Алкогольная смертность населения трудоспособного возраста Говорин н.В., Сахаров а.В.

ГБОУ ВПО Читинская Государственная Медицинская Академия, Забайкальский край, г. Чита

Цель исследования: оценить влияние алкогольного фактора на уровень и причины смертности населения Забай­кальского края, в том числе трудоспособного возраста.

Материал и методы. Для изучения алкогольной смерт­ности населения были проанализированы данные, полученные из документов, хранящихся в Государственном архиве Забай­кальского края, Территориальном органе Федеральной службы Государственной статистики по Забайкальскому краю, Краевом наркологическом диспансере, Забайкальском краевом бюро су­дебно-медицинской экспертизы.

Статистическая обработка полученных результатов осуществлялась с применением пакета анализа Microsoft Excel и пакета прикладных статистических программ «Statistica-6.0». Взаимное влияние изучаемых параметров устанавливалось с ис­пользованием коэффициента ранговой корреляции Спирмена.

Результаты и их обсуждение. Определение влияния алкогольного фактора на смертность населения по-прежнему остается проблематичным. На протяжении длительного време­ни органы статистики учитывали лишь три нозологии - смер­тность по причине алкоголизма, алкогольной болезни печени, отравлений алкоголем и его суррогатами. Только с 2005 года ситуация стала меняться.

Что касается смертности от острых отравлений алкого­лем и его суррогатами, то данные показатели в Забайкальском крае остаются существенно выше аналогичных по РФ - 29,4 и 10,1 на 100 тыс. населения в 2010 году соответственно.

Показатель смертности от алкоголизма в Забайкалье составил в 2010 году 4,1 на 100 тыс. населения (в 1975 году он был 0,49 на 100 тыс. населения). Смертность от алкогольной бо­лезни печени в регионе имеет тенденцию к постоянному росту с 1993 года; в целом, за 36 последних лет показатель увеличился

в 47,2 раза (с 0,25 на 100 тыс. населения в 1975 году до 11,8 в 2010 году).

Смертность по причине алкогольного панкреатита в нашем регионе за шесть последних лет остается стабильной, показатель в 2010 году составил 0,5 на 100 тыс. населения. Чуть выше смертность в результате алкогольной дегенерации не­рвной системы - 1,3 на 100 тыс. населения в 2010 году.

Показатель смертности по причине алкогольной карди-омиопатии, начиная с момента учета, имеет тенденцию к сни­жению в Забайкальском крае: с 59,1 на 100 тыс. населения в 2005 году до 31,1 на 100 тыс. населения в 2010 году.

Если суммировать показатели приведенных выше причин смертности, то в среднем за 2005-2009 гг. летальность от факторов, непосредственно вызванных алкоголем, соста­вила в Забайкальском крае 6,5 % (5 473) от всей смертности населения (84 413) за указанный период. У мужчин прямые ал­когольные потери были в 1,7 раза выше, чем у женщин (7,9 % и 4,6 % соответственно). При этом в структуре смертности лиц трудоспособного возраста данный показатель был еще выше - 13,5 %.

Алкогольная кардиомиопатия в структуре смертности населения от болезней системы кровообращения составила в среднем за пять лет 5,7 %, при этом ее доля в смертности лиц трудоспособного возраста по данной причине определялась уже величиной 20,9 %. Если пересчитать эти цифры на кардиологи­ческие заболевания, то алкогольная кардиомиопатия составила в этой группе причин смертности 13,3 %, а в структуре смерт­ности лиц трудоспособного возраста по этой причине - 24,8 %.

Следовательно, среди лиц трудоспособного возраста, умерших от болезней системы кровообращения, у каждого пя­того человека основной причиной летальности была алкоголь­ная болезнь; а у умерших от кардиологических заболеваний - у каждого четвертого.

Аналогично, смертность по причине алкогольного панкреатита и алкогольной болезни печени в структуре ле­тальности от болезней системы пищеварения составили в среднем за 2005-2009 гг. 15,1 %, в смертности трудоспособного населения - 21,3 %. Т.е. у каждого пятого человека, который умер в трудоспособном возрасте от болезней органов пище­варения, основной причиной летальности была алкогольная болезнь.

Приведенные данные будут неполными и существенно заниженными, если не учитывать косвенную связь определен­ных родов смертности с алкоголизацией населения. В первую очередь, это касается насильственных причин смертности.

При анализе документов краевого бюро судебно-ме­дицинской экспертизы установлено, что более чем в половине случаев насильственной смертности в крови обнаруживается алкоголь (от 53,5 % до 59 % за последние 6 лет).

Чтобы подтвердить роль алкогольного фактора в возникновении насильственной смертности, необходимо со­поставить динамику указанных насильственных смертей с динамикой других явлений, более тесно связанных с потреб­лением спиртных напитков. В качестве таковых удобно взять случаи случайных отравлений алкоголем и заболеваемость на­селения алкогольными психозами.

При проведении корреляционного анализа между выбранными показателями за 31 год получены следующие результаты. Корреляция между смертностью от случайных отравлений алкоголем и заболеваемостью алкогольными пси­хозами являлась сильной прямой (г = +0,866; р < 0,0001). Кор­реляция между самоубийствами, смертностью от случайных отравлений алкоголем и заболеваемостью алкогольными пси­хозами составила +0,095 (р < 0,0001) и +0,784 (р < 0,0001), а меж­ду убийствами и данными показателями - +0,942 (р < 0,0001) и +0,875 (р < 0,0001) соответственно. Это является еще одним подтверждением ведущего вклада алкоголя в величину насиль­ственной смертности в Забайкалье.

« н 1-1 о ч

§

■< в

При анализе материалов Государственной статистики и Краевого бюро судебно-медицинской экспертизы выявлено, что смертность от внешних причин, при которых в крови у умерше­го обнаруживался алкоголь, составила в среднем за 2005-2009 гг. в структуре всей смертности населения края 11,6 %. Если отсюда вычесть отравления алкоголем, то доля насильственной смертности, косвенно связанной с приемом алкоголя, в общей смертности населения равна 9,0 % (7 578).

Следовательно, алкогольная смертность среди всех умерших, определяемая как сумма прямых алкогольных по­терь и косвенных потерь по причине внешних факторов, в Забайкальском крае за период с 2005 по 2009 гг. составила 15,5 % (13 051). В группе умерших в трудоспособном возрас­та данный показатель был существенно выше - он составил 38,0 % (10,4 % - прямые алкогольные потери; 27,6 % - косвен­ные потери).

Выводы. В Забайкальском крае алкогольная смерт­ность как сумма прямых и косвенных алкогольных потерь со­ставляет 15,5 % всей смертности населения. При этом данный показатель существенно выше среди лиц, умерших в трудоспо­собном возрасте, достигая в этой группе 38,0 %.

Полученные данные свидетельствуют как о высоком уровне алкоголизации населения, так и демонстрируют, что борьба с пьянством и алкоголизмом должна являться одним из важных направлений демографической политики и снижения смертности населения, особенно в трудоспособном возрасте.

РАННЯЯ АЛКОГОЛИЗАЦИЯ

ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ: АКТУАЛЬНОСТЬ ПРОБЛЕМЫ

Гранкина И.В., Степанова Н.А., Иванова Т.И.

БУЗ ОО КПБ им. Н.Н. Солодникова,

ГОУВПО Омская государственная медицинская академия, г.

Омск

Алкоголизм давно привлекает внимание клиницистов. Значимость этой проблемы определяется как большой распро­страненностью, так и тяжелыми социально-медицинскими последствиями. Последние социологические исследования и данные официальной медицинской статистики показывают, что употребление алкоголя достаточно широко распространено в молодежной среде. С той или иной частотой потребляют алко­гольные напитки, согласно личному признанию, около 82% лю­дей в возрасте 12-22 лет. Средний возраст, в котором молодежь начинает потреблять алкоголь, составляет 14 лет. Каждый тре­тий подросток в возрасте 12 лет употребляет пиво, а в возрасте 13 лет - двое из каждых трех.

Положительное отношение детей к алкоголю форми­руется очень рано. Это в определенных условиях может от­рицательно повлиять на процесс формирования и развития личности. Маленькие дети, зачастую сидя со взрослыми за одним праздничным столом, могут наблюдать, а нередко и участвовать в застолье. Этот факт свидетельствует о безответс­твенном отношении взрослых к тому, что дети при этом пере­нимают алкогольные традиции. Мнение, что малыши 2 — 3 лет мало что понимают и запоминают, — очень опасное, но весьма распространенное заблуждение.

В процессе детских игр с «алкогольным содержанием» ясно проявляются аспекты оценки детьми роли алкоголя. Им нравятся прежде всего ритуалы, связанные с потреблением спиртного, а также его опьяняющее действие. Ритуалы фор­мируют у ребенка уважительное отношение к алкоголю как к ценности и ориентируют на его потребление. А опьяняющее действие спиртного воспринимается как положительный факт,

дающий повод для необычных форм поведения, непозволитель­ных для трезвого человека. И тот и другой аспекты вызывают повышенный интерес к алкоголю. Таким образом, уже в первые годы жизни у ребенка создается модель будущего алкогольного поведения.

Проведенные исследования подтверждают, что первым фактором, провоцирующим пьянство детей, является алкоголь­ное окружение, которое составляют прежде всего пьющие бли­жайшие родственники: отец, реже мать, иногда оба родителя. Вторая причина пьянства подростков — усиленные притязания на взрослость. Потребление алкоголя представляется им симво­лом самостоятельности, мужества, средством самоутверждения. Привлекательность для подростков спиртного усугубляется популяризацией алкоголя в кино и телевизионных передачах, где нередко положительные герои прикладываются к рюмке в 5 раз чаще отрицательных. Наибольшая вероятность заболевания ал­коголизмом наблюдается у детей с мозговой недостаточностью, выраженной часто в стертой форме и обусловленной различ­ными, в том числе и родовыми, черепно-мозговыми травмами, неблагоприятно протекающей беременностью, задержкой фи­зического и умственного развития, синдромами психической заторможенности или возбуждения, психопатиями

Особую группу составляют так называемые «соци­альные» дети, так как в данном случае, как правило, имеется совокупность социальных и биологических факторов, способс­твующих ранней алкоголизации. С одной стороны, это дети, в большинстве своем, с заведомо отягощенной наследственнос­тью в плане неблагополучия социальной сферы (пьющие ро­дители, родители с асоциальными формами поведения и др.), с другой стороны - именно у них нередко выявляются особен­ности психической сферы, являющиеся благодатной почвой для возникновения различных форм аддиктивного поведения. Употребление алкоголя нередко носит компенсаторный харак­тер, так они пытаются восполнить нехватку эмоционального тепла, внимания со стороны близких, разнообразных впечатле­ний, а также снимают стрессы, фобии разного генеза.

Кроме того, оценивая современное состояние пробле­мы ранней алкоголизации и алкоголизма, можно сделать сле­дующие выводы: современные подростки предпочитают легкие алкогольные напитки, но нередко среднесуточное их количес­тво в пересчете на чистый этанол превышает таковое у упот­ребляющих крепкие напитки. Стираются половые различия в особенностях алкоголизма между юношами и девушками, что свидетельствует о вероятном росте женского алкоголизма в бу­дущем. При этом алкоголизация практически всегда сочетается с табакокурением. Важным представляется тот факт, у абсо­лютного большинства подростков отмечается полная анозогно-зия по отношению к собственной алкоголизации.

Т.о., злоупотребление спиртными напитками, в том числе детьми и подростками, остается одной из самых зло­бодневных и трудно разрешимых социальных и медицинских проблем, а его профилактика повсеместно признается задачей чрезвычайной важности не столько для органов здравоохране­ния, сколько для общества в целом.

Медицинская наркологическая служба имеет дело с конечными результатами алкоголизации людей. Основные же меры социального и воспитательного характера должны быть направлены на профилактическую работу с непьющими и ма­лопьющими, объектом воздействия ранних профилактичес­ких мероприятий (первичная профилактика злоупотребления алкоголем) должны стать в первую очередь дети и подростки, имеющие алкогольную предиспозицию (предпосылки) социаль­но-биологического плана, подростки, лица с неуравновешенной психикой и др. Ранняя профилактика имеет глубокий социаль­но-биологический смысл, т. к. способствует оздоровлению на­ции, нравственному совершенствованию членов общества и делает ненужными дорогостоящие лечебно-реабилитационные программы.

<

со

<

< о

137

н н

1-1 о

_и

н и « о

и

В Е 8 В и к о н

мВ* SHB

У ° в

•^ ■< в

э°Вг

им В/ «и о

S'B" £ s я

wSo

5 2 Рн оВгВ

s"a

К. И ^л

&§!

к ■< U

<%%

ОВД

кВи

i—'< СО ,j & Я W

_IP

Й=| wi Р

"HP

Sum m В я

6 Ч ^

£°о

< <

« н

1-1 о ч

§

■< и

о

W

о

138

н н

1-1 о

_и

н и « о

и

II

8 В

и к

о н

s ^л 5

иВ* SHS

уо'я >■ <: н

им И «и о

й s з

м5о S 2 Рн

s"a

К. щ Л

eus gas

к ^ u

uSg ^гт1й£

£

gel

к M и 6 ч ^

_IP

й=| m P

«HP

И н •< Sum

m В h

В очередной раз хочется вспомнить о том, что профи­лактические меры должны предприниматься в государственном масштабе, что включает контроль цен на алкогольные напитки и «алкогольную монополию» государства, кроме того, не лиш­ним было бы обязать производителей алкогольной продукции направлять на профилактику пьянства и алкоголизма, а также лечение и реабилитацию наркологических больных по меньшей мере 1% выручки от реализации алкоголя; по возможности пол­ностью запретить все виды рекламы алкогольных напитков, в том числе косвенной; ежедневно информировать население и, в первую очередь, подрастающее поколение о последствиях потребления алкоголя; подготовка и обучение не только меди­цинских работников, но и психологов, социальных работников, педагогов для решения проблем, связанных с потреблением веществ, вызывающих зависимость, в том числе алкоголя. Не­сомненно, огромная роль в профилактике раннего алкоголизма отводится семье, она влияет на ее членов через традиции, сло­жившийся стиль общения, эмоциональную атмосферу, самим укладом жизни программируя дальнейший жизненный путь детей. Среди традиционно выполняемых семьей функций на первое место в условиях общества выходит психотерапевтичес­кая, «поддерживающая» функция, дающая ее членам чувство защищенности и психологического комфорта. В зависимости от того, насколько полно реализована эта функция, можно судить о степени благополучия семьи, ее возможности противостоять девиантному поведению молодого человека.

ШИЗОФРЕНИЯ ОТЯГОЩЕННАЯ

ЗАВИСИМОСТЬЮ ОТ ПСИХОАКТИВНЫХ

ВЕЩЕСТВ: КЛИНИКО-ДИНАМИЧЕСКИЙ

И СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ

АСПЕКТЫ

Добровольская А.Е., Софронов А.Г.,

Пашковский В.Э., Турина А.В.,

Зиновьев СВ., Аляпкин С.Ф.

ФГБУВПО «Северо-Западный государственный медицинский университет им. ИМ. Мечникова», Санкт-Петербург

Цель исследования: изучение особенностей социаль­но-демографических показателей и клинико-динамических проявлений у пациентов с расстройствами шизофренического спектра, употребляющих различные виды ПАВ.

Материал и методы исследования: сплошным мето­дом было изучено 936 историй болезни пациентов, лечившихся стационарно в 2005-2010г.г. с диагнозом шизофрения. Для пос­ледующего исследования была сформирована выборка, состоя­щая из лиц мужского пола в количестве 182 чел.

Критерии включения:

- диагноз шизофрении, установленный по МКБ-10 (F20 - F29),

• наличие синдрома зависимости по МКБ-10 (Flx.2) Критерии исключения:

• возраст менее 18 лет,

• наличие тяжелой соматической патологии. Средний возраст исследуемых - 37,52 +0,86 лет. В ходе

исследования все больные были рандомизированы в 2 группы: в 1-ю вошло 105 человек с шизофренией, отягощенной употреб­лением алкоголя, во 2-ю - 77 человек с шизофренией, отягощен­ной полинаркотической зависимостью.

Использовались клинико-психопатологический и кли-нико-катамнестический методы. На каждого больного была заполнена специально разработанная карта обследования, включающая клинико-эпидемиологические и клинико-дина-мические показатели. Статистическая обработка проводилась с использованием пакета программ Statistika 6. Достоверность

различий оценивалась при помощи t, -критерия Стъюдента и критерия Фишера. Выбран уровень значимости р < 0,05.

Результаты исследования и обсуждение. Количество больных, употреблявших алкоголь изолированно составило 105 (57,7%) чел., а в сочетании с другими ПАВ- 77 (42,3%)чел (до­стоверно, />=0,0023). Наиболее высокий удельный вес составили больные, употребляющие каннабиноиды. Установлена корре­ляционная связь зависимости от каннабиноидов и показателя­ми шкалы позитивных и негативных признаков. По-видимому, предпочтительность того или иного вида ПАВ обусловливается не только особенностями его биологического воздействия, но также и его распространенностью и доступностью в определен­ной микросреде. У больных с множественным употреблением ПАВ наблюдалась непредсказуемая замена одного наркотика другим. В исследуемой выборке 2 пациента употребляли ис­ключительно опиаты; 1 - галлюциногены и 2 - каннабиноиды. Эти 5 человек не вошли в две исследуемые группы.

Сопоставление социально-демографических данных показало, что больные с полинаркотической зависимостью (2-я группа) были моложе, чем больные с изолированным употреб­лением алкоголя (1-я группа). Средний возраст равнялся соот­ветственно 31,38±0,94 против 42,45 + 1,14; р= 0,0000. Как в 1-ой, так и во 2-ой группе большинство пациентов не работали: 92 (87,61%) против 62 (80,52%). 4 (3,80%) больных 1-ой группы и 9(11,69%) - 2-ой жили случайными заработками. Различия ста­тистически недостоверны.

Пациенты, имеющие вторую группу инвалидности по психическому заболеванию достоверно преобладали среди лиц, употребляющих алкоголь изолированно (1-я гр.) - 88 (83,80%) про­тив 48 (62,34%), р=0, 0017. Достоверных межгрупповых различий между долями инвалидов первой и третьей групп не обнаружено.

Выявлены статистически значимые межгрупповые раз­личия долей больных с диагнозом «Параноидная шизофрения». Здесь преобладали пациенты 1-ой группы: 76(72,38%) против 39(50,65%), /7=0,0032. Напротив, простая шизофрения достовер­но чаще диагностировалась у больных 2-ой группы: 23 (29,87%) против 15 (14,28%),/) = 0, 0158. Это показывает, что полинарко­тическая зависимость ассоциируется с наиболее тяжелым разви­тием шизофренического процесса с преобладанием негативной симптоматики, утратой интересов, бездеятельностью и соци­альной аутизацией. Не было получено достоверных межгруп­повых различий по показателю среднего койко-дня , что может быть обусловлено наличием в выборке пациентов, находящихся на принудительном лечении в связи с совершенными правона­рушениями. Злоупотребление ПАВ, предшествующее манифес­тации шизофренического процесса было наиболее характерно для больных с полинаркотической зависимостью (2-я группа), а возникшее после начала заболевания - для больных с изоли­рованным употреблением алкоголя (1-я группа). Обнаружились статистически достоверные различия и по частоте употребле­ния ПАВ. Частота употребления у больных 1-ой группы была ниже аналогичного показателя у больных 2-ой. Доля больных с множественными поступлениями была достоверно выше у пациентов, изолированно принимающих алкоголь, что может быть обусловлено не только обострением шизофренического процесса, но и социальными причинами.

Выявлено, что почти все пациенты направляются в стационар психиатрической службой (врачи скорой психиатри­ческой помощи - 48,1%, врачи- психиатры ПНД, других психи­атрических и непсихиатрических стационаров - 51,4%). Только 1 человек (0,5%) был направлен на лечение врачом-наркологом.

Выводы: исследование, для больных с изолированным употреблением алкоголя и с полинаркотизацией характерны как общие признаки, так и достоверные различия. К общим относят­ся высокие показатели безработицы, инвалидизации, длитель­ности пребывания в стационаре. Различия касаются возраста, предпочтительности к различным формам шизофрении, типам течения, и т.д. При анализе историй болезни больных шизофре-

нией обнаружилось, что сопутствующий наркологический диа­гноз был указан только в части историй болезни, несмотря на подробно описанные в их тексте признаки зависимости от ПАВ либо употребления ПАВ с вредными последствиями. Учиты­вая полученные результаты, представляется целесообразным в случаях сочетания расстройств шизофренического спектра с употреблением ПАВ при решении диагностических вопросов - усилить акцент на наркологической части диагноза. Преобла­дание множественного употребления ПАВ на доманифестном этапе указывает на необходимость улучшения диагностики вя­лотекущего шизофренического процесса.

СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ТЕРАПИИ ИГРОВОЙ ЗАВИСИМОСТИ