Глава 60
Элизабет после всех волнений, выпавших на ее долю, теперь вновь пребывала в игривом настроении, и потому потребовала от мистера Дарси незамедлительного отчета в том, почему тот влюбился именно в нее.
–Но как вы начнете? – интересовалась она. – Я смогу все понять уже по началу. Итак, что вы поставите на первое место?
–Боюсь, я не смогу вам назвать ни час, ни место, ни взгляд, ни слово, которое заложило фундамент моей любви. Случилось это очень давно. Фактически, я прошел уже полпути, прежде чем понял, куда направляюсь.
–Красотой я вас однозначно не сразила, а что до манер, то мое поведение по отношению к вам всегда балансировало на грани любезности
иоскорбления, и я всегда говорила с вами, желая скорее причинить вам боль, чем вызвать удовольствие. А теперь – но только честно! – вы полюбили меня за дерзость?
–За живость вашего ума.
–Вы с тем же успехом могли бы назвать это дерзостью. Или почти дерзостью. Фактом остается то, что вы были сыты по горло любезностью, почтением, манерностью и вниманием. Вы смертельно устали от женщин, которые говорили, смотрели и думали только так, как понравилось бы вам. Я же вывела вас из себя, я была на них непохожа, и потому вы меня заметили. Если бы вы действительно не были ангелом, вы бы возненавидели меня за это. Но, несмотря на то, что вы изрядно потрудились, скрывая свой истинный характер, ваши чувства всегда оставались благородными и справедливыми, и в сердце своем вы всегда презирали тех, кто так тщательно перед вами пресмыкался. Ну вот, я сама все за вас рассказала. Но теперь, когда вслух произнесено все самое важное, я прихожу к пониманию того, что союз наш с вами стал событием самым естественным. Говоря точнее, вы не знали обо мне ничего хорошего; однако никто не думает об этом, когда влюбляется.
–Но разве не было хорошо то, что вы так преданно любили Джейн и ухаживали за ней, когда она заболела в Незерфилде?
–Моя дорогая Джейн! Кто мог бы сделать для нее меньше? Конечно, то был пример добродетели, и я с этим не спорю. Мои хорошие качества находятся под вашей защитой, и вы теперь просто обязаны превозносить их при первой же возможности. В ответ я стану искать поводы, чтобы дразнить вас и устраивать сцены так часто, как только смогу. А начну я,
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
пожалуй, с того, что прямо сейчас спрошу вас, отчего вы так колебались, чтобы поставить в наших терзаниях точку. Отчего вы сделались таким скромным в моем присутствии, когда впервые к нам зашли, а потом остались на ужин? И почему в тот свой приход вы всячески старались дать понять, что я вам совершенно безразлична?
–Потому что вы были хмурой и молчали, и у меня не было ни малейшего повода вести себя иначе.
–Но вы смутили меня.
–Смущен был и я сам.
–Вы могли бы поговорить со мной и побольше, когда явились на
ужин.
–Возможно, мог, если б любил меньше.
–Как жаль, что на все у вас находятся разумные доводы, которые я, будучи разумной леди, не могу не принять! Но мне хотелось бы узнать, как долго бы вы продолжали в том же духе, не приди я на помощь. Интересно, заговорили бы вы, если б я не задала вам вопрос? Моя благодарность за ваше участие в судьбе Лидии стала отличным поводом. Слишком уж отличным, сказала бы я; поскольку, что может статься с моралью, если утешение берет начало в нарушенной клятве, ведь я не должна была упоминать о случившемся?
–Вам незачем об этом беспокоиться. С моралью ничего не случится. Жестокая попытка леди Кэтрин разлучить нас привела лишь к тому, что я отбросил всякие сомнения. Замечу, что счастьем своим я едва ли обязан вашему страстному желанию выразить мне благодарность. Я совсем не собирался ждать, когда начнете вы. Сводки, поступившие ко мне от тетки, дали надежду, и я был настроен самым решительным образом узнать обо всем немедленно.
–Леди Кэтрин оказалась безмерно полезной, и осознание этого должно сделать ее счастливой, потому что ничто на свете не нравится ей так, как приносить пользу людям. Но скажите мне, наконец, зачем вы приехали в Незерфилд? Неужели только для того, чтобы показаться в Лонгбурне и получить свою долю смущения? Не было ли у вас более серьезных причин?
–Главная причина заключалась в том, чтобы увидеть вас и понять, если я только мог судить об этом, осталась ли у меня надежда на вашу любовь. Официальной же целью моего приезда было убедиться в том, что сестра ваша все еще любит Бингли, и в случае положительного ответа на этот вопрос признаться самому Бингли в том, что я сделал и что увидел.
–Достанет ли в вас мужества рассказать леди Кэтрин о том, какое на
нее обрушилось несчастье?
–Я скорее желал бы больше времени, чем мужества, Элизабет. Но это необходимо сделать, и, если вы дадите мне лист бумаги, я выполню эту миссию безотлагательно.
–Если бы у меня не было, кому написать самой, я села бы подле вас и принялась восхищаться ровностью вашего почерка, как однажды уже поступала знакомая вам юная особа. Но у меня тоже есть тетя, которая не имеет более права оставаться в неведении.
От нежелания признаваться в том, как сильно изменилось ее отношение к мистеру Дарси, Элизабет так до сих пор ничего и не написала
вответ на то длинное письмо миссис Гардинер; но теперь, когда вся душа ее пела от новости, которую, тетка, несомненно, одобрит, мисс Беннет с великим стыдом подумала о том, что вот уже три дня, как крадет у самых дорогих ей людей счастье, и поэтому она немедленно написала следующее:
«Дорогая моя тетушка, я поблагодарила бы вас еще раньше, как я должна была это сделать за вашу доброту и безграничное ко мне сочувствие, но, по правде говоря, я была слишком сердита, чтобы писать. Вы заподозрили гораздо больше, чем то было на самом деле. Но теперь вы вольны подозревать все, что только угодно. Дайте волю вашей фантазии, заставьте воображение парить, можете предположить, что я почти уже замужем, и даже в этом вы не ошибетесь. Вы должны поспешить с ответом, в котором вы похвалите его гораздо теплее, чем сделали это в прошлый раз. Я снова и снова благодарю вас за то, что мы так и не доехали до Озер. Как глупа я была, когда жалела об остановке! Ваша мысль насчет пони просто великолепна. Мы станем объезжать весь парк каждый день. Я самое счастливое создание на свете! Возможно, ктонибудь уже говорил так же до меня, но ни у кого не было на это столько прав, столько неоспоримых оснований. Я даже счастливее Джейн – она только улыбается, а я смеюсь! Мистер Дарси передает вам самый страстный привет на свете. Мы всех вас непременно ждем в Пемберли на Рождество. Ваша Элизабет».
Письмо мистера Дарси к леди Кэтрин несколько отличалось по стилю от первого; и от обоих этих посланий разительно отличалось то, что ответил мистер Беннет Коллинзу:
«Уважаемый сэр, боюсь, что вынужден потревожить вас своими поздравлениями.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Элизабет вскоре станет женой мистера Дарси. Утешьте леди Кэтрин, как только сумеете. Впрочем, на вашем месте я бы определенно заступился за ее племянника. У него есть гораздо больше того, что он может дать.
Искренне ваш и пр., пр., пр.»
Поздравления мисс Бингли по случаю предстоящей свадьбы брата стали единственными из всех, оказавшимися натянутыми и неискренними. По случаю она написала даже Джейн, выразив в письме свое удовольствие и повторив уже полученные однажды заверения в полном ее почтении. Джейн не обманулась, но впала в печаль. Понимая, что все до последнего слова сочится ядовитой ложью, она все же не стерпела и написала в ответ такое доброе письмо, которое не заслужил бы даже ангел. Радость, которую испытала мисс Дарси, получив такое же известие, ничем не отличалась от той, с которой известие это было отправлено ее братом. Четыре листа бумаги оказались не в силах вместить все ее восторги и искреннее желание полюбить свою новую сестру.
Не успел еще прийти ответ от мистера Коллинза вместе с поздравлениями от его жены, как все уже в Лонгбурне знали, что те собираются сами прибыть в Лукас-Лодж в ближайшее время. Вскоре открылись и причины столь нежданного их визита: леди Кэтрин настолько вспылила, получив дерзкое письмо племянника, что Шарлотта, искренне радуясь счастью подруги, сочла за лучшее переждать нагрянувший шторм в тихой и далекой гавани. Приезд соседки именно в такой момент как нельзя больше порадовал Элизабет Беннет; хоть во время их встречи она время от времени и думала, что за свое счастье миссис Коллинз заплатила слишком высокую цену; и особенно это чувство усиливалось, когда Элизабет, едва сдерживая лукавую улыбку, наблюдала за тем, как кузен ее осаждает бедного мистера Дарси с навязчивой своей любезностью. К чести последнего надо признать, что это нелегкое испытание он выдержал вполне спокойно и даже приветливо. Он терпел даже речи сэра Уильяма, сводившиеся практически к одной фразе: главное украшение Хертфордшира теперь похищено. Старик также надеялся на то, что отныне они будут встречаться в Сент-Джеймсе, и если мистер Дарси и вздрагивал, словно озябнув, происходило это исключительно в те моменты, когда сэр Уильям видеть его не мог.
Вульгарность миссис Филипс для Дарси стала последним и, пожалуй, самым серьезным испытанием; и, хотя миссис Филипс, точь-в-точь как ее сестра, впала в сравнительно молчаливое благоговение, чтобы осмелиться
беседовать с новым родственником на дружеской ноге, как советовал ей не в меру расшалившийся мистер Бингли, иногда в ее нервном помрачении случались просветы, и тогда вульгарность ее вырывалась на свободу; и даже все ее уважение к зятю миссис Беннет оказалось неспособным сделать ее хоть чуточку элегантней. Элизабет, как могла, старалась защитить жениха от частых встреч с обеими и приберечь своего любимого для себя и тех членов семьи, которые могли с ним беседовать, не падая при этом ниц. По правде говоря, сейчас Элизабет с нетерпением ждала того времени, когда оба они сбегут от ненавистной им глупости в комфорт и элегантность Пемберли.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/