книги2 / 281

ставления научно-экономического познания в виде сложной динамической системы позволяет плодотворно использовать методы, формирующиеся в рамках системно-структурного исследования на базе абстрактных средств.

Субстратные – объекты, субъекты и средства познания. Релятивные – это условия и факторы, предопределяющие научно-познавательную ситуацию, а также характер деятельности субъекта (включая совокупность познавательных действий и процедур, совершаемых субъектом). Диплные (греч. – двойной) – это многообразные результаты познавательной деятельности, включая ее конечный продукт – научное знание, многообразные их трансформации и объективные, опредмеченные формы. Эти элементы носят двойственный, материально-идеальный характер и являются результатом всех видов деятельности в науке (Ким, 2021. С. 301).

До недавнего времени функции осмысления экономического процесса в целом вменялись политической экономии. В релятивном базисе также присутствуют субстратные элементы, поскольку субъект, объект и средства познания обусловлены совокупностью экономических явлений и опосредованы научно-познавательной ситуацией. Целостное выяснение природы научно-экономического познания возможно на основе изучения связей между ним как системой и более общей системой социокультурной деятельности, в границах которой оно (познание) функционирует.

В релятивный базис входят также природа и социосфера как естественные условия жизнедеятельности людей, включая традиции, согласно которым осуществляется эта жизнедеятельность. Условия, будучи объективными, трансформируются в субъективные доминанты.

Диплный базис формируется на основе воспроизводства в снятом виде существенного противоречия и особенностей системы научно-экономической познавательной деятельности. Так, производительность труда и охрана труда, доля живого труда и доля прошлого (овеществленного) труда и другие абстрактные полярности опосредованно содержат

171

И.А. Благих · Методологические подходы к политико-экономическому синтезу и институциональным реформам в различных… 172

в себе противоположные факторы при освещении одной из сторон дихотомии. Тем самым абстракция «скрывает» в себе противоречия, репрезентируя единство.

В любых базисных элементах научно-экономического познания решающее значение приобретают абстрактные структуры, как основные опосредствующие средства, интегрирующие в себе систему противоречивых отношений, существующих между субъектом и объектом, и между субъектами, в единое целое. Этим объясняется то обстоятельство, что одно и то же учение или теория может получить полярную интерпретацию.

Развитие научно-экономического познания (включая наличие системы) представляет данность модельного алгоритма становления – субъективацию, объективацию и реализацию. Субъективация и объективация находят свое выражение в интериоризации субъектом объективной экономической деятельности в процессе познания, в основе механизма которого предстают совокупности субъективных (гносеологических и психических) образов. В этом случае происходит раздвоение противоположностей – объективного и субъективного. Системность научно-экономического познания проявляет себя взаимосвязью онтологических, гносеологических, методологических и логических оснований.

С одной стороны, плюрализм предлагается поставить под контроль критики, с другой – сохранить нормативность методологии в рамках плюрализма, «делегируя» ее отдельным направлениям и школам экономической мысли. Проявлением той же прагматической тенденции служат попытки переоценить отношение к парадигмам Куна как способу концептуализации структуры науки. Она выступает теперь как своего рода компромисс между традиционным и постмодернистским подходами к методологии, на базе которого возможна конструктивная интеграция их элементов (Blaug, 2011. P. 193).

Значение постмодернистской деконструкции науки состоит, прежде всего, в том, что она помогла преодолеть

многие иллюзии о научном знании, пусть и ценой немалого дискомфорта для тех, кто причастен к его производству. В результате самоуверенность представителей научной ортодоксии, в нашем случае – неоклассической экономической теории, была заметно поколеблена. Возникло характерное противоречие. Структуры и механизмы западного академического сообщества в области экономики за последние годы мало изменились: оно по-прежнему воспроизводит свои институты, критерии деятельности, учебные планы и, самое главное, кадры.

Более того, не прекратился процесс вовлечения в эту орбиту все новых «отставших от поезда ортодоксии» стран и университетов. В то же время внешняя среда существования этого относительно замкнутого академического сообщества медленно, но неуклонно меняется: в точках соприкосновения академического микрокосма с миром внешним возникают все новые напряжения. Прежде всего, это реакция на провалы в экономической политике, запрограммированные учены- ми-консультантами в не последней степени в так называемых новых рыночных экономиках.

Так, виднейший представитель современной экономической методологии М. Блауг заметил, что «наше понимание того, как функционируют реальные рынки, стало теперь едва ли не меньшим, чем было у Адама Смита и Леона Вальраса...

Не удивительно, что мы как профессиональное сообщество оказались хуже, чем бесполезными, когда стали давать советы правительствам Восточной Европы, как им переходить от командной экономики к рыночной» (Blaug, 2011. P. 199).

В этом контексте не может оставаться неизменным представление об экономике как о саморегулируемой системе, где человеческие мотивации связаны исключительно с индивидуальной полезностью. Необходима иная конструкция, учитывающая присутствие на рынке одновременно всей совокупности его социализированных субъектов. С более общих позиций надо взглянуть и на результаты их деятельности, обратив внимание на способность благ удовлетворять потребности не

173

И.А. Благих · Методологические подходы к политико-экономическому синтезу и институциональным реформам в различных… 174

только отдельных людей, но и социальных групп и общества как такового (Гринберг, Рубинштейн, 2020. С. 321).

Среди европейских стран особое место занимают постсоциалистические государства, в том числе вследствие уникального опыта формирования новой институциональной среды. Часть исследователей, вслед за Холлом и Соскисом, убеждены в универсальности принципа дихотомии к государствам с разным культурно-хозяйственным укладом. Другие педалируют идею о возникновении в постсоциалистических странах «гибридных форм» капитализма как проявления глобальной социально-экономической конвергенции (Holl, 2012). Так, если нам необходимо узнать о прошлых тенденциях развития предприятия, применяется ретроспективный вариант, а если мы хотим «заглянуть» в будущее – перспективный. Наиболее продуктивным считается правильное сочетание данных методов в составе комбинированной методики при синтетическом подходе к изучению объекта. Это обеспечивает сохранение всех преимуществ методов, при нивелировке их недостатков, за счет использования других методов познания.

Противники гиперглобалистов утверждают об «особом пути» развития бывших соцстран, обусловленном в том числе «эффектом колеи». К примеру, А. Хелке и А. Флигентхарт предлагают относить восточноевропейские государства к «зависимым рыночным экономикам», указывая на высокий уровень их вовлеченности в международное разделение труда и активную роль зарубежных ТНК в создании институциональной среды (внутренние иерархические связи ТНК как основной механизм координации) (Helke, 2013. P. 12).

В бинарных теориях критерии «разновидностей капитализма» оцениваются критически и предлагается значительное число альтернативных критериев типологизации, таких как, например, степень вмешательства государства в хозяйственные отношения и особенности социальной стратификации («зависимый» и «клановый капитализм» Л. Кинга) (King, 2004).

Драгокупил и Мянт выделяют четыре формы интеграции за счет встраивания в производственные сети (созданные

с участием / без участия ПИИ экспортно-ориентированные сложные производства, технологически несложные субконтрактные производства, выпуск полуфабрикатов) и две формы финансовой интеграции (как результат трансграничного движения капитала и переводов из-за рубежа) (Драгокупил, Мянт, 2005. С. 128).

Сравнительные исследования моделей капитализма в странах с «молодой» рыночной экономикой опираются на предположение о постепенной дивергенции капиталистических отношений. В основе подхода, который развивают преимущественно представители экономической географии и региональной экономики, лежит идея неоднородного / разнообразного капитализма (variegated capitalism) применительно к тем странам, где феномен неоднородности пространства проявляется в наибольшей мере. Основным критерием выделения моделей капитализма в условиях интернационализации выступают не национальные институты,

афункциональные характеристики производства.

Встранах Центральной Азии, расположенных в аридной внутриконтинентальной зоне Евразии, по ведущим факторам развития сложилось два типа моделей. Фактор природных ресурсов играет особую роль в прикаспийских государствах, богатых углеводородами. Для них характерна модель развития, в основе которой лежит экспорт нефти и газа. Условно назовем ее ресурсной моделью. У них стабильно отмечаются положительное сальдо торгового баланса и значительный объем экспорта товаров и услуг на душу населения – в пределах 2,5–3,5 тыс. долл. (при среднемировом показателе 3,2 тыс. долл.). Эти страны располагают значительными финансовыми ресурсами для проведения политики диверсификации национальной экономики и создания транспортной инфраструктуры, связывающей их с внешними рынками.

Ресурсная модель довольно прозрачна: на доходы от нефти и газа, а также других минеральных ресурсов (у кого они есть), государствами создаются новые производства, компетенции и миссии, которые изменяют характер взаи-

175

И.А. Благих · Методологические подходы к политико-экономическому синтезу и институциональным реформам в различных… 176

моотношений с окружающим миром. Часть доходов направляется в резервные фонды, которые используются в случае ухудшения ситуации на рынке углеводородов. Доходы от их экспорта обеспечивают рост жизненного уровня населения, потребление которого превращается в важный фактор экономического роста через торговлю, сферы недвижимости и услуг. Следует отметить, что около половины населения этих стран проживает в селах и существует в основном за счет орошаемого земледелия.

Все рассматриваемые страны стремятся расширить свой транзитный потенциал, используя выгодное положение в полосе международных транспортных коридоров на направлениях Север–Юг и Запад–Восток, создавая для этого соответствующую инфраструктуру. Для контроля за освоением природных ресурсов и использованием водных, распределением получаемых от экспорта углеводородов доходов в целях национального развития формируется крепкая центральная власть, что выразилось в установлении посттрадиционалистских политических режимов с характерной особой ролью национального лидера (Мигранян, 2020. С. 189).

На основе модернизации экономики страны Центральной Азии стремятся занять лидирующие позиции, стать региональным финансовым центром и мощным транзитным хабом. Получаемые от экспорта углеводородов доходы неравномерно распределялись по секторам национальной экономики и по отдельным слоям населения, вызывая рост социального, экономического и регионального неравенства.

Отдельно хотелось бы отметить конфессиональный фактор. В конце 1990-х – начале 2000-х гг. в современной Центральной Азии стремительными темпами начал распространяться ислам. И речь даже не столько о религии или различных учениях, а об одном из эффективных инструментов влияния. К примеру, Таджикистан, пережив острую фазу попыток «исламизации» (что послужило одной из причин гражданской войны 1991–1997 гг.), в последние годы испытывает ощутимую религиозную экспансию. Активное воз-

вращение к «религии предков» у населения стало особенно модным. Скорое возвращение к религии было дополнительно форсировано тем, что с распадом СССР у людей возник мировоззренческий кризис.

Политическая нестабильность, бедность, социально-эко- номическая напряженность и финансирование религиозных течений извне служат благодатной почвой для разрастания сект, ячеек, движений, в том числе и экстремистского толка. Массовое возвращение к исламу в регионе объясняется тем, что именно в религии стали видеть панацею от всех проблем, в том числе экономических, социальных, политических. В среде молодых интеллектуалов из маргинальных слоев

стехническим и гуманитарным образованием феномен возврата приобрел особые черты. Их религиозные воззрения – это некая смесь из атеистских взглядов и принципов ислама

сзаметными послаблениями (например, по части соблюдения обрядов).

Политико-экономическую модель, сложившуюся в постсоветских странах Евразии, можно определить как сервис- но-трудоэкспортную, проинтеграционную. Данная группа стран практически не способна развиваться вне региональных объединений и активного взаимодействия с региональными центрами силы, что требует от них большой гибкости. Так, находящаяся на крайней периферии Европы Грузия не может вписаться в европейскую экономику, при этом более уверенно она чувствует себя на стыке ЕС, Турции, ЕАЭС и СНГ. Молдавия стремится более активно интегрироваться в экономическое пространство ЕС, но в то же время крайне заинтересована в сохранении хороших экономических отношений с другими странами СНГ. Армения из-за сложного геополитического и транспортного положения не может полностью включиться ни в экономику ЕАЭС, ни в экономику ЕС, что предопределяет ее желание одновременно быть и членом ЕАЭС, и участником европейской программы «Восточного партнерства». При благоприятных условиях эти малые страны могли бы стать соединительными звеньями

177

И.А. Благих · Методологические подходы к политико-экономическому синтезу и институциональным реформам в различных… 178

между рынками ЕС и ЕАЭС. В целом данная модель более успешно применяется в Грузии.

Республика Беларусь имеет специфическую экономическую модель, в которой открытость экономики сочетается с высоким уровнем централизации управления. Главными ресурсами развития Белоруссии являются геоэкономическое положение, диверсифицированная экономика и значительный инновационный потенциал. Идентичность Белоруссии строится не на этнической, а на гражданской основе. Идеологическими основаниями современного белорусского государства стали индустриальная идентичность, государственная символика, культ победы в Великой Отечественной войне. Главной целью государства стало сохранение унаследованной от СССР экономики. Этим объясняется ее выбор эволюционной рыночной трансформации. Белорусское государство привержено евразийской интеграции, рассматривает себя как «точку сборки» Евразии и одновременно центр традиционной Европы.

Важное место занимают работы о специфических (географически детерминированных) формах капитализма, например, «иерархических рыночных экономиках» Латинской Америки, китайском и японском типах капитализма и т.д. М. Уитт и Д. Болле дифференцировали 9 видов хозяйственных систем в отношении 60 ведущих экономик мира (Bolle, 2014), применив весьма спорные типологические признаки для одной и той же типологии (институциональные, этнические, структурно-организационные и др.).

В числе современных тенденций эволюции компаративного капитализма – рост исследовательского интереса к сравнению принципов хозяйственной организации в странах Азии и развитых государствах других макрорегионов мира. Происходит процесс специфической «гибридизации» локальных и западных институтов, сопровождающийся «переносом» местных норм и практик на зарубежные рынки (можно назвать это феноменом институционального взаимообмена). Подобные «гибридные» модели считаются устойчивыми к проявлениям межстрановой институцио-

нальной конвергенции. Другой распространенный подход – обособление в пределах национальных границ дивергентных форм капитализма (японского, корейского, китайского и т.д.) (McCloskey, 2013. P. 189).

Следует отметить также публикации об азиатских видах «государственного капитализма», анализирующие различия в характере влияния на экономику управленческих элит. Например, сравнивая возможности государства и частных предпринимателей в определении приоритетов функционирования национальных экономик. С. Чжан и Р. Уитли приходят к выводу о существовании в Азии четырех типов капитализма – «государственного», «совместно управляемого» (государством и бизнесом), «сетевого» и «персонализованного».

Пространственная неоднородность ведущих азиатских экономик (в первую очередь, Китая) становится важной предпосылкой развития нового направления синтеза и институциональных реформ, который мы предлагаем называть полимасштабным подходом: выделение субнациональных моделей капиталистических отношений с учетом роли регионов различных иерархических уровней в территориальном и международном разделении труда, в том числе на основании их вовлеченности в глобальные производственные цепочки.

ЛИТЕРАТУРА

Ананьин О.И. (2011). Экономическая наука в зеркале методологии // Вопросы философии. №10. С. 135–151.

Ананьин О.И. (2020). Философия и методология экономической науки. М.: НИУ ВШЭ.

Благих И.А. (2022). Экономические ресурсы Московского государства как экономический и военный потенциал петровских реформ и Северной войны (1700–1721 гг.) / Международный экономический симпозиум – 2022. Сб. материалов международных научных конференций. СПб.: ООО «Скифия-принт». С. 374–379.

Блауг М. (1994). Несложный урок экономической методологии // THESIS. Т. 2. Вып. 4. С. 53–60.

179

И.А. Благих · Методологические подходы к политико-экономическому синтезу и институциональным реформам в различных… 180

Богомазов Г.Г. (2010). История экономической науки в СанктПетербургском (Ленинградском) университете (к 70-летию экономического факультета: биобиблиографический справочник). СПб.: Изд. дом Санкт-Петербургского гос. ун-та.

Васильев В.В. (2011). В защиту классического компатибилизма: Эссе о свободе воли. М.: ЛЕНАНД.

Гадамер Х.-Г. (1988). Истина и метод. М.: Прогресс.

Гринберг Р.С., Рубинштейн А.Я. (2020). Индивидуум & государство: экономическая дилемма. М.: Весь мир.

Гурова И.П. (2000). Сравнительный анализ методологии истории экономических учений: Дис... д-ра экон. наук. М.: МГУ им. Ломоносова.

Драгокупил Д., Мянт П. (2005). Разновидности капиталистических отношений в зарубежных странах с формирующимися рынками: проблемы типологизации и методологии исследования. Проблемы современной экономики. Т. 3. СПб.: ООО РОСТ.

Ким С.А. (2021). Теория горизонтальной интеграции и оценка потенциала развития экономики регионов. М.: ООО МПАРИАМА.

Лакатос И. (1995). Фальсификация и методология научно-исследо- вательских программ. М.: Прогресс.

Лакатос И. (2003). Методология исследовательских программ. М.:

ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак».

Лакофф Дж. (2009). Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. 2-е изд., доп. М.: Весь мир.

Мигранян З. (2020). История западной культуры. Античность, Средние века, Возрождение. https://www.livelib.ru/book/ 1000845595-istoriya- zapadnoj-kultury-antichnost-srednie-veka- vozrozhdenie-zarui-migranyan (дата обращения: 20.08.2023).

Рубинштейн А.Я. (2005). Экономика социального сектора: проблемы теории. М.: ИЭ РАН.

Справочникэкономическогоинструментария(2003).М.:Экономика.

Фейеребенд П. (1998). Возвращение к жизни (заключительная глава статьи «Заметки о релятивизме») // Alma mater. № 8. С. 49–52.

Холл П.А., Соскис Д.У. (2014). Разновидности капитализма: институциональные основы сравнительных преимуществ / Пер. с англ. В.А. Пашкуса. Под ред. И.А. Благих. СПб.: Изд-во «Социальная перспектива».