. КЛИНИКО-ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ И КЛИНИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. Н.А.К. родился доношенным здоровым ребенком, в младенчестве и детстве ничем серьезным не болел (л.д. 170 т.2), указаний на черепно-мозговые травмы нет. Развивался правильно, в умственном отношении от сверстников не отставал (л.д. 171 т.2). С 2-х лет начал говорить четко, не картавил (л.д.182 т.2). До 7 лет детский сад не посещал, был дома с бабушкой, а в 7 лет пошел в школу. Учился “с ленцой, но не потому, что не мог учиться, а потому, что дома не учил уроки” (л.д.182). “Был очень добрым и заботливым, помогал всегда, ухаживал за младшим братом” (л.д. 170). Никогда не обращался к психиатру, невропатологу или наркологу, посколько не было проблем. Семья морально благополучная, дружная, любящая. “Я в жизни сына пальцем не тронул”, “У меня с ним никогда в жизни конфликтов не было” (л.д. 181-183 том 2). Наследственноять нервно-психическими заболеваниями не отягощена: “Ни в моей роду, ни в роду у моей жены никогда не было душевнобольных людей, случаев самоубийств не было” (л.д. 181 т.2). Н.А.К. был экстравертированной коммуникабельной личностью: “Николай был

очень общительным, у него было много друзей. У нас постоянно собирались мальчишки

идевчонки — слушали музыку” (л.д. 170 т.2). Вредных привычек также не было, кроме курения (по примеру сверстников). Случаев нарушения общественного порядка не наблюдалось: “Никогда никаких плохих поступков Николай не совершал, с милицией у него конфликтов не было” (л.д. 170 т.2). В свидетельствах родителей нет и указаний на сложный пубертатный криз, все в прошлом благоплучно, никаких суицидальных тенденций не обнаруживал. Негативного отношения к службе в армии не было: “Быстрее отслужу, быстрее к вам вернусь” (л.д. 171). Строил реальные планы на будущее: “Собирался себе выбрать девушку и построить новый дом” (л.д. 182 т.2). Из учебной части писал домой хорошие письма. без указаний на сложности. Таким образом, в период, предшествовавший в г.N, подэкспертный никаких признаков психического заболевания, невротических проявлений или просто психологических трудностей не обнаруживал. В в/ч N Н.А.К. встречает сослуживца по учебке, с которым когда-то не поладил, матросы С. и Н. избивают его, обещают, что “его на корабле смоет волной”, и через 4 дня покидает часть, добираясь долгое время домой. Ему пришлось добыть гражданскую одежду, без денег и еды (помог случайный человек), оборванный и грязный, он смог преодолеть большое расстрояние, что указывает на незаурядную активность, конструктивный подход к трудностям (умение найти выход из любой жизненной ситуации, умение найти подход к обычным людям, расположить их к себе). Честное отношение к жизни и к своему гражданскому долгу проявилось и в факте добровольного обращения в военкомат сразу же по прибытию домой: “Он хочет и будет служить, только не там, где избивают” (л.д. 173-174 т.2). На новое место службы он прибыл с надеждой, что тут служба пройдет достойно, но и тут процветали неуставные взаимоотношения. Н.А.К. познакомился и сдружился с матросами З.И С., которые рассказали ему о том, как их систематически избивает старшина П. Если в начале 1996 года Н.А.К. писал домой достаточно оптимистичные письма: “Вобщем, дела у меня хорошо и я не жалею, что сюда попал” (письмо родителям от ... числа), “я очень раз, что сюда попал” (им же от ... числа), то в марте начались избиения П. При этом он (П.) ни от кого не прятался, делал это открыто при всех (л.д.87 т.2). Сама обстановка на посту была неблагополучна — не хватало еды, командир М., зная о поведении П., не мог уберечь от его самоуправства матросов, завел бочку-карцер, на посту продолжались жестокие избиения З., С., Н.А.К. (л.д.2-10, 11, 13-20, 47, 49, 62-63, 94-95 т.2). Видели это все матросы, но и сами унижали и били всех троих, хоть и не столь тяжело (указанные листы дела). На пост Н.А.К. прибыл, не полностью оправившись от психологической травмы: “Уже при знакомчтве я обратил внимание на то, какой он слабый”, “Он ответил мне испуганно и как-то забито” (л.д. 66-70 т.1), “человек он не общительный” (л.д.60 т.1), “не очень разговорчив” (л.д.45), “тихий, замкнутый, чересчур скромный” (л.д.88). Но на теплые заинтересованные отношения Н.А.К. все же отзывался: “разговаривали мы много

ина разные тему” (матрос Т. л.д.88), “вообще, по сравнению с первым днем, он изменился. Стал более разговорчив, общителен, меньше стеснялся” (там же). Тяжелая физическая работа в кочегарке не способствовала психологической реабилитации, хоть и не сломила морально: “продолжаю пока кочегарить, устаю не знаю как кто, но ничего, кочегарить осталось примерно месяц” (письмо от ... числа). Следует отметить, что уже в это время у Н.А.К. наблюдаются признаки невротических изменений — крайняя замкнутость, отмечаемая всеми сослуживцами абсолютно во всех показаниях, замедленность, вялость не только моторная, но и психическая торпидность (трудности соображения, осмысления, усвоения нового материала), неряшливость, снижение витальных (жизненных) потребностей, когда в столовую его приходилось звать: “Очень был медленный, нерасторопный, мало с кем общался, последнее время я обратил внимаие, что он перечитывает письма из дома и подолгу сидит молча и о чем-то думает своем” (л.д.14 т.1), “был очень замкнутым, ни с кем не дружил” (л.д.16 т.1), “он молчал, долго думая над вопросом” (л.д.34 т.1), “учить по специальности (на БИП) было очень

тяжело” (л.д.47 т.1), старший лейтенант М. “иногда ругал Н.А.К. за медлительность и за неряшливость” (л.д.17 т.1). Тем не менее, не смотря на выраженное невротическое состояние, астено-невротическое состояние, астено-депрессивный синдром носил ундулирующий характер (колеблющийся) в зависимости от внешних обстоятельств: “ на БИП он стал веселее, оживленнее” (л.д.61 т.1), “после перехода на БИП он изменился внешне... Он стал чище одеваться... Он стал как-то раскованнее, стал чаще улыбаться” (л.д.109 т.1). Систематические издевательства П., крайне тяжелые избиения (по документам второго тома) привели к тому, ... числа Н.А.К. сбежал из расположения части, несмотря на бессмысленность этого поступка, а на следующий день П. вновь жестоко избивает его, о чем свидетельствует судебно-медицинская экспертиза трупа Н.А.К., указывающая на время первого разрыва печени “около 7-10 дней” (л.д.37 т.2).Свидетели указывают, что у Н.А.К. в момент побега уже были суицидные мысли (л.д.23 т.1). Ситуация бессмысленного побега и возращения надломила Н.А.К.: “У него дрожали руки, да и сам он дрожал” (л.д.96 т.1), после поимки “казался очень испуганным” (л.д.109 т.1). После побега депрессия резко нарастает, он все время живет в страхе: “после побега он стал какой-то пришибленный, замкнутый” (л.д.88, т.1), стал “каким-то медлительным, как буто чего-то боялся” (л.д. 94 т.1). Удерживало его от суицида мысль о родителях: “мать жалко” (л.д.30-32 т.1). Даже в этот состоянии Н.А.К. пытается найти выход — старший лейтенант М., зная об обстановке на острове, обещает отправить его ближайшей “вертушкой” из части, что-то не получается по объективным причинам (л.д.132-145 т.1), затем тонет во время рыблки сам и у Н.А.К. по механизму “невроза ожидания” еще более усиливаются переживания страха, безысходности. Все эти дни до своей смерти Н.А.К. еще и мучается болями в животе от травмированной печени: “болею, болею” (л.д.97 т.1). Последней каплей явилось избиение Н.А.К. старшиной П. со вторым разрывом печени (л.д.37 т.2), что и могло привести к суициду. Таким образом, в период, начинающийся побегом из первого места прохождения службы до второго у Н.А.К. формируется предневротическое состояние, обусловленное неуставными взаимоотношениями в армии, ситуационными трудностями при допросах в центральном сборном пункте. Затем формируется выраженный астено-депрессионный невроз, зависящий от внешних причин, т.е. носящий реактивный, психогенный характер, но с сохранением компенсаторных возможностей. Наличие систематических моральных издевательств и тяжелых избиений со стороны старшины П. декомпенсировали невроз и послужили причиной возможного самоубийства Н.А.К. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

1. До призыва на военную службу Н.А.К. каким-либо хроническим психическим заболеванием или временным расстройством душевной деятельности не страдал.

2.В момент, предшествовавший самоубийству, Н.А.К. страдал временным психическим заболеванием в форме астено-депрессивного невроза, полученного в период службы в Вооруженных Силах РФ, причиной которого явились неуставные взаимоотношения в в/ч № и в/ч №, причем решающую роль в формировании невроза и завершении его суицидом сыграло злоупотребление властью ранее судимого старшины П.А.П. Это астенодепрессивное состояние (невроз) не носило психотического характера, поэтому Н.А.К. мог правильно осознавать окружающую обстановку и отдавать отчет своим действиям.

3.В период, предшестовавший смерти, Н.А.К. находился в состоянии, предрасполагающем к самоубийству, а именно, в состоянии астено-депрессивного невроза, причины которого указаны в ответе к вопросу № 2. К моменту самоубийства ...

числа, вследствие очередного избиения Н.А.К. старшиной П., компенсаторные возможности суицидента были исчерпаны, что и стоит в прямой причинной связи с суицидом.

ГЛАВА 6. СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ

Диагностика личностных особенностей всех участников судебного процесса (свидетелей, потерпевших, обвиняемых) приобретает все больший вес. Личностные особенности совершивших насильственные преступления изучает наука вайолентология (Гилинский Я.И., 1994). Обычно требуется выявить, имеются ли у обвиняемого черты агрессивности и жестокости в характере. Наука виктимология изучает личностные особенности жертв преступления.

Данный вид экспертизы назначается по всем статьям, где требуется квалификация беспомощного состояния потерпевшего: 105, в); 111, ч.2, б); 112, ч.2, в); 117, ч.2, г); 131 (117); 132. Кроме того, по статье 133 требуется квалификация психической (психологической) зависимости. Статья 125 предполагает диагностику неспособности потерпевшего принять меры к самосохранению. Статья 179, 3) УголовноПроцессуального Кодекса предусматривает обязательную экспертизу для определения психического или физического состояния свидетеля или потерпевшего в случаях, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания. Пункт 4 этой же статьи обязывает проведение экспертизы для установления возраста обвиняемого, подозреваемого и потерпевшего в тех случаях, когда это имеет значение для дела, а документы о возрасте отсутствуют.

Особое значение в данном виде экспертиз имеет наличие достаточного практического опыта специалиста, поскольку технически проведение подобных экспертиз возможно только в амбулаторных условиях, а в ряде случаев при судебном разбирательстве. Представляется целесообразным при отборе эксперта, способного работать в условиях ограниченного времени и с высоким уровнем профессионального автоматизма, учитывать стаж работы в экспертном учреждении не менее пяти лет. О диагностике интеллектуальных способностей индивида, структурно-уровневом анализе когнитивного потенциала и его реализации в зависимости от эмоциональноволевых способностей испытуемого говорилось в главе 2, Там же указывалось, что предлагаемая схема анализа пригодна и для диагностики дефектного интеллекта у взрослых, поскольку, вероятнее всего, связана с нейропсихологической зрелостью головного мозга. Доля такой диагностики среди свидетелей, наверное, будет мала, но среди взрослых обвиняемых процент лиц с разными формами умственной отсталости возрастает — если в 1976 году их было 10%, то в 1994 году стало 19,6% (Мохонько А.Р.,Агаларзаде А.З. и др.,1996), что, возможно, связано не с увеличением количества олигофрении в популяции, а , скорее всего, с большей точностью диагностики. В 1995 году из взрослых лиц, подвергавшихся судебно-психиатрической экспертизе, умственная отсталость была диагностирована у 29,5% (там же,стр.13). Имеется мнение, которое мы разделяем, что достаточно глубокие формы олигофрении у потерпевших могут быть основанием для квалификации беспомощного состояния, что является отягощающим фактором при инкриминировании некоторых статей УК РФ (Потапов С.А.,1994). Психотические нарушения у обвиняемых наблюдаются в 14,4% лиц, направленных на судебно-психиатрическую экспертизу, а расстройства непсихотического спектра — в 56,1% (Мохонько А.Р., Агаларзаде А.З. и др., 1996, стр.13). Отсюда понятна необходимость комплексной психолого-психиатрической или судебно-психологической экспертиз. Кроме решения вопроса об интеллектуальной недостаточности, в данном виде

СПЭ		может			определяться:
а)	беспомощное		состояние		потерпевшего;
б)	способность	свидетельствовать	в	судебном	процессе;

в) наличие юридически значимых личностных особенностей (повышенной внушаемости, подчиняемости, склонности к фантазированию, наличия патологического фантазирования, наличия агрессивных черт характера, жестокости и др.). Квалификация беспомощного состояния может происходить по причине наличия психического заболевания, которое диагностирует психиатр, физической

беспомощности, которую диагностирует врач любой специальности, и психологической

беспомощности,	что	входит	в	компетенцию		психолога.
Психологическая	беспомощность			может	быть	обусловлена:

1. Слабоумием по причине врожденной олигофрении, текущего органического заболевания центральной нервной системы, других психических нарушений, приводящих к интеллектуально-мнестическому снижению. 2. Эмоциональным состоянием на данный момент у взрослого субъекта, которое может быть обусловлено множеством факторов. 3. Малолетним возрастом субъекта, проходящего по делу, у которого в силу объективных возрастных причин снижена степень осознания смысла действий или ситуации. 4. Состояние полной психологической зависимости от другого лица с глубоким моральным подчинением ему, когда право на решение каких-либо жизненных вопросов делегируется “руководящему” лицу (например, религиозные и эзотерические объединения), так называемые индуцированные состояния. Принципы и критерии диагностики слабоумия разного генеза в различные возрастные периоды в данной главе описываться не будут, так как рассмотрены в главах 2 и 5. Беспомощное состояние вследствие криминальной ситуации угрожающего характера возникает в виде острой реакции на стресс (по МКБ-10 шифр F43.0). Это транзиторное расстройство значительной тяжести, которое развивается у психологически нормальных лиц в ответ на исключительный физический и психологический стресс. Для диагностики этого состояния обязательна временная связь между воздействием стрессора и началом симптоматики (начало в момент воздействия или через несколько минут). Прекращается такое состояние в течение нескольких часов, иногда до 2-3 дней. Острая реакция на стресс иногда носит название “психического шока”. риск развития такого расстройства увеличивается при наличии истощающих или органических факторов. Существенную роль также играют индивидуальная психологическая уязвимость и адаптивные способности индивида. Шоковая реакция может быть в двух формах: а) Ступорозной — от мягкого варианта в виде внешнего отсутствия эмоций, несмотря на острую ситуацию угрозы жизни или здоровья, некоторая заторможенность или вялость движений, “завороженность” жертвы, признаки суженного сознания, снижение внимания, дезориентация, состояние легкой “оглушенности”. Часто жертвы способны выполнять элементарные действия по приказу нападающего с безвольным подчинением ему. Например, если жертва изнасилования не оказывала сопротивления в инкриминируемой ситуации, это не обязательно означает добровольное согласие, а зачастую является проявление ступорозной реакции на стресс. Крайний, патологический вариант этой реакции — диссоциативный ступор (F44.2), когда наблюдается резкое снижение или отсутствие произвольных движений и нормальных реакций на внешние стимулы, почти полностью отсутствует речь и спонтанные целенаправленные движения. б) Ажитированная реакция с гиперактивностью (нецеленаправленными действиями), нередко присутствующими вегетативными признаками (тахикардия, гипергидроз, гиперемия и т.д.). Крайний патологический вариант этого состояния — фуга, характеризующаяся хаотическими движениями, отсутствием произвольной деятельности, нелепыми реакциями на стимуляцию и другими признаками резкого психического возбуждения. Нередко острая реакция на стресс сопровождается частичной или полной амнезией эпизода (F44.0), вследствие чего затрудняется сбор свидетельских показаний с такого потерпевшего.

Малолетним возрастом считается по формальным признакам возраст до 13 лет включительно. Понятно, что ребенок примерно с 11 до 13 лет находится в начале пубертата и к нему применимы все концепции подростковой психологии и психиатрии, которые были описаны ранее (с поправкой на младший подростковый период). Дети этого возраста уже могут давать острые аффективные реакции, описанные выше. Но

существуют наблюдения, что такая реакция уже возможна с 8 лет(Обухова, Клайн). В острой эмоциональной реакции при угрозе жизни в основном играет роль только биологический компонент (физическая целостность организма). В случаях изнасилования гораздо большую роль играет фактор “морального шока”, личностного унижения, грубого нарушения значительно табуированной в данном обществе нормы. Поэтому эти реакции и встречаются чаще с подросткового возраста.Тем не менее дети 8 лет уже начинают активно усваивать морально-этические нормы данной культуры, у них начинает формироваться нравственное чувство, поэтому с некоторой степенью осознания у них также может возникнуть реакция психического шока (Раттер М., 1987).

Вопрос о степени осознания несовершенолетними и особенно малолетними серьезности угрозы жизни вплоть до смертельного исхода и возможность возникновения шоковой реакции требует особого изучения, что начато исследованиями Д.Н.Исаева.

Состояние психологической зависимости не подходит под строгое определение беспомощного состояния, тем не менее в ряде статей является квалифицирующим признаком с необходимостью диагностировать его экспертом-психологом. Поскольку в формировании психологической зависимости необходимо участие не менее, чем двух человек, этот вид экспертизы рассматривается в главе 7. Кроме определения беспомощного состояния у потерпевших, другой важнейшей темой данного вида экспертизы является способность малолетних и несовершеннолетних давать показания. Оценкой надежности их показаний в процессе судебного следствия много занимается американский прокурор М.Э.М.Экман(1991), которая специализируется на проблемах несовершеннолетних. На основе изучения множества дел о массовом сексуальном злоупотреблении в отношении малолетних детей, ею сделаны некоторые выводы:

— при появлении отдельного конкретного эпизода и массовом распросе детей о нем, свидетельские показания стремительно разрастаются с привлечением новых жертв и подозреваемых с увеличением количества эпизодов, что явно мало вероятно;

— даже самые маленькие дети дают очень убедительные показания о деталях сексуальных посягательств;

—единственное объективное свидетельство, которое может присутствовать в подобном деле — данные медицинской экспертизы, но и они часто бывают неопределенны;

—в течение времени в повторных допросах созникают все большее количество чудовищных подробностей вплоть до рассказов о сатанинских оргиях и жертвоприношениях;

—в повторных допросах вскрываются противоречия в показаниях одного и того же ребенка;

—показания разных детей по одному и тому же делу противоречат друг другу. Тем не менее, не смотря на вышеперечисленные соображения, на основе проведенных экспериментов, целью которых являлось изучение степени адекватности показаний малолетних детей, выявилось, что дети уже четырех лет способны дать надежные показания. Главная сложность детей моложе 10 лет состоит в трудностях произвольного вопроизведения увиденных или услышанных событий. Для активизации мнестической деятельности ребенка можно попробовать воспроизвести в натуре на макете или напомнить вербально обстановку в которой все происходило. Задавать же вопросы, в которых содержатся возможные наблюдения или возможные ответы категорически нельзя в силу естественной возрастной внушаемости. Трудно обозначить, какая формула вопроса носит наводящий характер, однако точно известно, что вопрос закрытого типа (с ответом да или нет) безусловно относится к таковым. Эти же эксперименты показали, что примерно с 10-11 лет точность воспроизведения информации практически равна показаниям взрослых. В период с 6 до 10 лет эта проблема остается недостаточно ясной

и	спорной	(Мамайчук	И.И.,	1995).
Давно	разработанной	и активно применяющейся	является экспертиза	юридически

значимых личностных особенностей свидетелей и потерпевших. Обычно это такие черты характера, как повышенная внушаемость; повышенная подчиняемость, доходящая до патологической зависимости; и повышенная склонность к фантазированию, доходящая до патологического фантазирования. Вышеперечисленные свойства в вопросах юристов, поставленных перед психологами, называются “аномальными свойствами личности”. Это не совсем правильный подход к данной проблеме, поскольку у многих людей эти черты выражены в слабой или сильной степени и не являются аномальными. Только при условии, что какая-либо черта характера проявляется в столь сильной степени, что нарушает социальное функционирование личности, можно говорить о наличии личностной аномалии.

Повышенная внушаемость, естественно, характерна для несовершеннолетних как возрастная черта характера. Но следует отметить, что в подростковом возрасте некритично воспринимаются мысли и идеи только авторитетных лиц, а не просто взрослых. Во взрослом состоянии степень внушаемости определяется особенностями характерологического типа и степенью зрелости личности, а также в какой-то мере уровнем интеллекта. Общеизвестен клинический факт, что повышенная внушаемость характерна для неустойчивого и истероидного характерологических типов. Ясно, что низкий интеллект в рамках нормы способствует менее критичному восприятию ситуации или суггестивно подаваемых идей, но экспериментальных исследований на эту тему в настоящее время не имеется.

Зрелая хорошо дифференцированная и структурированная личность, как известно, не только обладает повышенной стрессоустойчивостью, но и склонна к более критичному усвоению новых идей, принятию их после тщательного изучения. Этот же механизм работает у таких личностей и при воспроизведении виденных событий. Показания таких лиц в стрессовой ситуации допроса у следователя на предварительном следствии или при судебном разбирательстве обладают наибольшей достоверностью.

В главе 2 при рассмотрении вопроса о соотношении хронологического и психологического возрастов несовершеннолетних и юношества были предложены практически применимые концепты и параметры для оценки зрелости личности. По отношению к тому контингенту лиц необходимо проводится интегральная оценка всех структур (когнитивный, эмоциональной, волевой, поведенческий, степени социализации и т.д.). В данном контексте при оценке зрелости личности взрослого человека нет необходимости настолько глубоко исследовать отдельные сферы психического. По отношению ко взрослым субъектам, проходящим по делу, представляется целесообразным опираться на собственно личностные, социальные аспекты. При клинико-психологическом собеседовании следует выяснить: индивидуальную иерархизацию мотивов; допустимые средства достижения поставленных целей; наличие адекватной жизненной программы (стратегические планы); тактика достижения; активность и целенаправленность в жизненных установках; способность предвидеть различные варианты последствий своих действий с разной долей вероятности; способность рассмотреть близкую и дальнюю перспективу; наличие социальной гибкости; умение в условиях дефицита времени принимать решения и нести за них ответственность.

Практически удобной является схема анализа, основанная на теории личностных отношений В.Н.Мясищева (1995), в дальнейшем развитая А.А.Бодалевым (1988): 1) сформированность у человека определенной системы взглядов; 2) развитие ставших для него типичными форм эмоционального реагирования на каждую экстернальную или интернальную ценность; 3) воспитанность (до определенной степени) способов трудиться, общаться и т.д., ставших характерными для него.

Экспериментально-психологически такое свойство взрослого человека как “подчиняемость” практически не определяется (мы не имеем в виду социальнопсихологические методики, имеющие академическое значение). Этот параметр может