Глава 40
Нетерпение Элизабет поскорее ознакомить Джейн со всем, что случилось в Кенте, стало, наконец, невыносимым. Решившись опускать все детали, в которых замешана ее сестра, и приготовившись к немалому изумлению последней, на следующее же утро она почти полностью раскрыла содержание беседы между ней и мистером Дарси в Хансфорде.
Удивление старшей мисс Беннет в значительной степени потускнело на фоне чувств, возникших у нее от свидетельства полной преданности Элизабет, а потом и вовсе растворилось в бурном потоке разного рода мыслей. Ей было очень жаль, что мистер Дарси поведал о собственных чувствах в манере, едва ли способной вызвать к себе расположение; но еще больше сожалела она о том, как опечалился, должно быть, мистер Дарси, получив абсолютно уверенный отказ.
–Напрасно он нисколько не сомневался в успехе собственного предприятия, – говорила она, – и не стоило ему это показывать. Только представь, как усилилось его разочарование!
–Совершенно верно, – соглашалась Элизабет. – Мне его искренне жаль. Но у него много и других забот, которые, наверняка, скоро излечат его сердце. Скажи, ведь ты не винишь меня за то, что я ему отказала?
–Виню тебя? Конечно нет!
–Но тогда ты должна обвинить меня в том, что я так тепло говорила об Уикеме.
–Нет, я не думала, что в том, как ты говорила об Уикеме, было чтонибудь дурное.
–Но тебе еще предстоит узнать, в чем тут дело, когда я тебе расскажу, что произошло на следующий день.
Элизабет рассказала о письме, зачитывая наизусть все те строки, в которых упоминался Джордж Уикем. Каков же был удар для бедной Джейн! Для нее, которая охотно прошла бы по жизни, так и пребывая в счастливом неведении о зле, что живо среди людей! И не в силах были доказательства Дарси, хотя и принятые ее сердцем с благодарностью, утешить ее в таком страшном открытии. Она совершенно искренне искала свидетельств какойнибудь досадной ошибки, желая оправдать одного и не задеть при этом чести другого.
–Так не пойдет, – настаивала на своем Элизабет. – Ты никогда не сумеешь доказать себе, что оба они хороши. Конечно, решать только тебе, и
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
твой выбор – это твой выбор, вот только выбирать-то тебе приходится когото одного. Их добрых качеств, наверное, хватило бы аккурат на одного идеального человека, но со своей стороны я расположена поверить во всем мистеру Дарси. Впрочем, поступай, как знаешь.
Прошло какое-то время, прежде чем на лице Джейн появилась улыбка.
–Я не знаю, была ли когда-нибудь раньше вот так же шокирована. Уикем действительно кажется воплощением всех людских пороков. Ейбогу, в это с трудом верится! А бедный мистер Дарси! Дорогая Лиззи, ты только представь себе его страдания. Как он был разочарован! И при этом он еще терзался и оттого, что узнал, какие ужасные злодеяния ты подозреваешь за ним! И легко ли ему было рассказывать такую стыдную правду о собственной сестре! Все это действительно просто ужасно. Уверена, что здесь ты со мной согласна.
–О нет! Все мои сожаления и страдания остались далеко в прошлом, как только я увидела, как ты переживаешь за обоих. Я знаю, ты хочешь каждому воздать по заслугам, и поэтому с каждой минутой я становлюсь все спокойней и безразличней. Твоя добродетель вселяет в меня уверенность, и если я стану грустить об ушедшем навсегда, то от тоски вскоре сделаюсь легкой, как перышко.
–Бедный Уикем. В лице его столько доброты! Такие открытые и утонченные манеры!
–Несомненно, в воспитании обоих джентльменов была допущена какая-то досадная недоработка. Одному досталась вся доброта, а другому – вся ее видимость.
–Я никогда не полагала, что мистер Дарси испытывает такую нехватку этой видимости, как оно следует из твоих слов.
–А я считала себя такой рассудительной и упорствовала в его восприятии с позиций отвращения безо всяких на то причин. Можно быть нестерпимо оскорбительной, отказывая кому-нибудь в справедливом суждении; но нельзя постоянно насмехаться над человеком, не натыкаясь то и дело на что-нибудь замысловатое.
–Лиззи, когда ты впервые прочла письмо, я уверена, ты ко всему отнеслась совсем иначе, чем сейчас.
–Конечно, да. Мне сделалось очень неловко. Я бы даже сказала, что почувствовала себя несчастной. И это при том, что рядом со мной не было никого, с кем бы я могла поделиться печалью; со мной не было моей Джейн, которая подтвердила бы мои мысли о том, что прежнее мое поведение диктовалось слабостью, глупостью и тщеславием. О, как мне тебя не хватало!
–Как жаль, что ты говорила столь ужасные вещи мистеру Дарси, когда речь зашла об Уикеме, ведь теперь твои обвинения оказались совершенно незаслуженными.
–Разумеется. Но речь моя, проникнутая горечью, является естественным следствием предубежденности. Есть у меня одна мысль, о которой я хотела бы с тобой посоветоваться. Мне надо узнать, следует ли рассказывать остальным нашим знакомым об истинном характере мистера Уикема.
Мисс Беннет немного помолчала, потом задумчиво проговорила:
–Боюсь, у нас нет причин поступить с ним так ужасно. А сама ты, что об этом думаешь?
–Мне кажется, не стоит пытаться этого делать. Мистер Дарси не дал мне полномочий придавать эту историю публичной огласке. Напротив, каждое слово, относящееся к его сестре, он просил меня хранить в молчании; а если я попытаюсь раскрыть людям глаза, не упоминая самого главного, кто поверит моим утверждениям? В обществе так сильно предубеждение против мистера Дарси, что половина языков в Меритоне скорее умрет, чем согласится признать достоинства этого джентльмена. В такой затее определенно нет ни капли разума. Уикем скоро уедет, и едва ли
онем станут долго вспоминать, а потому нет нужды ворошить прошлое, если сам исполнитель злодеяний для всей ветреной публики уже как бы мертв. Когда-нибудь весь этот ужас раскроется, и тогда мы сможем посмеяться над слепцами, не видевшими раньше очевидного. Но сейчас нам лучше об этом молчать.
–Ты совершенно права. Выставить его грехи на суд общества – значит разрушить всякие его надежды на будущее. Кто знает, быть может, сейчас он уже раскаялся и желает измениться. Нам нельзя ввергать его в отчаяние.
Страсти, бушевавшие в душе Элизабет, когда она завела разговор, теперь поутихли. Она избавилась от двух тайн, тяжким грузом давивших ее душу в течение двух долгих недель, а в лице Джейн она нашла благодарного исповедальника, готового вернуться к любому из этих волнений при первой же необходимости. Но оставалось еще кое-что, не дававшее ей покоя; однако раскрытию третей тайны препятствовали любовь, стыд и благоразумие. Она не посмела ни рассказать о второй половине письма, ни поведать сестре о том, как сильно и страстно была она еще совсем недавно любима. Судьба уготовила Лиззи жить с этим камнем на сердце; но она прекрасно понимала, что ничего, кроме предельной ясности между обоими влюбленными, не сможет снять с нее эту тяжесть. «В любом случае, – думала она про себя, – я просто рассказала бы ей то,
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
что мог бы рассказать сам Бингли куда лучше меня. Но я вынуждена держать рот на замке, покуда страсти не улягутся за давностью времени».
Теперь, когда Элизабет вернулась домой, ей ничто не мешало на досуге понаблюдать за настроением Джейн: та была несчастлива и до сих пор в душе своей лелеяла любовь к Бингли. Не считая себя прежде влюбленной, она была предана тому всем своим нежным сердцем, да и ее возраст упреждал легкомыслие в чувствах; и она так ревностно хранила о нем память, так явно предпочитала его другим мужчинам, что все свои мысли, все свои чувства к друзьям Джейн сверяла с печалью непознанной любви, терзая сердце потерянным навсегда счастьем.
–Ну, Лиззи, – сказала однажды миссис Беннет, – каковы теперь твои мысли о печальном происшествии с Джейн? Со своей стороны я намерена никогда и ни с кем более это не обсуждать. Я так и сказала об этом сестре Филипс третьего дня. Кстати, мне все-таки не удалось выяснить у Джейн, виделась ли она с Бингли в Лондоне или нет. Ах, какой он недостойный, гадкий молодой человек! Мне кажется, теперь у Джейн не осталось ни малейшего шанса его добиться. В Меритоне ходят слухи, будто он не вернется в поместье даже летом. Я успела расспросить об этом всех, кто может быть в курсе событий.
–Я уверена, что он никогда более не поселится в Незерфилде.
–Отлично! Об этом пусть думает он сам. Никто из наших соседей и не желает его возвращения. Я не склонна менять свое мнение о том, что он совсем непорядочно обошелся с моей дочерью. На ее месте лично я не стала бы сидеть просто так, сложа руки. Единственное, что меня утешает, – это то, что Джейн непременно умрет от несчастной любви и тогда уже он пожалеет о своем злодеянии.
Элизабет не разделяла утешения матери, но сочла за благо промолчать.
–Ну, Лиззи, – продолжала та, не дожидаясь ответа, – значит, Коллинзы живут вполне прилично? Так, так, надеюсь, это у них надолго. И каков у них стол? Шарлотта, говорят, превосходная экономка. Если она даже вполовину столь сметлива, как ее мать, то должна изрядно экономить. Уверена, в их хозяйстве нет ничего необычного.
–Конечно, нет.
–Да уж, кто бы в том сомневался. Они-то из бюджета не выйдут. Они никогда не узнают, что такое нужда. Ну, да лишь бы им во благо! И, наверняка, как я полагаю, они частенько поговаривают о том, как бы половчее прибрать к рукам Лонгбурн после смерти твоего отца. Уверена, что они говорят об этом доме как о своем собственном.
–На эту тему при нас они не разговаривали.
– Конечно, нет! Было бы странно, если б они решили обсудить это при тебе. Но я ни секунды не сомневаюсь в том, что между собой они только об этом и говорят. Что ж, если им легче оттого, что они приберут к рукам то, что им не принадлежит по праву, тем лучше. Мне лично было бы стыдно владеть тем, что было просто кем-то завещано.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/