41. Жербийон возвращается со сводкой русских предложений, которые должны служить условиями мира

Когда мой сотоварищ вернулся с ответом, содержавшим сводку условий, я с чувством обнял его, и при молчании послов мы выслушали его сообщение. По этому случаю я объяснил им (может быть и не нужно было этого делать) причину моего былого раздражения: «Господа, кто я? Я чужеземец. Если я скажу, что меня почитают, это [721] недействительно, так как это зависит от вас. С другой стороны, если я скажу, что я человек низкого происхождения, я знаю, что вы, господа послы, относящиеся ко мне с большим почетом, не поверите. Таким образом, у меня не было никакого повода кричать, как я кричал, и озлобляться на вас, которым я обязан всей оказываемой мне честью. Глупо животному брыкаться против бодца. Я хочу сказать, что, если я кричал, несмотря на разницу в нашем положении, у меня была на то уважительная причина. Это лучше всего доказывается тем фактом, что за все долгие годы, что я вас знаю, я до сих пор не смел отважиться этого делать. По моему мнению, это оправдывается обстоятельствами. Господа послы, вы видите сами, что, если бы я этого не сделал, наши переговоры провалились бы». С этим они согласились и сказали, что у них больше оснований просить извинения, чем у меня. Они и на самом деле показали, что они исправились, так как стали более доверчивыми и отказались вести переговоры о чем бы то ни было, не посоветовавшись предварительно со мной и моим сотоварищем.

42. Группы халхасцев восстают против своих русских сюзеренов и хотят поддаться под китайскую руку. Перейра советует китайцам непринимать их

Возвращаясь в хорошем настроении в наш лагерь, расположенный в 3 лигах от Нерчинска, мы встретили много халхасцев, по крайней мере 6 или 7 тысяч, которые выступили против москвитян, а теперь пришли сдаться нам. Среди нас были неопытные и честолюбивые люди, готовые принять этих халхасцев и помочь им. Они запросили мое мнение. Осторожно и почтительно я ответил, что богдыхан послал меня не за халхасцами, а для заключения мирного договора и что, если я вернусь с договором, он будет доволен, но, если я приведу халхасцев вместо договора, он доволен не будет. Помочь халхасцам — это значит провалить мирные переговоры. Услышав это, они отделались от халхасцев лишь обещаниями. Этот инцидент позже значительно помог установлению мирных переговоров. Халхасцев этих вел лама. Ламы — это священники, которых халхасцы, как я уже упоминал, глубоко почитают. Хотя ламы по одежде и привычкам самые грязные люди на свете, но среди этих пастухов они считают себя в высшей степени чистоплотными. Из чистоплотности они носят деревянную чашку в мешочке и никогда не пьют молока из чужой. Они любят сырое мясо, но вообще не привыкли есть из чашек, а только пьют из них. Они лакают жидкость, как собаки, засовывая свой язык в чашку, а напившись, кладут чашку обратно в мешочек. От них исходит такой запах, что вызвал бы головную боль даже у наших мужиков, отсюда можно заключить, насколько чистоплотны те, кто считает чистоплотными лам. Но я не собираюсь говорить о них больше, потому что все это уже описано в книгах, как, например, в биографии члена нашего ордена отца Аидраде, написанной другим его членом, отцом алегамба. Андраде познакомился с монголами по дороге в Тибет. Их телесная нечистоплотность такова, что я стесняюсь описывать ее из скромности, которой им недостает.

43. Латинский переводчик русских привозит новые предложения относительно протокольных отношений, которые должны соблюдаться в будущих дипломатических отношениях между обеими сторонами. Возникновение новых трудностей, вызванных предложением китайцев провести границу между обеими империями через гору Нос ²³

29  числа (19 августа.) приехал латинский переводчик и привез много предложений, касающихся титулов и церемоний, которые должны соблюдаться в будущем. На это наш посол ответил, что у нас нет никаких инструкций о включении их в мирный договор. Думаю, что москвитяне настаивали бы на этих предложениях, если бы не восстание халхасцев. Но даже и в этом случае они надеялись, что после усмирения халхасцев им удастся договориться с нами по вопросам протокола, что было бы им выгодно. Они не сомневались, что в конце концов добьются своего и договорятся с нами. Пока же москвитяне объявили, что, если к их великому князю не будут относиться как к равному, они будут отвечать тем же, так что, если китайцы не хотят, чтоб честь их богдыхана была порушена, пусть поостерегутся.

30 августа (20 августа.) каждая из договаривающихся сторон письменно изложила свои условия мира. Татары полностью игнорировали то, о чем говорилось накануне. 31-го(21 августа.) мы передали свои условия, а 1 сентября (22 августа.) москвитяне подняли вопрос о трудностях. [722] главная из которых касалась хребта Нос, расположенного на 75 градусе северной широты и простирающегося до полюса ²⁴. 2 сентября (23 августа.) москвитяне заявили, что они не могут уступить территории до хребта Нос. Письменный протест, врученный москвитянами нашему послу, был искренним, благоразумным, в нем не было ни приниженности, ни надменности. В твердой и прямой ноте они приводили веские основания для своих возражений. Нота была проникнута величием и христианским духом, — к сожалению не католическим, — и в ней не было ни фальшивого смирения, ни иллюзий величия. Думаю, что лучше всего было бы привести здесь ноту полностью, чтобы читатель мог ознакомиться с ней. Московский посол прислал эту ноту, потому что татары твердо настаивали на хребте Нос, и он уже отказался от всякой надежды на успех переговоров. Поэтому в течение суток он сильно укрепил свой город, если принять во внимание его военные силы и их уменье, и, когда подготовка была закончена, прислал следующую ноту протеста.