3. «Законодательствование», «сверхчеловек» и насилие |
105 |
3. «Законодательствование», «сверхчеловек» и насилие
Новая «раса господ» у Ф. Ницше — это не просто новое биологическое образование, это новый социальный и культурный слой господ, который «мыслится как реактив но возникший из обратного торжеству посредственности движения» и состоит из двух подгрупп: первый, господ ский тип является средством для сохранения политическо го «стада», это — «пастухи»; второй становится целью, для которой вообще «стадо» только и существует, это — «чистый тип господина». Как собираются «новые госпо да» управлять Землей? И здесь Ф. Ницше твердо опре деляет форму нового господства: главным средством для этого станут служить законодательные моральные пред писания, в которых в качестве основных принципов будут закреплены «опасность, жестокость, насилие, неравенство прав, скрытность, стоицизм, искусство искусителя, ковар ство разного рода», — короче, противоположность всем традиционным стадным пожеланиям.
Мораль, посредством которой человек будет воспиты ваться для высшего, а не для удобного и среднего, своей целью будет иметь воспитание будущих господ Земли, а по своей форме она должна будет с «явным лицемерием» примыкать к уже существующему закону и выражаться в привычных для массы терминах и намерениях. На этой ос нове только и становится возможным также и возникнове ние целых международных союзов, ставящих своей целью воспитание «расы господ», будущих господ Земли, опи рающейся на «собственное законодательство» аристокра тии; «в этом законодательстве воле философствующих на сильников и тиранов от искусства» (явная отсылка к Пла тону) будет положен конец, а высший тип людей в своем
106 Глава 3. «Законодательствование» и господство Ф. Ницше
неодолимом превосходстве будет при этом пользоваться институциями демократической Европы как «самым по следним и гибким орудием, чтобы завладеть судьбами Земли, чтобы в качестве художника формировать челове ка». В любом случае в вопросах «большой политики» че ловечеству придется серьезно переучиваться, новый фило соф законодатель может появиться только в связи с появ лением такой господствующей касты, призванной решать вопросы «большой политики»1.
Характерно, что в законодательной функции властво вания насилие будет проявляться в значительно большей мере, чем то имеет место в области исполнительной вла сти: «законодательствование» становится по настоящему децизионистским актом, решительным и творческим дей ствием, формирующим все первоначальные идеи, ценно сти и нормы; исполнительская же деятельность будет при звана лишь для того, чтобы реализовывать, опредмечивать и овеществлять их. Именно законодательные акции пре одолевают (как и всякие новые идеи) сопротивление кос ной материи мира, порождая его новые структуры и ин ституции, законодатель, а не исполнитель, по существу является управителем создаваемого им самим мира отно шений, и здесь приоритетность идеи над действием вновь открывает дорогу платоновскому государственному и пра вовому идеальному строительству, имеющему своей ко нечной целью создание тотального единства властвования. «Законодательные морали — вот главное средство, с по мощью которого человеку можно придать все, что угодно
1 См.: Вебер А. Прощание с прежней историей. Преодоление ни гилизма // Избранное: кризис европейской культуры. СПб., 1999. С. 480—482.
3. «Законодательствование», «сверхчеловек» и насилие |
107 |
творческой и глубокой воле, при том, что эта художествен ная воля высшего ранга располагает силой и имеет воз можность претворять свои творческие замыслы на протя жении длительных промежутков времени — в форме за конодательств, религий и нравов» (Воля к власти.
П.957).
М.Хайдеггер, рассуждая о «большой политике» Ф. Ницше, замечает, что величие «большого стиля» берет здесь свое начало во властном размахе упрощения, кото рое по сути своей всегда является усилением; «поскольку большой стиль заранее налагает свой отпечаток на всякое намеченное господство над Землей и сохраняет свое соот несение с целым сущего, ему также принадлежит нечто ог ромное, подлинная сущность которого состоит, однако, не в одном только нагромождении безмерно многого», — ог ромное, свойственное большому стилю, тем не менее берет начало в малом1. Этим малым и является та простая исти на, которую несет в себе новый «господин мира»: утратив веру в Бога, он сам хочет быть человеко Богом; он творец мира и его законодатель, отвергнув все старые ценности, он создает новые, свои собственные. Макрокосм глобаль ной власти складывается из малых микрокосмов «воль к власти», содержащихся в каждом живом существе, и «большая политика» не может этого не учитывать, ведь точно так же в каждом современном человеке парадок сальным образом уживаются раб и господин, воля к вла сти и отрицание этой воли (что, кстати говоря, тоже явля ется не чем иным, как перевернутой волей к власти). По следовательно устремленным к власти, устремленным без
1 См.: Хайдеггер М. Ницше. С. 272.
108 Глава 3. «Законодательствование» и господство Ф. Ницше
оговорок и малодушия, будет только грядущий «сверхче ловек», выступающий как некое родовое понятие, как тип, как символ и идеал (как нечто подобное «большому чело веку» Эммануила Сведенборга), реализуемый уже за гра нью добра и зла и уже в ином трансцендентном на данный момент для нас мире.
В сверхчеловеке уже таится его «собственная подсуд ность, не знающая над собой высших инстанций» (Воля к власти. П. 962), в этой связи место и способ существова ния индивида и общества, их взаимоотношения и регули рующий их закон определяются по мере и способу той по велевающей силы, с которой они приступают к делу осу ществления безусловного господства человека над самим собой; «сверхчеловек — это порода того человечества, ко торое впервые волит себя самое как породу и само пробива ется к ней». Порода, тип, качество — таковы онтологиче ские признаки и основания рождающейся касты «сверхлю дей», ее рождение — объективный (почти биологический) процесс, и в нем даже шопенгауэровская воля выступает как объективная реальность. В этом процессе субъект и объект сливаются, разного рода мотивации и стремления, свойственные индивиду, растворяются в тотальности об щей воли, воли к власти. В этой связи Ф. Ницше рассмат ривает даже справедливость только как функцию «широко озирающей себя власти, которая выходит за пределы ма лых перспектив добра и зла, следовательно, имеет более широкий горизонт преимущества — в намерении удер жать нечто большее, чем то или это лицо», и это — выход за пределы всех прежних перспектив. Справедливость всегда нацелена на достижение преимущества, выгоды, поэтому она отсылает нас в область пользы, продуманного
3. «Законодательствование», «сверхчеловек» и насилие |
109 |
обмана и расчета; она имеет своей целью достичь той челове ческой породы, «которую только еще надо вывести и воспи тать», привить ей способность устанавливать безусловное господство над Землей, и только благодаря этому сущность чистой воли предстает перед самой собой, т. е. приходит к власти, — «общество никогда не понимало «добродетель» иначе, как средство силы, власти, порядка» (Воля к власти. П. 716).
«Сверхчеловек» — носитель истины, ее субъектива ция и ее создатель. Хотя истина и является необходимой ценностью для воли к власти, однако она не рассматрива ется Ф. Ницше ни как высшее мерило ценности, ни, тем более, как высшая власть. Она есть только условие сохра нения воли к власти, а связанная с истиной справедли вость рассматривается Ницше как специфический способ мышления, проистекающий из определенных прагматиче ских оценок (так же и истина есть лишь вид заблуждения, без которого не мог бы существовать определенный род живых существ, ценность ее для жизни является ее по следним основанием). В этом способе мышления упрочи ваются ценности, выдержанные в определенном ракурсе условия «воли к власти»1: великий человек во всем своем «законодательствовании» и действовании руководствует ся долговременной логикой и обладает способностью про стирать свою волю над большими пространствами своей жизни, пренебрегая мелочами; он холоднее, жестче, безог лядней, лишен добродетелей, связанных с «уважением», вообще лишен того, что относится к «добродетелям ста да», он предпочитает лгать, нежели говорить правду, ведь
1 См.: Хайдеггер М. Ницше. С. 276, 283, 286—287.
110 Глава 3. «Законодательствование» и господство Ф. Ницше
это требует значительно больше ума и воли (Воля к вла сти. П. 962). Отказ от этических требований не означает, что «сверхчеловек» вообще отказывается от подчинения закону. Просто этот закон он сам создает для себя, руко водствуясь высшей целесообразностью, присущей его ти пу, касте, расе. Воля к власти движет всей его законотвор ческой деятельностью, эта воля становится импульсом его законодательной инициативы, формулировщиком норм и предписаний и главной санкцией, обеспечивающей их ис полнение. «Законодательствование» «сверхчеловека» то тально, оно охватывает всю жизнь и весь мир.
Процесс творческой переоценки всех ценностей Ф. Ницше называл именно «законодательствованием», правовые и моральные положения являются только след ствием совокупности оценок, которые должны быть соз даны в процессе объемлющего «законодательного фило софствования» (сама истина действительна лишь в борьбе за власть, где она имеет свой первоисточник и свои грани цы). Законы в своей неприкрытой сформулированности и своем формализме убивают, живыми и истинными они бы вают только тогда, когда их создают творческие законода тели, а «там, где замирает жизнь, там громоздятся зако ны», известно, что царства гибнут от множества законов. По Ф. Ницше, право есть только «воля к увековечиванию соответствующих отношений власти»; поэтому посредст венность всегда стремится установить право только с од ной целью — обеспечить себе гарантированное и благопо лучное существование в этом мире, и это ведет лишь к бесконечному накоплению законов. В иных случаях лежа щие в основе права властные отношения приводят к гос подству «благородных высот человечности», и смыслом
3. «Законодательствование», «сверхчеловек» и насилие |
111 |
права тогда становится обеспечение иерархии созидаю щих; в первом случае законодатель выступает как безлич ный законотворческий механизм, во втором — он стано вится личностью и чем то даже большим, чем сам закон. Поэтому «необходимо, чтобы общество в качестве своей предпосылки репрезентировало высший тип «человека» и чтобы оно уже отсюда выводило свое право бороться с тем, что ему враждебно»1.
За спиной закона оказывается человек великой воли, «сверхчеловек» как представитель своего типа, как оли цетворенная власть, диктующая формулы закона, власть, одновременно и создающая, и исполняющая закон. Таким образом, вся политико правовая деятельность общества оказывается подчиненной единственной цели — взращи ванию человека нового типа; этому подчинена его зако нотворческая функция, для этой цели оно использует все существующие политические и правовые институты. Движущей силой этого процесса является власть, кото рая не может оставаться на месте, не может довольство ваться достигнутым, динамика которой требует выхода политики за пределы ее локальных побед, требует гло бальных масштабов достижений, «большой политики», субъектом и организатором которой может стать только «сверхчеловек».
Чтобы обеспечить свой приоритет по отношению к праву, власть без колебаний прибегает к насилию: новые ценности, идеи и нормы внедряются в сознание масс по средством либо открытого, либо тайного насилия, путем физического или психического воздействия. Только в жес
1 Ясперс К. Указ. соч. С. 364, 385.
112 Глава 3. «Законодательствование» и господство Ф. Ницше
токой борьбе с темной и инертной массой может родиться индивид высшего типа, «сверхчеловек», по Ф. Ницше. «Господствующая раса способна произрасти только из ужасающих и насильственных начал», новые варвары выйдут и консолидируются только после полосы «чудо вищных социалистических кризисов — это будут элемен ты, которые способны на величайшую суровость к себе и смогут гарантировать волю самой долгой выдержки» (Во ля к власти. П. 868), это будут люди длинной воли...
Мир, порождаемый современной демократией, как это ни странно звучит, превращается в удобное средство для осу ществления этого нового типа господства, именно демо кратия (этот «рок, угрожающий в корне разрушить все существующее») и создает необходимые предпосылки для будущего господства, небывалого, охватывающего Землю в целом. Падение религиозной веры и крах прежних цен ностей создали трагическую неуверенность в жизни и су ществовании почти всех слоев современного общества, превратив человека в «песок», ненадежность существова ния и экзистенциальный трепет столь велики, что перед любой реальной силой, «перед каждой силой воли, кото рая приказывает, люди падают в прах». В этой ситуации как раз и появляются новые люди «длинной воли»; эти но вые господа пользуются демократией и одновременно уп раздняют ее как таковую — сама их сущность определя ется политической конъюнктурой и складывающейся об становкой, однако, в отличие от господства народа, которое в демократических условиях, нивелирующих и развращающих, выступает как господство качеств, кото рые особенно характерны для массы, новое господство бу дет и должно вырастать из невидимой, но неразрывной