1 курс / История медицины / Бехтеревские_чтения_в_Елабуге_Материалы_международной_научной_конференции

В.К. Семибратов Кировский филиал Московского гуманитарно-экономического

института

Крестный ход с образом Елабужского Спаса: Возрожденная традиция

21 июня 2003 г. в самом южном райцентре Кировской области Вятских Полянах состоялся многолюдный (почти тысяча участников) крестный ход с иконой Спаса Нерукотворного.

К его участникам настоятель Никольского собора протоиерей Алексий Сухих обратился со следующим напутствием:

««Господи благослови!» — этими словами мы испрашиваем благословение у Господа на возобновление славной традиции совершения в нашем граде обетного крестного хода с иконой Нерукотворного Образа Христа Жизнодавца, который был прерван 75 лет назад.

В далеком 1928 году безбожные власти запретили сие благочестивое деяние, уходящее своими корнями в более чем двухсотлетнюю историю России, посчитав, что, разрушив всё до основания, можно что-то построить прочно и капитально. Но строить без фундамента

ина песке — это всё равно, что постараться ложкой вычерпать море. В сегодняшний исторический для вятскополянской церкви день восстанавливается, соединяется, связывается нить истории.

Крестные ходы на протяжении тысячи лет соединяли людей в молитве и подвигали на созидательную деятельность во имя своего спасения и спасения окружающих. Крестные ходы несли весть о всепобеждающей Любви Божией к человеку, Правде и Истине, несли весть о Вечной Жизни, так как Христос воскрес, победил смерть

идаровал нам жизнь вечную.

Нерукотворный Образ Спасителя — это первая икона на земле, данная Самим Творцом. Во время земной жизни Господа нашего Иисуса Христа был болен проказою Авгарь, князь и правитель сирийского города Едессы. Услышав, что Иисус Христос исцеляет всякие болезни одним словом, князь послал к нему письмо, в котором просил об исцелении, даже предлагал Ему поселиться у себя в городе. Письмо было послано с живописцем Ананиею с тем, чтобы тот списал лик Спасителя в случае, если Он не захочет идти в Едессу. Анания пришел в Иудею и, подав письмо Господу, сам стал на камень и начал писать лик Его. Как ни трудился, не мог правдиво изобразить, потому что лик Господа постоянно менялся. Видя усердие живописца, Христос сжалился над ним. Попросил воды, умыл Своё Лицо, отёр полотенцем, и на полотенце чудесно изобразился

211

пречистый Лик Спасителя. Полотенце Христос передал художнику с просьбой отдать больному князю Авгарю. Вот поэтому-то Образ Христа и называется Нерукотворным.

Когда больной князь помолился перед этим нерукотворенным изображением Спасителя, то исцелился от болезни своей.

Существует до сей поры еще один нерукотворенный Образ — это Туринская плащаница, находящаяся в Италии. Когда Иосиф с Никодимом погребали Иисуса Христа после распятия, то завернули тело в пелену (большой кусок материала) и положили в гроб. После преславного Воскресения Спасителя в гробе осталась эта пелена, а на ней чудесным образом запечатлелся Лик Иисуса Христа. Учёные, сравнив изображения на плащанице и на существующих в Православной Церкви иконах, пришли к заключению об их идентичности. Таким образом, каждое священное изображение Господа уходит

кпервообразу — Самому Иисусу Христу.

Ивот поэтому наши благочестивые предки и принимали икону Спасителя, видя в ней пришествие Самого Христа. Ждали этого события и готовились к нему.

На возрождение крестного хода в нашем граде мы получили благословение высокопреосвященнейшего Хрисанфа, архиепископа Вятского и Слободского, который молится вместе с нами об этом святом деянии. И хотя большое расстояние разделяет нас, для молитвы нет преград, нет расстояний. Молитва — дыхание души, она соединяет всех и вся во Христе Иисусе.

Хочется сказать слова благодарности администрации города за разрешение проведения крестного хода. На сегодняшнем нашем торжестве, этом «пире веры», присутствует мэр града Павел Николаевич Солодянкин, который решил вместе с нами пройти крестным ходом.

Помолимся, дорогие мои духовные чада, и испросим у Господа мира и здравия, душевного спасения и благополучия всем жителям города, умножения любви, терпения и всепрощения!

Дорогие братья и сестры, преклоним колена сердец наших перед Спасителем и с молитвой на устах двинемся по улицам нашего Богом спасаемого града!

«Призри Боже на виноград сей и благослови я, его же насади десница Твоя». Аминь!»

Как отметил в своём слове о. Алексий, в последний раз святой образ приносили в бывшее волостное село Малмыжского уезда из тогдашнего уездного города Вятской губернии Елабуги в конце 20- х гг. XX в. Однако всё это время в Вятских Полянах помнили о православной святыне, подробные сведения о которой приводит в своей книге «История города Елабуги», вышедшей в г. Москве в 1871 г., И.В. Шишкин (отец великого художника). Рассказывая о причине появления в с. Трехсвятском (будущая Елабуга) «первого каменного

212

храма во имя Спаса Всемилостивого», Иван Васильевич пространно цитирует «местный летописец», содержащий «предание, записанное любопытными, о появлении иконы». Оно гласит:

«...Некоему благочестивому старцу из фамилии Остальцовых — род этот и доныне сохранился в Елабуге — неоднократно являлся в сновидении человек, понуждая его немедленно ехать за иконой Спасителя в село, находящееся на берегу реки Вятки, именуемое Красным, объявляя ему притом, что икона уже написана иконописцем, который согласен отдать её за малую цену, и икона сама желает быть в Елабуге, угрожая, что ежели он не послушается, то подвергнется несчастию. Старец решился плыть в назначенное селение, где действительно находит иконописца, видит с трепетом и благоговением икону уже написанную. Иконописец отдаёт ему оную, неизвестно на каких условиях, и оба они с честию выносят икону к лодке; с неизъяснимою радостию принимает старец обратный путь вниз по р. Вятке, но на пути встречает большие неприятности от жителей некоего прибрежного селения и даже подвергается опасности лишиться самой иконы, этого неоценимого для него сокровища. Но промыслом Божиим все неприятности и опасности прекращаются чудесным знамением от иконы, и он наконец благополучно достигает своей отчизны. По прибытии в село Тресвятское [так! — В.С.] образ этот поставлен был не в церкви, а в деревянной часовне (стоявшей тогда на берегу р. Камы и очень давно уже упразднённой), куда во многочисленности начал стекаться народ на поклонение, получая исцеления и доставляя тем немалый доход в казну. По сему случаю, несомненно, воспоследовало основание каменной церкви во имя Спаса Всемилостивого и положено быть особому причту, которого доселе не было, а был только один Тресвятский, что ныне Покровский».

Кратко пересказывая в изданной в 1904 г. в г. Юрьеве (ныне Тарту в Эстонии) книге «Кама и Вятка: Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края» народное предание о появлении елабужской святыни, известный этнограф Д.К. Зеленин отмечает следующую интересную деталь: когда для иконы «решили построить... особый храм», она «сама указала место для храма, невидимо переносимая всё на одно и то же место».

И.В. Шишкин же, комментируя цитату из «местного летописца», замечает: «Так или иначе появилась в Елабуге икона Нерукотворенного образа Спаса, во всяком случае побуждением к первоначальному построению Елабужского Спасского собора было дать приличное помещение этой иконе, которая, смело можно сказать, написана по воле промысла Божия для прославления Его святого имени».

Имя Господне икона прославила, в частности, в начале XVIII столетия, когда в прилегающей к Елабуге местности вспыхнул «бунт башкирцев, татар и прочих с ними народов». От рук восставших

213

пострадали многие населённые пункты, а «город Мензелинск был взят..., разграблен и выжжен». Подобная судьба, несмотря на крепостные стены и мужество защитников, ждала и с. Трехсвятское, в которое сбежались, спасаясь от разноплеменной «вольницы», жители окрестных сёл и деревень. Осаждённым «оставалось одно: просить помощи свыше; и они решились прибегнуть с тёплою молитвою к господу Спасителю. Укреплённые верою, с воздетыми к небу руками, на коленах и со слезами, пред чудотворною иконою они молили милосердие Божие об отвращении наступающей смертной грозы». И Господь услышал рабов Своих! В результате насланного на «стан неприятеля» со стороны Трехсвятского чёрного дыма, превратившегося в «ужасную бурю», злоумышленники вынуждены были бежать, «не причинив зла ни селу, ни монастырю».

К этому времени икона уже считалась чудотворной. Появление её в Елабуге, по мнению И.В. Шишкина, «должно отнести не позже как к половине XVII столетия», когда в честь образа был выстроен «небольшой холодный» храм, «тёплый же в виде боковой пристройки, также небольшого размера, во имя Казанской Божией Матери, был освящён в 1684 году... затем главный олтарь [так! — В.С.] храма во имя Спаса Всемилостивого был освящён в 1714 году...

Наконец в 1820 году оба означенные храма по малой их вместимости разобраны, и вместо них выстроен соборный величественный храм о трёх приделах. Главный престол этого храма освящён в 1821 году преосвященным Амвросием, епископом Вятским и Слободским, при протоиерее собора Павле Юрьеве...».

Окончательно Спасский собор — «огромное и великолепное по уездному городу здание о пяти главах» — оформился к 1864 г. В своей книге И.В. Шишкин тщательно перечисляет его достопримечательности, преимущественное внимание, разумеется, уделяя «особенно ценной, главной святыне» храма, удивляющей уже своими размерами: «в вышину 2 ар[шина] 5 вер[шков], в ширину 1 ар[шин] 13 вер[шков]» (один аршин равен 71 см, вершок — 4,4 см).

«На эту икону, — говорится далее, — ещё в 1770 году усердием одного жертвователя возложена была риза сребряно-позлащённая весом в 23 фунта [1 фунт — 409,5 грамма — В.С.]; но в последний раз риза эта переложена на список с сего образа, подлинный же украшен новой богатой ризой, о двух венцах, из коих последний, только в торжественные праздники накладывающийся, украшен каменьями и при горящих свещах [так! — В.С.] придаёт иконе блестящий вид. Риза эта пожертвована одним гражданином благотворителем».

Д.К. Зеленин, ссылаясь в своём труде на публикацию В. Кудрявцева в «Памятной книжке Вятской губернии на 1899 год», указывает на то, что «икона написана в византийском стиле, красками, которые уже настолько потемнели, что нельзя различить цвет волос Спасителя и белизны убруса [плата с изображением лика Иисуса Христа —

214

В.С.]. Черты лица Спасителя выражают на иконе скорее суровость, чем кротость и милосердие. Вся икона украшена золотом и драгоценными камнями. Она считается покровительницею г. Елабуги».

И не только Елабуги, поскольку с ней, пишет И.В. Шишкин, «совершаются ежегодно два похода, первый: в г. Мензелинск [Уфимской губернии — В.С.] в мае месяце с разрешения св[ященного] Синода по просьбе жителей, в воспоминание важного случая — избавления оного города от неистовств башкирцев и других инородцев...

Второй поход: в июне и июле в деревню Спасский починок Малмыжского уезда и самый г. Малмыж по обещанию жителей починка в ознаменование какого-то важного события в их жизни. Последний поход установлен с 1801 года с разрешения епархиального начальства. Жители г. Елабуги как при проводах, так и при встрече иконы — с хоругвями, крестами и колокольным звоном во всех церквах — оставляют свои занятия и выходят за город провожать и встречать её. Как из Мензелинска, так и из-за реки Вятки приезжают за иконой депутаты от жителей и увозят оную в особо устроенном на сей случай возке. В Мензелинске в особенности встреча бывает великолепна: большая часть жителей выходят встречать вёрст за десять, и нет того дома в городе, куда бы не приглашали икону».

«Для полноты описания» И.В. Шишкин приводит следующий эпизод: «...В 1848 г. получено было градским головой письмо от неизвестного лица с выражением усердной просьбы пожертвовать в г. Екатеринбург для устрояемой там крестовой церкви список с сей ознаменовавшей себя многими чудесами иконы. Вследствие сего граждане пожелали предварительно удостовериться от екатер[инбургского] преосвященного: есть ли на это воля его? Когда же владыка изъявил на то своё соизволение, то граждане, соорудив точный список с иконы и возложив на оный общим усердием сребряно-позлащённую ризу, отправили список с подобающей честью в г. Екатеринбург с одним из граждан, где и встречена была оная икона самим преосвященным с крестным ходом при многочисленном стечении народа».

В архиве о. Алексия Сухих хранится листочек с записью воспоминаний неизвестного лица, в которых говорится о том, как 21 июня чудотворную икону приносили в Вятские Поляны:

«На переправе через Вятку встречали её мужики из деревни Чекашево и Киняусь. На плечах несли её до деревни Матвеево, а наши полянские мужики несли икону от деревни Матвеево до Вятских Полян, то есть 6 километров. Икона была до 2 метров в ширину и до 2,5 метра в высоту, весила более 200 килограммов...

Встречали икону все жители села, одетые в праздничные наряды. К этому времени все улицы были подметены, а женщины варили русское пиво и пекли ватрушки, пироги для раздачи нищим.

Ну, а в дождливую погоду икону Спасителя ставили в ковчег (в виде большого тарантаса, колеса которого были ошинованы рези-

215

ной), в котором и ехал архиерей. К ковчегу запрягали тройку резвых лошадей, убранную в праздничную сбрую (уздечки, шлеи, седелки были с набором). Кучером тройки был один из братьев Фалалеевых, чаще всего старший брат Константин.

Икону на ночь вносили в церковь, а днем начиналось богослужение у каждого дома. Как архиерей, так и его братия ночевали и питалися [так! — В.С.] у Михаила Павловича Решетникова. Богослужение в Полянах проходило не менее двух дней, после чего икону уносили в соседнее село Усад, затем в г. Малмыж и т.д.»

Упомянутые в рассказе старожила братья Фалалеевы (Константин, умерший в 1920-е гг., а также Александр, Василий и Николай) «содержали ямщину, имели не менее десятка выездных лошадей». У М.П. Решетникова, читаем в книге «Град на реке Серебряной» (Вятские Поляны, 1996), «имелась собственная молотилка,

ана левобережье (там, где сегодня расположена Вятскополянская нефтебаза) он держал большую пасеку. В одном из дворов его домов была бойня. А торговля мясом велась в мясном ряду в Большом переулке...»

Авот каким остался крестный ход в памяти жителя Вятских Полян А.Н. Красильникова, родившегося в 1915 г.р.:

«Образ сопровождал елабужский благочинный. Икону из г. Елабуги до д. Шуни везли в большой повозке, запряжённой тройкой лошадей, лошади были непременно одной масти.

Д. Шуни была полностью заселена татарами... В этой деревне жил только один православный русский кузнец со своей семьей. К нему в первую очередь и приносили образ Спасителя, служили молебен. Затем жители селений Киняусь, Чекашево, Матвеево и Вятские Поляны икону встречали у себя. Икону носили на руках четыре человека. В крайних случаях, например, из-за плохой погоды или после революции, когда крестные ходы стали запрещать, икону перевозили на лошадях от села к селу.

Нерукотворный Образ старались принять в каждом доме. У ворот дома ставили стол, на который выкладывали разное угощенье,

ав это время Образ уже шел по улице. Дойдя с иконой до очередного дома, духовенство служило молебен о здравии живущих, о даровании урожая и всякого благополучия. Если позволяло время, то сопровождающие икону отдыхали и обедали, а если нет, то крестный ход двигался дальше.

В Вятских Полянах икона пребывала два дня. Непременно в Никольской церкви совершалась ежедневная служба, которую возглавлял елабужский архиерей в сослужении епископов из близлежащих областей со множеством сельского духовенства.

В последний день пребывания иконы после службы совершался крестный ход вокруг села, и Образ Спасителя провожали в с. Усад. Затем икона уходила в Ершовку и далее.

216

Помнится такой случай. Это было, кажется, в 1919 или в 1920 годах. Шунские жители решили больше не пускать крестный ход через своё село и предупредили сопровождавших икону, что в следующем году они должны избрать другой путь. После того, как крестный ход покинул пределы д. Шуни, но не дошел еще до с. Киняусь, по небу стала надвигаться чёрная страшная туча. Она дошла до д. Шуни и как бы остановилась. Загремел гром, засверкала молния, и пошёл град, выбило всё на полях и огородах, осталась голая земля. Урожая

вэтом году в селе не было. После этого жители Шуней не только не запрещали крестного хода, но сами старались принять в нём участие — давали коней для перевозки иконы, а когда крестный ход проходил по деревне, то жители выходили нарядные на его встречу со словами: «Нужно встретить и проводить русского Бога»».

Вспоминает В.А. Красильникова, 1923 г.р.:

«Я хорошо помню, как в 1928 году последний раз приносили крестным ходом Нерукотворный Образ. Это была очень большая икона, в богатой красивой золотой ризе, её несли человек шесть. Икону сопровождал елабужский преосвященный Алексий. У святителя была большая длинная окладистая борода.

Мы, дети, вместе со взрослыми радовались приходу Спасителя. Это было всенародное торжество. Я стояла близко от владыки во время службы, да и после старалась не отходить от него и, когда святитель стал садиться в поданную повозку, то взял и меня с собой, посадив на колени. Я смеялась, так как было щекотно от его бороды.

Мои родители рассказывали, что однажды жители деревни Шуни отказались принимать икону Спасителя, и после этого градом побило у них всё в полях и огородах. После этого, когда икона возвращалась обратно в Елабугу, её увезли на тройке, запряжённой белыми конями, которых дали жители Шуней в знак покаяния.

Икону старались принять в каждом доме, а к тем, кто отказывался, в дальнейшем относились с презрением. К этому дню готовились, мыли, чистили всё в доме и около, пекли пироги и шаньги, ставили [варили — В.С.] пиво. В дни праздника старались, как можно больше раздать милостыни и усердней помолиться Богу — исповедовались и причащались в храме.

Крестный ход объединял людей, пробуждая в душе самые лучшие чувства. После общей молитвы ощущалось, что в каждом сердце разливается благодать Божия, наполняя его любовью и верой.

Этот крестный ход был обетный (жители села обещали ежегодно принимать Образ Христа), но по какому случаю было дано обещание, я не помню».

Всередине 1960-х гг. крестный ход с иконой из Елабуги описал

всвоих мемуарах уроженец д. Аргыж Малмыжского района Г.К. Селезнёв (1899-1978). В них, в частности, говорится:

217

«В июне месяце в наши деревни [Мелеть, Аргыж, Дмитриевку — В.С.] приносили икону елабужского Спасителя. Она была сделана из дуба, с медной оправой, весила 19 пудов...

За иконой Спасителя ходило много народу и целая ватага нищих, выпрашивающих подаяния у крестьян. Некоторые шли вперед верст на 10 или деревни на три. Обыкновенно крестьяне спрашивали их: «Далеко ли Спаситель-то?» Они отвечали: «Близко, близко, православные!» А те нищие, которые ходили вместе с иконой Спасителя, — их ватага была до 30 человек...

От деревни до деревни эту икону по проселочным дорогам, поднимая пылищу, несли мужики на руках. Принеся к часовне деревни, сперва служили общественный молебен...

После общественного молебна икону эту носили в каждый крестьянский двор, где служились молебны... С этой иконой ходил ещё сборщик мелких пожертвований. Он носил на груди казну — зеленый ящик, запертый на замочек, с узким отверстием для спуска мелкой монеты... Этим сборщиком у нас был Шмаков Афанасий Макарович. Чтобы побольше собрать мелкой монеты, он звал прикладываться к иконе: «К образу, православные!» А крестьяне прикладывались и спускали по 2, 3, 5 копеек...

Когда вносили икону во двор, то в воротах вся семья садилась на кукорки, и когда икону проносили над ними, Шмаков кричал: «Ниже головы! Ниже головы!»...

Вот обошли с этой иконой Аргыж, перенесли на лесозавод. Здесь доверенный у самого завода отслужит общий молебен, и икону уносят прямо в барскую усадьбу...

Икона Спасителя — в барской усадьбе. Её принесли дмитриевские мужики. Поставили на скамейку перед столом, на котором стояло блюдо с водой, соль и каравай белого хлеба. Вместо семьи, как у крестьян бывает, у иконы стоят экономка со двора Евдокимовна...

и рядом с ней гувернантка Августа Федоровна..., садовник Сазоныч, кучер Иван да скотник Егор. А вверху на балконе стоит молодой помещик, две барские дочки, дети и человек 25 гостей, лакей Максимыч и две горничные — Женя и Шура...».

Как видим, ежегодно приносимая из Елабуги икона Спаса Нерукотворного играла огромную роль в духовной жизни всего вятского юга. Замечательно, что традиция почитания чудотворного образа вновь возрождена.

218

Е.А. Сошина Сантьяго, Чили

Особенности воображения как психического процесса

Интерес к проблеме воображения как психического процесса возник сравнительно недавно — на рубеже XIX-XX вв. К этому времени относятся первые попытки экспериментального исследования функции воображения (С.Д. Владычко, В. Вундт, Ф. Матвеева, Э. Мейман, Л.Л. Мищенко, Т. Рибо). Постепенно аспекты изучения этой проблемы все более расширяются, разрабатываются методики, позволяющие экспериментальным путем исследовать функцию воображения, делаются попытки теоретического осмысления полученных данных, рассматриваются вопросы взаимоотношения воображения с другими познавательными процессами.

Особую актуальность приобрели исследования по изучению «природы» творчества (А.В. Брушлинский, A.M. Матюшкин, А.Я. Пономарев, В.Н. Пушкин), разработке принципов и способов создания диагностических методик дифференциальной психологии с целью раннего выявления и развития творческих способностей у детей (Б.М. Теплов, Д.Б. Богоявленский, А.В. Запорожец, В.А. Крутецкий, А.В. Петровский).

Таким образом, в психологии возрастает интерес к проблемам творчества, а через него и к воображению как важнейшему компоненту любой формы творческой деятельности.

Воображение в психологии рассматривается как одна из форм отражательной деятельности сознания. Поскольку все познавательные процессы имеют отражательный характер, необходимо, прежде всего, определить качественное своеобразие и специфику, свойственную воображению. По мнению отечественных психологов, воображение отражает действительность не как существующую реальность, а как возможность, вероятность. С помощью воображения человек всегда стремится выйти за рамки имеющегося опыта и данного момента времени, т.е. он ориентируется в вероятностной, предполагаемой среде. Это позволяет находить не один, а множество вариантов решения любой ситуации, что становится возможным за счет многократного переструктурирования имеющегося опыта. Процесс комбинирования элементов прошлого опыта в принципиально новые соответствует вероятностному характеру отражения и составляет качественную специфику отражательной деятельности воображения в отличие от других познавательных процессов, в которых вероятностный характер отражения выступает не как главный, доминирующий, а лишь частный признак.

219

Воображение является одним из важнейших процессов, способствующих «проникновению в сущность природы вещей». Отечественные психологи (Л.С. Выготский, А.В. Петровский, С.Л. Рубинштейн) различают два вида воображения: воссоздающее и творческое, теснейшим образом связанные между собой. Критерием различия выступают результаты деятельности. Продукты деятельности воссоздающего воображения новые в опыте одного человека (субъективно новые), так как создание образов происходит на основе их словесного описания или визуальной внешней опоры (чертеж, схема). Продукты деятельности творческого воображения не имеют аналога в объективной действительности, они являются и объективно новыми.

Важной особенностью воображения, по справедливому высказыванию С.Л. Рубинштейна, является определенный «отлет от действительности», когда на основе отдельного признака реальности строится новый образ, а не просто реконструируются и перестраиваются имеющиеся представления.

Одним из важных моментов в исследованиях, посвященных воображению, является выяснение роли данного процесса в познании. Будучи тесно связанным как с чувственным, так и с опосредованным познанием воображение практически вплетается во все познавательные процессы, выступая в качестве интегративной функции. Как писал Л.С. Выготский, воображение надо рассматривать, как более сложную форму психической деятельности, которая является реальным объединением нескольких функций в их своеобразных отношениях.

Вопрос о соотношении воображения и мышления является, пожалуй, стержневым во всей психологии воображения. По данному вопросу имеется несколько точек зрения в зависимости от того, на чем делается акцент — на сходстве данных процессов или на их различиях.

Если акцент делается на различии воображения и мышления, это ведет к отрицанию взаимной связи этих процессов. Воображение в подобной трактовке рассматривается как исключительно самостоятельный процесс, не зависящий от других психических функций. Такую точку зрения развивали В.В. Абрамов, С.Д. Владычко, Т. Рибо, А.И. Розов и др.

Другая точка зрения, когда акцентируется внимание на сходстве воображения и мышления, и сходство доводится до тождества. При этом воображение утрачивает всякую специфику и сводится к мышлению (А.В. Брушлинский, В. Вундт, O.K. Тихомиров).

Вероятно, ближе всего к истине А.В. Петровский и М.Б. Беркинблит, характеризующие эти процессы как функциональные компоненты целостной познавательной деятельности. Они считают, что если лишить мышление воображения, оно становится творчески бесплодным и не способным к новым конструкциям. В то же время, если

220