3. И. Нургалиева назначили заместителем директора совхоза «Ни­кольский».

Сослуживцы Захара Ивановича говорят, что у него железная хват­ка—такая хватка бывает у людей, познавших фронт. Вполне понят­но. Ведь он принадлежит к поколению советских люден — ровесников Октябрьской революции. А на долю этого поколения выпали и годы мирного созидания, и годы военных невзгод. Политруком роты уча­ствовал молодой сын казахского народа в разгроме линии Маннер­гейма. В рукопашных боях на улицах Выборга получил штыковую ра­ку в плечо.

Начало Великой Отечественной войны застало Нургалиева на пос­ту заместителя председателя колхоза «Кызыл-Казах». Из-за ранения он не был годен к строевой службе. Но в дни героической обороны го­рода на Волге, когда наша армия готовилась сделать решающий удар по врагу, Нургалиев подает заявление с просьбой отправить его на фронт. Пока освобождал степные пространства от Волги до Днепра, в пороховом дыму ему постоянно чудился запах полыни и зреющих хлебов. Истосковавшейся душой рвался к земле.

Лишь отгремели залпы орудий, вернулся солдат на село. В боль­шом наступлении за подъем сельского хозяйства, которое разверну­лось по воле партии, коммунист Нургалиев по-прежнему чувствует се­бя как на переднем крае.

Именно так следует расценивать последнее назначение Нургалие­ва директором совхоза «Адыковский». Новое, едва встающее на ноги хозяйство. Нетронутая целина, которая манит человека своими нерас­крытыми богатствами. Но богатство мерещилось где-то в перспекти­вах. а убытки были налицо.

Нургалиев принял совхоз осенью 1960 года. Вот таким же пасмур­ным. холодным днем объезжал он чабанские н гуртоправские брига­ды. Невесело было на душе: вблизи стоянок ни одного центнера сена, концентратов нет совсем. Как быть?

— Придется просить, чтобы помогли нам с кормами,—подсказал кто-то из специалистов.— Иного выхода нет.

— Попросим. Но —в последний раз,—заявил директор.

Вскоре руководитель собрал производственное совещание и поде­лился некоторыми своими соображениями. Почему совхоз нерента­белен? Потому, что хозяйничают по старинке, чувствуя себя временны­ми постояльцами на этой земле: не пашут, не сеют, не строят.

С весны развернулось большое наступление на степь. Загудели тракторы, полнимая жирные пласты целины. По району поползли лю­бопытные слухи: дескать, чудит новый директор, затеял ячмень сеять, а где это видано, чтобы на Черных землях росли колосовые. Спо- кон веку здесь были пастбища, росли полыни да ковыли. Полупусты­ня — вот каким суровым словом означены эти земли на карте. Попро­буй распаши — и получишь сыпучие пески, а не пашню.

Однако нашлось немало энтузиастов, которые горячо поддержали новое начинание. Два дружка, два молодых механизатора — калмык Сергей Манджиев и белорус Дмитрий Гук проложили первую бороз­ду на вековой целине. Они явились пионерами в продвижении кукуру­зы на восточную засушливую зону республики.

Подружился Нургалиев с семьей Аристовых. Он—зоотехник, она— агроном. Прибыли на работу в Калмыкию из совхоза «Машук» Став­ропольского края.

— И чего вас сюда занесло?—простодушно удивился какой-то обыватель.— Сидели бы на своих курортах.

— Здесь простору больше, самостоятельности,—сухо ответил Фи­липп Александрович Аристов.

Впрочем, он без особого труда, как-то органически влился п среду животноводов. Оно и понятно: путь к диплому зоотехника для Филип­па Александровича Аристова пролег через молочно-товарную ферму. Старательно вникала во все дела хозяйства агроном Мария Иванов­на. Трудно ей вначале приходилось после парников да оранжерей. Но женщина решила доучиваться на ходу. По совету директора она вни­мательно изучила агротехнику возделывания кукурузы в совхозе <Чер- нозсмельскнй», где уже накоплен значительный опыт. А это значит, можно позаимствовать кое-какие приемы, специфичные для условий полупустыни.

Нетрудно представить то волнение, с каким кукурузоводы и спе­циалист наблюдали за развитием чудесной культуры. Дмитрий Гук и Сергей Манджиев лелеяли свои посевы с такой же заботой и лю­бовью, как мать лелеет своего первенца. Несколько раз урожаю уг­рожали жестокие иссушающие ветры, но агроном неизменно приходи­ла на помощь кукурузоводам, и они вместе искали выход из затруд­нения.

Прежде всего хорошо подготовили почву и повели ожесточенную борьбу с сорняками еще до начала сева. Вспашку произвели па глу­бину 22 сантиметра—частично осенью и частично в марте. Как пока­зывает опыт совхоза «Черноземельский>. зяблевая пахота в условиях восточной зоны не всегда полезна: она может вызвать ветровую эро­зию песчаных почв. Учитывая это, кукурузоводы совхоза «Адыков- ский» сосредоточили внимание на ранней весенней обработке, После вспашки поля разровняли дисковыми лущильниками, потом проката­ли и перед посевом прокультивировали.

Глубокая заделка семян в более увлажненный слой почвы—это был второй фактор, обеспечивший появление дружных всходов.

И. наконец, две полных культивации с прицепными боронками.

Большинство механизаторов строго придерживалось указаний агро­нома.

— Ты понимаешь, Дмитрий, почему я так настаиваю на этих при­емах?—обратилась Мария Ивановна к звеньевому.

— А как же, борьба, как говорится, не на жизнь, а на смерть: ли­бо сорняки, либо кукуруза.

В‘ середине лета директор приехал специально посмотреть на поле, возделанное руками Дмитрия Гука и Сергея Манджиева Кукуруза стоила стеной, точно молодой лесок. Несмотря на горячие ветры, на полное отсутствие дождей, «королева» выглядела настоящей красави­цей. Весело шуршали сочные темно-зеленые листья. А рядом простира­лись унылые массивы пастбищ, где от степного разнотравья осталась лишь колючая ломкая щетина и почва превратилась в горячую пыль. На границе полей остановилась группа механизаторов к о чем-то оживленно беседовала с Марией Ивановной.

— Ну как. Захар Иванович, нравится вам наша кукурузка?—спро­сила агроном, хотя в душе ни па минуту не сомневалась в высокой оценке. Вместо ответа Нургалиев крепко пожал им всем руки. Ла­донь женщины была слегка огрубевшей и прнпачкана землей, а на лбу блестели бусинки пота...

Когда лучшие звенья собрали по 70 центнеров сочной зелени с каждого гектара, весть о пебеле целинников облетела весь Яшкуль- ский район.

За два года (1961 — 1962) в совхозе освоено пять тысяч гектаров пашни. Впервые для нужд животноводства заложено семь курганов силоса, создан запас своих, а не покупных концентратов. В широких размерах стала проводиться косовица степных трав. Сено по-хозяйски прессуют, подвозят к местам зимовки и укладывают в скирды.

С созданием собственной кормовой базы появились условия для то­го, чтобы по-новому вести животноводство. Сейчас оно застраховано на случай неблагоприятной погоды. Но не все животноводы и не сра­зу отрешились от старых привычек. Директору пришлось потратить немало энергии для того, чтобы сломать эти привычки, переубедить н воспитать людей. Взять хотя бы чабана Сергея Бадма-Халгаева. Молодой, сильный парень Если захочет, способен работать хорошо. Но вот беда: захватывает порой чабана стихия и начинает он плыть по течению.

Приехал однажды Нургалиев на стоянку и застал там полный раз­брод. В отаре только что закончился зимний окот. Все овцы вместе с молодняком были на пастбище. Ягнята, притомившись, лежали на го­лой, скованной февральским морозцем земле. Оказывается, чабану на­доело каждодневно по нескольку раз перед выходом в степь отбивать ягнят от матерей, и он пренебрёг методом так называемого кошарно- базового выращивания молодняка.

— Сергей, это же преступление, ты загубишь весь приплод’— воз­мутился Нургалиев.

— Ничего, здоровее будут.

— Почему ты не хочешь понять, что при зимнем окоте надо соблю­дать особую осторожность,—продолжал настаивать на своем дирек­тор. Но упрямец не хотел внимать ни одному доводу, он пытался до­казать свою полную самостоятельность. Дескать, наши деды весь век чабановали, не зная ни о каких передовых методах.

Ты меня не учи, как надо пасти овец. Ты мне лучше нормаль­ный дом построй на зимовке. Л то семья моя жмется в землянке. От такой жизни передовыми методами не пахнет, возражал чабан. Он все больше распалялся. Разговор принял настолько крутон оборот, что директор не без опаски глянул на вилы, мелькнувшие в руках Сергея...

Нелегкий случай. Захар Иванович ломал голову над тем, как по­ступить с Бадма-Халгаевым. Привлечь к товарищескому суду за хули­ганство? Уволить за неподчинение? Но жаль терять рабочего, у кото­рого в потенции (директор в этом не сомневался) заложена трогатель­ная привязанность к чабанскому делу. Нет, к Бадма-Халгаеву требо­валось найти иной ключик, взять его не страхом, а убеждением

Прошло несколько дней мучительных раздумий. Нургалиев не торопился принимать решение, чабан тем временем тоже терялся в догадках: какое наказание предпримет директор?

На стоянку неожиданно подъехал грузовик со строительными мате­риалами. Шофер позвал Сергея разгружать.

— А для чего это?

Дом тебе будут строить, а потом кошару, ясно?

Чего-чего, а такого маневра Сергей не ожидал! Расчет руководите­ля оказался правильным. Заговорила рабочая совесть у Сергея, про­чувствовал он свою ошибку. И, перестав «откалывать номера», взялся за дело по-настоящему. Впоследствии он стал одним из лучших чаба­нов совхоза, неоднократно награждался Почетными грамотами, участ­вовал в районном и республиканском совещаниях передовиков сельско­го хозяйства и даже ездил в Москву на ВДНХ. Первым среди совхоз­ных овцеводов он взялся выхаживать сдвоенную маточную отару.

Директор сдержал обещание: на стоянке Бадма-Халгаева построи­ли двухквартирный дом, колодец, начали строить кошару.

И не только здесь по всему совхозу развернулось бурное строи­тельство. Прежде всего жилье. Директор сознает, что только таким пу­тем можно добиться закрепления постоянных опытных кадров в хо­зяйстве.

Удивительно бистро, точно грибы после дождя, растут целые квар­талы жилых домов, строительство их производится силами комплексной бригады, в составе которой и плотники, и печник, и штукатур — умель­цы на все руки. За последние четыре года в совхозе сдано в эксплуата­цию свыше трех тысяч квадратных метров жилой площади. На дале­ких стоянках чабаны и гуртоправы покидают землянки, с которыми приходилось мириться на первых порах существования совхоза, и ра­достно справляют новоселье.

Строительными работами руководит опытный прораб Василий Ива­нович Домащенко. Директор постоянно советуется с ним. При коллек­тивном обсуждении тот или иной замысел приобретает четкие закон­ченные формы. Своеобразно и экономично подошли здесь к строитель­ству помещений для скота. Целесообразно ли возводить капитальные дорогостоящие постройки, которые используются каких-нибудь два ме­сяца в году? Созрела идея строить плотные камышитовые навесы с тремя стенами. Четвертой, полой стороной навес примыкает к хорошо огороженному базу. Удобно и дешево!

Обжитые животноводческие стоянки подобны форпостам в наступ­лении на вековую степь. Все здесь есть: и корма, и вода. После беско­нечного однообразия степной дороги, после изнуряющего зноя радосг- 58

но видеть пресный источник и почувствовать на пересохших губах жи­вительную влагу.

Когда Нургалиев принимал совхоз «Адыковский», ему особо под­черкивали безводие здешних мест. Между тем, от стариков скотоводов ему не раз доводилось слышать волнующие рассказы о воде. Была она здесь, была! Иначе не могли бы люди десятилетиями использовать Чер­ные земли как обетованный край отгонного животноводства. Сейчас от прежних хулуков сохранились лишь географические названия, а во­ду для зимующих отар возят в цистернах —с Улан-Хола и Артезиана.

Например, отгонное овцеводство колхоза имени Ленина Централь­ного района полностью базируется на привозной воде. Стоимость бен­зина. аммортизация транспорта и оплата водителей — нетрудно пред­ставить, каким тяжелым бременем ложатся эти расходы на стоимость шерсти! В надежде на подвоз воды, на будущие каналы руководители отдельных хозяйств совсем перестали использовать имеющиеся возмож­ности Они в беспечности своей утеряли ключи к природным кладам. Подземные воды, что питали собой бесчисленные худуки, ускользают из нерадивых рук. прячутся в толще земли, и теперь лишь немногие старожилы могут определить их нахождение.

С одним из таких носителей народного опыта посчастливилось по­знакомиться директору совхоза. Нургалиев сразу смекнул, что осведом­ленность и ясная память старожила могут сослужить добрую службу строителям. Амангали Табашева назначили руководителем звена по строительству колодцев. Этот кряжистый, закаленный степными ветра­ми, старик выглядит гораздо моложе своих лет. Седина волос сильнее подчеркивает бронзовую крепость мускулов. Взгляд зорок, как у орла. Кажется, этим взором он бурит земные породы, чтобы безошибочно определить: вот здесь должна быть вода. Ее ищут и действительно на­ходят.

— Как ты угадал?—откровенно и радостно изумляется Нургалиев.

Оказывается, есть приметы, которые помогают искателям подзем­ных вод не хуже приборов и инструментов. Вода любит песчаную мест­ность. Чем крупнее, чем зернистее песок, тем преснее должна быть во­ла. Сулят надежду галька и ракушечник, а вот рыть колодцы в глинис­тых и солончаковых грунтах зачастую бесполезно. О многом могут рассказать и травы. Пырей, что растет по склонам, тоже добрый знак: ищи воду здесь.

В течение нескольких сезонов Табашев обучал своего помощника Аби Абдрахманова полузабытому, но нужному мастерству. Работа за­кипела. Если раньше при строительстве колодцев совхоз прибегал к услугам подрядчиков и пользовался готовыми, заводскими срубами, не всегда отвечающими условиям местности, то сейчас все делается сво­ими силами. Творческая мысль строителей внесла улучшение в конст­рукцию водных сооружений, с учетом местных песчаных грунтов. Что­бы удержать плывун и улучшить накопление воды, в совхозе стали стро­ить колодцы с расширенной водной частью сруба.

Большое, полезное дело сделал Амангали. Табашев! На службу жи­вотноводству поставлены внутренние водные ресурсы. Но. по выраже­нию директора, это был только первый этап борьбы за воду. Сейчас на очереди дня встала новая задача: механизировать добычу воды из ко­лодцев.

• • «

В один из предпраздничных дней, когда в конторе стоит суматоха— щелкают косточки счетов, подводятся итоги соревнования и выпускает­ся специальный номер стенной газеты, — в кабинете директора раз­

дался телефонный звонок. Из Яшкульского райкома партии сообщали: созывается районное совещание передовиков сельского хозяйства. Не­обходимо. чтобы на нем были представители из совхоза «Адыковский». Лучшие из лучших, разумеется. Хозяйству будут вручать переходящее Красное знамя.

Нургалиев повесил трубку и пригласил в кабинет специалистов и секретаря парторганизации, чтобы посоветоваться. Возможно, их рано­вато начинали хвалить. В районе есть хозяйства покрепче. Но коли отмечают первые успехи коллектива — значит он пошел по правиль­ному пути. Если в 1960 году совхоз один из немногих в республике от­носился к числу нерентабельных, то уже на следующий год получил ИЗ тысяч рублей прибыли. Четыре гола назад, когда был основан сов­хоз, поголовье овец составляло 18,5 тысячи, а сейчас -их 33.4 тысячи. Численность крупного рогатого скота за этот период возросла более чем в десять раз и достигла 4.7 тысячи голов. Хозяйство аккуратно выполняет свою первую заповедь по сдаче государству шерсти и мяса.

— Имейте в виду, товарищи, что знамя, которое нам присуждают, это не столько награда за прошлые заслуги (потому что заслуг, вы са­ми знаете, не так уж много). Знамя —это аванс на будущее, мы долж­ны оправдать его упорным трудом.

Стали составлять список передовиков для поездки в район. Кого же взять, кому отдать предпочтение? Фамилий набралось слишком уж мно­го: и кукурузоводы Гук и Манджиев, и гуртоправы Баришполь, Губа- шов, и Бувасв, и чабаны Сочилаев, Нохаев и Бадма-Халгаев и многие другие, которые своим трудом ковали нелегкую победу. Пожалуй, все в одну машину нс поместятся. Придется заказывать автобус.

Нургалиев еще раз перечитал список, и в длинном перечне фамилий для него был заложен глубокий смысл. Ну что он, директор, мог бы сделать один, без людей? Ровным счетом ничего. Вся сила руководи­теля — в связи с коллективом

На совещании, сидя за столом президиума, он пытался отыскать в зале знакомые лица. Многие фамилии были упомянуты в докладе. За­тем состоялось вручение премий. Слегка смущаясь, люди один за дру­гим поднимались на сцену и принимали дорогие подарки — охотничьи ружья, часы, отрезы. Весь нахлынувший поток мыслей и чувств пыта­лись выразить одной короткой, скромной фразой: будем трудиться еще лучше. Нургалиев смотрел на крепкие фигуры, на обветренные лица и чувствовал, как сильно сроднился он с этими людьми, как верит в их возможности.

Вечером после совещания вереница машин возвращалась в совхоз. Колеса плавно бежали по укатанному грейдеру, а по обе стороны рас­стилалась степь. К запахам полыней примешивался запах свежевспа- ханной земли и кизячный горьковатый дымок.

Впереди показались темные очертания поселка. Двухэтажные дома выделялись резким силуэтом на фоне сумеречного неба. В окнах один за другим зажигались электрические огни: к своим семейным очагам возвращались с работы люди.

Вот он каким стал, наш «копай-городок»,—словно угадав наст­роение директора, промолвил шофер. Эго меткое прозвище поселок по­лучил еще в те дни, когда состоял из нескольких землянок. Сейчас зем­лянки отошли в область предания.

Вот он стоит, этот выросший по воле людей новый поселок—словно корабль в безбрежном степном океане, и плыть ему далеко-далеко вперед.

НИКОЛАЙ ДРЖЕВИЦКИЙ