blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

Делая логический анализ предложений, описывающих события, Дэвидсон замечает, что выдвинутое Чизолмом предположение о повторяющихся событиях как классах ведёт к неудаче. Для этого Дэвидсон берёт предложения из своей статьи «Индивидуация событий»: 1) Себастьян гулял по улицам Болоньи в 2 часа ночи» и 2) «Себастьян гулял по улицам Болоньи». «Чизолм анализирует предложение (1) как (1') «Существует х, при этом х идентично прогулке Себастьяна, х произошло на улицах Болоньи и х имело место в 2 часа ночи». Это вызывает следствие (2), но не позволяет иметь следствием «Себастьян гулял», которое Чизолм должен формализовать как «Существует х, при этом х идентично прогулке Себастьяна и х имело место». Дэвидсон предлагает преобразовать (1') в (1''): «Существует х, при этом х идентично прогулке Себастьяна и х находится на улицах Болоньи и х есть в 2 часа ночи и х имело место». Но (1'') разделяет с (1') тот недостаток, что оно может быть истинным даже при условии, что предложение (1) истинным не является. Например, если Себастьян гулял в Болонье в 8 часов вечера и в Инсбруке в 2 часа ночи, но в Болонье в 2 часа ночи не гулял никогда, то получается, что (1'') является истинным, если Себастьян гулял когда-либо где-либо. Можно исправить ситуацию и восстановить связь между временем и местом: «Существует х, при этом х является прогулкой Себастьяна в Болонье в 2 часа ночи и х имело место», но ценой разрушения связи логического следования с предложением (2) 43.

Концептуальное допущение Чизолма о существовании событий одного вида и их повторяемости не позволяет непротиворечиво формализовать предложения действия в их наречной модификации. Чтобы логически корректно описать, что предложение (1) «Себастьян гулял по улицам Болоньи» имеет следствием предложение (2) «Себастьян гулял», предложение (1) должно быть комплексным, то есть должно быть тождественным прогулке Себастьяна и прогулке по улицам Болоньи. Но эти события не идентичны, поскольку (2) может повториться, а (1) — нет. Таким образом, возникает противоречие: если мы утверждаем, что существует такая вещь а, которая есть F и G, и именно одна вещь в, которая есть F, и тогда а ≠ в 44.

Дэвидсон критикует Чизолма и за его «наиболее впечатляющую» часть концепции событий — попытку проанализировать то, что видится как подсчитывание (К. провалил экзамен три раза), существование единичного числа (седьмой раунд) и квантификация (всякая попытка заканчивалась неудачей). При этом Чизолм не допускал, что существуют сущности, которые надо подсчитывать, индивидуализировать или подвергать квантификации 45.

Дэвидсон также доказывает, что невозможно дать логически непротиворечивую интерпретацию выражению «p имеет ме-

211

Метафизика Дональда Дэвидсона

сто до того, как начинается q», поскольку теория Чизолма не предлагает способа, как необходимо анализировать этот оборот речи в терминах «до того» и «имеет место». Из выражения «p имеет место до того, как начинается q» логически не следует «р имеет место». Но если рассматривать события как индивидуалии, эта проблема легко разрешима, считает Дэвидсон. Например, предложение «Луна взошла после того, как зашло солнце» может быть представлено как «Существует событие х, такое, как восход луны, событие у, такое, как заход солнца, и х следует за у» 46.

В заключение Дэвидсон пишет: «Подход Чизолма рассматривает обороты речи, трактующие события главным образом как термины масс («снег», «вода», «золото», «древесина»), и многие из затруднений, которые я нахожу в его анализе конкретных предложений, схожи с затруднениями, которые возникают при попытке дать семантическую интерпретацию терминов, обозначающих массы…» 47.

Выведение существования событий из истинностно-функциональной

теории значения

Из изложенного выше следует, что существование событий

идействий Дэвидсон выводит из своей истинностной теории значения, которую он впервые изложил в статье «Истина и значение» (1967) и которая представлена в двух сборниках его работ «Очерки о действиях и событиях» (1980) и «Очерки об истине

иинтерпретации» (1984).

Излагая роль метода истины в решении проблем метафизики, Дэвидсон исходит из следующих допущений: «тот, кто способен понять речь другого человека, должен принять его представление о мире независимо от того, правильно оно или нет»; «различия могут существовать, но только на основе общих убеждений» 48; «мы не можем соглашаться и не соглашаться с кем-то, если нет почвы для взаимопонимания» 49. Конечно, согласие не гарантирует истинности. Но не эту идею проводит Дэвидсон. «Основная идея заключается в том, что общность убеждений нужна как базис коммуникации и убеждения», а «успешная коммуникация доказывает существование общей и в значительной мере истинной картины мира». Таким образом, «изучение наиболее общих аспектов языка [на основе «общей структуры согласия»] будет изучением наиболее общих аспектов реальности» 50.

Но как можно выделить и описать эти общие аспекты языка и реальности? Поскольку изучение условий истинности принадлежит семантике, и «если мы хотим выявить наиболее общие особенности мира, то мы должны обратить внимание на то, что делает некоторое предложение языка истинным. Можно предпо-

212

Метафизика в аналитической философии

ложить, что если мы поместим условия истинности предложений в контекст универсальной теории, то полученная лингвистическая структура будет отображать общие особенности реальности» 51. Эта цитата чётко характеризует подход Дэвидсона к проблемам онтологии. Суть этого подхода заключается в акцентировании внимания не на самих событиях (реальности как таковой), а на логической структуре языка и предложений, в которых и идёт речь о реальности в целом и об отдельных событиях. Так, анализируя логическую форму предложений, в которых выражаются каузальные отношения (Causal Relations, 1967) или действия (The Logical Form of Action Sentences, 1967), Дэвидсон обосновывает существование каузальных связей и действий как сущностей. Такая точка зрения говорит о приверженности философа позиции, согласно которой проблемы онтологии неотделимы от проблем логики. Более подробно свою позицию по этому вопросу он изложил в статье «Метод истины в метафизике» (1977).

Теория значения в её применении к естественному языку должна по Дэвидсону опираться на понятие истины, а именно исходить из формальной, логической теории истины. Развивая свою семантическую теорию, Дэвидсон использует одновременно

ипринцип холизма. Впервые этот принцип прозвучал в «Истине

изначении».

По мнению Дэвидсона, создание теории значения для языка означает создание такой теории, которая позволит сформулировать теорему, одну для предложения, с помощью которой каждое предложение языка (фактически существующее или потенциально возможное) обретает значение. Например, теория значения для немецкого языка, сформулированная на русском языке, должна быть способна сформулировать теорему, которая покажет, что значением немецкого предложения «Schne ist weiss» является то, что снег бел. «Теория должна показать, каким образом каждое из потенциально бесконечного множества предложений можно рассматривать как построенное из конечного числа семантически значимых атомов (грубо говоря, слов) с помощью конечного числа применений конечного числа правил построения. Затем, опираясь на структуру предложений, нужно задать условия истинности каждого предложения (относительно обстоятельств его произнесения). Таким образом, теория должна объяснить условия истинности произнесения некоторого предложения, опираясь на роль слов в этом предложении» 52.

Теория значения Дэвидсона характеризуется не только холизмом и композиционностью («комбинаторной продуктивностью»). Холизм и композиционность обусловливают друг друга: композиционность вытекает из холизма, поскольку отдельные слова приобретают значение только тогда, когда они играют ка- кую-то роль в предложении в целом. Главный акцент Дэвидсон

213

Метафизика Дональда Дэвидсона

делает на предложениях, не на словах. Создание теории языка означает создание такой лингвистической системы, которая позволяла бы носителю языка, опираясь на ограниченную структуру этого языка, понимать и интерпретировать любое предложение, высказанное на этом языке.

Опора на принцип холизма позволяет теории значения Дэвидсона выявлять значение языковых выражений. Значение предложений является результатом взаимодействия выражений в пределах целостной структуры языка. Следовательно, само «значение» в понимании Дэвидсона не является некой отдельной сущностью, то есть определённым ментальным состоянием или абстрактной идеей, соотносимой с неким значимым выражением. Из этого следует, что теоремы, образованные такой теорией значения, не выражают отношений между выражениями и их «значениями», а выражают отношения одних предложений к другим предложениям, точнее, отношения между предложениями языка-объекта, который описывает предмет исследования, и предложениями метаязыка, на котором высказываются значимые предложения. Теория значения видится Дэвидсону метаязыком для объектного языка L. При этом метаязык наделяет значениями предложения языка-объекта или переводит их на метаязык, что приводит к соблазну сформулировать теоремы языка как «s означает p», где s называет предложения языка-объекта, а p — предложения метаязыка, языка описания, и явилось бы признанием того, что мы способны формально выразить связку «означает», что выглядит неправдоподобным. Одновременно эта фраза выражает такое понимание значения, которое эта теория призвана осветить.

Для выхода из создавшегося затруднения Дэвидсон и обращается к концепции истины. Истина, по его мнению, более точное понятие, чем значение. Более того, определяя условие истинности, мы одновременно указываем на значение предложения. В результате, вместо высказывания «s означает p», Дэвидсон вводит высказывание «s является истинным, если и только если p» в качестве модели теорем адекватной теории значения. При этом логическая связка двойной импликации «если и только если» является решающей, поскольку подтверждает истинностную функцию эквиваленции предложений s и p, то есть подтверждает, что оба предложения имеют одно и то же истинностное значение. Таким образом, теорема в теории значения Дэвидсона для немецкого и русского языка, где немецкий — язык-объект, а русский — метаязык, примет форму «Schne ist weiss» является истинным, если и только если снег бел».

Большим достижением Дэвидсона было то, что он связал своё понимание теории значения с уже существующей теорией истины Альфреда Тарского, впервые изложенной им в 1936 году

214

Метафизика в аналитической философии

вопубликованной на немецком языке работе «Понятие истины

вформализованных языках». Изначально теория истины Тарского не разрабатывалась как общая теория, скорее это был способ определения истинностного значения предиката для формализованных языков. Тарский утверждал, что для формального определения истинности предиката «истинно» необходимо, чтобы каждому предложению s в языке-объекте соответствовало определённое предложение p в метаязыке, которое будет переводом предложения s. Результатом такого перевода будут теоремы (Т-предложения), имеющие форму «s истинно (в языке L) тогда и только тогда, когда p». По мысли Тарского, таким способом становится возможным сформулировать Т-предложения для любого предложения языка L, и это идеально отвечает принципу холизма, выдвигаемого Дэвидсоном для теории значения. И точно так же, как теория значения Дэвидсона исходит из того, что значение предложения в целом зависит от значения частей предложения (слов), так и теория Тарского определяет истину рекурсивно. Идея рекурсивности заключается в положении, что истинность сложного выражения зависит от истинности простых высказываний, входящих в сложное предложение. И если сложное предложение должно отвечать требованию истинности, то простые высказывания должны отвечать требованию удовлетворительности (satisfaction), понимаемой как соответствие определённой последовательности объектов. Следовательно, теория истины Тарского определяет истину логическими средствами, доступными квантификационной логике первого порядка 53. Более того, его теория определяет истину экстенсионально, то есть раскрывает содержание понятия «истина» в терминах объектов, которые подтверждают высказывания сами по себе, не прибегая к интенсиональным терминам «значение», «описание» и т. д. Всё это демонстрирует сходство подходов Тарского и Дэвидсона, поскольку Дэвидсон также отвергал определяющую роль значений в теории значения, что демонстрирует приверженность философа экстенсиональному подходу к языку.

Сходство теории значения Дэвидсона и теории истины Тарского порождает и проблемы. Как замечает Дэвидсон, «теория истины для естественного языка (как я её себе представляю) по своим целям и задачам сильно отличается от определений истины Тарского… в применении к естественному языку имеет смысл принять частичное понимание истины и использовать теорию истины для освещения вопросов значения, интерпретации и перевода. Выполнение конвенции Тарского желательно для теории, но больше не может служить формальным критерием её удовлетворительности» 54. Естественные языки намного богаче тех формальных систем, к которым можно применить подход Тарского. Так, естественные языки содержат формообразования, для

215

Метафизика Дональда Дэвидсона

анализа которых недостаточно средств первопорядковой логики или чисто экстенсионального анализа. Примерами выражений естественного языка, для которых недостаточен метод Тарского, являются: непрямая, или косвенная, речь («Галилей говорил, что Земля вертится»); выражения, где используются наречия («Флора плыла медленно»); повелительные предложения («Выпей лекарство»). Дэвидсон проделал огромную работу в философии языка, для того чтобы показать, что теория Тарского применима к естественному языку. Этому посвящены такие его работы, как «On Saying that» (1968) и «Quotation» (1979), темой которых стало обсуждение непрямой речи; «Moods and Performances» (1979), где обсуждались неизъявительные высказывания; «Adverbs and Actions» (1985), где обсуждалась проблема наречных видоизменений (adverbial modifications). Как и в анализе действий и событий, понятие логической формы играло важную роль в приложении теории истины Тарского к естественному языку. Дэвидсон показал, что это возможно в результате выявления логической формы высказываний естественного языка таким образом, что эти высказывания получают экстенсиональное выражение с использованием только квантификационной логики первого порядка.

Кроме указанного, подходы Тарского и Дэвидсона имели

идругие различия. В то время как Тарский использовал понятие тождества значения (через понятие перевода) для определения истины, Дэвидсон использовал понятие истины для интерпретации значения, то есть Тарский разрабатывал семантическую концепцию истины, а Дэвидсон — истинностную концепцию значения. Концепция истины применима для формализованных языков, она показывает, как при выводе одного предложения из других истинностные значения последних сохраняются в выводе

иобусловливают его истинностные значения, но не решают вопрос о природе истинности посылок. Теория значения для естественных языков должна быть эмпирической, то есть должна

быть приложима к реальному лингвистическому поведению, и в таком случае должна быть верифицируемой. Это налагает очередное ограничение на формулирование Т-предложений применительно к естественному языку. Дэвидсон не только указал на эмпирический характер теории значения, но одновременно дал объяснение тому, как такую теорию развить, но и точно определил, на какого рода доказательстве данная теория должна основываться 55.

Критика семантического холизма Дэвидсона и её онтологические следствия

Объяснительные возможности семантического холизма Дэвидсона отдельным философам кажутся неубедительными. Так,

216

Метафизика в аналитической философии

Джон Перри, критикуя принцип холизма Дэвидсона, берёт себе в союзники Людвига Витгенштейна.

На первый взгляд Витгенштейн, Дэвидсон и Фреге являются приверженцами одной и той же идеи относительно значений слов в предложении. Витгенштейн часто ссылался на известное изречение Готлоба Фреге, что слова имеют значение только как части предложений. Это изречение любил цитировать и Дэвидсон 56. В работе «Интерпретация философии Фреге» (1981) Майкл Даммит утверждал, что именно Фреге первым попытался создать теорию значения в духе теории значения Дэвидсона. Сам Дэвидсон, однако, утверждал, что он первым создал серьёзную семантическую теорию для использования её в естественных языках 57.

Дэвидсон назвал традиционную концепцию значения, вспоминая, очевидно, «строителей» Витгенштейна, «теорией строительства блоками» («building-block theory»). Критикуя эту концепцию, он писал: «…Прямо объяснив семантические черты непосредственно имён и простых предикатов, мы сможем двинуться дальше и объяснить референцию сложных единичных терминов и сложных предикатов, мы сможем охарактеризовать удовлетворённость (satisfaction) (как производное понятие) и, наконец, истину. Эта картина того, как создать семантику (не касаясь деталей), является и старой и естественной. Её часто называют теорией строительства блоками. Её часто пытались воссоздать. И это безнадёжно» 58.

Кажется, что Витгенштейн и Дэвидсон согласны в критике традиционной теории референции по одним и тем же причинам. Оба философа не уставали повторять, что интерпретация языка является производной человеческой деятельности: Витгенштейн ввёл понятие языковой игры, а Дэвидсон делал упор на то, что семантические термины должны быть объяснены через связь с «целями и деятельностью человека» 59.

Однако Джон Перри в президентском послании в апреле 1994 года Тихоокеанскому подразделению американского философского общества утверждал, что позиции Витгенштейна и Дэвидсона существенно разнятся. По мнению Перри, концепция Витгенштейна более реалистична, чем концепция Дэвидсона. Суть витгенштейновской концепции значения заключается в том, что слова приобретают значение в результате той роли, которую они играют в конкретной человеческой деятельности, а не являются состояниями сознания индивида. Рассуждения Витгенштейна позволяют утверждать, что референция — это та точка, в которой лингвистическая теория пересекается с интенциями и действиями человека.

Теория значения Дэвидсона неверна именно потому, считает Перри, что прямой контакт лингвистической теории с событиями, действиями и объектами, описанными нелингвистическими

217

Метафизика Дональда Дэвидсона

терминами 60, должен производиться на уровне предложений, а не на уровне отдельных слов и не с помощью понятия референции, а с помощью понятия истины. Перри обращается к «строителям» Витгенштейна, работа которых объясняла теорию значения как употребления. Вывод, к которому подводил анализ Перри языковой игры строителей, состоял в следующем: «Существует прямая связь… между словами и экстралингвистической реальностью. Слова связаны с интенциями и целями строителя… Слова могут играть роль в артикуляции команд, не будучи частями предложений, и таким же образом могут быть связаны с целями и интенциями человека без посредничества предложений» 61.

Примеры использования языковых игр «строителей» Витгенштейна приводят Дж. Перри к двум выводам:

1.«Значение отдельных слов производно от их роли в завершении мысли» 62. Например, слово «Килиманджаро» имеет своим референтом Килиманджаро только потому, что люди используют это слово для образования высказываний, просьб и т.д.

2.«Значение отдельных слов производно от их роли в предложениях, которые конструируют законченные мысли» 63. В этом высказывании Джон Перри противопоставляет свою позицию позиции Дэвидсона, утверждавшего, что нельзя объяснить связь между «Килиманджаро» и Килиманджаро, не объяснив первоначально роли этого слова в предложении. Однако Джон Перри убеждён, что это сделать возможно 64.

Критика Джоном Перри семантического холизма Дэвидсона позволяет по-иному взглянуть на природу событий и действий. Приобретение событиями своего значения уже не опосредуется предложениями, включающими эти события, и тогда постулирование их существования на основе истинностной концепции значения уже не видится вполне обоснованным.

Реализм, антиреализм

и теории истины

Джеф Мальпас, анализируя взгляды Дэвидсона на природу истины, отмечает, что его нельзя причислить ни к лагерю сторонников когерентной теории истины, ни к лагерю корреспондентской теории истины, хотя некоторые основания для этого имеются. Холистский взгляд Дэвидсона на природу ментального, выраженный им как во взаимозависимости различных видов знания (теория триангуляции), так и во взаимосвязи установок и установок с поведением, позволяет говорить об использовании им теории когеренции («Когерентная теория истины и знания» (1983)). Особенно чётко это прослеживается в его понимании сознания. Тем не ме-

218

Метафизика в аналитической философии

нее, Дэвидсон не являлся приверженцем этой теории в обычном смысле слова.

Не разделял Дэвидсон и корреспондентской теории истины, хотя воспринял семантическую теорию Альфреда Тарского. Ни ранняя его работа «Верность фактам» (1969), ни поздняя «Структура и содержание истины» (1990) не дают оснований для того, чтобы считать его сторонником теории корреспонденции. Он не был сторонником сенсуалистического фундаментализма в эпистемологии. А его приверженность экстернализму в теории триангуляции (содержание убеждений человека зависит от содержания убеждений его собеседника и от их совместного контакта с окружающим человека миром — опыта общей реальности) носит специфический характер. Всё это не позволяет, отмечает Дж. Мальпас, отнести Дэвидсона к приверженцам реализма или антиреализма — противопоставления, традиционного для современной англо-американской философии 65. Реализм делает истину недостижимой, поскольку занимает скептическую позицию в отношении любой теории, касающейся окружающего человека мира. Любая теория может быть признана ложной. Антиреализм делает истину релятивистской, поскольку любая истина не отвечает в полной мере принципу объективности. Сам Дэвидсон был далёк как от скептицизма, так и от релятивизма. А поскольку он считал понятие истины центральным для своей философии («The Structure and Content of Truth»), то тот факт, что его концепцию истины нельзя назвать когерентной или корреспондентской, не позволяет отнести философа ни к реалистам, ни к антиреалистам. Дэвидсон считал такое разделение философов надуманным, вводящим в заблуждение. И в этом Дж. Мальпас видит стремление Дэвидсона избегать простых классификаций, присущих философии наших дней 66.

Однако российские исследователи М.В. Лебедев и А.З. Черняк высказывают другую точку зрения, полагая, что истинностная теория значения основана на корреспондентской концепции истины 67. Они пишут: «Сторонники корреспондентной концепции истины могут утверждать, как это делает Дэвидсон, что когерентность предложения с множеством полаганий является хорошим признаком того, что предложение действительно соответствует объективным фактам и что эти факты соответствия доступны нашему знанию 68.

По мнению этих авторов, теория значения, основанная на истине (truth-conditional), может избежать определённых противоречий 69, если будет учтён ряд фактов. Реальные естественные языки содержат бесконечное множество предложений. Дать полный список Т-предложений для таких языков невозможно. Следовательно, то, что мы в действительности знаем, — это не что иное, как конечный список слов и спосо-

219

Метафизика Дональда Дэвидсона

бов их сочетаний, позволяющих определять значения бесконечного множества предложений, состоящих из конечного числа сочетаний слов. Другими словами, то, что мы в действительности знаем о языке, — это аксиоматическая теория с конечным числом аксиом, где все возможные Т-предложения языка потенциально выступают как теоремы. Таким образом, наше понимание предложений родного языка состоит в формировании теории, дающей Т-предложения.

Теорию, способную дать Т-предложения для всех предложений языка, можно рассматривать как ошибочную в отношении некоторой реальности, но, тем не менее, она может быть релевантной для любого конечного множества предложений, удовлетворяющих некоторой очевидности, считают М.В. Лебедев и А.З. Черняк. Они пишут: «Во всяком случае теория, которая пытается объяснять значения предложений их условиями истинности в пределах репрезентационистского подхода, опираясь на референцию и правильность предикатов, будет работать в той мере, в какой язык является экстенсиональным» 70. Выходит, что концепция Дэвидсона позволяет принимать онтологию как некое целое в неразрывной связи с Т-условиями 71.

И хотя функционально-истинностная теория значения Дэвидсона критиковалась авторитетными философами, в частности Майклом Даммитом, на том основании, что она не способна удовлетворительно объяснить феномен понимания языка, и её критика продолжается, ответ на вопрос об онтологических допущениях эта теория даёт. Можно сказать, что единый подход к проблемам знания, действия, сознания и языка, отличительными чертами которого являлись рационализм, холизм, композиционность и экстернализм, распространялся также на онтологию Дональда Дэвидсона.

2		Рационалистический характер
		ментальной каузальности
		(о связи о(бо)снования и действия)

Во введении к сборнику «Действия и события» (1980) Дональд Дэвидсон так определил место причинности в нашем понимании мира: «…Причина является цементом универсума; понятие причины является тем, что делает картину мира цельной, иначе картина распадается на диптих ментального и физического» 72.

Действующий индивид (agent), в понимании Дэвидсона, выступает в роли рационального животного 73, который (об)основывает свои действия, сводя воедино причины своих поступков с самими поступками. Объяснение человеком своих поступков разумными основаниями Дэвидсон называет рационализацией,

220